banner banner banner
Хроники нестроевой подготовки
Хроники нестроевой подготовки
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Хроники нестроевой подготовки

скачать книгу бесплатно

Хроники нестроевой подготовки
Юрий Иванович Мудренко

Роман о прекрасной поре юности и взросления, о верных друзьях и незабываемых приключениях, от которых захватывает дух даже по прошествии многих лет. Спасибо нашим преподавателям и самым лучшим на свете отцам-командирам.

Хроники нестроевой подготовки

Юрий Иванович Мудренко

© Юрий Иванович Мудренко, 2016

ISBN 978-5-4483-2875-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От Автора

Я никогда не взялся бы за изложение подобной истории, даже в угоду собственному самолюбию, ибо всегда был убеждён, что писать надо о чём-то тонком, возвышенном или, по крайней мере, смешном и интересном. Я не расстаюсь с этим мнением по сей день, не изменяю ему никогда, а потому считал и считаю, что лучше не писать ничего, чем писать что попало, лучше какое-то время отмолчаться, собираясь с мыслями или просто промаявшись от безделья, чем выдавливать на бумагу никому не интересные и не связанные друг с другом слова и фразы, выражения и предложения.

– Так что же могло измениться? – спросите вы. – Быть может, автор решил отступить от своих принципов?

Спешу вас сразу же успокоить и уверить в том, что история, которую я хочу предложить вашему вниманию не вымученная. Она родилась в моей голове, подобно долгожданному ребёнку в чреве любящей матери, а потому должна, просто обязана увидеть свет.

И ещё

Все действующие лица и события вымышлены. Любое сходство с реальными людьми и событиями является случайным.

1

Лето всегда кажется скоротечным, даже если пытаться сознательно изменить отношение к данному постулату. Особенно заметна его стремительная мимолётность в отпуске, тем более, когда закончилось детство с его задором, весельем и беззаботностью, когда за твоей спиной навсегда захлопнулась школьная дверь, а взрослая жизнь стала такой близкой, такой осязаемой и ощущаемой, приближающейся с каждой прожитой минутой. Ты смотришься в зеркало и теперь уже внимательным взором замечаешь пробивающиеся волоски темнеющей щетины на юном овале своего лица, которых раньше попросту не было.

– Пора бриться! – шёпотом произносишь ты, проводя ладонью по колким щекам и подбородку.

Вот с таким состоянием души и точно такими же мыслями в маленькой ванной трёхкомнатной квартиры блочного дома стоял рано утром перед зеркалом вчерашний суворовец Юра. Вдоволь насмотревшись на успевшую отрасти за несколько дней щетину, юноша достал бритвенный станок и положил его на раковину. Затем он открыл дверцу небольшого шкафчика и взял с полки крем для бритья и кисточку. Сегодня он решил побриться основательно, чтобы не ударить в грязь лицом перед своим школьным другом Ярославом, к которому собирался пойти в гости, как и договаривался накануне.

Юра включил воду и, отрегулировав её температуру, принялся с особой тщательностью за процесс бритья, как это всегда делал его отец. Во всяком случае, Юра всегда видел его опрятным и гладко до синевы выбритым. Такой яркий пример, безусловно, заслуживал подражания, а потому молодой человек выдавил на кончик кисти солидную порцию крема для бритья и густо намазал им румяные щёки и озорной подбородок, и только усы, начинающая темнеть поросль под носом, остались не тронутыми. Ведь именно усы в столь юном возрасте добавляют года два-три к восемнадцати неполным годам, которых по обыкновению так не хватает для солидности и большей уверенности в себе и собственных силах.

Наконец с бритьём было покончено. Юра убрал на место все бритвенные принадлежности и с удовольствием смыл с лица остатки крема холодной водой. Этому его когда-то научил отец, приговаривая:

– Юрок, ты, когда настанет такое время, будешь бриться, всегда умывайся холодной водой, и раздражения не будет никогда. Все эти гели и крема после бритья ни за что не дадут такого эффекта, как самая обычная холодная вода, и никогда не будут полезнее и приятнее её. А вот если нечаянно порежешься, то после умывания обязательно прижги ранку или йодом, или одеколоном. Конечно же, и водка для этого подойдёт. Только я очень надеюсь, что ты пить не будешь.

