banner banner banner
Тот, кто придет за тобой
Тот, кто придет за тобой
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Тот, кто придет за тобой

скачать книгу бесплатно

Тот, кто придет за тобой
Татьяна Юрьевна Степанова

Их было четверо… Трое из них уже мертвы. Осталась она, Полина Каротеева. Она еще жива. Но кто-то жаждет и ее смерти. Катя Петровская – криминальный обозреватель пресс-центра ГУВД Московской области – пыталась разговорить Полину, чтобы наконец-то узнать правду о том старом преступлении, когда в заброшенном колодце страшной смертью от ран умирал связанный Женя Лазарев… Что же все-таки произошло несколько лет назад, кто же из них четверых настоящий убийца? И почему спустя столько времени кто-то стал убивать одного за другим всех участников того жуткого дела? Наконец Полина разговорилась, рассказала о случившемся в ту злополучную ночь. Рассказала… и через десять минут умерла от руки убийцы. Но на этом он не успокоился. Это еще не конец…

Татьяна Степанова

Тот, кто придет за тобой

«В своих романах я перебил столько людей, что им не хватило бы места на нашем самолете. А вот в жизни впервые столкнулся с насилием. Извините, если… я вел себя не так, как положено».

    Стивен Кинг. Лангольеры

Глава 1

ШОРОХИ В ТЕМНОТЕ

Кто-то сказал, что там нет дна.

Сколько ни бросай камни…

Но это оказалось не так. Первый же брошенный туда, вниз, камень отозвался глухим всплеском.

– Осторожно, ты ее заденешь!

Да, да, конечно, она же там, внизу…

Слабый ветерок принес аромат шалфея и мяты. И еще пахло чем-то очень сильно – густой, животный запах.

Ферма – совсем рядом располагалась ферма и колодец…

Этот колодец… из него, наверное, поили скот.

На утоптанной площадке в землю был врыт низкий бетонный желоб – считалось, что по нему, когда включат насос, вода потечет, журча, наполняя поилку почти до краев.

Насос никогда не использовали. И коровы никогда даже близко не подходили к этому месту. Так чьи же следы отпечатались на влажной земле?

Солнце село, и по небу плыл, как лодка, бледный двурогий месяц, иногда цеплявшийся за рваные края облаков. Выглядел он плохо – словно больной, изъеденный проказой…

Царила тишина. Ни щебета птиц, ни гула машин на шоссе, пронзавшем лес, как стрела. Что-то неестественное во всем этом вязком тягучем безмолвии, как во сне…

Только они не спали. Их было четверо, и машина их, ярко светя фарами, стояла на краю лужайки.

Один из них держал в руках длинную веревку. Другой, опершись на бетонный край, заглянул вниз, в колодец.

Третий молча курил, смотря, как месяц на последнем своем издыхании борется с волной туч, как пловец… как больной, сбежавший из лепрозория…

Лучше утонуть, чем сгнить заживо…

А если не сразу утонешь?

Там, внизу, воды немного.

Но что же там тогда еще, ведь говорят, там нет дна…

Четвертый, с минуту наблюдая, как его товарищ медленно, словно нехотя, разматывает веревку, вырвал ее у него из рук.

– Что ты копаешься, болван? Она же там, внизу!

В это мгновение из колодца раздался звук… всплеск…

– Я же сказал, не смей бросать туда камни!

– Я ничего не бросал, – тот, кто смотрел вниз, испуганно отпрянул.

– Видел ее?

– Там темно.

– Я сейчас привяжу веревку к машине. Один сядет за руль, двое будут страховать, один спустится туда.

Он быстро пошел к машине, подогнал ее близко к колодцу, привязал веревку и…

– А кто спустится? – спросил тот, кто курил.

– Ты.

– Может, сам?

– Она там, внизу.

Утонуть лучше, чем заживо сгнить в протухшей воде. Барахтаясь и крича, сначала умоляя о помощи во всю силу глотки и легких, а потом просто плача, скуля и воя, затем лишь шепча пересохшими растрескавшимися губами… Столько воды, а не утолить жажды… И не утонуть, и не задохнуться…

Шепот…

Шорох…

Шорохи там, в темноте…

Там, внизу, как в аду – все призрачно и нет никакой веры происходящему, пока не увидишь своими глазами…

Тот, кто стоял у колодца, достал карманный фонарь и зажег. Пятно света выхватило стебли пожухлой травы и смятую пачку от сигарет. И край бетонного желоба, укрепленного на ржавом каркасе ржавыми болтами.

