скачать книгу бесплатно
Недолго думая, вожак присел, забрал бластер и спрятал себе за пояс. Я даже сообразить толком не успел, как все вышло.
– Оставлю себе, – подмигнул он. – Ты же не против? Ма-а-аленький такой бонус.
Чувствуя себя жертвой розыгрыша, я отказывался признавать, что все это происходит со мной здесь и сейчас. Бред полнейший! Четверо недоумков врываются в бар, не сказав ни слова, бьют меня и вытаскивают на улицу, чтобы ограбить. Кто в здравом уме поверит, что такое может случиться в реальности? Вот и я решил, будто это просто чья-то очень дурная шутка, хотя внутри все просто клокотало от бешенства.
– У вас тут еще и скидки есть что ли? – спросил я, поднимаясь и зачем-то подыгрывая ублюдкам. Кровь по-прежнему долбилась в уши.
– Ух ты, да он с юморком! – хихикнул третий молодчик. – Ого! Ребят, гляньте на его рожу! Наш малыш разозлился. Ох, щас весело будет!
Как же он был прав!
– Закачаешься, – пообещал я и, прежде чем кто-то из них успел ответить, позволил ящику открыться.
Ублюдков разметало, точно котят. Расшвыряло в разные стороны, будто штормом былинки, и размазало по стенам с тошнотворным хрустом, оставив яркие кровавые разводы на и без того замызганных стенах.
Только главарю повезло – его отбросило дальше в проулок, с силой приложило об пол, но не убило.
Потирая ушибленный затылок, Лоскут выпучил на меня глазищи, в которых плескались изумление и дикий страх. Видно не привык, когда ему сопротивляются. Хотя сдаваться тоже не собирался. И попытался выхватить бластер, – мой же собственный бластер! – но я одним движением руки заставил его опрокинуться навзничь и еще раз приложиться затылком о каменную кладку.
Верзила вскрикнул, и слышать это было приятно. По мостовой поползло большое черно-красное пятно.
Вид крови распалил меня еще больше, но ярость та была холодной, будто космос.
– Неужели больно? – сардонически хмыкнул я и протянул руку. Никогда не репетировал этот трюк, но все вышло само по себе. Бластер, словно живой, скакнул в ладонь через проулок. – Так-то лучше.
– Не… не убивай меня, – захныкал Лоскут. – П-пожалуйста!!!
Жалкое зрелище.
Не обращая внимания на всхлипы, я спрятал оружие туда, где ему было место, и снова уставился на бандита. Выражение моего лица заставило Лоскута захлебнуться воплем ужаса.
– Кто ты? – выкрикнул не Лоскут, а Лоскутик. – Кто ты такой?!
Я решил, что ответ ему не понравится. Да и к чему расстраивать парня, которого от смерти отделяли секунды? Валявшийся неподалеку кусок арматуры будто нарочно лез на глаза.
Я не стал его игнорировать, как и гадать, откуда он там взялся. Вполне возможно, что дружки Лоскута сами притащили, собираясь использовать.
Я притянул прут к себе. Тяжелый и холодный кусок металла лег в ладонь как влитой.
Бандит все стонал, будто нежная девочка. Судя по его взгляду, он чувствовал, что произойдет дальше, но отказывался верить.
– Ты этого не сделаешь! – проблеял Лоскутик.
Я улыбнулся, купаясь в его ужасе, как в лагуне. Тень полностью завладела моим сознанием.
– Нельзя недооценивать жертву, – ответил я, а в следующий миг, будто подброшенный из древней пращи, взмыл в воздух, намереваясь воткнуть заостренный прут в своего обидчика…
До цели я не долетел считанные сантиметры.
На долю секунды застыл в воздухе с занесенной для последнего удара арматурой, а затем был отброшен невидимой, но противоборствующей силой.
Бедолага Лоскутик к этому моменту, наверное, трижды поседел.
Ловко приземлившись на четыре конечности, будто всклокоченный гокки, я принялся озираться в поисках источника аномалии.
И, разумеется, нашел его.
В тени у выхода из проулка стояла высокая худая фигура в плаще и внимательно наблюдала за мной. Нечто хорошо знакомое почудилось мне в этом облике. Особенно когда фигура вышла на свет, и в глаза бросился алый отлив ее просторного одеяния вместе со скрытым под дыхательной маской лицом.
– Здравствуй, Риши, – сказала Тассия Руэ. – Я же говорила, что найду тебя.
Глава 5
Шепот шаманки
– Тассия?! Вы здесь откуда? – вытаращился на нее я.
