скачать книгу бесплатно
Фронтовик. Без пощады!
Юрий Григорьевич Корчевский
Попаданчество
Вернувшись с фронта домой и поступив на службу в милицию, бывший войсковой разведчик осознает, что он снова на передовой, только война идет уже не с гитлеровскими захватчиками, а против уголовного отребья.
Пока фронтовики проливали кровь за Родину, в тылу расплодилась бандитская нечисть вроде пресловутой «Черной кошки», на руках масса трофейного оружия, повсюду гремят выстрелы и бесчинствуют шайки. А значит – никакой пощады преступникам! Никаких интеллигентских соплей и слюнявого гуманизма! Какая, к черту, «эра милосердия»! Какие «права человека»! Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – лежать в могиле! У грабителя только одно право – получить пулю в лоб!
И опер-фронтовик из «убойного отдела» начинает отстреливать урок как бешеных собак. Он очистит родной город от бандитской сволочи! Он обеспечит уголовникам «место встречи» на кладбище. Он разоблачит «оборотней в погонах» и, если надо, сам приведет смертный приговор в исполнение.
Ранее книга выходила под названием:Фронтовик. Убить «оборотня»
Юрий Корчевский
Фронтовик. Без пощады!
Глава 1. Постовой
Андрей с трудом нашел работу на кирпичном заводе. Работа садчика тяжелая, надо закатывать тяжелые вагонетки с кирпичом-сырцом в раскаленные печи обжига. Он обливался потом, мышцы после работы ныли, в цеху сквозняки. Но и этой работе он был рад. После войны мужчин вернулось в родные края много, целая армия. Кто-то на радостях, что война окончилась, пить начал, отмечая возвращение, другие устроились в артели и на заводики. Была небольшая часть, подавшаяся в криминал: торговали крадеными вещами, грабили по ночам. При любых катастрофах в стране грязная пена всегда наверх всплывает. Да и то взять: в армию нормальных мужиков призвали, вернулись с войны далеко не все, а кто вернулся – те с ранениями, контузиями или вообще инвалиды, без рук без ног. А уголовное отребье в лагерях отсиделось, многие вышли по амнистии в честь Победы.
Брали в армию и из лагерей, только желающих воевать из уголовников было немного. Осужденные по политическим статьям – той же 58-й, на фронт рвались, но их не пускали. Как же! Враги народа: вдруг к немцам перебегут или того хуже – оружие против своих повернут. А уголовники – свои, из пролетариев, только оступившиеся. Вот и получалось, что лучшие на фронте воевали или сидели в лагерях, а уголовники всех мастей, воры, убийцы, грабители и насильники отсиживались в глубоком тылу, на казенных харчах. Да еще и в лагерях над политическими измывались.
Таких подробностей Андрей не знал. В армию его забрали в 42-м, самом тяжелом для страны году. Служил в пехоте, потом попал в полковую разведку. Как выжил в этой кровавой мясорубке, и сам до сих пор удивлялся. Ранен был неоднократно, но каждый раз легко, и потому искренне считал, что ему повезло. Потом, когда уже отгремели победные залпы салюта и их полк перевелся на Дальний Восток, он успел повоевать с японцами. Армия у них была многочисленная, в упорстве солдаты не уступали немцам, многие были просто фанатиками.
Только в 45-м году у наших был уже большой боевой опыт, да и в количестве и качестве боевой техники мы японцев превосходили. А их танки – те же «Ха-го» – так и застряли на довоенном уровне. У солдат винтовки, автоматов не было – как и ротных минометов.
В общем, разгромили японцев.
Демобилизовали его только в 1946 году. Страна ждала рабочие руки – ведь в тылу работали женщины, подростки да старики.
Мужики вернулись в форме, большая часть из них – при орденах и медалях. Но кроме как воевать, они больше ничего не умели, и гражданских специальностей у многих не было. Да и откуда им взяться, если на фронт после школы попали? И сотни тысяч заслуженных опытных танкистов, летчиков и артиллеристов враз оказались не у дел – переход оказался слишком резким и неожиданным.
Кому образование позволяло, уселись за парты в институтах и техникумах. И вроде зазорно было сидеть рядом с зеленой молодежью, но понимали – надо! Другие, кто школьные науки за годы войны забыл или учиться не желал, стали работу искать.
И тут выяснилось, что соискателей много. Потому даже тяжелой неквалифицированной работе Андрей был рад. Зарплата, продовольственные карточки – еще бы с жильем решить. Пока он жил у тетки на птичьих правах. У нее самой комнатушка восемь метров в коммуналке, повернуться негде, но пока она его не гнала – и на том спасибо.