С этими словами отец ласково потрепал Юркин чуб.

– И не кури никогда, – посоветовал он тогда сыну. – Ничего хорошего в этом нет, и не будет. Поверь мне на слово. И вообще, пристраститься к этим двум привычкам легко, а вот чтобы отвыкнуть от них – надо будет сильно постараться. И то, не у всех это получится.

Со временем этот разговор забылся, затерялся среди потока новой информации, важной и не очень, был завален всевозможными советами на всякие случаи жизни, тем более что Юра не курил, да и курить не собирался, особенно когда учился в Минском Суворовском военном училище. Поступил он туда после окончания восьми классов средней школы, поступил сам, без посторонней помощи, только благодаря собственному упорству, трудолюбию и атомному желанию.

– Это чёрт знает, что такое! Всех курильщиков отчислю безо всякого сожаления! – неоднократно повторял командир роты подполковник Стрижак, которого все страшно боялись, а потому не перечили и не пререкались.

Юра подобные указания принимал окончательно и бесповоротно, возводя в собственном сознании в ранг аксиомы. И даже когда его друзья тайком чадили табак, он был абсолютно непоколебим в своём решении не нарушать приказ командира.

Но это было тогда, в училище, когда вся жизнь была подчинена строгому распорядку армейских будней, когда курение приравнивалось к самым грубым нарушениям воинской дисциплины. Теперь же всё изменилось: Суворовское училище было позади, а впереди – Ленинград, высшее военное училище и взрослая жизнь, и только буфером между этими событиями был краткосрочный отпуск, когда можно расслабиться и перевести дух, отоспаться и отдохнуть, ни о чём не думая и никуда не торопясь.

2

– Юрок! Иди кушать. Завтрак уже готов, – это мама позвала своё выросшее и повзрослевшее чадо к столу.

Судя по головокружительно вкусным запахам, это были блины, те, которые так любил Юрка.

– Иду, мам! – громко отозвался он. – Только вытрусь.

Он обожал эти ароматные запахи и любил приготовленные мамой блинчики, которые можно есть и со сметаной, и с яичницей, пожаренной специально с салом, и с вареньем. Правда, последние два года наслаждаться истинным вкусом маминой кухни Юре приходилось не так часто, потому что он учился в другом городе и приезжал к маме только на каникулах. Именно во время его отпусков мама старалась удивить сына своими кулинарными способностями, и, надо сказать, ей это всегда удавалось.

– Боже мой, ты уже бреешься! – улыбнулась она, с любовью всматриваясь в лицо сына.

– Мам, я бреюсь уже почти год, – пробасил Юра, обмакивая очередной, свёрнутый в рулон тёплый блинчик в сметану. – И ты каждый раз мне это говоришь. Не надоело?

– Нет, не надоело, – ответила женщина. – Я так редко тебя вижу, что надоесть мне просто не может. А ты уже совсем взрослым стал, и так на батю похож. Я вот смотрю на тебя и думаю, жаль, что он не дожил и не видит тебя сейчас.

Мамины глаза стали влажными от слёз, и она замолчала. Сын тоже молчал, вспоминая своего отца, которого не стало два года назад. Когда это случилось, Юра не сразу осознал данный факт. Смерть отца казалась нелепостью, неправдой, и казалось, что он просто уехал ненадолго, как это случалось летом, в разгар школьных каникул и массовых отпусков трудящихся огромной страны, спешивших со всех ног на жаркий юг, чтобы примерно загореть и поправить пошатнувшееся здоровье. Именно летом отец уезжал в санаторий, где мог отдохнуть и набраться сил на весь последующий трудовой год. И вот два года назад традиционная череда событий была внезапно прервана и никогда больше не повторялась.

