скачать книгу бесплатно
– Двадцать четыре! Хочу быстро.
– На что играем?
– На три похода в кино!
– Скучно, – ожесточенно кривлюсь. – Дай что-то кровное, святоша. Что-нибудь, чего жалко. Жадно жалко.
– Варианты?
– Я заберу твою невинность.
– Ты совсем без тормоза?
Ржу, когда она лупит меня по груди и бодрячком отступает. Расшевелил, наконец-то.
– Дай закончить. Я равноценную сделку предлагаю. Ты выставляешь свою невинность, я – свою. Фигурально. Победитель придумает для второго нечто, чего тот еще не пробовал. Это никак не связано с сексом, – вообще никак, ага. – Какие у тебя грязные мысли, ух.
– Ты такой балбес, Ярик! Нет слов!
– Итак, ставки тридцать шесть на двадцать четыре. Суперприз – невинность. Засекаем время.
– Оно уже двадцать минут идет. Осталось двадцать три часа и сорок минут до моего выигрыша.
Чудно! Узнаю этот азарт.
– Умеешь ты, святоша, разгонять кровь, – машинально смотрю на ее губы и хищно облизываюсь.
Да, я тот еще маньяк. На Титову заточен. Что поделать, у каждого своя карма. Она – моя.
Глава 8
Мария
Впервые наш спор заканчивается ничьей. Обычно Ярик делает все возможное, чтобы выиграть. И сейчас я бы радовалась его победе, даже если бы сжульничал. Сделал бы, что угодно! Готова все отдать, только бы покинуть это ужасное место.
– Буууу! Аррр!!!
– ААААА!!! – визжу, отпрыгивая от Градского, выскочившего из-за угла.
Он, продолжая играть роль какого-то неандертальца, обхватывает меня руками и отрывает от пола. Пытаясь «сожрать», с дикими утробными звуками кусает и слюнявит мне шею.
– Аааа! Ярик, блин! Животное!
– Да и ты не божий дар!
Отлепившись от моей шеи, ржет как ненормальный.
– Пусти уже, идиот!
Яр забрасывает меня на диван. Приземляюсь на колени, лицом подушку рою, но, быстро сгруппировавшись, перемещаюсь и хватаю в руки пульт.
– О, нет, нет, – возобновляет Градский наступление. – Дай сюда, женщина.
– Черта с два! Сегодня я выбираю фильм. Моя очередь.
– А ты занимала? – спрашивает этот придурок на полном серьезе. – Я тебя не видел. Изыди!
– Сам ты… – вскрикиваю, когда он наваливается сверху. Зажмуриваясь, визжу и толкаю его ногой в живот. Руку с пультом при этом отвожу как можно дальше за голову. – Пошел ты в жопу!
– Ого, – дергая мои подтянутые колени в стороны, шокирует тем, что оказывается прямо между моих разведенных ног. – Даже так, – выдыхает в ухо, прижимаясь слишком тесно. – Ну, поворачивайся, святоша.
Я чувствую давление его эрекции непосредственно на промежность. Одежда в таком положении абсолютно не спасает. Задыхаюсь на вдохе и на миг замираю. Кажется, что свет мигает, как новогодняя гирлянда… Нет… Это, должно быть, в голове что-то коротит.
– Ты такой кретин! – Ярик ржет. И, прежде чем вырвать у меня пульт, как собака, лижет щеку. – Фу-у-у… Отстань!
Упираясь ладонями в диван, Градский плавно и быстро выпрямляется.
– Вот так вот, – садится и с важным видом воспроизводит вставленный в DVD-плеер диск. Сам же выбирает из списка фильм. – Хорошо, что у моего деда до сих пор есть такая же хрень.
– Типа, много ума нужно, чтобы понять, как им пользоваться, – фыркаю я, порывисто вжимаясь в свой угол.
– Много, не много, а ты поучись для начала у папочки.
– Это ты у нас папочка? Не беси меня, Ярик!
Он лишь ржет и качает головой. Знаю, что любит меня злить. Дурак. Дурак же!
Врубает, как обычно, какую-то пошлую комедию. А я сижу и продолжаю беситься. Делаю вид, что не смотрю. Но от нечего делать тоже, конечно, поглядываю.
– Хватит дуться, святоша, – сдается Градский минут через десять. Подставляет мне, как в детстве, мизинчик. Отвечаю ему факом и, скрещивая на груди руки, прячу пальцы. Знаю, что будет силой лезть. – Ты выбираешь «сопли», а у нас настроение и так «говно».
– Очень красноречиво и понятно изъясняешься, Яр. Мама может тобой гордиться!
– Прекращай. Знаешь же… Когда ты такая правильная, я хочу тебя испортить, – окидывает меня каким-то горячечным взглядом.
– У тебя температура подскочила?
– Нет, другое, – прочесывает ладонью короткий ежик волос. – Скажем так, более материальное, – подмигивает. – Можешь потрогать.
– Сам себя потрогай! Маньяк!
– Да, твой, – заявляет в который раз. Причем с нахрапистой такой невозмутимостью. – И это неизменно, как первый закон Ньютона.
– Первый закон Ньютона – это закон инерции. Яр, у тебя тройка по физике. Кончай умничать, скромник.
– Да, тройка. Формально. Так-то я вообще все годы списывал, – разглагольствует без какого-либо стеснения. – Предпочту просто умно и скромно кончить.
Я, конечно, привыкшая к подобным шуточкам со стороны моего Градского, но в этот момент вспыхиваю, будто пожаром объятая.