Родители Андрея в войну под бомбежку попали и погибли – тетка ему об этом на фронт отписала. Он, конечно, погоревал – да что ж сделаешь? Не у него одного беда, у многих. С немцами только злее воевать стал. Последние два года в разведке служил, а там порядок жесткий: доставь «языка» живым, чтобы допросить можно было. Если была возможность захватить нескольких, скажем – в тыловом блиндаже, в живых он оставлял только одного. Мстил таким образом за родителей, своих и чужих – пусть в их проклятую Германию тоже похоронки придут. Россия – не Франция или Австрия, где немцев встречали с цветами.
Андрей был комсомольцем и на собрания ходил, как и все. Вот только в партию вступить не успел. Сталина до войны почти боготворил, как и многие его сверстники. А как на фронте побывал да повидал с армией Польшу, Германию и Чехию, узнал, как мир живет, – переменилось что-то в его сознании.
На фронте солдаты языки при себе держали: скажешь лишнее – попадешь к особисту. А потом и в штрафбат угодить можно.
Встречался Андрей со штрафниками. Нормальные парни и воевали неплохо. И хотя уже два года прошло после Победы, он до сих пор просыпался по ночам в холодном поту – снились фронтовые ужасы.
Однако теперь жизнь мирная, хотя и очень тяжелая. С продуктами плоховато, одежда по талонам. На работу он ходил в армейском обмундировании, только без погон. Но не он один так – многие. Однако вероломного врага страна одолела, и теперь жизнь с каждым днем, с каждым годом лучше должна становиться. Оптимистом он еще был, поскольку на гражданке толком и не жил еще. Вся взрослая жизнь – в окопах.
Отработав месяц, Андрей пошел становиться на комсомольский учет в райком.
Усатый секретарь, парень его возраста, повертел в руках комсомольский билет:
– Фронтовик?
– Так точно, недавно вернулся. Германца бил, потом японца.
– Сержант, как я смотрю. И ранения есть? – Это секретарь углядел на гимнастерке нашивки за ранения.
– Точно.
– Хм! И – садчиком на кирпичном заводе?
– Жить на что-то надо, не всем же в райкоме сидеть, – обиделся Андрей.
– Мы тут, между прочим, не сидим, а работаем, где партия поставила. Награды есть?
– «Красная Звезда» и «За боевые заслуги».
– Так, хорошо… Посиди пока.
Секретарь вышел, а Андрей корил себя – почему не сдержался?
Через четверть часа секретарь заглянул в дверь:
– Идем со мной.
Андрей молча поднялся и пошел за секретарем.
Оба вошли в кабинет, находящийся этажом выше. Андрей успел прочитать на двери табличку: «Райком партии. Секретарь». Зачем его сюда?
Из-за стола навстречу им поднялся средних лет мужчина в полувоенном френче, какие носили чиновники всех мастей, беря с вождя пример.
– Здравствуй, Фролов!
– Здравия желаю.
– Садись.
Андрей и секретарь комитета комсомола сели.
– Коротенько расскажи о себе.
Андрей рассказал о службе в армии, о разведке, о гибели родителей.
– Сирота, стало быть, – почему-то удовлетворенно подытожил секретарь. – Есть мнение направить тебя по партийно-комсомольскому набору в ряды рабоче-крестьянской милиции.
Андрей оторопел: ему показалось, что он ослышался. Только работу нашел – и вот, нате вам! Мнение-то у секретаря есть, только вот его, Андрея, мнения никто не спросил.
Однако лицо Андрея осталось бесстрастным. Он привык в армии приказы не обсуждать, даже самые нелепые. А в милиции снова служба, снова погоны… Да и что он умел, кроме этого?
– Чего молчишь? – Секретарь закурил папиросу, дохнул дымом.
– Так у меня же образования нет. И умения, соответственно, тоже.
– Там научат. После войны шпаны много появилось. Сам видишь – в милиции почти одни женщины. Их понемногу увольнять будут и заменять боевыми ребятами вроде тебя.
Уж больно неожиданным было предложение.
Пока Андрей раздумывал, секретарь размашисто расписался и протянул ему бумагу.
– Поздравляю. Это направление.
– А с работой как же? – растерялся Андрей.
– Пойдешь и уволишься. Тебе ответственное дело партия поручает. Можно сказать – доверяет.
– Спасибо за доверие!
– Вот так-то оно лучше.
Андрей повернулся и вышел.