В память юноши прочно врезалось ещё одно событие. Это произошло примерно полгода назад, когда он вместе с другими суворовцами смотрел программу «Время», одно из обязательных ежедневных получасовых мероприятий, согласно всё того же распорядка дня. Именно в этот вечер перед Юриными глазами возник образ отца так ясно и чётко, что на миг показалось, протяни руку, и можно будет до него дотронуться. Действительность как будто бы отступила на второй план, отдалив и обесцветив образы однокашников и приглушив их голоса. Даже включённый на полную громкость телевизор и тот будто бы растворился в белёсом тумане, и всё вокруг превратилось в самый обычный фон, потерявший реальные очертания.

– Папа, – прошептал Юра, и его глаза наполнились солёными слезами.

Он вдруг каждой клеточкой своего организма осознал, что больше никогда в этой жизни не увидит родное лицо отца, никогда больше с ним не поговорит, ни о чём не посоветуется, и никогда больше отец не потреплет ласково его чуб и не прижмёт своими крепкими руками к груди.

Юрка тогда был готов попросить у отца прощения за все свои непослушания, за допущенную грубость по отношению к нему, но было поздно. Папы больше не было. Юноше стало плохо. Он вдруг почувствовал, как ком подкатил к горлу и начал душить изнутри, а потом из глаз ручейками потекли накопившиеся слёзы.

Близких терять всегда тяжело, но ещё тяжелее бывает ощущение того, что что-то не досказано, что родной человек никогда не узнает, как сильно его любили. И как же больно и горько осознавать, что ничего уже не вернуть обратно и не исправить. Это неправильно, но поделать уже ничего нельзя. Поздно.

Вот и сейчас, сидя с мамой на кухне, Юра вспомнил отца, и только усилием воли ему удалось взять себя в руки и сдержаться, чтобы при ней не расплакаться.

– Ты почему не кушаешь? – прозвучал мамин вопрос.

– Спасибо, уже наелся, – ответил Юра, поднимаясь из-за стола.

– У тебя какие планы на сегодня? Опять к друзьям? К Сергею?

– Да нет, я к Ярику сегодня пойду, – юноша улыбнулся. – Сто лет его не видел.

– Так уж и сто? Иди уж, а я тут приберу, – мама поставила посуду в раковину. – Только вечером тарелки моешь ты.

– Хорошо, мам!

Помыть посуду – да запросто! Юра совершенно не комплексовал по этому поводу, потому что в училище, в наряде по кухне приходилось перемывать сотни тарелок, а здесь всего-то пара штук.

Через пятнадцать минут он вышел из квартиры, захлопнув за собой входную дверь, и спустился в подвал дома, где в ожидании своего хозяина томился надёжный и проверенный друг, испытанный временем на прочность, чёрного цвета велосипед, купленный в далёкую пору беззаботного детства, когда всё вокруг было загадочным, а деревья, как говорили классики, были большими.

3

Дорога к дому школьного друга занимала в общей сложности около десяти минут. Именно столько времени следовало крутить педали велосипеда, чтобы, не ставя рекорды и не работая на износ, добраться до пункта назначения. Можно было бы, конечно же, проделать весь этот путь пешком, на что ушло бы минут двадцать пять, а то и тридцать. Но к чему это вдруг вышагивать, когда можно домчаться с ветерком, пускай без урчащего мотора, зато в седле и на колёсах? А потом, гораздо приятнее себя чувствовать, когда ты мобилен и скор, и что твой верный конь и спутник, железный велосипед никогда и ни при каких обстоятельствах тебя не подведёт. Он напомнит тебе ту пору, когда ты ещё только начинал его осваивать, и он весь был в смазке, а на его поверхности ещё не было ни одной царапины. Все они появятся позже, после неудачных падений и неаккуратной и неосторожной езды. Но всё равно эти вместе взятые царапины на скорость никогда не влияли, и каждая из них только добавляла гордости, а также уверенности в своих силах и служила уникальной отметкой о прохождении очередного этапа освоения экстремальной езды.

