скачать книгу бесплатно
– Ну, что, герой-любовник, доигрался?
Владимир молча сидит, облокотившись о спинку скамейки. Анатолий останавливается напротив него.
– А почему траур? Девушка разлюбила? Нет?
Владимир что-то хочет ему ответить, но передумывает, только отворачивается от него в сторону. Анатолий присаживается рядом с Владимиром, замечает на его глазах слезы…
Анатолий молча похлопывает Владимира по плечу, идет в штаб.
Ольга Яковлевна открывает дверь. Мрачный Рытов проходит мимо жены в квартиру. Ольга Яковлевна усаживается в кресло, берет в руки книгу. Рытов достает из портфеля свернутую в рулон фотопленку.
– Вот негатив фотографий, которые ты уничтожила.
Рытов протягивает жене пленку.
– Возьми и сожги, выкинь в мусорное ведро или куда там еще… Ершову своему его подари. Ты этого хочешь, Оля? Хочешь назад в нашу дыру, откуда сюда приехали, или еще куда-нибудь подальше?
Рытов как бы невзначай кладет пленку на стол, отходит в сторону.
– Я хочу, чтобы ты перестал его преследовать, чтобы ты снова человеком стал!
Ольга Яковлевна замечает пленку на столе.
– Как оригинально ты повернула! С больной головы на здоровую. Оля, это не я а он нарушил предписание. И не я, а ты залезла ко мне в портфель и выкрала фотографии Ты так меня опозорила перед Ершовым!
Ольга Яковлевна поднимается с кресла, подходит к столу, берет пленку.
– Это ты позоришь себя, позоришь меня, позоришь нашу семью. На нас с тобой уже как на волков все смотрят! Я тебя ну, очень прошу, чтобы у нас с тобой и дальше было все нормально в наших отношениях, давай уничтожим эту пленку!
– Зачем, Оля? Ведь она в сущности ничего не значит. Я-то их видел, и покрывать распутство не намерен. Мне и на словах поверят.
– И все же ты устраиваешь форменную слежку за влюбленными. За Ромео и Джульеттой! И все-таки я сделаю вот так. Умный бы человек взял бы у тебя эти фотографии и приказал бы тебе обклеить ими твой кабинет, чтобы все видели и учились, как надо уметь любить.
Ольга Яковлевна подходит к аквариуму и бросает в него пленку. Рытов невозмутимо на это взирает.
– Довольна? Ну, и ладненько! Мир!
Ольга Яковлевна наблюдает, как пленка опускается на дно аквариума, и вокруг нее снуют золотые рыбки.
– Да. Теперь я, по крайней мере, впервые за последнее время спокойно усну. Совесть мучить не будет.
Рытов подходит к жене, обнимает ее, постукивает пальцем по стеклу аквариума. Рыбки расплываются в разные стороны.
– Правда? Черт с этой пленкой. Топи ее на здоровье! Черт с этим парнем! Пусть делает, что хочет.
Рытов набирает номер по телефону и отменяет приезд Сапрунца за негативом.
Владимир и Мария проходят в кафе, располагаются за столиком сбоку от входа так, чтобы все видеть, но не быть на виду. Владимир смотрит на часы. Взвизгнув шинами на асфальте, подъезжает «Жигуль». Из него выходит Анатолий и присоединяется к парочке.
– Все очень плохо, Марийка.
– Нас заметили, Володя? Когда?
– Нас не только заметили, но и сфотографировали. Но не будем сейчас об этом. Надо что-то придумать…
Владимир берет Марию за руки.
– Мария, завтра в 15: 30 я должен улететь в Союз.
– Как завтра? Что ты говоришь? Я не понимаю… как завтра, Володя?
– Да, Маруся, меня отправляют в отпуск. Уже есть приказ. Уже и билет куплен…
– Отпуск…. Но ты вернешься. Нужно только подождать. Да? Володя…
– Маша… Я могу и не вернуться.
Мария плачет. Владимир достает платок.
– Подожди, Маша, ну… не плачь…
– Что же мне делать? Ты хочешь, чтобы я смеялась?
Мария пытается улыбнуться сквозь слезы, но теперь уже и по щекам Владимира текут слезы…
– Вот, Володя, твой паспорт, – Анатолий вкладывает в руку Владимира его паспорт.
