Так могло быть

скачать книгу бесплатно

Так могло быть
Татьяна Володина

Повесть о любви. Которую нашли… и которую никогда не потерять! Несмотря на всё, что случилось.

Татьяна Володина

Так могло быть

Посвящаю моему дорогому сыну

Милый, я тебя люблю и очень скучаю. ОЧЕНЬ!

Прости меня, что, родив тебя, я обрекла тебя на страдания.

Прости, что не оправдала твоих надежд. ОНА оказалась сильнее меня.

Прости!

Глава 1

Болела нога, а точнее – пятка. Туфли были новые, а все новое всегда доставляло Соне неудобство. Вот и сейчас правая туфля натерла ей ногу, и та нестерпимо болела. Хотелось ее снять, но Соня не могла себе этого позволить.

«О сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух и опыт, сын ошибок трудных, – Соня остановилась, чтобы вспомнить, как дальше, и, вспомнив, обрадовалась, – и гений, парадоксов друг, и случай, бог изобретатель». Эти строчки Пушкина она повторяла в уме, когда, хромая, шла по коридору в направлении своего кабинета, нервно сжимая губы от боли и злости. Нет, она не была поклонницей поэзии. Предпочитала прозу, но великое на то и великое, и раз услышанное помимо твоей воли вторгается в твое подсознание и заполняет его до краев.

«Как верно, – подумала Соня, – «и случай, бог изобретатель». Это то самое, чем сейчас мне необходимо утешиться? Случай, именно случай занес меня в этот банк, в это здание, на этот этаж…» Она только что покинула кабинет своего начальника и, улыбнувшись приветливо секретарю, вышла из приемной директора департамента. Ей срочно необходимо было уединиться, чтобы привести свои чувства в порядок и успокоиться. Ежедневный прессинг по утрам постепенно превратился во что-то вроде зарядки. «Утро вечера мудренее» – это было не про Сониного начальника. У них в департаменте здравомыслие наступало в конце рабочего дня, а хорошее настроение и кипучая деятельность – после него. Никто не должен был увидеть Соню в состоянии бешенства. Это был ее принцип. Все негативное оставалось в ее кабинете и ни в коем случае не должно было просочиться в комнаты управлений и отделов. Сейчас главное – тихо прошмыгнуть в свою комнату и восстановить дыхание.

Войдя в кабинет, Соня села в кресло за своим рабочим столом, скинула ненавистные туфли, испытав чувство сродни блаженству, и поняла, что смертельно устала от препирательств, доказательств, уговоров и упреков. В свои тридцать два она вот уже два года занимала должность начальника управления. В ее обязанности входили аналитика деятельности, прогнозирование результатов и разъяснение филиалам инструкций Банка России. Работа напряженная, но в то же время интересная и требующая высокой квалификации. Требовалось не только подготовить документ, но и угодить начальству, предугадать, чего от нее ждут, даже если подчиненным придется выполнять кучу ненужной работы. Любые доводы и обращения к здравому смыслу тщетны. Соня давно уже понимала, что никакие аргументы не могут изменить сложившейся ситуации, когда начальник всегда прав, однако каждый раз попадалась на эту удочку. Вот и сейчас ее разговор с Алексеевой закончился на той же ноте – с небольшими вариациями, но смысл был именно такой.

Директор департамента Алексеева, непосредственный начальник Сони, дама за сорок, умная, напористая, готовая работать круглосуточно и уверенная в том, что все вокруг тоже этого хотят. Соня не возражала, но не терпела насилия. А еще Алексеева не любила, чтобы идеи исходили от других. Идеи – это ее прерогатива, а миссия подчиненных – под ее чутким руководством реализовывать их. Она ревностно следила, чтобы вся информация департамента исходила только от нее, и контакты подчиненных с внешним миром пресекала. А вот этого Соня не могла принять. Ей необходимо общение с коллегами из других подразделений банка. Было такое ощущение, будто она находится в аквариуме и начинает в нем задыхаться. Страх, что тебя могут обойти, ревность к успеху коллег только мешали работе. Но парадокс в том и состоял, что страхи Алексеевой были помехой именно Соне. Бред, конечно, но невозможно ничего объяснить человеку, который слышит только себя и непогрешимое вышестоящее руководство. Самолюбие Алексеевой просто зашкаливало, и в то же время она не терпела рядом с собой тех, кто обладает им.

Соня тяжело вздохнула, понимая, что работы много и ей сейчас необходимо успокоиться. Налив стакан воды, остановилась у окна. «Что я делаю не так? – спрашивала она себя. – Как долго может продолжаться игра в одни ворота? И что требуется конкретно от меня?»

