За тридевятью морями

скачать книгу бесплатно

Детишки жалобно смотрят на мать, на бабку, на сахарные конфетки, глотая слюньки. Но мать от них отмахивается. Мария достала из сумки пакетик с карамельками и дает по конфетке двум ребятишкам. Тут же к ней подлетели еще четверо сорванцов с протянутыми ручонками:

– Дай! Дай! И мне!

Пакетик с конфетами быстро пустеет. Володя надувает ртом пустой пакетик и хлопает им о ладонь. От звука взрыва все вздрагивают. Мария замахнулась на Володю кулачком:

– Тише ты! Что делаешь? Ребенка напугаешь!

Володя, съежившись, развел руками, мол, все, больше ничего в пакете нет и, скомкав, выбрасывает пакет в открытое окно.

– Зачем соришь?

Володя стыдливо опускает глаза.

– Больше не буду, Мария!

А туркменка детально и внимательно рассматривает Марию своими добрыми карими глазами:

– Ты кто, девонька?

– Я кубинка.

– То-то я смотрю ты какая-то не такая. Не нашенская, хоть и смуглая. Кубинка? Это с Кубы что ль? Это там, где Фидель Кастро живет? Да?

– Да, оттуда.

– Далеко же Вас угораздило! И ребеночек тоже кубинский?

– Это наш, общий!

– А Вы военный?

– Военный. Как Вы догадались?

– А если русские здесь, то в основном военные. И куда путь держите?

– В Янгаджу. Служить.

– Ах, в Янгаджу. Тогда туда добираться ой сколько! А мы вот в Ашхабад возвращаемся. А Янгаджа-это «Пойдешь-не вернешься», если по-русски. Знаете?

– А как же! Кто ж Янгаджу не знает?! – подыгрывает ей, шутя Владимир.

– А мы всей семьей домой. Перестань! – Мамаша ударяет по руке настырного пацаненка, усердно ковыряющего пальцем в носу.

На вокзале в Красноводске семью Ершовых встречает сержант с открытым «ГАЗ-69» из воинской части. Владимир и Мария знакомятся с водителем Сергеем, который грузит вещи в машину и даже крепит веревками два чемодана сзади за сиденьями.

Водитель в выцветшей на солнце и пропитанной потом форме, в широкополой тоже светло зеленой выгоревшей панаме с красной звездой везет семью Ершовых по пыльной дороге среди песков. На лицах Марии и Володи уныние. Шофер оказался и веселым, и разговорчивым.

– Не грустите, товарищ лейтенант. Это только на первый взгляд здесь тоскливо. Пообвыкните – привыкните. Здесь и айран есть, и кумыс для Вашего маленького. И шашлык, и люля-кебабы разные, бешбармаки. Пальчики оближешь! Правда, это все в городе. В Красноводске. Даже грибы здесь всякие водятся. Осенью. В сопках. Мы их собираем, когда в увольнении. И такие вкусные грибочки, прям, как у нас в Подмосковье. Я, ведь, оттудова родом. Из-под Москвы. Из города Крюково.

– Соседи, Сергей, мы с Вами, значит. Мы из Москвы, но Крюково совсем рядом по Октябрьской дороге.

– Точно, почти соседи. Я до армии из Крюково в Москву на работу ездил. Вот только с водой здесь не важно. Привозная. А так два годика протянуть можно. А Вас насколько сюда?

– Бессрочная у меня ссылка. Шучу. Пока не знаю.

– Смотрите, какое здесь солнце! А воздух! Чистейший! Красота!

– Вижу. Лепота.

– А хотите я вам песню спою о нашем поселке. Сам сочинил!

– Ну, спой!

– Янгаджа, потерял я покой свой и сон.

Янгаджа, красотою я твоей опьянен.

Янгаджа, будь со мной хоть немного добра.

Видишь, грустный хожу, повторяя весь день Янгаджа, Янгаджа, Янгаджа!

– С Вами, сержант, не соскучишься.

– А то!

Навстречу им, клубя пылью во все стороны, идет колонна машин. Впереди такой же, как у них «ГАЗик» с автоматчиками. За ним два «КАМАЗа», оборудованные стальными клетками. В клетках толпятся стриженные наголо заключенные в наручниках, в серых шапках и робах с ярким оранжевым кругом-мишенью на спине и на груди. Около решеток на бортовых сиденьях трясутся четверо охранников с карабинами и овчарками. Замыкает колонну «УАЗик» тоже с солдатами и с пулеметом на водительской кабине.

