banner banner banner
Анатомия лабиринта. Детективный роман
Анатомия лабиринта. Детективный роман
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Анатомия лабиринта. Детективный роман

скачать книгу бесплатно

Анатомия лабиринта. Детективный роман
Юрий Пересичанский

Убит бизнесмен Леонид Басов, расследование ведут майор Полозов и лейтенант Савчук. Что же так приковывает читателя с первых страниц и не отпускает до последних? Захватывающий каскад построенных на скупых фактах догадок, прозрений, логических построений, психологических уловок сыщика складывается в калейдоскоп версий, иногда, вроде бы, заводящих в тупик, но в итоге всегда выводящих на след преступника – все это создает феерическую иллюзию реального участия самого читателя в расследовании.

Анатомия лабиринта

Детективный роман

Юрий Пересичанский

© Юрий Пересичанский, 2017

ISBN 978-5-4485-7970-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Убит местный бизнесмен и авторитет Леонид Басов, более известный как Лёнька Туз. Расследование ведут знаменитый майор Полозов и стажер лейтенант Савчук. Казалось бы, обыкновенный детектив? Но что же так приковывает читателя с первых же страниц и не отпускает до последних? Захватывающий каскад, построенных на скупых фактах, невероятно проницательных догадок, прозрений, логических построений, психологических уловок, которыми сыщик вытаскивает нужную ему информацию из подозреваемых и свидетелей – все это складывается в калейдоскопические версии, которые, казалось бы, иногда заводят в тупик, но в итоге всегда выводят на след преступника, все это создает феерическую иллюзию буквально реального участия самого читателя в расследовании.

Но «Анатомия лабиринта» – это еще и просто хорошая, стильная литература. Добродушный юмор, которым пересыпан текст, делает героев близкими читателю людьми; интересные, вовлекающие в суть раскрытия истины, динамичные диалоги, во время которых читатель и сам как бы становится участником этих диалогов и ловит себя на желании возразить или подсказать. Сочный, богатый язык. Детектив, оказывается, тоже может быть хорошей литературой. Одним словом, начав чтение «Анатомии лабиринта» вы навряд ли сможете оторваться до последних строк, а может быть, даже захотите перечитать еще раз!

ГЛАВА I

1.

Хотя, конечно, и не владелец заводов, газет, пароходов, но тем не менее полноправнейший обладатель вино-водочного заводика, нескольких магазинов, ресторана и даже одного из городских казино, бизнесмен и по совместительству местный авторитет Басов Леонид Антонович, более известный до недавнего времени в своем родном городе Южноморске под прозвищем Лёнька Туз, лежал в одном из глухих переулков своего родного города в позе, скорее напоминающей очертания карточного короля, нежели туза: раскинувшись навзничь на влажном в этот росистый предрассветный час асфальте, разбросав руки в стороны, как бы пытаясь принять в объятия светлеющее от восходящего солнца небо, немного подогнув ноги, он, безвольно откинув голову вправо, как бы демонстрировал всем желающим свой профиль с коротко остриженной рыжеватой бородой, как раз и делавшей Басова, или Туза, схожим с карточным королем, в отличие, скажем, от карточного валета, изображающегося обычно этаким франтом с изысканно выбритым подбородком. Хотя, если не рассматривать голову Басова отдельно крупным планом, а окинуть всю его раскинувшуюся на асфальте фигуру целиком, то, конечно, можно было невольно поймать себя и на ассоциации с изображением карточного крестового туза – креста, к стати, вытатуированного на руке Басова и делавшего явной и очевидной его принадлежность к определенной касте людей.

