скачать книгу бесплатно
– Мы пришли, – сказала она, открывая электронным ключом входную дверь подъезда. И вошла первой.
Когда я вошел за ней, дверь захлопнулась за спиной и я не успел разглядеть ничего вокруг, потому что света в подъезде не было. Яна взяла меня за руку и диктуя повороты и ступеньки помогла дойти до квартиры.
– А что со светом? – спросил я в темноте.
– Я выключила, чтобы ты меня больше не нашел в будущем, – и рассмеялась. – Расслабься и толкни дверь прямо перед собой.
«Она что? В темноте видит?» – усмехнулся я про себя. Но вытянул руку и коснулся холодной поверхности, как потом оказалось, двери. Она легко открылась, и Яна буквально мгновенно затолкала меня в дверь и захлопнула дверь.
– Потом расскажу подробности, а теперь срочно в ванну, – скомандовала она.
От нервов или от холода я весь дрожал. Уже в ванной комнате набрался наглости и разделся, покидав вещи на пол. А сам улегся в огромную ванну, где было уже больше половины теплой воды. По закону Архимеда тело вытеснило часть воды, и ванна оказалась почти полной.
– Ты мне тут еще потоп устрой, – рассмеялась Яна, входя с большим полным бокалом в руке. – Выпей залпом до дна. И без «не хочу», – это лекарство для тебя.
– Тоже объяснишь потом?
– Да, маленький несмышлёныш. И просто полежи под слоем воды. Я сейчас вернусь и сделаю нужные уровень и температуру.
Вернулась уже без пустого бокала. Мне было не очень удобно лежать перед ней совершенно голым, хоть и под слоем воды. Но ведь вода-то была совершенно прозрачная. Потому я закрыл глаза.
В мыслях стали роиться какие-то цветные линии, потом линии стали сплетаться в узоры…
– Как ты, согрелся? – спросила Яна, и я почувствовал ее ладонь на моей грудной клетке. – Вижу, уже не дрожишь.
Я кивнул и почувствовал, как непроизвольно вздрогнул всем телом.
– Да, серьезный случай, – опять услышал Яну. – Тогда придется взяться за тебя всерьез. А то это состояние затянется.
Пара секунд, и я почувствовал, что она встала ногами в ванну, при этом ее ноги были в районе моего таза с двух сторон от тела. Я почувствовал, как меня опять стала бить дрожь.
– Да успокойся ты, наконец-то, – услышал я ее голос. – Это уже не замерз, а нервишки шалят.
Я почувствовал, как она села мне на бедра и стала поливать меня из душа, медленно водя струей и ладонью по не покрытым водой груди и животу. Было так приятно, что я зажмурился сильно-сильно, даже еще силнее, и после глубокого вздоха стал успокаиваться. Душ она отключила ли отложила, и двумя руками стала гладить меня. Вдруг одной рукой Яна взялась за член, который, как я теперь понял, был в твердом стоящем состоянии.
– Наконец-то, – как-то так по-доброму сказала дама. – Больше не боишься?
Я теперь заметил, что дрожь прошла. Что чувствую себя легко и свободно. Что член в ее руке словно живой и наверняка трепещущий. И только теперь понял, что раз Яна сидит в воде в ванне на мне, то она раздета. Мгновенно открыл глаза и обнаружил, что мы в полной темноте, как и подъезде.
– Разглядел меня? – рассмеялась дама. – Хорошо разглядел?
– Но здесь темно! Как ты узнала, что я открыл глаза?
– А ты не отвлекайся, не отвлекайся, – и довольно чувствительно и нежно сжала член и стала его массировать вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз…
В моем теле стали перераспределяться силы и ощущения, постепенно скапливаясь и концентрируясь сначала в тазу, котом в члене.