– Это зэки, – объясняет водитель Сергей Марии и Владимиру, – смертники, убийцы, там, разные, валютчики, казнокрады. Приговоренные к пожизненному, одним словом. Это их с урановых рудников везут. Здесь недалеко. Здесь товарищ лейтенант надо быть поосторожнее: беглые встречаются. Даже в городе. Да и граница рядом. Всякое бывает. А Вы знаете, как называется по-туркменски место, куда мы едем?

– Янгаджа, – отвечает Владимир.

– А как переводится это на русский, знаете?

– Знаю. «Пойдешь – не вернешься!

– Откуда знаете, товарищ лейтенант?

– Я много чего знаю, – таинственно ответил Владимир.

Они с Марией многозначительно с печальными выражениями на лицах переглянулись. Владимир повернулся на зад, потянулся и поправил шапочку на голове сына.

Лейтенант Ершов входит в кабинет командира воинской части. Стоит по стойке «смирно» представляется командиру полка:

– Товарищ полковник! Разрешите обратиться.

Седой полковник встает из-за стола тоже по стойке «смирно».

– Обращайтесь.

– Лейтенант Ершов прибыл в Ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы.

– Вольно. Что же нам с Вами, Ершов, здесь делать-то?

Полковник садится и озадаченно приглаживает волосы.

– А зачем меня тогда сюда прислали? Или сослали? Я же переводчик испанского языка.

– Ну, это Вы бросьте, сослали. Раз направили, значит так надо. Тоже мне, декабрист нашелся. Борец с царизмом! Придумаем что-нибудь. Будете служить, как все тут служат. Испанскому нас обучать будете. Всех желающих. Ясно?

– Так точно. Ясно, товарищ полковник.

Владимир тяжело вздыхает.

– Не тужите, молодой человек. Все проходит. Послужите годик – другой и уедите обратно в свою столицу. Это вот мы… Ладно. Свободны. Размещайтесь, устраивайтесь. А завтра чтоб на службу. Сюда. Ребенку Вашему мы подумаем, как соответствующее питание организовать. У нас здесь с продуктами не ахти как, но верблюжье молоко, очень даже сытное и, я бы сказал, полезный напиток. В общем, поговорите с нашим военврачом. Он Вам подскажет, чем в наших условиях лучше ребенка кормить. Да и наш женсовет Вам поможет. Я распоряжусь. В беде не оставим. Вы здесь не один. У нас и ясли, и детский садик есть. От голода никто не умирал. Сегодня располагайтесь, а завтра – в штаб получать назначение по службе.

– Есть сегодня располагаться, а завтра явиться в штаб для получения назначения по службе! Благодарю, товарищ полковник. Могу быть свободен?

– Свободны.

– Честь имею!

Он разворачивается и щелкает каблуками.

– Вернитесь-ка, товарищ лейтенант! Что это еще за «честь имею»?! Вы эти свои старорежимные штучки бросьте! Сразу оставьте! Если не хотите неприятностей. Мы в Советской Армии! Здесь все честь имеют. Не только Вы! Ишь, чего он, понимаешь, имеет. Честь! А другие ее не имеют! Идите уж!

Полковник досадливо машет рукой, мол, все, хватит.

– Есть!

Ершов козыряет, делает разворот на 180 градусов и выходит из кабинета строевым шагом.

В офицерской столовой самообслуживания не многолюдно. Полно мух. Висят липучки и мухи на них. Николай Иванович, командир полка, намеренно занял очередь за майором Особого отдела воинской части.

– Приветствую! Чем сегодня нас побалуют, Евгений Степанович? – Обращается командир части к особисту.

– Забаловали нас макаронами. Уж невмоготу.

– Так ведь с мясом, по-флотски.

– Мяса-то кот наплакал, – Майор военной контрразведки показывает полковнику свою тарелку.

– Зато фигура, вон, какая у Вас стройная, спортивная. Никакого холестерина и отложения солей.

– Это точно. Холестерина у нас не наблюдается, – улыбается особист.

Офицеры садятся за столик и приступают к скромной трапезе: сначала супец- молодец, затем макарончики и, как всегда, на сладкое компот из сухофруктов.

– Ну, как Вам новоприбывший?

– Это «кубинец» – то? Поживем – увидим.

– Жинка его – видная женщина. Одно слово мулатка!

– Это да! У неё не отнимешь.

– И чего его к нам направили? Как Вы, майор, думаете?