скачать книгу бесплатно
Сколько раз я слышала эту фразу от людей. Нет, со мной не все в порядке. Потому что только что я видела смерть человека, которого все еще держу за руку. Серые глаза Бирмана сверлят меня, а я тщетно пытаюсь найти слова.
– Да, все хорошо.
Я внимательно рассматривала Бирмана, пытаясь (как и обычно, без особого успеха) понять, почему здесь и сейчас меня накрыло этаким вот мраком. Как я ни старалась, никаких других видений не возникало. Только сам Бирман, кажется, несколько недоумевал насчет моего откровенного изучения его внешности. Я заставила себя оторваться от лица потенциального героя неизвестного сражения и вникнуть в то, о чем уже, кажется, давно вещал Кирилл.
А Кирилл рассказывал о том, как мы нашли отравившуюся Осинку. В его изложении получалось, что в тот день мы и не в первый раз встретились, и не собирались проводить время вместе, он подвозил меня по пути, когда раздался тревожный звонок. Он, как истинный джентльмен, разумеется, вызвался помочь, потому что от меня, конечно, не было бы никакой пользы в такой ситуации. Я, как существо слабое, до сих пор нахожусь в состоянии стресса и не готова обсуждать такие ужасы. Он боялся, что я прямо там упаду в обморок, так меня потрясло случившееся.
Кирилл, обычно склонный скорее действовать, чем говорить, превратился в другого человека. Нанизывая многорядные бусы слов, он незаметно менял смысл происходившего на прямо противоположный, маскируя за подробностями суть и размывая общую картину. Речь его – плавная, быстрая, логичная – все кружила и кружила вокруг бессознательной Осинки, и даже я уже запуталась в сплетенной паутине. Интересно, если его не остановить, он долго может так говорить?
Похоже, такая же мысль пришла в голову и Бирману. Оперативник прервал Кирилла на полуслове и переключил свое внимание на меня:
– Маргарита Евгеньевна, вы в приемном покое заявили, что это попытка самоубийства. Почему?
Разумеется, он все знает. Сейчас выставит Кирилла идиотом, а меня – дамочкой, сваливающей на первых попавшихся мужчин свои неприятности. Не зря же так ехидно посматривает.
– Потому что я была в этом уверена.
– Из каких соображений?
– Осинка, то есть Олеся Блюнтер, уже пыталась покончить с собой.
– Откуда вы это знаете?
– У нее привычка сразу после попытки самоубийства звонить мне, чтобы я примчалась и спасла ее.
– Что вы имеете в виду, говоря о привычке?
– Так было два раза до этого отравления. Я решила, что это та же схема.
– В предыдущий раз тоже были отравления?
– Нет. В первый раз она пыталась повеситься. И ждала, пока я начну открывать дверь, чтобы спрыгнуть с табуретки. Во второй сначала перерезала вены, потом позвонила мне.
– В обоих случаях вы оказывали ей первую помощь и вызывали подмогу?
– Да.
– Вы думаете, что справились бы и на этот раз?
– Вероятно.
– Так почему попросили Кирилла Викторовича о помощи?
– Потому что он справился с этим куда лучше меня.
Кирилл казался абсолютно невозмутимым. У меня появилось ощущение, словно все это он и так прекрасно знал, хотя странности Осинки мы с ним не обсуждали. Хорошая мина в неизвестной игре. Достойно восхищения.
– Зачем Вы взяли с собой бутылку с вином?
– Я решила, что Осинка отравилась, и подумала, что медикам понадобится знать, чем именно. В сериалах все время показывают, что доктора роются в квартирах пациента в поисках отравы или инфекции.
– Почему именно вино?
– Потому что она пила его прямо перед этим.
– Откуда вы это узнали?
– У нее было свидание с мужчиной. Обычно на свиданиях что-нибудь да пьют.
– Она сама сказала вам про свидание?
– Нет. Но возле кровати валялся использованный презерватив. А Осинка была одета в красивое белье. Логично решить, что там был мужчина.
– Где стояла бутылка?
– За прикроватной тумбочкой.
– Вы знали, что бутылка там?
– Да. Раньше я иногда у нее ночевала. Осинка обычно держала одну-две открытых бутылки возле кровати, чтобы можно было опохмелиться, не вставая. С тумбочки можно было нечаянно бутылку столкнуть, а за ней как раз получалось удобно.
– Вы узнали бутылку, в которой был яд?
– Узнала? Бутылку? Нет. А мы с ней были знакомы?
Кирилл улыбнулся. Хорошо, что он здесь. Одной было бы намного сложнее. А вот оперативник не улыбается. Поймав быстрый серый взгляд, я поняла, что он знает намного больше нас. Знает что-то плохое и думает, что мы к этому плохому причастны.
– Мать Олеси утверждает, что это вы подарили ей злополучную бутылку.
– Возможно. Иногда мне дарят алкоголь. А я обычно отдаю его Осинке.