Яна задвигалась, отпустила руку, освободила член. И вдруг я почувствовал, как погружаюсь в мягкую теплую женскую пещерку. Вздрогнул, вновь продолжил погружаться в нее. Легкое давление сверху заставляло погружаться невыносимо медленно. Это было невыносимо, как пытка инквизиции.
И я не выдержал, – и сделал рывок ей навстречу. Предполагая, что всажу член «по самые помидоры». Но ничего не получилось: женщина мгновенно отпрянула, и член в ней остался на прежней глубине. Только раздался смех надо мной.
– Не спеши и ничего не делай. Позволь я сама все сделаю, – и снова стала медленно вводить в себя половой орган. – Кого бы ты сейчас хотел почувствовать на члене из женщин и девушек?
Я на время задумался. Мне нестерпимо хотелось затрепетать под ней, и быстрее кончить, а «не размазывать сопли». Но больше поглубже всадиться в нее я не рискнул. В памяти всплыла девушка, что сегодня отвергла меня. Да так всплыла, что член стал дрожать, как… Словом я неожиданно для себя кончил в один всплеск.
– Маленький ты еще, не умеешь собой управлять, – добрым голосом сказала в темноте Яна. – Ничего, научишься, не переживай. Что-то я подскажу и помогу, что-то другие. Главное, чтобы ты сам этого захотел.
Она встала с члена. Не зная, что мне делать, я тоже встал, думая проследовать за ней. Почувствовал, как на плечи мне была накинута большая банная простыня в виде полотенца, я закутался в нее и последовал за женской рукой, которая потянула меня на выход.
Следующее, что ярко сохранила моя память, – это я стою в комнате тоже в полной темноте и понимаю, что стою около кровати. Обнимаю со спины Яну и целую ее нежно в шею. Она то опускает голову вперед, то закидывает ее назад в моем направлении. Одной рукой я мну ее груди и соски, а другой глажу, а точнее шарю по всей передней поверхности ее тела. Голого тела. И голым телом прижимаюсь к ней со спины, сознательно вдавливаясь своим пахом в ее ягодицы. И при этом чувствую, как прогрессивно начинает оживать и расти член.
Не выдерживая этой продолжительной паузы, я толкаю Яну вперед, она падает лицом на кровать и не успевает повернуться, как я придавливаю ее всем своим весом к постели. Дернувшееся подо мной несколько раз женское тело еще больше возбудило меня, после чего я помог рукой направить член в нужном направлении и с силой воткнулся в нее.
Это еще не было победой, но она затрепетала, задергалась подо мной, как пойманная рыба, во все стороны. Отпускать ее я не собирался. Раз, раз, раз, – по нарастающей скорости я стал массировать ее изнутри, не давая сдвинуться в стороны. И только фиксируя мысленно, как она стала повторять те же движения раз, раз, раз мне навстречу тазом.
В какой -то момент Яна замерла в той позе, когда максимально поддала свой таз мне навстречу. И словно окаменела, тяжело дыша и не издавая больше никаких звуков.
Мне не хочется рычать, стонать ли кричать, когда я начинаю кончать. Я просто концентрируюсь на ощущениях внизу живота и в члене, проникаюсь ими и наслаждаюсь. И остаюсь лежать на женщине уже без упора на руки.
– Эй! Медведь! Отпусти меня, – раздается подо мной смеющийся голос спустя какое-то время.
И я только теперь осознаю, что продолжаю крепко сжимать женское тело обеими руками. Отпустил, откинулся рядом на постель, лег на спину и заснул.
– – – – – – – – – – – – – – – – – – -
Удивительно, но окончательно я пришел в себя уже дома. Как я оделся и добрался домой, память ВООБЩЕ ничего не сохранила. Я открыл глаза в домашнем кресле и смотрел перед собой.
В душе уже не было даже легкого сожаления об отказавшей мне в дальнейшей связи прошлой подруги. Только наслаждение во всем теле от ночных ощущений с Яной. Или это имя тоже мне только послышалось? А эта ночь привиделась?