Беда была в том, что Соне нравилась ее профессия. Она умела работать в коллективе и подчиняться указаниям руководства, понимала и принимала субординацию, но ни под каким видом не терпела унижения и неуважения, как к себе, так и к другим. Поэтому каждый рабочий день становился для нее испытанием, и отношения с директором были на грани. Стоит кому-нибудь из двоих сорваться – и все полетит, как лавина, сметая на своем пути судьбы людей. «Спокойно», – приказывала Соня себе каждое утро и ехала в офис.

На работу Соню пригласил заместитель председателя банка Павел – муж Наташи, ее однокурсницы по университету. Сегодня как раз из-за этого и возник очередной скандал. Павел спешил на совещание и попросил Соню срочно принести ему последние цифры по аналитике. Материал только-только был подготовлен, его еще не видела Алексеева. Прихватив папку с бумагами, Соня направилась к Павлу, а по дороге занесла в секретариат департамента экземпляр и попросила срочно передать его директору. На справке она указала время передачи документа. Соня застала Павла в его кабинете, и они на ходу успели обсудить полученные показатели, а потом он отправился на совещание, а она вернулась к себе.

Вот тут все и началось. Вызвав Соню, Алексеева начала упрекать ее в том, что та, не получив начальственного разрешения, посмела передать материал первому заместителю председателя банка. Соня была ошарашена: что, собственно, случилось? Ошибка в справке? Нет. Оказалось, Павел позвонил Алексеевой и поблагодарил ее за оперативно предоставленный материал. Очередные придирки Алексеевой продолжались минут двадцать. Объяснять что-либо ей было бесполезно. Каждое Сонино слово провоцировало извержение нового потока злобных выкриков: «Я здесь начальник, а вы – никто!» Соня уже направилась к двери, а Алексеева кричала ей в спину, что она здесь директор и все решает. Соня знала, что этим разговором конфликт не исчерпан, и вскоре, как всегда, последует продолжение.

Устроившись удобнее в кресле, поставив локти на стол и подперев голову руками, она стала терпеливо дожидаться продолжения. Начинать работу было бесполезно, поскольку должен был прокатить еще один девятый вал. И он не заставил себя долго ждать. Раздался звонок. «Брать или не брать трубку?» – подумала Соня. Телефон не умолкал. О Господи! Она взяла трубку и снова услышала, что только с начальственного разрешения можно передавать и получать документы… Слова, описав очередной круг, снова и снова сыпались ей в ухо. Она отложила трубку в сторону, выждала, когда там прекратится жужжание, а потом сказала только одно слово: «Хорошо», – и отключилась.

Удивительно, как в характере одного человека могут сочетаться настолько разные чувства: неуверенность, страх, что тебя кто-то подставит, пародия на властность и растерянность, желание быть в лидерах и неспособность себя подать, чтобы с тобой считались равные по должности. Железная самодисциплина, ум и трудоспособность, соседствуют со страхом что-то не успеть, кому-то не угодить. Бояться, чтобы не опередили, «вылизывать» документ до такой степени, чтобы опаздывать с ним к сроку, сводя все усилия коллектива к нулю. В Алексеевой удивительным образом уживались потребность общения на иррациональном уровне, оказания посильной помощи страдающему человеку, сочувствия ему. При этом она отгораживалась от людей высокой стеной, делая вид, что ее совершенно не интересуют пустые разговоры о моде, кулинарии. Как можно болтать о пустяках? Она выше всех этих земных мелочей! А сама тут же задавала вопрос: «Какие цветы сажаете на даче?» Но об этом она готова поговорить, когда у нее есть настроение. А вы должны помалкивать, пока вас не спросят. И это все, как ни странно, уживается в одном человеке. Соня понимала, что люди разные и их нужно понимать и прощать, но… Ей трудно было прощать тех, кто позволял себе унижать других, особенно своих подчиненных, даже если сам бывает униженным другими.

Поговорив с начальником, Соня завелась сама. «Ну, нет, пора покинуть эти стены. Сколько можно терпеть оскорбления!». Почему-то эта мысль успокоила Соню, и она снова окунулась в работу.

Уже поздно вечером, когда она собралась уходить, позвонил Павел.

– Ты еще здесь торчишь?

– Торчу, – уставшим голосом ответила она.

– Сонь, тебе завтра утром от меня принесут материал. У меня к тебе просьба: посмотри его быстро и, как будешь готова, зайди ко мне, мы его обсудим. Хорошо?

– Не очень.

– Что так? – засмеялся Павел.

– Какого черта ты полез к Алексеевой с благодарностью? – зло процедила Соня.

В эту минуту она действительно была зла на Павла. Не позвони он Алексеевой, возможно, конфликта не случилось бы. Но тут же Соня подумала, что у директора департамента мог найтись другой повод.