А сравнение Басова с изображением карточной фигуры для человека, смотревшего сейчас на Туза и знавшего его раньше, было вполне естественно, ибо и поза Басова, и его прозвище, и пристрастие Туза к карточной игре, очевидно, и давшее Басову право на присвоение именно такого псевдонима, делали такие ассоциации вполне оправданными, если не сказать закономерными. Поэтому не было ничего удивительного в том, что майор Полозов Юрий Михайлович, знавший Басова с тех пор, когда тот еще только становился Тузом, тоже невольно начал придавать очертаниям раскинувшейся перед ним фигуры Басова подобия карточных фигур – да, любил Леонид Антонович Басов перекинуться в картишки при жизни. Бывшей жизни. Ведь не стали бы майора Полозова поднимать ни свет ни заря с постели лишь для того, чтобы потешить майора лицезрением лежащего на асфальте живого Басова, да и не лежал бы Басов, будучи живым, вот так вот посреди улицы – даже если бы Леонид Антонович и упился мертвецки, что с ним, честно говоря, случалось частенько, то и в этом случае, он не лежал бы среди улицы, а был бы всенепременно доставлен домой своим преданным и не заменимым другом, соратником, охранником, водителем, своим ангелом-хранителем Федором Кабановым, или проще Федюней. Тузы, как известно, на дороге не валяются, по крайней мере пока они живы. Басов же лежал посреди улицы и не был доставлен домой Федюней по причине того, что рана, нанесенная Басову была смертельной: «ранение в область сердца было не совместимо с жизнью уже в момент нанесения данного ранения» – так определил ситуацию медэксперт, прибывший на место преступления в составе оперативно-следственной группы, которую возглавил майор Полозов. Смертельный удар был нанесен колюще-режущим предметом (проще – ножом) прямо в сердце, так что Басов умер моментально, как говорится, не мучаясь, и лежал сейчас на асфальте, влажном не только от предутренней росы, но и мокром от его, Басова, собственной крови.

Наполнявшаяся посвистываниями, щелканьями, чириканьями довольно многочисленных птиц в этом, достаточно далеком от центра города, районе, предрассветная тишь в это утро была взбудоражена еще и не привычными здесь в такой час шумами и голосами: глубокие и узкие колодцы улиц между многоэтажками заполнялись голосами съехавшихся сюда правоохранителей всех рангов, чинов и систем (от милиции до прокуратуры), щелканьем фотоаппаратов, гулом подъезжающих и отъезжающих автомобилей – не каждый ведь день убивают Туза.

Знавшего Туза еще с тех давних пор, когда тот еще не был Тузом, а был всего лишь Лёнькой Басовым, начинающим, но уже многообещающим вором, майора Полозова обуревали сейчас весьма противоречивые чувства. С одной стороны представшее глазам майора зрелище было как бы назидательным доказательством вековых народных мудростей, говорящих о том, что сколько веревочке не виться, а конца не миновать, или о том, что ложью поле перейдешь, да назад не воротишься, – и в этом случае смерть Басова, именно такая вот смерть была вполне закономерной и не должна была бы вызывать удивления. С другой же стороны, Ленька Басов, отдав должное воровской романтике в период всеобщего заката коммунизма, в период рассвета Горбачевских перестроечных веяний вдруг переосмыслил свой антисоциальный статус – в почве возрождающегося капитализма Басов почувствовал себя семенем, из которого произрастает будущее, и вдруг понял, что зарабатывать большие деньги можно и не конфликтуя с «Уголовным кодексом». А чувствовать себя закваской будущих изменений все же намного приятнее, чем прозябать антисоциальным изгоем, и не важно где при этом разворачивается это самое будущее, в бывшей единой и неделимой стране Советов, или в нынешних суверенных частях этой самой распавшейся страны. При чем, свое воровское прошлое в таком случае вполне оправданно можно было рассматривать как своеобразное диссидентство, как некий Робингудовский протест против уничтожающего человеческую личность коммунистического режима.

Так что память о том, что Леонид Антонович Басов когда-то был Лёнькой Тузом все больше и больше стиралась в отличие от вытатуированного на его руке креста, которым Басов дорожил, как символом своих лучших, в смысле молодости, лет. В общем, смерть Басова была для майора Полозова явлением как бы знаковым: в перипетиях взаимоотношений Полозова и Басова, как в капле воды, отражалось все произошедшее в этой жизни и с майором Полозовым, и с Басовым и с их страной.

– Клиент, как я понимаю, скорее мертв, чем жив, не так ли? – вывел Полозова из его исторических раздумий его непосредственный начальник, он же начальник уголовного розыска Южноморского областного УВД Царев Николай Степанович.