Такого быть не могло и даже думать о таком мираже не хотелось.
Шло время. В транспорте, на улице, в любом помещении я шарил глазами по толпе людей в надежде увидеть тот остренький носик и зеленоватые глаза, короткую прическу, среднего роста средней фигуры и наружности со средней прической в белой рубашке и синих брюках. Как оказалось, их было много. Не такого сочетания всех названных факторов, но много. Яна была словно средне-арифметическим человеком в толпе. Без особых примет, без бросающихся в глаза деталей, как мгновенная вспышка электрического разряда огромной мощности, ослепившая и пропавшая в темноте ночи. Да даже и в белый день, – ослепившая и навсегда привязавшая к себе…
Что-то сдвинулось в моем сознании. Я перестал думать о сверстницах, о девочках-припевочках, о летящих навстречу или вдаль легких утонченных снежинках и пушинках, катящихся по коскам свеженьким колобках и персиках, о юных улыбкам и призывных взглядах однокурсниц.
Мое сознания прямо и бесповоротно устремилось к женщинам старше меня!
Лаборатория
Сегодня я зашел в лабораторию одной из кафедр в центральном корпусе института. Зная, что там сегодня плановый «библиотечный» день, и сотрудники кафедры используют его или в мифических лабораториях, или в парикмахерских, магазинах, пошивочных мастерских, на рынках и в постелях дома. Потому решил, что приглянувшаяся мне молодая лаборантка будет на месте и нам никто не будет мешать.
– Проходите, молодой человек, проходите, – молвила открывшая на мой стук дверь старший лаборант кафедры Клара Моисеевна, приглашая меня широким жестом руки, словно к себе домой.
Ну, сбежать из-за ее присутствия на кафедре было бы не умно, потому я прошел и пошел за ней в недра лаборатории.
– А Любочки сегодня нет и, скорее всего, не будет, – начала она явно длинную речь, для удобства разговора она присела на край тумбочки размером с трюмо у окна. – Ее наша Мигера (так они звали одну из доцентов) послала за материалами в другой конец города. Сказала, чтобы не торопилась и выбрала побольше нужного ей. Так что… – и дальше полилась речь скучающей одинокой дамы с рассуждениями о бытие земном и общественном.
Библиотечный день на кафедре, как я уже заметил на этой и многих других кафедрах, не обязывает ходить в рабочей одежде, – халатах, – и Клара Моисеевна тоже не утруждала себя этими тряпками. Домашнего типа летний легкий халатик без рукавов у сидящей на высокой тумбочке почти не прикрывал пышные груди и совсем открыл, распахнувшись снизу, ее бледно розовые трусы. Я уже не говорю про чулки до самого паха. Белыми бусами на ее шее так хотелось ее придушить за то, что она сама не поехала вместо Любочки собирать материалы в иностранных журналах.
По слухам, она была или старой девственницей, или просто застарелой разведенкой. Я не собирал слухов и не интересовался этими переспевшими матронами. А теперь ходил по лаборатории и рассматривал шкафы и стеллажи от нечего делать. Клара Моисеевна говорила, говорила, говорила без умолку. Лизонька предупреждала меня когда-то, что уходить от разговора или перебивать ее нельзя, иначе она со старта переходит в состояние агрессии и нападения. Ну и в пожизненные враги. Потому я просто пропускал ее трёп мимо ушей.
Надежды встретиться с Лизонькой уже не было, а полуторачасовые занятия как раз начались, когда за моей спиной защелкнулся замок кафедры. Шляться по коридорам или сидеть в душной библиотеке главного здания мне страсть как не хотелось. Надо было придумать себе какое-то времяпрепровождение на ближайшие 1,5 часа.
