скачать книгу бесплатно
И что ему нужно на этот раз?
Не пойду.
Ему надо, пусть сам ко мне и подходит.
Но с этой секунды я не смогла сосредоточиться на том, о чём говорили девчонки. Я даже улыбалась не потому, что находила разговор веселым, а потому что рефлекторно реагировала улыбкой на их смех.
Что ему нужно? Зачет ещё нескоро.
Может, я забыла что-то у него дома? Вряд ли. Либо он, либо я, обнаружили бы это раньше.
Что тогда?
И, всё-таки. Что-то упорно тянуло узнать, ради чего меня зовут. Будто кто-то набросил лассо на талию и тянет назад, но я не вижу, куда.
– Я сейчас, – бросила я Вике и показала телефон, мол собралась кому-то позвонить.
– Ага, – кивнула одногруппница с улыбкой. – Я прикрою, если что.
– Спасибо.
Сжав в руке телефон, чувствуя холод, что разгонялся под кожей, я шла к аудитории Одинцова.
Я смотрела себе под ноги и старательно пыталась внушить, что в пределах универа он мне точно ничего не сделает. Побоится за репутацию. Да и эта работа, думаю, у него не лишняя.
Вроде, бояться нечего, а всё равно страшно.
Кто-то толкнул меня в плечо. Ощутимо и больно. Меня развернуло на сто восемьдесят градусов, лямка рюкзака слетела с плеча.
Вскинув возмущенный взгляд, я увидела напротив себя высокую девушку в коротком платье-пиджаке чёрного цвета.
– Какого хрена?! – выронила я раздраженно, пытаясь растереть ладонью ушибленное плечо, чтобы хоть немного унять вспыхнувшую боль.
– У меня к тебе тот же вопрос, – высокомерно выплюнула брюнетка, перекинув копну черных локонов за плечо. – Какого хрена ты ходишь там, где хожу я?
– Ты не заметила, что коридор достаточно широкий для того, чтобы в нём можно было разойтись даже с твоим трамвайным заносом? – вскинула я иронично бровь.
По движению за спиной брюнетки поняла, что она была не одна, а в компании двух таких же модниц, как и она. Только вперед вышла солистка, а за ней осталась подтанцовка.
– Кстати, всё хочу спросить, как тебе бассейн? – пухлые губы брюнетки изогнулись в хищной улыбке. – Вещички отстирались от бедности? Можешь не отвечать. Вижу, что нет, – причмокнула она нарочито расстроенно.
– Милана, – протянула я с улыбкой, поняв, наконец, кто передо мной стоит.
– Хорошо, что ты сразу поняла. Не придётся объяснять дважды.
– Дважды? – состроила я дурочку. – По-моему, ты мне ещё ни разу ничего не объяснила… А-а! – протянула я, сделав вид, что меня внезапно осенило. – Или то, что ты в крысу полощешь чужие шмотки в бассейне, это и было какое-то объяснение? Ну, теперь понятно. Обязательно обращусь к тебе, когда в следующий раз нужно будет простирнуть мои вещи. Спасибо, что уточнила.
– Слушай, ты!… – Милана грубо скомкала ткань толстовки на моей груди и приблизила своё перекошенное от гнева лицо.
Вообще плевать.
Меня бьёт отчим, я дерусь с матерью, ежедневно борюсь за жизнь.
Поэтому все эти гибриды Барби с пони нисколько не трогают мои внутренние струны. У меня даже рука не дрогнула от желания её ударить.
– Ты совсем дура или только притворяешься? – процедила солистка. Подтанцовка за ней явно напряглась. Возможно, следующий выход за ними.
– Зато в тебе ни капли притворства, – произнесла я полушёпотом с лёгкой улыбкой.
– Мил… – зашипела подтанцовка. – Мил, хватит…
– Мельникова, что здесь происходит? – за спиной, очень близко ко мне послышался голос Одинцова.
Милана тут же выпустила мою толстовку из кулака, не забыв при этом грубо толкнуть в грудь.
Одинцов мягко придержал меня за спину и тут же убрал руку, когда я от него дёрнулась.
– Ничего, Константин Михайлович, – слащаво пропела солистка. И, кажется, построила преподу глазки. – Просто Мельникова попросила совета по поводу её прыщей. Вы же видите, что у меня кожа идеальная. Я в этом разбираюсь…
– И? – холодно оборвал её мужчина.
– Безнадёжный случай, – вздохнула горестно Милана. – Ей ничего не поможет.
– Как жаль, – состроила я иронично-печальную рожицу.
– Угу, – кивнула Милана, сверкнув в мою сторону недобрым взглядом. – Ну, ладно. До свидания, Константин Михайлович. Не прощаемся… Мельникова, – выплюнула она брезгливо.
