скачать книгу бесплатно
– Да у нее их уже с десяток, – Стася доела суп и, отставив тарелку в сторону, взяла пирожок.
Александра Михайловна продолжала, словно не слышит:
– Опять ангина у нее. А все потому, что не слушает меня! В дубленке ей жарко, щеголяет в куртке синтепоновой!
Стася встала со стула и, дожёвывая пирожок, принялась складывать посуду в раковину.
Александра Михайловна тут же отложила в сторону вязание и вскочила с места. Мимолетно схватилась за поясницу, потом, словно застыдившись, опустила руку. Хотя было видно, что спина ее беспокоит.
– Оставь все. Я сама, – мягко отпихнула девушку от раковины. – Уроки иди учи.
– Сегодня пятница. Я не хочу! – заупрямилась Стася.
– Порисуй тогда.
– Нет вдохновения.
Александра Михайловна пожала плечами, не зная, то еще предложить. Затем улыбнулась и, кивнув головой в сторону окна, сказала:
– Кто-то собирался лепить снеговика…
Стаська спохватившись, с азартом ребенка побежала в прихожую за удобной курткой и перчатками.
– Огромного, бабушка! – закричала на ходу. – Я слеплю огромного!
Спустя минуту уже выскочила на улицу.
Александра Михайловна только улыбнулась вслед, в который раз поражаясь, что восемнадцатилетняя девушка может быть в душе таким ребенком.
А Стася просто восполняла то, чего ей раньше не хватало: детства, беззаботности, свободного времени, чистых и радостных мыслей.
Ведь когда она жила с отцом, ей самой приходилось думать о еде и тепле. Последний год она даже не посещала школу. Алиса болела, и приходилось вместо нее ходить торговать на рынок овощами, чтобы тем самым заработать хоть что-нибудь на пропитание и лекарства. На отца надежды не было. Напротив, надо было еще и ему давать на выпивку, чтобы он ничего не выносил из дома.
До сих пор не понимала, почему Алиса оставалась с ним так долго? Отец у Стаси, конечно, красивый мужчина. Несмотря на алкоголизм, выглядел моложе своих лет. И была у них поначалу с Алисой общая любовь – к водке. Но Алиса боролась с этой зависимостью. Последние месяцы перед смертью вообще не пила. И все время говорила:
– Вот окрепну и поеду к брату. Тебя с собой заберу.
Но жизнь распорядилась иначе. Болезнь Алисы оказалась не простой пневмонией. Это был туберкулез, который обнаружили слишком поздно. Как же страшно Стасе было наблюдать, как Алиса сохла. Медленно умирала. Чудо, что тоже не заболела. Отец практически перестал контактировать с Алисой. Пару раз даже пытался выставить из своей квартиры. Все боялся заразиться. Стася слезно молила не выгонять. Больше всего, конечно, возымели воздействие не мольбы, а деньги, которые она ему исправно приносила.
Девушка жутко боялась остаться одна с отцом. Она бы просто сошла с ума в атмосфере постоянного страха и отвращения.
Они много разговаривали с Алисой. Та рассказывала, как еще в школе ввязалась в плохую компанию, много пила, пробовала наркотики. А потом и вовсе ушла из дома. Ночевала то у одних друзей, то у других. Пока не сошлась с отцом Стаси. Слишком поздно осознала, что сама же загубила свою жизнь.
Но больше всего Алиса любила рассказывать о младшем брате. В ее голосе тогда появлялось столько восхищения и благоговения. Было видно, что она очень любит Егора. Хотя и не одобряет его боксерскую карьеру.
Никогда Алиса не рассказывала о родителях. Ни слова. Стася просто знала, что они есть, и все. Мать – известная певица, отец – успешный актер. Но разговоров о них не было. Даже когда пришло известие об их гибели.
Стася тогда спросила, поедет ли Алиса на похороны. На что получила быстрый и четкий ответ. И был он отрицательным.
За два года, которые Сладкова жила у Александры Михайловны, она часто слышала о родителях Алисы и Егора, и все равно ничего толком не понимала. А специально расспрашивать было неудобно.
Грустные мысли девушки прервал Гриша. Их шофер. Она как раз скатывала «голову» для снеговика.
– Привет, Насть.
– Привет, Гриша.
– Помочь? – шутливо спросил парень.
– Нет, это мой снеговик! И только я его буду лепить. Сделай себе своего.
Гриша рассмеялся.
– Какая же ты эгоистка! Даже снега тебе жалко.
Стася ответила не сразу, так как была занята самой важной частью работы – пыталась водрузить вылепленную голову на уже имеющуюся снежную конструкцию. Она пыхтела под тяжестью большого шара, но уперто не желала просить помощи.
Наконец удалось установить последний шар. Отойдя на пару шагов в сторону, довольно осмотрела «голого» снеговика.
– Не жалко. Вон, бери с той кучи, – указала в сторону газона, куда парни Борисыча откинули снег.
– Э-э, так неинтересно. Я с тобой хотел, – не унимался Гриша.