– Он уже не клиент, по крайней мере не наш клиент, – ответил Полозов, подавая руку подошедшему полковнику Цареву – Сейчас он уже клиент той организации, – майор показал большим пальцем на небо, – где уж точно не берут ни борзыми щенками, ни долларами, ни рублями, так что Басову придется там держать ответ на полную катушку.

– Тем более, что чистосердечное признание там, – полковник взглянул на небо, – может послужить смягчающим вину обстоятельством только в случав, если признание было действительно чистосердечным.

– Чистосердечным? – улыбнулся Полозов горьковато. – Удар прямо в сердце, – вспомнил он определение медэкспертом ранения Басова. – Оказывается, у Леньки Туза было сердце.

– А при отпевании в церкви еще обнаружится, что у него была и душа.

– А при застолье на поминках еще обнаружится, что душа у Леонида Антоновича была не какая-нибудь там душонка, а была вместилищем добропорядочности, честности, милосердия и так далее…

– Как говорится, справедливость земная и справедливость небесная не всегда совпадают, – развел Царев руками. – Это, наверное, как очевидность воровства и весьма туманная возможность доказать факт этого воровства в суде.

– Мы по крайней мере, поставлены земными вышестоящими органами для того, чтобы пытаться поддерживать только земную справедливость, а небесной справедливостью пускай занимаются иные органы, – заметил Полозов. – Лично я совпадение земной и небесной справедливости наблюдал, когда последний раз получал зарплату, на которую мог жить по-человечески, и с тех пор… – и он тоже саркастически развел руками.

Полозов и Царев понимающе переглянулись и умолкли, сознавая неуместность их иронии возле мертвого тела, но в то же время оба они прекрасно понимали, что ежедневно соприкасаясь со страданиями, кровью и смертью, они просто не могли слишком непосредственно и серьезно относиться ко всему этому – грубоватый черный юмор был для них своеобразным бронежилетом в их ежедневном соприкосновении с той неприглядной, трагически заостренной стороной жизни, которой оборачивался к ним мир в соответствии с их профессией. Пятидесятилетний невысокий, плотный, коренастый полковник Царев в своей отутюженной форме, с его крупными, немного грубоватыми чертами лица, всегда чисто выбритого, с черными кучерявинками элегантно подстриженных волос, выбивающихся из-под форменной фуражки и сорокалетний выше среднего роста, сухощавый, но ширококостный Полозов со скуластым лицом с тяжелым подбородком, ястребиным носом и зоркими черными глазами под слегка запущенными русыми волосами, с его вечной двух-трехдневной небритостью, в своем слегка помятом, но тем не менее отлично сидящем на его ладной фигуре, цивильном сером костюме при первом взгляде на них, стоящих сейчас рядом возле трупа, совершенно не походили на начальника и подчиненного, особенно если взять во внимание суть их разговора.

– Одним словом, расследованием обстоятельств гибели гражданина Басова Леонида Антоновича будешь заниматься ты, – перешел полковник Царев к профессиональному разговору.

– Я и…

– Ты от нас, а параллельно с нами и прокуратура, – полковник кивнул головой в сторону стоящего возле роскошного черного джипа невысокого плотного довольно молодого парня в шикарном импортном костюме при галстуке. – Старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры товарищ Гмыря Роман Сергеевич.

– Рома? Параллельно с нами? – Полозов бросил тяжелый взгляд исподлобья в ту же сторону.

– Вот именно, параллельно.

– В таком случае хотелось бы, чтобы Лобачевский был неправ, и параллельные все же не пересекались.

– Но неправ оказался, увы, Эвклид, – полковник Царев, ни в жизни ни в работе никогда не пренебрегавший возможностью совершить обходной маневр, снизу вверх искоса посмотрел на майора Полозова, который во всех случаях жизни предпочитал атаку в лоб, и добавил: – И параллельные, как это ни странно, иногда пересекаются.

– Вот-вот, а самая прямая между двумя точками – это кривая, не так ли, – как всегда съязвил Полозов по поводу дипломатических дарований Царева.