– А что с тобой за это сделают?
– Я билет на тебя оформлял и я же должен тебе отдать твой паспорт перед отлетом. Вот и отдал. Поругают, конечно, за халатность. Что раньше времени. Но до крайностей, я думаю, не дойдет. Объявят выговор…. Одним больше, одним меньше. Но у меня и благодарности есть.
– Ты хитрец! – Ершов берет паспорт как ненужную вещь. К ним подходит официант расставляет газировку
– Мы хотели пожениться, ну, расписаться в ЗАГСе, но у меня не было паспорта, а теперь есть паспорт, но нет времени. И я не знаю, будет ли оно теперь у нас…
Владимир вытирает слезы у Марии.
– Нет повести печальнее на свете чем повесть о Ромео и Джульетте. Жуткое дело, старик. Да, а меня эта пьеса страшно веселила, когда ее читал, а теперь вот видишь, как оно бывает…
Анатолий вдруг сосредоточивается, смотрит на Владимира.
– Что-то я не пойму, а почему у вас нет времени, а?
– Потому что я завтра улетаю.
Так это ж в 15: 30. А ЗАГС открывается в 10: 00. У вас куча времени. Вы успеете расписаться!
Мария поднимает заплаканные глаза на Владимира.
– Правда! А Лаура будет моей свидетельницей! А со стороны Володи кто будет?
– У меня завтра отлет нескольких человек. Я вообще не смогу прийти. Извините уж. Меня рвут на части, а эти части еще мельче рвут. Мария, скажи своим подругам, чтоб не забыли паспорта, а то все прахом полетит.
– Обязательно. Я еще приглашу свою подружку с работы. Элену. Она не откажется. Вот и решили все вопросы, друзья! И так, до завтра. Встречаемся у ЗАГСА прямо в 10.00. Договорились?
Все радостно обнимаются, целуются и выходят из кафе. Анатолий обнимает Марию. Мария сквозь слезы улыбается.
Полоса препятствий. Капитан Прохоров с переводчиком стоят перед шеренгой кубинских солдат рядом с кубинским офицером. Переводчик тихо переводит кубинскому офицеру. Тот кивает и дает команду на выполнение. Шеренга солдат делает поворот налево, начинает бег на месте и перестроение «по два», затем по команде офицера солдаты начинают преодоление полосы препятствий. Топот, шум, подбадривающие крики, грязь, пот, стоны… Прохоров и переводчик медленно идут сбоку от полосы препятствий. Прохоров показывает на ошибки, переводчик переводит. Подходит кубинский военнослужащий.
– Товарищ капитан, Вас просят срочно к городскому телефону.
Прохоров разговаривает по телефону с Клочковым.
– Ты знаешь, Володька сегодня в десять часов расписывается со своей возлюбленной, Марией.
– Где? Ждите. Без меня не начинайте!
– А меня там не будет. Я не могу отлучиться из аэропорта. Много дел.
– Понятно. Рвут тебя, как всегда, на части, а эти части еще мельче рвут, а вот эти части уж совсем мелко так рвут!
Клочков хохочет:
– Вот именно! Вдребезги рвут!
– Лечу. Как быстрый бригантин!
– На всех полных парусах не плывет, а летит мой отважный бригантин. Ты уже всю испанскую классику освоил?
– А ты как думал? Мол, если пехота… Что с нее взять?! Некогда мне. Пока! Десятый час. Я сейчас же еду. Буду свидетелем.
– Там свидетелей хватает. Тебе не стоило бы там появляться. Могут быть неприятности Но, если ты так решил, записывай адрес ЗАГСа.
– Беру такси и еду. Спасибо, что сообщил. А Володька мне ничего не сказал.
– Он и сам не знал, что так получится. И не хотел тебя подводить.
Владимир бежит по улице и сбивает с ног поющего песню продавца арахиса. Кулечки с орешками «мани» разлетаются в разные стороны. Ершов просит у паренька тысячу извинений. Видит автобус и вскакивает в него. Едет несколько остановок. Потом пулей вылетает из автобуса, влезает в ветхое такси и дает задание водителю гнать в ЗАГС в центре города, указывает адрес. Машина, фыркая, несется по городу.