И тут где-то далеко за лесом завыла сирена «Скорой помощи», и сразу за этим звуком другие звуки хлынули потоком: рев грузовиков, мчащихся по шоссе, свисток отходящей от платформы пригородной электрички, семь нот, спотыкающаяся гамма, сыгранная чьей-то нетвердой рукой на черном пианино, привезенном вместе со старым барахлом на дачу…

Там, за лесом, где дома и участки…

Где столбы фонарей и антенны на крышах…

Лай собак…

И смех…

И отблески синих телевизионных экранов на темных стеклах террас.

Как в аду – все призрачно…

И нет никакой веры происходящему, пока не увидишь собственными глазами или пока кто-то не скажет…

– Ладно, я обвяжусь веревкой. – Тот, кто курил, так и сделал, тщательно проверил узел и взялся руками за бетонный обод колодца.

Темный круг.

– Эй, ты там? Отзовись!

Они прислушались. Всем почудилось одно и то же – всплески, всхлипы там, далеко внизу.

– Я спускаюсь! Ничего не бойся, сейчас мы тебя вытащим!

– Держи и пока не включай, батарейка садится. – Фонарик перекочевал в руки того, кто хотел спуститься.

Он перекинул ноги через край колодца.

– Осторожнее!

Его голова маячила над колодцем на фоне сумерек всего секунду, а потом он сорвался вниз.

– Осторожнее!! Легче!

– Ничего, веревка выдержит.

Они что-то еще говорили, травя веревку и опуская его все ниже, ниже. Но их голоса… сырой туман, в который он погрузился почти сразу же… испарения колодца – они все заглушили, превращая слова в бессвязный лепет, в нечленораздельную кашу. Он взглянул наверх – над ним парил круг, в центре которого плыл уже опрокинутый месяц – рогами вниз, словно тоже тонул, спускался, или отражался там, на небесах, от какой-то другой поверхности…

И все это удалялось, удалялось.

Он опускался и наконец-то решился коснуться стен, пока еще не зажигая фонаря.

Скользкое и влажное под рукой.

И шорохи… шорохи в темноте…

– Эй, ты там? Я иду, я спускаюсь к тебе!

Раскачиваясь на веревке, он подождал ответа – никто не откликнулся со дна. И тем не менее показалось, что там, внизу, в темноте, что-то шевельнулось. Всплеск… и снова – шорохи…

Интересно, отчего этот колодец не закрыли? Не забили совсем? Если никто сюда уже давно не приходит, и скот не поят из бетонных корыт, и дорога сюда заросла травой, потерялась… Если все так боятся этого места, отчего колодец не закрыли, не замуровали? Крышка на земле валяется, и кругом истоптанная земля…

– Ответь же мне! Ты там?

Он снова коснулся рукой стены и потом быстро зажег фонарик. Растрескавшаяся кирпичная кладка, никаких следов…

Значит, она не пыталась выбраться. Не боролась, не цеплялась за стены, обдирая ладони о кирпичи.

Может, ее там и вовсе нет? Они ошиблись и то был лишь сон? Ночной кошмар?

Он направил лучик фонарика вниз. И там что-то метнулось – на самом дне, скрываясь во тьме.

Всплеск, еще один всплеск…

Словно кто-то нырнул, ушел под воду с головой, поскользнувшись на мокрых камнях.

Веревку наверху быстро травили. Он скользил вниз, пятно фонарика металось по стенкам колодца. И внезапно он понял, что…

Что веревки все равно не хватит.

Он не достигнет дна.

И в этом его спасение.

Внизу что-то булькнуло, плеснуло, а потом послышались другие звуки – шорохи… и что-то чвакало там и урчало… словно это работали чьи-то челюсти.

Цепляясь за веревку, он направил фонарь вниз.

И увидел все своими глазами.

Тело утопленницы плавало в черной воде как… А рядом…

Отчего-то он сразу понял, что это целый выводок…

Что они еще малы и малосильны…

Алчные и хилые, на тонких паучьих ногах…

Если бы только не их глаза, уставившиеся на него…

Они пожирали ее тело в темноте, и он светом фонаря помешал им, и теперь они таращились на него…

Вцепившись в веревку, он не мог издать ни звука, не мог закричать:

– Эй, тащите меня наверх!

Ее лицо… еще не тронутое тленом… она смотрела на него со дна колодца, и ее волосы покачивались на воде, как водоросли, обрамляя бледные щеки.

Он ухватился за веревку, как за свое последнее спасение, и начал подниматься сам, подтягиваясь на руках сантиметр за сантиметром.

Фонарь он теперь держал в зубах и впивался в него все крепче и крепче.

Они там, внизу, заняты ею… ее трупом… им сейчас не до него…

Они не погонятся следом, потому что…