– А вы пили то подаренное вино вместе Олесей?
– Нет. Я не пью вина. Вообще алкоголь не употребляю.
– Что, совсем?
– Совсем. Ничего спиртного.
Ух ты! Нет, я конечно знала, что такое признание вызывает неадекватные реакции, но чтобы сразу два интересных мужика от меня дар речи потеряли. Любуйся собой, Рита, пользуйся моментом.
Бирман думал пару секунд, выбирая между версиями: алкоголичка со стажем в завязке или просто врушка. Кажется, склонился ко второму варианту. Кирилл отложил сомнения на потом. Он явно представлял, как будет последовательно соблазнять меня французскими именными винами, XO коньяками, гавайским ромом или текилой. До него еще пока не дошло, что то, что я сейчас не пью ничего, вовсе не означает, что я не успела попробовать достаточно много мировых алкогольных брендов раньше.
Опомнившись, Бирман вернулся к происшествию с Осинкой:
– Олеся не совершала попытки самоубийства.
– А-а. Что же тогда случилось?
– В бутылке оказался специфический яд. Вы оказали большую услугу подружке, прихватив с собой в больницу его образец. Без быстрого анализа Олеся, скорее всего, была бы уже мертва.
– Кто-то подсыпал яд в бутылку?
– Может быть, это вы?
Я растерялась. Но признала, что оперативник придумал весьма логичную версию. Мотив можно придумать, возможность у меня была. Только вот в ядах я не разбираюсь, но поди докажи это уверенному в себе менту. Кирилл положил свою руку поверх моей и тихим пожатием меня успокоил. Я покачала головой:
– Нет. Это не я.
Но Бирман уже шел в атаку с другого направления:
– Маргарита Евгеньевна, вы знакомы с Денисом Петровичем Шкуркиным?
Пытаясь собрать мысли и в бесстрастных серых глазах уловить хоть какую-нибудь эмоцию, я выдавила:
– Что с ним случилось?
Оперативник немного поиграл со мной в гляделки, но потом отступил и ответил:
– Позавчера поздно вечером Денис Петрович отравился. Вином.
– Он… жив?
– Да, но состояние стабильно тяжелое.
– Он и Осинка пили одно и то же вино?
– Да. И яд в бутылках одинаковый.
Я промолчала. Что тут скажешь. Что ни с того ни с сего я втянула только что обретенного кавалера в мутную уголовщину. Веселая я девушка, прямо не заскучаешь. То дев грязных носи, то по ментовкам шастай, теперь вот еще и с фотографом будут нервы мотать. В ответ на мои мысли Кирилл только тепло улыбнулся и весело подмигнул. Можно подумать, мы балетную премьеру обсуждаем.
Я начала рыться в сумке. Нашла три фото, которые таскала в сумке с мыслью сделать для них красивые багетные рамки, и протянула их через стол:
– Вы наверняка хотите спросить об этом. Дионис сделал для меня несколько фотографий. Вот эти, например. Готовые фото Кирилл забрал в прошлый вторник. Я забыла у него, ну, то есть у Кирилла, свой телефон, и Дионис договорился о встрече с ним.
Бирман уставился на снимки, точно видел перед собой нечто фантастически интересное. Изучив фото, он пристально уставился на мое лицо, словно пытался найти соответствие между оригиналом и художественной работой. Мне стало обидно. Вот дурак, неужели непонятно, что это я на фотках?
– Я могу оставить их пока в деле?
– Эти нет. Я сделаю копии.
– А это все фото, что были сделаны?
– Нет. Думаю, около сотни снимков всего было. Хороших – штук двадцать. Пять-семь вошли бы в коллекцию.
– А Вы видели их все?
– Нет, Дионис отобрал снимков десять для примера. Чтобы доказать, что он не замылил тему в стол.
Бирман вопросительно уставился на меня. Сзади кто-то хихикнул.
– Я имею в виду, что у него бывали работы и отснятые серии, которые никогда не печатались и не выставлялись. Когда я согласилась позировать, я была процентов на пятьдесят уверена, что и с этой темой будет так же. Что он напрыгается с камерой вокруг меня, а потом и думать забудет фотографии сделать.
Бирман неожиданно перебросил снимки на стол великану, до этого сидевшему в образе монументального изваяния. Тот мельком глянул на них и протянул ботанику. Ботаник поднес снимки к самому носу, отставил обратно, снова приблизил и высказался:
– Нет. Я абсолютно уверен, что нет.
Мы с Кириллом недоуменно переглянулись. Бирман забарабанил пальцами по столу и объяснил:
– Студия Шкуркина была разгромлена. Есть предположение, что искали какие-то фотографии. Мы вчера весь день там рылись. И не видели ни одного вашего фото, Маргарита Евгеньевна.
– Но должны были остаться негативы.
– Пока мы ничего подобного не нашли.