Вот попал! Видел он милиционеров на улицах – «орудовцев» в белых гимнастерках, с жезлами. И других милиционеров – в темно-синей униформе с наганами в желтых кобурах. Такие револьверы в конце войны только «нестроевики» носили – инженерный состав и медики. О! Ошибочка! Вспомнил Андрей, что еще у танкистов револьверы долго держались, потому как ствол «ТТ» в амбразуру для стрельбы в броне не проходил.
Всем неплох револьвер, да перезаряжать его хлопотно и долго. И потому для ближнего боя разведчики наши трофейные немецкие пистолеты имели, вроде «вальтера» или «парабеллума». Андрей даже с фронта «вальтер» привез. У немецкого генерала, что в плен уже на территории Германии взяли, изъял. И патроны привез – несколько пачек. На пистолете табличка именная. Конечно, его сдать положено было, только на фронте так делали не все. Сдашь какой-нибудь особый пистолет с накладками из рога на рукояти или гравировкой украшенный, глядь – а с ним уже «смершевец» ходит.
И многие фронтовики в «сидорах» подобные трофеи с фронта привезли. Иногда солдаты из семейных куски ткани везли или другое что – по мелочи. Офицеры же забирали трофейные мотоциклы, велосипеды… И все поголовно – наручные часы. До войны велосипед, часы – редкость.
Андрей постоял у райкома, раздумывая – ему сегодня в ночную смену идти надо было, и направился на завод. Там он написал заявление, получил расчет и трудовую книжку. Какое-то время он вертел ее в руках – никогда раньше не видел, вздохнул. Тяжелая работа садчиком, но заработок хороший. А в милиции… Приживется ли?
Здание райотдела милиции было в трех кварталах от дома тетки.
Андрей вошел, подошел к дежурному и протянул ему направление. Тот оторвался от писанины:
– Ага, пополнение прибыло!
Дежурный с любопытством осмотрел вылинявшую гимнастерку Андрея, задержавшись взглядом на нашивках о ранениях:
– Фронтовик?
– Так точно.
– Нам боевые ребята нужны. Иди в кадры – первая дверь налево.
Андрей постучал, вошел.
Обстановка в кабинете была спартанской: несколько шкафов с бумагами, стол и два стула. А еще перегородка в двух шагах от двери, чтобы посетители дальше не прошли.
За столом сидел, судя по обильной седине и морщинам, уже очень немолодой мужчина. Не в пример дежурному, он изучил направление Андрея тщательно, едва ли не под лупой.
«Бдительность проявляет», – усмехнулся про себя Андрей.
– Воевал?
– Полковая разведка, – сразу уточнил Андрей.
– Звание?
– Сержант, – в подтверждение сказанному Андрей протянул красноармейскую книжку. Кадровик изучил и ее:
– Так, ранения были…
Полистал:
– …и награды. Боевой хлопец. Пиши заявление, заполни анкету и давай фото.
– Фотографии у меня нет.
– Ай-яй-яй! Непорядок, непорядок! Через дом от нас фотоателье. Иди, пусть сфотографируют – два на три.
Андрей пошел фотографироваться.
Скучавший фотограф щелкнул затвором трофейной «Лейки»:
– За фотографиями придешь к четырем часам.
Пока Андрей заполнял бумаги, получал обмундирование и сапоги на складе, подошло время. Он получил фото и направился к кадровику – там ему выписали удостоверение с фотографией и печатью.
– Ну вот, теперь все честь по чести. Придешь завтра к восьми утра в шестой кабинет, к капитану Васильеву – он ведает постовыми.
Первый рабочий день Андрея прошел скучно – капитан вручил ему Уголовный кодекс:
– Читай и запоминай. Ты теперь представитель органов!
И Андрей весь день до рези в глазах изучал статьи. Но разве их сразу запомнишь?
На второй день капитан взял его с собой на обход территории, предварительно показав висящую на стене карту:
– Зона нашей ответственности: с востока на запад – от улицы Семилетки до улицы Чкалова, а с юга на север – от ветки железной дороги до улицы Трудовой. Участок большой, сложный: и притоны есть, и «малины» воровские.
– Что за «малины»?
– Вроде мест отдыха для уголовной братвы. Они там водку или самогон пьют, с девками общаются.
– Взять их да прихлопнуть!
– А за что? Они заявят – отдыхаем. Разве есть статья, чтобы за отдых – в «кутузку»?
– Так ведь они воры и грабители!
– А ты попробуй докажи! У него справка на руках есть, что он работает сапожником или заготовителем в артели «Свободный труд». Он не тунеядец, и по закону привлечь его к ответственности не за что. Улики надо иметь, доказательства веские, а еще лучше – на месте преступления взять, с потерпевшими и свидетелями.