Юрин велосипед, конечно же, прошёл огонь, воду и даже медные трубы, если судить об этом с высоты мальчишеских воззрений. Именно на этом двухколёсном красавце были в своё время установлены своеобразные рекорды, как то: езда без рук и катание на багажнике. Теперь же повзрослевшему юноше подобные достижения были не нужны, а потому Юра просто весело крутил педали, направляя своего стального коня по шоссе. Мимо проплывали здания, давно ставшие историей маленького города, пешеходы, торопившиеся по своим делам, люди, ждавшие рейсовый автобус на остановке.

А вот и мост, гордость семидесятых годов, времени, когда он был сооружён, буквально воздвигнут над старой, убитой временем и грузовыми машинами трассой, окончательно устаревшей и старомодной, а всё потому, что бывшая дорога пересекала железнодорожное полотно и часто закрывалась из-за прибывавших и отправлявшихся поездов. Уже в то время, когда личный автотранспорт у наших граждан был скорее исключением, чем правилом, перед переездом накапливались километровые пробки, и это тупое стояние раздражало не только водителей, но и жителей, обыкновенных пешеходов, вынужденных останавливаться каждый раз перед шлагбаумом, когда по железнодорожному полотну проезжал очередной состав с грузом или с пассажирами.

А потом началось строительство моста, и не пешеходного, какой был когда-то сооружён у вокзала, а настоящего, тяжёлого, бетонного, по которому планировалось движение не только пешеходов, но и автомобилей. И вообще, новый мост открывал дорогу в будущее, которое надвигалось на маленький городок семимильными шагами, поглощая старые одноэтажные домишки и выстраивая на их месте современные многоэтажные здания. Город рос и ширился, обрастая современной инфраструктурой, а потому новая трасса была нужна позарез, как воздух.

Новый мост уже изначально стал целым событием. В город нагнали столько строительной техники и столько тяжёлых грузовых автомобилей, что посмотреть на это чудо, этот механизированный парад сбежались если не все, то почти все жители окрестностей. В начале строительства, как и положено, был заложен камень у основания будущего моста, проведён торжественный митинг, а потом закипела работа. Самосвалы привезли целую гору песка и щебня, чтобы подготовить насыпь и поднять новую трассу над уровнем домов, обеспечить плавный подъём современной магистрали к будущему мосту над железной дорогой. И, конечно же, вездесущая малышня проникала на этот новый, невиданный доселе объект, чтобы поиграть там в придуманные на ходу игры.

– Юрка, пойдём на мост играть, – именно так возникшая мысль в голове одного подростка давала установку всем пацанам, и уже через минуту целая стайка малолетних шалопаев устремлялась в мир неведомых ощущений и приключений.

Юра прекрасно помнил, как вместе с Яриком, будучи любопытными до умопомрачения, они устраивали самый настоящий экстрим, спускаясь с моста на землю по свисающему толстому кабелю, как захватывало дух от одной только мысли, что ты находишься на высоте четвёртого этажа, а под ногами ничего нет, и только приближающаяся при скольжении по отполированной поверхности полимерного каната земля заставляла с силой сжимать его в ладонях и прочнее обхватывать ногами.

– Как страшно! – думал Юра, и у него волосы на голове становились дыбом, когда он брался руками за кабель у основания и, оттолкнувшись от края бетонной плиты, начинал скользить вниз.

Но иначе было нельзя, иначе его друг, уже успевший спуститься точно таким же способом, мог посчитать его трусом, а этого допустить было никак нельзя.

Сейчас, с усилием накручивая педали на подъёме, Юра вспомнил этот случай, а ещё то, как вместе с соседскими девчонками он собирал выросшую траву в прихваченный с собой мешок. Жёсткие стебли не хотели поддаваться, и, казалось, отчаянно сопротивлялись усилию их сорвать, но истинное упорство ребятни с лихвой окупалось туго набитыми баулами.

– Валька, не надо захватывать так много, – поучал свою соседку Юрка. – Руки все изрежешь. Не спеши. Ты же видишь, что она не рвётся. Вот, смотри, как надо. Вот так и вот так.