Павел снова засмеялся:

– Тебе опять досталось от нее? Я уже потом понял, что подставил тебя. Я подумаю, как мне вас развести. Ну, прости меня, Соня, я больше не буду, – как мальчишка, заныл Павел, а затем с обычной своей интонацией попросил: – А материал посмотри, пожалуйста. Я уверен, что он тебя тоже заинтересует.

– Ладно! Не думай об этом. Разводить нас не нужно. Во всяком случае, пока. Наталье привет, – и она положила трубку.

Уже на выходе из банка Соня услышала веселый голос Алексеевой:

– Софья Владимировна, завтра утром зайдите, пожалуйста, ко мне. Есть задание. Вы ведь знаете, я без вас ну никак не могу.

– Хорошо, Ирина Павловна, – повернувшись к ней, весело ответила Соня.

– До свидания, Софья Владимировна.

– До свидания, Ирина Павловна.

Каждое рабочее утро начинается с упреков и унижения. На Соню это действует как холодный душ. Это обязательно, чтобы не забывалась, кто здесь начальник. По-видимому, это зарядка батареек на день. После полудня следуют недовольство и капризы, а к вечеру усталость берет свое, и поэтому начинается расслабление и объяснение в любви. И на следующий день опять в том же порядке: «Ночь, улица, фонарь, аптека…». Для машины это было бы, наверное, хорошо. Настрой соответственно программу и действуй. Но человек не машина. У Сони тоже свои биоритмы, которые требуют обуздания, да и характер, как говорит ее брат, не подарок. Вместе с тем у Сони есть ценное качество – здравый смысл, что позволяет вовремя оценить обстановку и не поддаться минутному помешательству. Так считает ее бабушка. Правда, если происходит сбой – хоть караул кричи. Это уже частное мнение ее брата.

Глава 2

Соня открыла дверь и вышла на крыльцо банка. Побывав во многих чудесных уголках мира, каждый раз, возвращаясь в Москву, она сознавала, что для нее роднее и красивее города нет на всем белом свете. Вот и сейчас она невольно заулыбалась. «Надо чаще бывать на улице», – подумала она. Весна только-только началась, еще холодно, но сегодня был на удивление чудесный вечер, пахло весной и надеждой. Внутри что-то сжалось, и Соня медленным шагом направилась к машине. Ей нужно понять, как следует относиться к нынешнему положению, но только не сейчас. Она очень устала. Открыв дверцу машины и сев на водительское сиденье, Соня закрыла глаза.

Итак, ее зовут Соня, или Софья, или София, а можно и Софи, кому как нравится. Своим именем она обязана бабушке, папиной маме. Зинаида Сергеевна, бабушка Сони, – большая оригиналка, у нее по любому поводу есть особое мнение. Пока родители Сони размышляли, каким именем одарить девочку, бабушка, подойдя к кроватке, твердо сказала: «Нечего гадать, она вылитая Сонечка, Соня, а когда вырастет – у нее будет царственное имя – Софья». Так она и стала Сонечкой, Софьей, Софи. К бабушке у Сони претензий нет, по большому счету, ей все равно, какое у нее имя. Вообще семья Сони «с чудинкой», как она говорит. Всех мальчиков называют Владимирами, так что, когда родился ее старший брат, проблем с именем не возникло. По отцовской линии – сплошь творческие личности, и все отменно рисуют. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ее отец и брат – архитекторы. Брат – идеальный наследник своего отца и мамочкин любимчик. Он надежда и продолжатель их рода, и вообще чудо из чудес, Соня его очень любит. Мама и Соня – это две противоположности. Порой Соне казалось, что ее родила бабушка. С бабушкой у нее взаимная любовь. Бабушка называет Сониного брата Володю, своего внука, «наш оболтус», а Соню – «моя умница». По этому поводу Соня и Володя часто шутят. «Если хочешь что-нибудь сделать, – с детства внушала ей бабушка, – делай сейчас. Если хочешь сказать, говори сейчас. И, что еще важнее, ты должна все делать сама». Это стало руководством к действию и Сониным стимулом.

Когда Соня решила поступать на экономический факультет университета, мама всплеснула руками, хотя сама была врачом-кардиологом, а не художником или музыкантом. Бабушка, в прошлом известный журналист и отменная пианистка, поцеловала ее в темя и с улыбкой произнесла: «Умница». Папа покачал головой, так что было непонятно, хорошо это, по его мнению, или плохо, и изрек:

– Все это причинно-наследственные связи. Их, конечно, можно изучить и докопаться, почему именно экономический факультет, а не исторический или биологический, например, но давайте не будем этого делать.

Папа в доме – особенная личность. В маминой жизни все подчинено его желаниям, расписанию и поступкам. Все домашние должны вращаться вокруг папы – солнца и божества. А божество это хорошо просекло и сполна пользуется своими привилегиями. Все беды, если они не задевали папиной орбиты, должны были решаться домашними, а если потребуется его помощь, то он, конечно, окажет ее – кто бы сомневался. Соня и Володя не сомневались и поэтому росли «борцами».