Ну, неужели эта компания арийца, верзилы и очкарика полагает, что Диониса отравили из-за бесценных бумажек с моей физиономией? Нет, я, конечно, неплохо получилась на этих фотках, но зачем фотографа калечить?
Внутри меня вдруг созрела уверенность, что в ответ на мой интерес к маме тихо приоткрылась дверца семейного шкафа со скелетами. Было весьма вероятно, что я если не родная мамина дочь, то родственница. Но кто и почему мог решить, что это представляет для него угрозу? Денег в семье больших никогда не было. Старинные легенды о сокровищах прадедушки отсутствовали. Никаких фамильных брюликов, золотых дублонов и потерянных замков. Тогда из-за чего сыр-бор?
Пока я размышляла, оказалось, что Кирилл и оперативники уже прощаются. Бирман разглагольствовал о том, что «ведется следствие». Журналист обещал сохранить тайну и всячески содействовать ментам в их работе. Мужчины обменялись кучей рукопожатий, визитками, непонятными шуточками.
Только напоследок Бирман повернулся ко мне:
– До встречи, Маргарита Евгеньевна.
– До свидания. Берегите себя.
В серых глазах появился невысказанный вопрос. Не дождетесь. Никаких объяснений. Никаких лишних слов.
9. Служебный роман
На следующий день я вылетела с работы. Хозяйка, разумеется, изгалялась как могла, описывая мне в красках мою же недобросовестность. Отгулы без предупреждения стоили мне недоплаты тысяч в десять. Но я со стоическим равнодушием выслушала все претензии и даже обошлась без напутственных отправлений скандальной тетки к черту.
После обретения свободы я лихо потратила изрядную сумму на кучу новых шмоток. Одно дело, когда ты живешь в одинокой норе и вылезаешь из нее только для похода в супермаркет. И совсем другое, когда есть, для кого принаряжаться. После сомнений я даже прикупила роскошную шифоновую тунику с названием «Весенняя фея». Ничего, что на дворе осень, феи – существа всепогодные.
Денег у меня было достаточно. По моим меркам достаточности. Кормилась я в домах, где работала. Небольшую часть от заработка я тратила на оплату крохотной квартирки с кухней в три квадратных метра в доме гостиничного типа. Я снимала эту квартирку у пожилой пары, жившей в загородном доме сына. Основными достоинствами квартирки были относительно дешевая арендная плата и абсолютное равнодушие владельцев к тому, что, как и когда я делаю. Все, что их интересовало – поступление денег. А то, что я периодически платила вперед, обеспечивало мне в их глазах репутацию очень, очень надежного жильца. Второй моей статьей расходов с недавнего времени было образование. Но оно отнимало вполне посильные суммы, к тому же весь этот год я уже оплатила, а до следующего еще нужно дожить.
Снова искать работу я пока не собиралась. Не потому, что собиралась сесть на шею Кириллу. Захотелось немного передохнуть. Последний отпуск у меня случился года два с половиной назад, так что пару месяцев я вполне могла потратить на копание в семейных тайнах…
Самый простой путь – подчас самый заковыристый. Я знала, что мама много лет работала в системе образования. Но лишь несколько дней обивания разных порогов позволили мне узнать, что четверть века назад мама работала в районном управлении образования методистом. То есть следила за тем, чтобы во всех школах таблицы умножения были нарисованы достаточно красиво и идейно правильно.
То самое РОНО, но под другой вывеской все еще работало в том же здании, и, кажется, все с той же мебелью и теми же таблицами умножения. Тупо обходя все кабинеты с радостным выражением лица и восторженной интонацией в голосе, я у всех спрашивала, не знают ли они кого-либо, кто работал здесь двадцать-двадцать пять лет назад. Подозреваю, что мое явление надолго войдет в местные байки под названием «Как одна сумасшедшая искала маму». Тем не менее, этот подход сработал. Идиотам обычно легче продвинуться в поисках информации – их жалеют и стараются помочь. Будь я в деловом костюме с заготовленной серьезной речью, тетки посылали бы меня вон, даже не повернув головы.
В итоге я разжилась скудной, но многообещающей информацией. Хотя маму никто не помнил, меня отправили в вышестоящую инстанцию к некоей Лидии Борисовне Коряге. На повышение она ушла всего пару лет назад, а до этого бессменно руководила РОНО как раз лет двадцать пять.
Прорыв к Лидии Борисовне оказался не столь быстро решаемой задачей, но, в конце концов, принцип «только отвяжись от меня, сумасшедшая баба» сработал и здесь.
Лидия Борисовна оказалась тучной женщиной лет сорока пяти. В ней собрались все классические черты неумной и ограниченной в представлениях о мире стареющей женщины, уверенной, что она может помыкать отданными в ее власть детьми. Из таких получаются мерзкие завучи и вредные училки, становящиеся прототипами героинь жалостливых фильмов и народных анекдотов.