– Кривая не кривая, а сделанный вовремя удачный зигзаг всегда выпрямляет дорогу к цели.

– Ладно, оставим лирическое отступление и перейдем ка к делу, – Полозов остановил свой взгляд на трупе Басова. – Когда я спрашивал, кто еще вместе со мной будет заниматься расследованием, я имел в виду не параллельную нам прокуратуру, а перпендикулярных ко мне моих коллег-оперативников с нашего родного областного УВД, или что, я сам буду тянуть эту лямку? – кивнул он в сторону Басова.

– Юра, ты же сам понимаешь, сейчас ведь лето, все в отпусках, где я тебе…

– Понятно, – не дал ему закончить Полозов, – ты что, предлагаешь и мне воспользоваться наконец своим законным правом на отдых и пойти в отпуск, как давно это я уже не был в отпуске, – оборвал он этим железным доводом дипломатические маневры полковника, – или совсем рассчитаться, по собственному желанию, или как сейчас принято говорить, по согласованию сторон, ведь работаю я за троих, а зарплату получаю одну, причем зарплата эта рассчитана на обеспечение материального существования максимум одной четверти среднестатистического эсэнговского гражданина, причем без учета его духовных потребностей, а это прямое нарушение трудового законодательства и Конституции…

– Вот-вот, рассчитайся, уволься, и с твоим великолепным знанием законов параллельности и перпендикулярности ты прекрасно устроишься математиком, а от математики рукой подать и до бухгалтерии, а бухгалтерия сейчас, сам знаешь, о-го-го! Бухгалтер – это звучит гордо!.. – попытался пошутить Царев.

– Зачем мне математика с бухгалтерией, – не восприняв шутки, серьезно ответил Полозов, – я вполне прилично могу прокормиться и собственной профессией в каком-нибудь крутом навороченном «секьюрити», или частный сыск например, или ты думаешь, что мне поступало заманчивых в валютном эквиваленте предложений так уж мало…

– Да знаю я, знаю, что тебе предлагали…

– Но я ведь мзду не беру, мне за державу обидно…

– Ладно, хватит, не кипятись, – решил Царев прекратить перепалку на эту, часто возникающую в последнее время, тему, – не кипятись, дам я тебе помощника, дам… Савчука я тебе дам.

– Ну спасибо, – сделал иронический полупоклон Полозов, – спасибо тебе за Савчука. Итого, – поднял он указательный палец, – один следак «плюс» один стажер «равняется» половина опера, итого, расследованием обстоятельств смерти Басова будет заниматься пол-опера.

– Ты не прав, Савчук уже почти не стажер, да и ты… Итого, один старший следователь по особо важным делам криминального розыска областного УВД, майор «плюс» один перспективный молодой горячий младший лейтенант, да и майор-то не какой-нибудь там, а сам Полозов, а майор Полозов – это минимум три обыкновенных опера. Итого, майор Полозов «плюс» рвущийся в бой Савчук – это «равняется», это «равняется»… О-го-го это «равняется»!

– Да-а-а, математика из вас, товарищ полковник, не вышло бы, а вот бухгалтер получился бы великолепный, как раз в таких бухгалтерах и нуждается современная наша экономика. Или из тебя получился бы бесподобный политик…

– И кроме того, – продолжил Царев, – тебе, как не берущему мзду, а обиженному за державу, не должна быть безразличной судьба молодого нашего пополнения, ты вот жалуешься на свою зарплату, а зарплата у младшего лейтенанта, между прочим, еще меньше, чем у тебя, а Савчук, между прочим, далеко не последний из младших лейтенантов, да и тебя он, между прочим, просто боготворит, – хитровато взглянул он на Полозова. – Ты ведь у нас человек-легенда. Майор Полозов – это…

– Да ладно тебе, – отмахнулся добродушно Полозов. – Давай твоего молодого, рвущегося в бой Савчука. Посмотрим.

Царев сделал подзывающий жест в сторону стоящего метрах в тридцати молодого парня.

Полковник Царев был, конечно, хитрый полковник, но хитрость его все же на девяносто процентов была направлена на пользу его подчиненных и совсем немного на пользу себе самому и начальству. Полковник Царев был правильный полковник.