Я оправила толстовку, закинула рюкзак на плечо и заглянула в лицо Одинцову, который хмуро смотрел на меня всё это время сверху вниз.
– Что? – не выдержала я его молчания.
– В аудиторию, – отрезал он коротко и первым пошёл в озвученном направлении.
Следом за преподом я вошла в аудиторию. Право выбора оставить дверь открытой или закрыть он, похоже, оставил мне.
Обхватив пальцами потёртую серебристую ручку, я засомневалась, стоит ли её закрывать наглухо. С одной стороны, следует оставить дверь открытой, чтобы любой проходящий мимо мог услышать и увидеть наш разговор. Да и Одинцов будет вести себя гораздо сдержаннее, если мы останемся открытыми. Но, с другой стороны, в том-то и проблема, что наш разговор может услышать кто угодно. Одинцов не стесняется в выражениях, не кривит, говорит прямо и порой это звучит грязно, а я не хочу, чтобы догадки Одинцова стали поводом для слухов тех, кто может понять что-то не так.
Поэтому дверь я закрыла наглухо. Обернулась на месте и увидела мужчину, уже сидящего за преподавательским столом.
– Подойди, – бросил он коротко, при этом не посмотрев в мою сторону.
С хмурым выражением лица он разглядывал ручку, которую крутил между пальцами.
Стиснув челюсти и прикусив язык, желающий послать его куда подальше, я всё же сделала несколько шагов к его столу и встала напротив. Скрестила руки на груди и выжидающе уставилась на светлую челку, что частично завесила его глаза.
Мужчина не спешил говорить. Казалось, он вообще забыл, что в аудитории не один. А ещё именно сейчас он напомнил мне отчима, который любил в детстве ставить меня перед собой и давить психологическим молчанием, придумывая мне очередное наказание.
– Твой отчим… он… – ему будто с трудом давались эти слова.
– Ясно, – выдохнула я и, не желая слушать дальше, направилась к выходу из аудитории.
– Алёна.
Тихим мужским голосом, как маленьким камешком, собственное имя ударило в затылок. Мужские пальцы сомкнулись выше локтя и требовательно остановили мой побег.
Я дёрнулась, чтобы освободиться, но лишь сильнее застряла в капкане мужского парфюма, внезапно окутавшего пространство вокруг.
– Что вы от меня хотите? – выдохнула я, безнадёжно сосредоточив внимание на черном отглаженном воротнике его рубашке.
– Я понимаю, что ты видишь во мне врага. Не только во мне. Во всех, – тихий мужской голос звучал недалеко от уха. Отголоски его дыхания с запахом кофе слегка касались моей щеки. – Я тоже когда-то был таким же. Даже хуже.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– У меня тоже был отчим. И синяков из-за него на моём теле было достаточно. Но, Алёна, – Одинцов переступил с ноги на ногу и словно стал ближе. – Я был пацаном. Меня просто били и забрасывали в комнату, чтобы не мозолил глаза. А ты девочка, а он… Он тебе что-то делает?
Внутренние механизмы застыли. Сейчас я была бы рада, чтобы между нами упала Великая Китайская стена, и плевать, что я рискую остаться без руки.
Я резко вскинула подбородок и заглянула в голубые глаза, которые, оказывается, всё это время были сосредоточенны на мне. Выглядел Одинцов странно: помятым и будто неряшливым. Что ему совершенно несвойственно.
– Вы хотите узнать, не насилует ли меня отчим? – задала я вопрос в лоб. Мой голос граничил с шёпотом, но был достаточно твёрдым. – Не насилует. Собирается ли? Об этом можете спросить у него. Заодно расскажете ему в подробностях, как меня лучше всего усаживать на комод в одном белье, раздвигать ноги и за какие места лучше всего лапать.
Я грубо выдернула локоть из захвата мужских пальцев и, пошатнувшись, отступила на шаг.
– Я уже сказал, что не сделал бы тебе ничего из того, что ты не хотела бы. У меня была только одна цель – вывести тебя на эмоции. И только. При простом разговоре ты слишком легко уходишь от ответа. Как выяснилось, и при непростом ты тоже отлично держишься. Давно?
Я не собиралась отвечать на его вопросы. Но и воинственно смотреть в его глаза дальше тоже не смогла. Снова опустила взгляд на черный воротник.
Молчание между нами затянулось, воздух становился холоднее.
Одинцов запустил руку в карман брюк и вынул из него небольшое металлическое кольцо, на котором повисло два ключа.
– Ключи от моей квартиры. Подозреваю, что для мытья в университетском душе есть куда более весомые причины, чем ремонт. Можешь приходить в любое время. Понимаю, что тебе будет комфортнее, когда меня не будет дома, поэтому отдаю тебе дубликат ключей.