Мальчишка с удовольствием демонстрировал, что тоже не может сорвать большой клок, а вот если не жадничать и захватить поменьше, то стебли с треском ломались и рвались, не причиняя никакого вреда. А потом они все вместе тащили набитые сорванной травой мешки домой и раскладывали её во дворе, чтобы высушить. Полученное таким нехитрым способом сухое пахучее сено складывалось в сарае, чтобы потом, когда настанет зима, и снег укутает землю, ею можно было кормить кроликов и прочую живность.

Подъём на мост закончился, и с самой верхней точки можно было наблюдать раскинувшийся внизу пейзаж с дорожной развилкой и маленькими одноэтажными домиками, точно такими же, как тот, в котором прошло детство. А дальше начинался спуск с моста, и потому крутить педали стало намного легче и веселее, да и скорость возросла до свиста ветра в ушах. Было настоящее ощущение полёта, необыкновенной радости, наполнившей душу до краёв, и только стремительное приближение к повороту на спуске заставило вернуться к реальности и направить велосипед в нужном направлении.

Юра въезжал в привычный мир своего детства. Особенно это стало ощутимо в тот момент, когда колёса велосипеда оказались на грунтовой дорожке, проходящей вдоль выстроенных в ряд старых домиков, где привычные глазу строения, сараи и редкие гаражи остались прежними. Здесь всё дышало историей ушедших лет.

Юра притормозил у самой калитки и остановился. Устройство запорной системы он хорошо знал, а потому без труда отыскал засов с внутренней стороны и отодвинул его. Калитка открылась и впустила прибывшего гостя, жалобно скрипнув несмазанными петлями. Войдя во двор, юноша вернул калитку в исходное положение и запер её на засов, а когда повернулся, то сразу заметил в окне дома Ярослава.

– Привет, – Юра взмахнул рукой, приветствуя друга.

– Заходи, – Ярик жестом указал на дверь.

Осталось только прислонить велосипед к стене у крыльца и войти в дом.

4

Обстановка внутри дома тоже мало изменилась: здесь стояла всё та же мебель, причём на своих прежних местах.

– Как же ты вырос, Юра! Тебя просто не узнать! – это мама Ярика Данута Людвиговна вышла навстречу бывшему однокласснику её сына. – Ну, просто настоящий мужчина, джентльмен. Сразу видно, учился в столице. Даже взгляд иной, не то, что мы – провинция.

– Здравствуйте, Данута Людвиговна, – Юра смущённо поздоровался.

– И куда теперь на учёбу? – продолжила расспросы женщина.

– В Ленинград, в высшее военное училище.

– Здорово! А Ярик в Гродненский медицинский институт собрался. Зубрит теперь целыми днями. Там же знаешь, конкурс какой? Вот и боимся, что провалит экзамены и не поступит.

– Да ладно тебе, мама, – вмешался Ярослав. – Совсем Юру смутила. Лучше поставь чайник, а мы пока в мою комнату пройдём, пообщаемся.

Последний раз Юра был в этом доме год назад, как раз на прошлогодних летних каникулах, и ему ещё тогда показалось, что потолок стал несколько ниже. Конечно же, это был просто обман зрения, а всё потому, что Юра только за первый год учёбы в Суворовском училище вытянулся почти на пятнадцать сантиметров, а в этом году подрос ещё. Ему даже пришлось наклонить немного голову, чтобы не стукнуться макушкой о дверной косяк.

– Осторожно, а то дверь выломаешь, – предупредил Ярослав. – Кто же знал, что ты так вымахаешь?

– Я аккуратненько. Впишусь, не задену, – ответил Юра. – Спасибо, что предупредил. У вас что, дом осел?

– Да нет, с домом всё в порядке. Просто кое-кто вытянулся, как телескопическая удочка, – Ярослав изобразил это руками. – Ты там у вас в училище, наверное, самый высокий?

– Скажу тебе честно: у нас все такие, – ответил Юра, когда они вошли в комнату.

Надо сказать, порядок в ней был наведён идеальный, пол вымыт, на ковре и мебели – ни пылинки, в общем, всё очень чистенько и аккуратно.

– А помнишь, как мы с тобой аскорбиновую кислоту из шкафа таскали? – Юра улыбнулся.