2.

– Младший лейтенант Савчук по вашему приказанию… – хотел было Савчук привычным жестом вскинуть правую руку к виску, но вовремя вспомнив, что он сейчас не в форме и соответственно без фуражки, а к «пустой голове» руку не прикладывают, он отдернул поднявшуюся было уже к голове руку и запнулся.

– Да ладно тебе, Савчук, – пожал повисшую в воздухе руку младшего лейтенанта полковник Царев. – Что это ты в спортивном костюме?

– Решил соединить приятное с полезным: и на место происшествия прибыть и утреннюю пробежку совершить, а заодно и деньги сэкономить – трамваи сейчас еще не ходят, а частника поймать – дорого, вот я и…

– Да, да, ты же, кажется, в частном секторе живешь, недалеко от моря, – показал Царев рукой в сторону моря. – А почему же не на оперативной машине?

– Да их пока дождешься… Так быстрее, – отмахнулся Савчук.

– Ну вот, видишь. Как тебе парень? – обратился Царев к слушавшему их разговор Полозову.

Высокий, под метр девяносто, широкоплечий, атлетически сложенный двадцатипятилетний Савчук выглядел не последним парнем на деревне, но тем не менее, немного оробев перед начальством, слегка неуверенно переминался.

– На первый взгляд ничего себе парень, – окинул удовлетворенным взглядом Савчука майор Полозов, – а там посмотрим.

– Надеюсь, майора Полозова ты знаешь? – обратился к Савчуку полковник Царев, указывая на стоящего рядом майора.

– Конечно… – только и смог выговорить Савчук, пожирая глазами своего обожаемого кумира Полозова, ставшего легендой криминального сыска. – Майор Полозов… – добавил, запинаясь, Савчук

Вообще, при первом взгляде на лицо Савчука поражало буквально портретное его сходство со знаменитым мраморным изваянием Давида работы Микеланджело Буонарроти – имеется в виду, конечно же, сходство выше плеч, поскольку дальнейшее сравнение исключалось в связи с тем, что Савчук, в отличие от Давида, посторонним взглядам представал обычно одетым – так что о Савчуке можно было сказать, что он был вылитый Давид, только очень коротко остриженный. В данный же конкретный момент выражение лица у Савчука было таким, как если бы Давид вдруг увидел Голиафа, но не хулиганистого верзилу-Голиафа, который явился с преступными намерениями, а большого доброго дядю Голиафа, который бы пришел, например, помочь мальчику Давиду пасти овец, и тогда Давиду не пришлось бы из рогатки убивать бедного дядю Голиафа, а надлежало бы лишь безмерно возрадоваться, восхититься и восторженно оцепенеть, открыв рот, в связи с такой встречей, чем собственно и был занят в данный конкретный момент младший лейтенант Савчук.

– Да, да, я именно майор Полозов, – снисходительно вывел из оцепенения своего коллегу Юрий Михайлович, дружески подав ему руку для пожатия. – А вы Савчук Александр?… Извиняюсь?..

– Андреевич! – выпалил Савчук.

– Очень хорошо, Александр Андреевич…

– Можно просто Саша, – поспешил он добавить.

– Хорошо, Саша. А не могли бы вы нам, Саша, сказать, что вы думаете по поводу данного происшествия, – показал Полозов на лежащего перед ними Басова.

– Значит так, – засуетился Савчук.

– Только спокойно, не спешите, соберитесь с мыслями.

– Значит так, – более спокойно начал Саша. – Шел Басов оттуда, – показал он рукой вдоль улицы, – из недр этого, тридцать с лишним лет тому назад возведенного, спального района, так называемого спального района, – поправился он, – под названием Даниловка, названного так в связи с названием бывшего ранее на этом месте населенного пункта Даниловка…

– Ну историко-топографические подробности мы можем опустить, – улыбнулся Полозов.

– Хорошо, шел Басов, значит, оттуда, – показал Савчук снова в сторону недр Даниловки.

– А почему оттуда?