– А что же вы сразу не на коне, да не в доспехах ко мне, от дракона спасать, мечом сверкать?
Одинцов невесело усмехнулся.
– Потому что моя мама тоже когда-то была такой принцессой. Я её спасал. Сотни раз спасал. Вызывал полицию по её же просьбе и мольбам о помощи. А когда приезжали возможные спасители, мама брала свои жалобы обратно. Отрицала всё. В итоге, я оказывался крайним. Побитым крайним, запертым в своей комнате. Поэтому я знаю, что пока принцесса сама для себя твёрдо не решит, что пришло время спасаться и рвать любые связи, ни у одного принца не будет шанса её спасти. Ни у одного. Потому что принцесса всегда найдёт причину, чтобы оправдать дракона. Кем бы этот дракон для неё не был. Возьми ключи. Я буду присылать тебе смс-ки со временем, когда меня не будет дома. Можешь приходить в эти часы и принимать душ.
– Почему вы так настойчиво хотите мне помочь?
– Ты девушка, я мужчина.
– И?
– И этого достаточно. Держи, – рука с ключами стала ближе. – Предлагаю первый и последний раз.
Я смотрела на эти ключи и понимала, что маленькая девочка глубоко внутри меня устала настолько, что, истерично плача, тянулась за этими ключами, как за единственную возможность выжить.
Но если бы проблема заключалась только в том, что мне негде мыться…
Только прозвучавший звонок смог вырвать меня из черного омута мыслей.
Я вновь заглянула в голубые глаза и стойко произнесла:
– Спасибо за предложение, Константин Михайлович, но вынуждена отказаться. Простите, мне пора на пару.
Глава 18
Из универа я вышла так, будто долгое время пробыла под водой и, наконец, получила возможность глотнуть свежего воздуха.
Прикрыв глаза, я подставила лицо пасмурному февральскому небу. Холодный ветер подхватил пряди волос и, словно пропустил их между пальцами, оставил в покое.
– Красиво, – услышала я рядом знакомый голос.
Открыла глаза, опустила голову и увидела стоящего у крыльца Колесникова. Он держал телефон так, будто только что меня сфотографировал.
– Блин… – выдохнула я едва слышно.
Сегодня в перерывах между парами я уже достаточно насмотрелась на Милану и её подтанцовку, на Одинцова, а теперь в качестве «десерта» вынуждена смотреть ещё и на Колесникова.
– Согласен. Перегнул, – произнес Колесников вместо стандартного приветствия. И, подобно джентльмену, мягко обхватил мои холодные пальцы своими теплыми, пока я спускалась по ступенькам.
– И что дальше?
Я остановилась напротив парня, спрятала руки в карманы дутой куртки и заглянула Вадиму в глаза.
– Постараюсь стать для тебя хорошим мальчиком. Не обещаю, что сразу получится, но и ты, Алёнушка, тоже давай мне послабления. И себе, – он окинул меня беглым оценивающим взглядом. – Нельзя быть такой серьёзной в нашем возрасте. Когда ещё, если не сейчас, творить всякую дичь.
– Не знаю, – повела я плечами, лишь на секунду сделав вид, что задумалась. – Например, никогда?
– Алён, – лицо Вадима сделалось серьёзным. А сам он подошёл чуть ближе, нарушая личное пространство. Они с Одинцовым сговорились, что ли, сегодня? – Это всего лишь переписка. Не нужно воспринимать её буквально. Воспринимай её как инструмент для обоюдного поднятия настроения. Прикольно же начиналось.
Если быть честной с самой собой, то начало нашей ночной переписки действительно вышло неплохим. По крайней мере, отвлекающим. Если не воспринимать Колесникова как клоуна и забыть о маске, которую он демонстрирует в универе, то, в некотором роде, парень он неплохой.
– Ладно, – кивнула я согласно. – Начало было неплохим, но…
– Да, блин! – выдохнул Колесников сокрушенно и поднял взгляд в небо, кажется, для того, чтобы выяснить за что ему всё это.
– Но… – акцентировала я. – Ко мне сегодня подходила твоя подружка.
– Какая? – нахмурился парень.
– Которая вещи мои в бассейне стирала.
Я не собиралась утаивать сей факт и выгораживать какую-либо из сторон. Зачем мне молча проглатывать чужие необоснованные претензии, которые, кстати, разумнее было бы направить не мне, а бровастому яблоку раздора в красной куртке, что стоял напротив.
– Твою мать! – тихо выругался Вадим и черты его лица стали жёстче. Острый взгляд впился в моё лицо, чтобы считать эмоции. – И что она хотела?