– Ладно, так и быть, – смилостивилась девушка. – Можешь принести мне ведро для шапки. Только пластмассовое.
– Будет сделано, – продемонстрировав небывалый азарт, Гриша тут же побежал в сторону кладовки.
– А я пока за морковкой схожу, – задумчиво пробормотала Стася сама себе.
Через полчаса общими усилиями снеговик был закончен. Как же девушка радовалась, приплясывая около белоснежного чуда.
– Смотри, какой он добрый получился, – восторженно сказала она.
Гришка на такое замечание хохотнул.
– И как ты это определила?
– Ну, глянь же! У него лицо доброе! – настаивала Стася, удивляясь нерасторопности Гриши.
– А! Ну да, – наконец согласился парень.
Стаська вдруг сделалась серьезной.
– Гриш, а ведь это мой первый снеговик, – задумчиво протянула она.
– Как это? – невольно удивился шофер. И сразу же понял, что вопрос глупый. – Хм… Ну, дай Бог, не последний!
А Стася еще долго стояла возле своего снеговика. Пока баба Шура в дом не загнала.
Глава 2
Аравин щелкнул выключателем и поморщился, привыкая к яркому освещению. Темноволосая девушка на широкой кровати тихо застонала и зарылась лицом в подушку. Одеяло сбилось вниз, оставляя созерцанию Егора обнажённую спину и округлые ягодицы Риты.
Он досадливо поморщился. Подобные уловки всегда раздражали его. Когда захочет тр**нуть, он скажет прямо, а манипуляции ему не нужны.
– Тебе пора, – сухо сказал Егор.
– Почему так рано? – приглушенно донеся жалобный голос.
Потому что он хотел остаться один, и его совершенно не трогало то, что в пять утра Рите придется выползать из теплой постели и ехать домой. Но вслух он этого не сказал, предпочитая игнорировать ее вопрос.
– Такси уже ждет, – поставил девушку перед фактом.
Последняя фраза, наконец, подействовала на Риту. Она быстро вскочила и возмущенно спросила:
– Почему ты постоянно ведешь себя, как последний муд*ла?
При этом она не удержалась и скользнула взглядом по его телу. Аравин не испытывал ни малейшего стеснения из-за своей наготы.
Рита оглядела его с головы до ног, ощущая какое-то извращенное удовольствие, рассматривая то, что пару часов назад было в ее власти, но никогда не принадлежало ей. Он был идеален в своей наготе! Широкие плечи, рельефный торс, узкие бедра, длинные мускулистые ноги, эрегированный мужской орган – трудно было не залюбоваться даже в такой ситуации. Крепкое тело напряжено. Он выглядел, словно опасный хищник перед прыжком. Сила, исходившая от него, будто витала в воздухе, предупреждая, что девушке пора убираться.
Глаза пристально уперлись в лицо Риты. Мужчина выглядел сердитым.
Изящно вздернув правую бровь, она предприняла последнюю попытку и вопросительно покосилась на вздыбленный орган.
Егор перехватил ее взгляд.
– Должен тебя разочаровать, дорогая. Это всего лишь утренний стояк, а не реакция на твое прекрасное тело, – издевательским тоном пояснил он. – Дверь захлопнешь, как обычно, – добавил мужчина и скрылся в ванной.
Ему не было дела до чувств Риты. Она знает его довольно давно, чтобы не строить иллюзий. Но… Всегда есть надежда, что человек изменится в лучшую сторону.
Дальше он действовал по инерции. Стал под душ. Открыл кран. Прохладная вода вызвала легкое покалывание в теплом теле. Но Егор стоял, не двигаясь, лишь слегка склонил голову, подставляя холодным струям спину.
Аравин был не из тех парней, которые тр*хают все, что движется. В этом деле его вполне устаивало постоянство. Рита была его любовницей уже два года. Именно любовницей. Ничего более.
Его натуре претили ухаживания, свидания, долгие разговоры. Поэтому он брал только то, что ему откровенно предлагали. Так вышло и с Ритой. Сознательно он не хранил ей верность. Во время пребываний в других городах и странах легко заменял Риту другими. Но здесь она фактически была единственной.
Сегодня Аравин пребывал в мрачном расположении духа. Годовщина смерти близкого человека – это как путешествие в прошлое. Невольно тебя захлестывают воспоминания, поток которых невозможно остановить. Вместе с ними возникают мысли, начинающиеся с фразы «а что, если бы…». Видимо, так устроен человеческий мозг. Он постоянно что-то планирует, даже постфактум.
Последние два года стоили Егору полжизни. Травмы, кутежи, сокращение периодов отдыха, несоблюдение режима сна и здорового питания. Он соглашался на все бои, которые ему предлагали. Жил по инерции – тренировки, сборы, бои, восстановление. И так по кругу.
На ринге Аравин был неоправданно агрессивным. Перемещал собственную злобу на соперника, забывая, что бокс в первую очередь спорт. Рейтинг Егора возрос, вызывая соответственный рост гонораров за бои. Он был востребован, как никогда. Его уважали и страшились соперники.