– Да потому, что вон там, – Савчук показал в сторону, противоположную ранее указанной, – где эта улица метров за двести упирается во двор вон той жилой многоэтажки, с другой стороны двора этого дома Басова и ждал на машине его шофер и охранник Федор Кабанов, а не дождавшись, пошел по этой самой улице, нашел труп своего хозяина и сообщил о случившемся в милицию.

– Совершенно правильно, – согласился с ним Полозов, – и было это в три часа ночи…

– Вернее в три часа пятнадцать минут, – поправил его Савчук, – поскольку Басов приказал Кабанову ждать себя ровно в три часа ночи, Кабанов приехал на место без пяти минут три и, прождав хозяина двадцать минут, обеспокоился, поскольку Басов был очень пунктуален и обычно никогда не опаздывал, а обеспокоившись, пошел навстречу своему хозяину и нашел его труп.

– А откуда вы все это знаете, Саша, вы что, успели допросить Кабанова?

– Допросить, не допросить, а так, успел перекинуться, так сказать парой слов с Кабановым.

– Проявили, так сказать, инициативу. Вообще-то, инициатива, конечно, наказуема, но в данном случае я думаю вашу инициативу можно простить, – Полозов перекинулся лукавой улыбкой с полковником Царевым, молча наблюдавшим со стороны за этим своеобразным экзаменом.

– Простим, – улыбнулся Царев.

– Хорошо, Саша, – Полозов снова обратился к Савчуку – И откуда же, вы думаете, шел Басов?

– Да ясно откуда, от женщины конечно же!

– А почему именно от женщины?

– А откуда еще, вернее, куда и откуда еще Басов бы ходил пешком, если не к женщине и не от женщины?

– Ну а если, например, какая-нибудь тайная деловая встреча, или что-либо подобное?

– Ни на какую тайную либо явную деловую встречу, или еще куда-то Басов сам бы не пошел – он даже в туалет без охраны, наверное, не пошел бы, а вот к женщине…

– Почему же все-таки именно только к женщине, – продолжал допытываться Полозов, – я, конечно, понимаю, что сам процесс общения с женщиной Басов не стал бы демонстрировать охраннику, но почему бы, например, Басову не приказать шоферу подъехать к подъезду дома, где его женщина живет?

– Много причин, – ответил Савчук. – Главная из которых – это не желание компрометировать ни себя самого, ни эту женщину. Басов ведь все-таки, как-никак, человек женатый, вполне возможно, что и женщина эта не свободна. Ну и много еще можно привести доводов…

– Ладно, – наконец согласился с ним Полозов, – хватит с этим вопросом.

– Тем более, – добавил наконец Савчук, – что, откуда именно шел Басов, наверняка знает его шофер Кабанов.

– Почему?

– Да потому, что он пошел встречать Басова именно сюда, именно в эту сторону, а не куда-то.

– Правильно, – удовлетворенно согласился Полозов, – правильно, молодец Саша, давайте дальше.

– Шел, значит, Басов оттуда посреди улицы, – продолжил Савчук.

– Почему именно посреди улицы?

– Во-первых, Басов Леонид Антонович, ранее известный как Лёнька Туз, вообще был парнем центровым и не стал бы жаться по обочинам, ну это причина, так сказать, психологическая, второстепенная, не главная, есть и еще несколько таких, такого рода причин…

– Ну а главная?

– А главная причина, почему Басов шел посреди улицы – это опять же в том, что Басов был парнем не только центровым, но и ушлым в вопросах безопасного хождения по ночным улицам, Басов не стал бы идти ночью по тротуару близ домов из-за опасности подвергнуться внезапному нападению из какого-нибудь подъезда – идя посреди улицы он всегда успел бы среагировать на такую опасность и успел бы ее отразить.

– Хорошо, принимается, – снова согласился Полозов с доводами Савчука, – шел Басов посреди улицы, и что из этого следует?

– А следует из этого то, что человек, напавший на Басова был хорошо знакомым Басову человеком, возможно, даже близким человеком, возможно даже у них была назначена здесь встреча, тут Савчук остановился и улыбнулся. – Ну это я, наверное, уже перебрал насчет встречи, но главное в том, что напавший на Басова был хорошо ему знакомым.