– Одну минутку, – невозмутимо откликнулась шаманка и перевела внимание на Лоскута, пытавшегося уползти с поля боя. – Куда это вы собрались, господин? Воспитанные молодые люди всегда отвечают за свои поступки.
Лоскут не собирался внимать нравоучениям. Даже не оглянулся. Тихо поскуливая, он старательно карабкался к противоположному краю проулка, чем крайне раздосадовал шаманку. Я ощутил, как Тени вокруг нее вспенились. Невидимые для неподготовленного сознания, они юркими дымными змеями устремились в сторону бандита.
Лоскут не подозревал, что смерть его близко, лишь продолжал с остервенением царапать заплеванный тротуар, пока не стало слишком поздно.
Тени обвились вокруг него канатами. Тугими и жесткими, как пальцы шаманки. Скрутили его, спеленали, а потом заставили выгнуться так, как ни один антропоморфный разумник не в силах. Я ждал, что он завопит, но все мучения Лоскута происходили в полной тишине. Отчего смотреть на них было еще отвратительнее.
– Тассия, хватит! – не выдержал я.
– Как пожелаешь, – обронила шаманка и щелчком заставила хребет Лоскута переломиться. Послышался глухой звук, похожий на выстрел старинного пулевика. Стайка оранжевых птиц испуганно вспорхнула в небо.
Труп мгновение провисел в воздухе, а затем полетел в ближайшую кучу мусора.
Когда он исчез из виду, я то ли выдохнул, то ли всхлипнул. Сам не понял, пока не захотел как следует проблеваться. Тошнило от ситуации. От того, как она разрешилась. И, что самое главное, – от самого себя.
– Смотрите-ка, какие мы нежные, – проворковала огианка.
Я поднял на нее мутный взгляд. Огианка выглядела страшно довольной собой, хотя из-за полупрозрачной маски сказать наверняка нельзя было.
– Зверски расправились с уличной шайкой. Ну не молодцы ли?!
– По большей части ты расправился, Риши, – заметила шаманка со странной интонацией, которую мне не удалось определить. – Но в целом я готова с тобою согласиться. Если, конечно, это не сарказм.
Я попытался передать ей все без слов.
– О! – только и сказала она, а потом прибавила: – Так тебя мучает совесть?
– А разве не должна? – Стоять посреди проулка рядом с телами убитых тобою людей (пусть и отморозков) было, мягко говоря, неприятно. Желание наказать ублюдков за ничем неспровоцированное нападение все еще не выветрилось, но чувство вины уже принялось скрестись стальными когтями о нежное нутро.
Саму шаманку подобные мелочи явно не волновали.
– Я полагала, мы разобрались с моральной подоплекой твоих поступков. Ведь я предупреждала, что дальше будет только хуже, и тебе придется принимать меры. Я говорила. – Она оглянулась на убитых и с нескрываемой брезгливостью поинтересовалась: – Что они натворили? Унизили тебя? Избили? Ну, теперь они уже ни с кем так поступить не смогут. Разве тут нечем гордиться?
Я уставился на нее, приоткрыв рот:
– Разве можно гордиться убийством?
Шаманка посмотрела не меня. Выражение ее лица, как обычно скрытое дыхательной маской, было не разобрать, но я сумел уловить улыбку.
– Если знаешь, что оно в итоге служит благим целям, то очень даже можно. Во всяком случае, большая часть героев именно этим себя и успокаивает. Ты что, вчера родился или как?
– Чую, эти ребята с вами бы поспорили, если б могли, – заметил я, пальцем ткнув в сторону, где лежали тела. Смотреть на них по-прежнему было трудно.
– Точка зрения определяет восприятие, Риши. Или ты думаешь, они терзались муками совести, пока тащили тебя на улицу, намереваясь ограбить, а может и убить?
Если честно, мне было плевать, что там Лоскут и его прихвостни себе думали. Меня не оставляло в покое осознание, что в итоге я оказался хуже их. Да и о последствиях забывать не следовало. С особой жестокостью убито четверо разумников, и кого-то это определенно заинтересует, дайте только время.
– Нам не следует здесь оставаться, – резонно заметила шаманка, вторя моим мыслям. – Разумеется, если ты не надумал сдаться на милость местных властей, что было бы, безусловно, очень благородным жестом, но бессмысленным. Никогда не понимала подобное самобичевание.
Тут я опять промолчал. Но не потому что не нашелся с ответом. Я вообще довольно редко лез в карман за словом и, как правило, всегда знал, что и кому ответить. Только в этот момент все оправдания и прочие речи потеряли какой-либо смысл, потому что в проходе появился Мекет.