Стоя за спиной Клары Моисеевны и созерцая сзади ее мощную женскую фигуру, я старался не слушать ее непрерывную речь. А потом подошел и начал массировать ее шею и плечи. Речь мгновенно прекратилась, старшая лаборант замерла на полуслове. После некоторого молчания она пошевелила головой, как бы оценивая результат первых движений моих рук.
– Так всегда делал мне мой муж, – прошептала она.
– Давно?
– Он умер больше двадцати лет назад. И никто мне больше так не делал.
Я сместился и встал перед ней спереди. Ее глаза были закрыты, на лице мерцала довольная улыбка. Мне почему-то сильно бросились в глаза ее трусы и чулки до паха. Уж очень показательно и картинно они были видны. Продолжая массировать плечи, я приспустил плечики ее халатика и коснулся основания ее грудей, потом перенес руки ниже. Оказалось, что под халатиком не было лифчика, чем я и воспользовался для продолжения массажа уже грудей. Глаза не открылись, меня не оттолкнули, ни слова произнесено не было.
Спустя некоторое время я, не отрывая рук от массажа, снова обошел ее сбоку и, придерживая рукой за шею, уложил на эту тумбочку-комод спиной. Новое положение на спине было принято без единого возражения голосом или движением, потому я вернулся опять спереди и стал массажировать ее живот, потом ниже и ниже.
Клара Моисеевна тяжело дышала, но молчала и не шевелилась. Я закинул ее ступни себе на плечи, при этом скинув с ее ног тапочки без задников. Чуть приподнял ее таз и сдвинул трусы почти до колен. На трусах заметил несколько темных пятнышек, – влага понятно откуда. Значит она готова.
Из ширинки выпрыгнул готовый член. Его не пришлось уговаривать, и он рванулся головкой к ее промежности. Когда я начал входить в нее, Клара Моисеевна словно напряглась всем телом, схватилась руками за комод и словно попыталась приподнять туловище или таз вверх. Я не стал выяснять, «за» или «против» она показала этим движением, – только ухватил ее за бедра и буквально вогнал член «по самое не могу» внутрь старшей лаборанта. Она охнула и затихла.
– Я думала, что больше такого никогда не будет, – прошептала она.
– Думала, что там всё заросло? – тоже прошептал я.
Она резко открыла глаза и некоторое время смотрела мне в глаза. Это было не так уж и сложно, потому что лежала на спине передо мной как бы на столе, распластанная как лягушка. Посмотрев некоторое время мне в глаза, просто кивнула головой.
– Ну, теперь мы оба знаем, что не заросло, – улыбнулся я ей и сделал несколько быстрых возвратно-поступательных движений внутри замершей на члене Клары Моисеевны, на что она ответила тихим на грани слышимости коротким стоном.
Я снова и снова делал короткие атаки в нее по несколько быстрых групп таких движений, потом на несколько секунд останавливался и слушал свои ощущения. Мне было интересно, как будет вести себя далеко не молодая п**да после стольких лет простоя и неиспользования. Тем более, еще и ни разу не рожавшая. И, судя по дыханию, распалялась всё больше и больше.
Кончать или не кончать, – вот в чем вопрос! Извечный вопрос при незащищенном контакте с женщиной детородного возраста. Кончать или не кончать в нее.
Я вспомнил, что Клара Моисеевна сегодня заменила мне Лизоньку, при том внепланово и без предупреждения. И при воспоминании младшенькой партнерши я почувствовал такой подъем внутренней силы и тягу к даме по имени Клара Моисеевна, что стал бесконтрольно кончать в нее длинными струями спермы. Клара Моисеевна тоже задергалась на члене, и я удерживал за бедра чтобы ни соскочила с него, ни упала на пол с комода. И стоял неподвижно с членом в ней, когда всё закончилось.
Когда я приподнял со своих шеи и плеч ее ноги и вынул из нее член, то увидел, как из ее половой щели активно начали стекать все накопившиеся внутри п**ды ее и мои соки и капать на пол рядом с тумбочкой. Зрелище было столь великолепным, что я решил сделать еще одно действие. Оставив ее ноги стоять вертикально, я обошел ее и воткнул еще не полностью обмякший член ей в рот. Она не отказалась, не воспротивилась, взяла его в рот по самый корень и зачмокала.