Но великой радости от этого он не испытывал. Так, сухое удовлетворение амбиций.
В реальной жизни Егору было сложно проявлять какие-либо эмоции. Безразличный, холодный, сухой, циничный – таким он был. На ринге же все было по-другому. Выброс адреналина, учащенное сердцебиение, напряжение в мышцах, острая сосредоточенность, боль. Он чувствовал себя живым!
Аравин привык к боли. Он воспринимал ее, как должное. Невозможно выиграть бой, оставаясь невредимым. Впрочем, Егор в этом деле просто счастливчик. А возможно, прав тренер, который утверждает, что Аравин выкован из ярости. И все же на его счету достаточно травм – несколько переломов носа и челюсти, множественные гематомы и порезы глазной впадины, повреждение наружного уха, разрубленная верхняя губа, разрыв локтевой коллатеральной связки пястно-фалангового сустава большого пальца, повреждения запястно-пястного сустава большого пальца, острые ушибы головы.
Если ты боишься получить травму или опасаешься за свое здоровье, если не готов идти до конца – ты никогда не достигнешь успеха.
Люди приходят на бокс в поисках крови и зрелищ. Им не нужен скучный бой, где никто не травмируется. Фанаты бокса обожают жестокость. И они же утверждают, что любят бокс. Но они и понятия не имеют, что это такое. В боксе главное – уважение. Ты стремишься завоевать уважение к себе. И лишить уважения своего соперника.
Аравин постоянно спорил со своим тренером. Но только не во время боя. На ринге слушал все наставления и замечания. Потому что картинка, которую видишь ты, может отличаться от той, что на самом деле.
Бокс – занятие противоестественное. И часто оно противоречит традиционной логике. Иногда, чтобы нанести максимально сильный удар, нужно отступить.
* * *
Позже он сидел на кухне бабы Шуры и пил кофе. Из родственников у Аравина осталась только бабушка, мать покойного отца. Она переехала в дом сына и невестки после пропажи Алисы. До этого Егор едва знал бабу Шуру, так как она жила далеко от столицы, а их семья навещала ее очень редко.
Пока Стася собиралась, Аравин успел выпить кофе и поговорить с бабой Шурой. Точнее, говорила в основном она.
– Совсем совесть потерял, антихрист! – возмущалась она, стоя перед небольшим овальным зеркалом, которое висело на стене. – Последний раз виделись на сорок дней. Никогда не заедешь. Не поинтересуешься – как Стася, как я… Так и умру.
– Я не люблю этот дом, – спокойно ответил Аравин. Возмущение бабушки на него не действовало.
Он покинул дом отца сразу же после окончания школы. И с тех пор приезжал сюда, только если в этом была острая необходимость. Как сегодня, например.
Баба Шура бросила завязывать пуховый платок и, повернувшись к внуку, смерила его гневным взглядом.
– Не любит он! Ишь какой! Ну ладно, на меня тебе плевать. А Стася? Привез ребенка и бросил! Тьфу! – женщина демонстративно отвернулась обратно к зеркалу.
– А что еще я должен делать? – вопрос задан сухо, но карие глаза все-таки блеснули раздражением.
– Ты смотри, какой королобый! – вновь возмутилась баба Шура. – Все-то ему непонятно.
Но развить спор дальше не успела. На кухню тихо вошла Стася и нерешительно замерла в дверном проеме.
Аравин отстраненно посмотрел на девчонку. Первое, что он отметил – она повзрослела. Настолько, что сейчас он едва узнавал в ней ту девчушку, которую когда-то привез домой.
Принялся бесцеремонно рассматривать Стасю, не задумываясь, как это выглядит со стороны, но отмечая, как при этом вспыхнули щеки девушки.
«Надо же, какие мы нежные!» – мелькнуло у него в голове.
Сладкова была одета в темно-серое шерстяное платье простого кроя, единственным украшением которого служила черная атласная лента. Она перехватывала тонкий стан Стаси под грудью. Ниже ленты платье свободно ложилось и доходило практически до колен стройных ног.
Длинные каштановые волосы заплетены в тугую косу, которая была перекинута вперед, слегка прикрывая левое полушарие небольшой груди.
Выразительные черты лица. Аккуратный нос, пухлые губы, острый подбородок. Но Егора привлекли глаза. Большие и выразительные. Самого обычного зеленого цвета, но была в них какая-то глубина.
– Узнал хоть? – едко перебила его размышления баба Шура.
Вопрос заставил Аравина оторваться от пристального рассматривания. Недовольно он покосился на бабушку, удивляясь, насколько вредной может быть эта женщина.
Стало вдруг интересно, как Стася с ней уживается. Потому что внешней кукольностью Егора не обманешь. Он был уверен, что характер у девчонки еще тот! В атмосфере, что ее взрастила, не выживают наивные барышни, верящие исключительно в единорогов и «розовые сопли».
Однако баба Шура никогда не жаловалась. Впрочем, жалобы противоречили бы ее командирскому характеру.