– Помню, конечно же. Да ты садись, – Ярослав предложил другу стул. – Куришь?

На столе, как по мановению волшебной палочки появилась пепельница, а из шкафа Ярик достал пачку сигарет и коробок спичек.

– Космос, – прочитал Юра название на пачке сигарет.

– Будешь или нет? – ещё раз уточнил Ярослав.

– Давай, – Юра взял протянутую сигарету. – А ничего, что мы тут закурим? Твоя мама ничего не скажет?

– Всё будет нормально, – заверил Ярик. – Она уже привыкла. Только пепел стряхивай в пепельницу. Потом проветрим.

Ярик по-деловому прикурил и, глубоко затянувшись, выпустил сизый дым в потолок. Для Юры же это было в диковинку. На самом деле он никак не ожидал от Ярика подобного поведения, и даже подумать не мог, что его школьный друг когда-нибудь закурит по-настоящему, а потому ничего не оставалось, как проделать то же самое, чтобы не ударить в грязь лицом. Он прикурил сигарету и сделал глубокий вдох, при котором на мгновение показалось, что дым как будто бы проходит через какое-то препятствие, перешагивая через невидимый барьер. Юре было невдомёк, что это просто его здоровый спортивный организм всеми силами сопротивляется нежданному визиту табачного дыма, а потому не хочет его впускать на свою территорию.

Комната с низким потолком и люстрой, буквально свисающей над столом, через минуту наполнилась густым дымом, и все попытки проветрить помещение только с помощью открытых форточек, успехом не увенчались.

– Придётся распахнуть окна, – констатировал Ярослав и плотно прикрыл входную дверь.

Было видно, что ему очень не хотелось, чтобы запах табака почувствовала мама.

– Помоги мне немного, а то тут заедает, – попросил Ярик, отстёгивая шпингалет на оконной раме.

Юра поднялся и помог придержать, как его просили.

– Это всё из-за перекоса, – оправдывался Ярослав. – Очевидно, попала влага, вот окно местами и разбухло.

– А ты давно куришь? – спросил Юра, когда друзья снова уселись в мягкие кресла.

– Да год уже, наверное. Сначала баловался, а потом чтобы успокоиться. Ты же знаешь, что до восьмого класса я не блистал в учёбе, вот и пришлось всем вокруг доказывать, что я не выпрашиваю оценки, а честно их зарабатываю.

Действительно, в его поведении что-то изменилось. Он за последний год заметно повзрослел, стал более задумчивым, рассудительным и степенным, чего раньше Юра в нём не замечал. Все действия школьного друга до сей поры напоминали забавы распоясавшегося шалопая, которому было доступно если не всё, то почти всё. И если большинство Юриных друзей ограничивались школьной программой, не выходя практически за её рамки, то Ярика всегда интересовало несколько больше, чем скучный объём школьных учебников. Ему всегда хотелось заглянуть за рамки этих представлений, формул и обязательных познаний. Именно поэтому он откладывал в сторону учебники и тетради и начинал экспериментировать, вооружившись незабвенным в ту пору журналом «Техника молодёжи».

Но и это ещё не всё. Эхо войны для мальчишек, не было пустым звуком. То и дело в лесу сразу за городской чертой можно было натолкнуться на раскопки и выудить оттуда если не старое, ржавое и изъеденное временем оружие, то хотя бы гильзы и патроны. Насколько помнил Юра, соседские ребята, которые были на несколько лет постарше, периодически отыскивали всё это и приносили домой. Добытый из гильз порох использовался, в основном, для изготовления пиротехники. Ярик тоже подсел на подобное производство, но не стал ограничиваться изготовлением хлопушек. Его интересовала более внушительная техника, а потому, немало провозившись над чертежами и покорпев над процессом сборки, Ярик предоставил всеобщему вниманию макет летательного аппарата, по форме напоминавшего ракету. Порох он тоже доработал и усовершенствовал, надеясь, очевидно, вывести своё изобретение если не в космос с его безвоздушным пространством, то хотя бы запустить ввысь на пару километров.