Это было почти шоком для меня. Дама, по возрасту годящаяся мне в матери, чмокала мой член громко и с удовольствием. От чего член снова начал напрягаться.
– Сними с меня трусы полностью, – вдруг прошептала она, оторвавшись на мгновение от члена и снова заглотнула его.
При повторном заглатывании я почувствовал, что тот уже не обмякший, а вполне так сформировавшийся для повторения пройденного материала на этой кафедре. Я протянул руку и помог ей избавиться от трусов. Раздвинутые широко бедра стали мне видны в трюмо как раз напротив ее промежности, и я увидел, как из половой щели потоком хлынули на пол ее соки.
Да, с Лизонькой столько впечатлений за сегодня не было бы. Несколько охов-ахов, стеснительные причитания, в лучшем случае поцелуйчики. Но вот до фонтанов в п**де и тем более до минета точно не дошло бы.
Вспомнив, чего бы я сегодня был лишен с молоденькой лаборанткой, я подумал, что почему бы не постараться в будущем поиметь всю кафедру, – женскую ее часть, конечно, – начиная с заведующей и Мигеры. И почему ограничиваться только этой кафедрой? Народа в вузе много, если кто-то не даст поиграться внутри себя, то это будет не моя, а их проблема и упущение в жизни.
Когда я начал представлять себе Мигеру и другие кафедры, то новый поток хлынул из члена в горло Клары Моисеевны, которая даже представить себе не могла, о ком я сейчас думал и в кого мысленно кончал. Только втолкнул «по самое не могу» член в горло именно ей, по случаю.
Быстро кончил, хорошо. И потом быстро выдернул член, чтобы Клара Моисеевна не задохнулась. Но та даже не закашлялась. Значит на будущее надо будет запомнить ее «глубокую глотку».
– Я пойду, а то скоро звонок с пары, – сказал я буднично старшей лаборантке, приводя себя в порядок перед трюмо. – У нас следующее занятие физкультура.
– Ну, физкультурой ты только что уже позанимался, – усмехнулась Клара Моисеевна, уже сидя разглядывая лужу на полу рядом с комодом. – Заходи в гости по субботам или после занятий. Я тут часто дежурю с отработчиками. Расскажешь. Как живешь-можешь…
Мама и дочь
Я смотрел на Надежду Андреевну и поражался. Она была до такой степени пьяна, что я даже не думал, что взрослая степенная женщина может так нажраться.
Мы с Настей заехали к ней, чтобы я познакомился с ее мамой. Просто дань прошлым порядкам и устоям. Настя на этом настаивала.
Однако уже в магазине, когда я покупал гостевой набор: коньяк, сухое вино, конфеты, торт, цветы, – Настя вдруг напала на меня, чтобы я не покупал алкоголь. Причину не назвала. Я и не послушался. Подумал, что если она и напьется, то я ее сам отвезу на квартиру, где она живет. Или к себе под бок на свою квартиру.
Когда Надежда Андреевна увидела бутылки, то мне показалось, что она была не в силах оторвать от них взгляда. Настя вспыхнула и убежала на кухню, я пошел ее успокоить. В то время ее мама опустошила все налитые бокалы и при моем появлении уже держала в руках полупустую бутылку.
Дочка отказалась продолжать застолье и срочно засобиралась к себе. Я отвез ее на такси и не остался у нее, – объяснил, что у меня есть кое-какие дела. Настя попросила вернуться к ней поскорее. На самом деле мне хотелось по душам поговорить с ее мамой о дочке и своих на нее планах. На той же машине такси я доехал назад домой к ее матери. Открыла дверь после длительного звонка. Смотрела на меня, как-будто впервые меня увидела.