– Ну, ты… Скромно! Достал меня своими пошлостями! Смотри фильм лучше.
Он отворачивается и как будто забывает обо мне. Действительно внимательно следит за происходящим на экране, хотя там ни вдумываться, ни всматриваться никакой необходимости нет.
– Яр, – тихо зову его спустя какое-то время. – Ты помнишь, какой сегодня день? – Съезжая ниже на диван, закидываю ему на колени ступни. Мы часто смотрим фильмы именно так. Бывает, меняемся. Я сажусь, а он ложится и кладет мне на ноги голову. Ну, иногда и ноги тоже. Тогда оттягиваю ему резинки носков и стреляю по лодыжкам. Или подразнивая Кинг-Конгом, щипаю волоски. – Нам стоит начать делать какие-то насечки.
– Сегодня пятница, Маш, – так же тихо и мягко отзывается Яр. Проходится ладонями по моим икрам. Сжимает ступню. – Неделя. Прошла, бл*дь, ровно неделя.
– Я отмечу перед сном. Будем считать. Мы успеваем досмотреть фильм?
– Успеваем.
И вновь молчание затягивается. Хотя подмывает орать. До боли. До хрипа. Пока в легких кислород не закончится!
– Ты все еще злишься?
– Нет. Нет, Яр. Конечно же, я не злюсь на тебя, – выдыхаю едва слышно, пытаясь сдержать очередную порцию слез.
– Чего притихла тогда? Мм-м, Маруся?
– Я так устала, Ярик… Домой хочу. Очень-очень! Как ничего на свете… К папе и маме, – резко выпрямляясь, забираюсь к нему на колени. Обнимаю руками за шею, утыкаюсь лицом в грудь. – Порой мне кажется, что мы тут останемся навсегда, и я… Мы никогда не увидим родителей…
– Машка, вот не надо так… – вздыхает мой Градский. Поглаживая ладонями спину, поднимается одной к затылку. Сминает волосы. Трогает пальцами кожу. У меня моментально дрожь по телу проходит. – Я тоже не железный, святоша. Не нагнетай. Надо держаться. Навечно мы тут точно не останемся, – смеется, но как-то сипло и натянуто. – Хотя бы потому, что папашка Ридера периодически здесь появляется, обновляет запасы, следит за работой системы…
– Откуда знаешь?
– Ну, Ридер болтал.
– Ридер… Ну, вот скажи мне, где он? – отстраняясь, в глаза заглядываю. – Он-то в курсе, что мы здесь! Нас неделю нет! Не может быть, чтобы наши к нему не ходили. Как это вообще понимать?
– Не знаю, Маш. Мне тоже непонятно. Устал голову ломать, что могло случиться.
– Он ведь вроде не сволочь, чтобы намеренно нас здесь держать?
– Нет. Намеренно, точно, нет.
– Что же мы будем делать, Яр? – слышу, как голос начинает дрожать.
Градский крепче сжимает мой затылок и толкает совсем близко к своему лицу. Соприкасаемся кожа к коже. И глаза одновременно прикрываем.
– Я не знаю, Манюня. Я не знаю… – чувствую его горячее дыхание на своей щеке. И от этого меня почему-то вновь дрожь разбивает. Он ведь тоже, наверное, ощущает. Тяжело сглатывает и шумно вздыхает. Ведет ладонью по моей шее, ловит всех этих бесноватых мурашек. Добавляет им безумия. – Все будет хорошо. Обещаю. Не плачь больше.
– Мне с тобой… Я рада, что мы здесь вдвоем, – признаюсь почти шепотом.
– Я тоже. Но было бы правильнее, если бы я тебя не брал.
– Нет, нет… Ты что? Если бы осталась дома, умерла бы, не зная, где ты.
– Машка…
– Мы всегда вместе, помнишь, Яр?
– Всегда.
– И здесь…
– Справимся, – заканчивает он за меня.
– Да, справимся. С тобой мне не страшно. А тебе со мной?
– Э-э… Как бы мне, в принципе, не бывает страшно, – привычно хорохорится.
– Ой, ну, конечно… Гроза района, – смеюсь.
– Не, гроза района – это ты, Титова. Я просто Божище Градский.
– Ярополк Великий, блин!
– Ага, – важно кивает. – И весь твой, святоша. Пользуйся.
– Я пользуюсь.
– Мало.
– Кому это мало? Мне хватает.
– Мне – мало.
– Ярик… Какой же ты… Ярик!
– Ага.
Глава 9
Ярослав
Распечатываем вторую неделю. Скручивается восьмой день, девятый, десятый… Сука, десять суток! Десять чертовых суток! Оставаться вменяемым становится очень сложно. На мозги давит все и сразу. Замкнутое пространство, тишина, темнота… Стены будто сжимаются. Кислорода словно все меньше. Накручивает? Когда мы с ума сходить начнем? Или уже?
– Ярик… Яр… – шелестит Машка в шею.
Дыхание спирает, когда обнимает со спины. Всем своим идеальным телом прижимается.
Рота, подъем, бл*дь!
– Мм-м? – отзываюсь бессвязно.
– Не спишь?
Она совсем ни хрена не соображает, когда вот так касается губами моего затылка? Все волоски по телу дыбом встают. И не только волоски, да… Эрекции болезненная, раскаленная, ноющая. Член явно готовится к прочим херам отвалиться, если в ближайшее время не поместить его в благоприятную среду. Очень влажную, тесную и горячую благоприятную среду…