К ЗАГСу на бешеной скорости, обгоняя друг друга, подлетают два такси и чуть не сталкиваются. Из одного выскакивает Владимир, а из другого Прохоров. Ершов очень удивлен.
– Ты что ж мне не позвонил? А?
– Я не хочу тебе неприятностей.
– Ерунда. Пусть только попробуют! Это мы еще посмотрим!
Прохоров многозначительно, по-кубински, оттягивает вниз указательным пальцем нижнее веко глаза.
– Я буду твоим свидетелем.
Прохоров лезет в карман за документом и… достает удостоверение личности. Временное.
– Е-ке-ле-ме-не! У меня же паспорта-то и нет. Я совсем забыл. В спешке. Мне только что Клочков позвонил. Я все бросил на переводчика и прямо сюда.
– Спасибо, дружище. Свидетелей мы набрали. Сейчас главное уговорить, чтобы нас пропустили другие пары без очереди. Я надеюсь, что кубинские друзья нас пропустят. Пошли в ЗАГС.
Брачующиеся и их свидетели радостно обнимаются и вваливаются в ЗАГС. Рука Владимира кладет паспорт на полированную столешницу. Рядом с российским паспортом изящная ручка Марии кладет кубинский паспорт… Смуглая рука сгребает со стола оба паспорта. Клерк кубинского ЗАГСа деловито открывает российский паспорт и, высунув кончик языка, начинает записывать его данные в книгу. Перед столом клерка стоят Владимир и Мария. За ними торжественно стоят свидетели: Лаура и Элена.
Над столом Рытова настенные часы показывают 12: 00. Из-за развернутого журнала «Крокодил» доносится странное хихиканье. Рытов рассматривает карикатуры. На глаза Рытову попадается его же письмо. Письмо уже напечатано и им подписано. Рытов читает вслух.
– Лейтенант Ершов вступил в несанкционированный, аморальный контакт с кубинкой…
Рытов вертит письмо в руках, раздумывая.
– А! Ольга права. Не буду брать на себя обязанности Господа бога. Живи, Ершов. И благодари меня за мою доброту.
С этими словами он с сожалением, но в то же время решительно рвет письмо и, скомкав, метко бросает его в корзину. Звонит телефон. Рытов недовольно шелестит бумагой, снимает трубку.
– Подполковник Рытов слушает. А это Вы, Петр Михайлович! Здравствуйте. Что? Нет. Не знаю. Ершов? Женился на кубинке? Не может быть!
Рытов выслушивает гневную тираду, кивает головой…
– Извините. Конечно, Вам верю. Явился к Вам в посольство и показал штамп в паспорте? Ну, пацан! Есть, Петр Михайлович! Через полчаса буду у Вас. Отменить отлет Ершова в отпуск? Не понял… Ах, объясните на месте. Хорошо. Сейчас отменю и еду в посольство.
– Ну, Ершов! Сколько ты надо мной издеваться ещё будешь? Без ножа режет! Где мой портфель, где портфель?! Ну, Ольга! Ай, да Ершов! Ай, да сукин сын! Ну, учудил, стервец!
В кабинете посольства Рытов и Секретарь парткома.
– Как же вы так товарищ Рытов?! Недосмотрели…
Рытов вытирает платком пот с лица, шеи, отдувается… Секретарь смотрит сквозь Рытова. Подходит к своему столу, листает перекидной блокнот. Рытов вытягивается по стойке «смирно».
– Петр Михайлович! Виноват! Я его вмиг вышлю с Кубы. В 24 часа! И духа его здесь не будет! У меня есть фотокарточки…. Вернее, сказать, были.
Секретарь с усмешкой смотрит на Рытова.
– Пригласить бы Вас на партком, да пропесочить как следует!
– Не надо… парткома… Может, так обойдемся?
– Не надо… Надо бы! А если пораньше головой-то подумать! А этими своими фотокарточками свой красный уголок обклейте. Пусть молодые учатся, как надо вас таких объегоривать.
Рытов снимает очки, протирает их.
– Ну, ладно, ладно! А переводчик-то этот… Сколько ему лет, говорите?
– Где-то двадцать два-двадцать три… Малец еще совсем!