– Ты кто? – язык и ноги заплетались, она постоянно проседала и чуть не падала на пол.
– Я забыл у Вас ключи от дома и работы, – ответил я ей после того, как снова представился будущим мужем ее дочери и помог ей дойти до дивана.
На столе лежала пустая бутылка от вина и стояла початая бутылка коньяка. Стало понятно, почему она в таком состоянии, и почему Настя была так против приносить в дом алкоголь.
– Ты кто? – снова раздался пьяный голос мамы с дивана.
– Я друг Вашей дочери, – ответил я, пряча в портфель недопитые бутылки.
– Слышь, друг, помоги мне добраться до кровати, – и махнула рукой в сторону двери. Еще на диване он стала снимать с себя верхнюю одежду. По дороге в спальную она чуть не упала, снимая с себя и нижнее белье. Голая пьяная тетка упала на постель лицом вниз, вытянула руки над головой и сразу захрапела на моих глазах.
Во мне шевельнулось мужское начало.
В принципе, жениться на Насте я, в общем-то, не планировал, – это были только разговоры для ее удовольствия, – потому время от время я «скакал» и «налево». Без всяких угрызений совести. И, естественно, ничего не рассказывая своей девушке. Потому проверил, хорошо ли заперта дверь, задвинул внутренний засов на ней (от Насти, если вдруг она тоже решит вернуться) и уже в спальне разделся догола.
Голая задница «тещи» торчала в потолок передо мной. Я порылся в портфеле. Для таких случаев у меня всегда лежали с собой плоские баночки с вазелином и презервативы на все случаи жизни. Намазав презерватив, одетый на уже стоящий член, я подумал, когда еще мне в жизни удастся трахнуть женщину и ее дочку за короткий промежуток времени. Скорее всего за один вечер.
Член благодаря смазке мягко вошел в маму Насти. Та не пошевелилась и не переставала храпеть. Вот уж на самом деле пьяная баба п**де не хозяйка. Я старался насладиться каждой секундой и каждым миллиметром ее органа, и потому медленно вдвигался внутрь глубже и глубже.
– Слышишь, жених! – вдруг громко заговорила мама. – Я хочу, чтобы ты любил и не обижал мою дочку, – и снова захрапела.
От неожиданности и ее голоса я ткнул членом сильнее и мгновенно вошел глубоко в эту крикунью. На всю ее глубину и на всю длину члена. Это был тот редкий случай, когда длина и глубина двух органов совпали ну чуть ли не до миллиметра.
Мама невесты продолжала храпеть. Я чуть оттянул член на себя и уже смело вошел в Надежду Андреевну, достигнув и пощупав членом дно влагалища и край шейки матки сбоку. Потом снова выход/вход до упора. Потом снова и снова.
Надежда Андреевна снова что-то стала говорить во сне, но я уже не стал обращать на это внимание. Она говорила что-то про соседку, потом стала говорить что-то про Настю и даже звать ее. Я на мгновение представил себе, что Настя вот прямо сейчас входит в комнату и присоединяется к нам и…
И бурно сильно кончил. Постоял над ее телом, в которое был воткнут член, и подумал, что мог бы спустя время и повторить. Но снова пришла мысль, что сегодня меня ждет ее дочка, и можно так интересно поиграть, – поиметь их по очереди за один вечер. И решил больше здесь не играть в любимую игру.
Я собрался, оделся и поехал к Насте. Та повисла у меня на шее прямо в дверях квартиры. Начала целовать меня и сказала, что приготовила нам ужин. Но почти сразу нащупала своими бедрами стоящий возбужденный член и потащила меня в спальню.
Раздевшись, я положил Настю лицом на постель, вытянул ее руки над ее головой и постарался придать ей положение ее матери, еще недавно лежащей подо мной. Вазелин не понадобился, потому что у трезвой дамы смазки хватало.