Быстро оценив ситуацию, братец раздельно и очень жестко произнес:
– Что, вашу мать, здесь произошло?
– О, здравствуй, мой дорогой Мекет! Какой приятный сюрприз! – воскликнула шаманка, как будто и впрямь была рада встрече. – Мы тут немножко тренировали способы самообороны. Как видишь, все прошло вполне успешно.
– Что она здесь делает? – вопрос предназначался мне, и я честно попытался на него ответить:
– Понятия не имею. Она явилась, когда все уже закончилось.
– Когда все закончилось? – переспросил брат, будто не замечая очевидного. – Что именно здесь закончилось?
– Вот… это, – кивнул я в сторону трупов.
Мекет удостоил их не большим вниманием, чем мусор под ногами. Просто скользнул взглядом и вновь обратился ко мне:
– Твоих рук дело?
Я обреченно кивнул, спрятав руки в карманах.
– Не нарочно. Ситуация немного вышла из-под контроля.
– Немного? – преломив бровь, переспросил брат.
– Его спровоцировали, – вмешалась шаманка, заставив меня поморщиться. – Атаковали беззащитного, а в итоге нарвались на свою смерть. Весьма поэтично вышло.
– А ты что, мимо проходила? – едко осведомился Мекет. С последней встречи отношение брата к огианке ни на йоту не переменилось.
– Думай, как нравится, – фыркнула она и отвернулась, будто не при делах.
Меня, кстати, момент ее неожиданного появления тоже интересовал, но время выяснять детали было не лучшее.
Мекет повторил мысль шаманки:
– Надо убираться отсюда, пока зеваки не набежали. Мы все-таки в центре города.
Я согласился, несмотря на то, что все еще не привык к факту, что смерть следует за мной по пятам. На этот раз голосок совести удалось заткнуть достаточно быстро.
Хоть и не так быстро, как появились безопасники.
– Ты вроде говорил, здесь никому нет дела до чужих разборок, – заметил я, исподлобья глядя на брата.
– Я всегда так говорю, – ответил он, наблюдая за тем, как пара ребят в патрульной форме остановились на краю проулка и будто невзначай направили оружие в нашу сторону. Похоже, местные стражи порядка стрелять предпочитали прежде, чем разбираться.
Однако в этот раз нам везло.
– Что здесь происходит? – спросил один из полицейских, а я задумался над тем, почему они всегда задают один и тот же вопрос?
И что им ответить? Трудно очковтирательствовать, когда позади тебя в луже собственной крови валяются четыре изувеченных трупа. Как выкручиваться, было непонятно.
Мекет, судя по всему, думал так же, потому что вместо того, чтобы разводить пустой треп, очень медленно опустил ладонь на бластер.
– Я спросил, что здесь происходит? – с нажимом повторил офицер, щелчком переведя оружие в боевой режим.
Все напряглись. И я в том числе.
Несмотря на то, что силы, затраченные на размазывание банды Лоскута по стенкам, еще не восстановились в полной мере, я знал, что могу призвать Тень из ящика и избавиться от нежеланных свидетелей. Дайте только волю.
Тассия Руэ это почувствовала, но, прежде чем произошло непоправимое, вмешалась.
– Спокойно, – приказала она, оттесняя меня назад, как мать заслоняет своего детеныша. Выставив перед собой указательный палец, огианка поводила им из стороны в сторону, заставив безопасников сфокусироваться на кончике длинного кривого ногтя. – Здесь ровным счетом ничего не происходит, офицеры. Ровным счетом. Ни-че-го. Но, кажется, я слышала женский крик за квартал отсюда.
Услышав последнее, безопасники насторожились, хоть глаз с кончика пальца шаманки по-прежнему не сводили. Она держала их, как приклеенных.
– Где именно это было? – спросил один из них.
– По ту сторону переулка Джиптан, – ответила шаманка, мастерски изображая беспокойство. – Прошу вас, поспешите! Возможно, там кто-то нуждается в помощи!
– Не волнуйтесь, мадам. Мы все проверим. – Отсалютовали оба и чинно ускакали прочь.
Когда звуки их шагов затихли в отдалении, я с облегчением выдохнул.
Шаманка опустила руку и с надменным видом посмотрела на нас.
– Устроили бы сейчас бучу. Одно дело избавиться от отбросов, но перестрелка с с местной безопасностью?!
Мекет выглядел так, будто в одиночку мог положить целый полк отборных риоммцев, да только возможность сорвалась. Позер. Не испытывая ни капли благодарности, он проворчал:
– Даже спрашивать не буду, что ты сделала.