Итак, все прояснилось: Соня отныне – исключение из правила, но исключение вполне качественное. И все успокоились. Мама не разделяла восторга бабушки и папы. Соня и папа обожали друг друга и постоянно посмеивались над собой и переглядывались с пониманием, когда возникала пикантная ситуация. Мама же шуток не понимала. Она была всегда чем-то озабочена и волновалась по поводу и без. И это не удивительно. Будучи известным врачом-кардиологом с научной степенью доктора медицинских наук, она, подчинив свою жизнь любимому мужчине, умудрилась состояться как личность; при этом дома, в присутствии мужа, превращалась просто в жену. Мама дома и мама в клинике – это два разных человека. На работе о ней говорили с придыханием, пациенты старались попасть на прием именно к ней. Там мама шутила, улыбалась коллегам и медсестрам и становилась красивой и обаятельной. Соня сама это видела, когда студенткой забегала к ней. Но это было очень давно. Теперь Соня занята и не бывает в клинике, а дома она редко видит маму веселой и довольной, за исключением тех дней, когда рядом находится брат Володя. По большей части та бывает уставшей, озабоченной, грустной. Мама считала, что Соня должна серьезнее относиться к жизни и думать, прежде чем совершать свои «необдуманные» поступки: «Тебе уже тридцать, не забывай». При этом у нее кривился рот. Она так часто об этом говорила, что если бы Соня хотела забыть, то не смогла бы. «Необдуманным» поступком, по мнению мамы, было расставание с Андреем. Для Сони мама – человек, которого она любила и не хотела огорчать, но подругами они так и не стали. Почему? Так сложилось. Дистанция между матерью и дочерью осталась навсегда. Однако, как это ни странно, мама была именно тем человеком, с кем Соня в последнюю очередь стала бы обсуждать свои сердечные дела. Почему? Соня не знала и, если честно, об этом не задумывалась, воспринимая все как должное. Когда брат над ней подтрунивал и называл злюкой, она опасалась, что может стать угрюмой, как мама.

Соня через пробки пробиралась к себе на Никитский бульвар. У нее в машине на всю мощь гремела группа QUEEN. Это ее немного успокоило. Она орала вместе с солистами, и тут ее мобильник ожил. Не хотелось ни с кем разговаривать, ей сейчас никто не нужен, она сама по себе, и этого довольно. Но телефон подпрыгивал на соседнем кресле и не умолкал. Соня посмотрела, кто это, и вздохнула.

Звонил Андрей, ее бывший парень. Или гражданский муж? Соня не знала, как можно назвать прошлые отношения, но когда-то, будучи вместе, они чувствовали себя счастливыми. Сейчас пытаются быть просто друзьями, но это пока плохо выходит. В основном не получается у Сони. Расстались они три года назад при весьма неприятных обстоятельствах. После разрыва с Андреем Соня была в ужасном состоянии. Именно тогда Павел предложил ей работу в банке. Она согласилась. Жена Павла Наталья считала, что ответственна за случившееся, поскольку именно она познакомила Соню с Андреем. Это произошло на дне ее рождения. Тогда Наташа с Павлом уже поженились, и у них родился Ромка, Сонин крестник. Андрей был однокурсником Павла, они дружили еще до его учебы в Англии. В то время Андрей только вернулся в Москву. Их с Соней встреча была предрешена.

Соня хорошо запомнила тот вечер. Она увидела Андрея, как только вошла в комнату. Высокий, худощавый, темноволосый молодой мужчина с лучистыми светло-карими глазами… На нем был темно-синий костюм, голубая рубашка со свободно завязанным галстуком. Их познакомили. У Андрея оказался необычайно глубокий и красивый голос. И все это: его восхитительные взгляды, ласковые руки, которые обнимали ее во время танца, взгляд его светло-карих глаз, обволакивающий ее, голос, шептавший ей… В общем, у Сони снесло крышу. Что было совсем не удивительно.

Они прожили вместе два года, и все считали их парой. Все, кроме бабушки. Бабушка относилась к Андрею настороженно, словно предвидела его измену и расставание. Уже потом Соня узнала, что измены были и раньше. Ее Андрей был совсем не ее, а точнее, не только ее. Когда Соня узнала, а узнала она последней, то была на грани помешательства. Андрей так и не смог понять, что такого страшного произошло, если любит он только ее, свою единственную и неповторимую Соню. А она не могла понять, как можно любить одну, говорить ей, что любишь, и спать с другими, а главное – получать от этого удовольствие. Когда она об этом сказала своей подруге Лене, та посоветовала больше никому об этом не говорить, особенно мужчинам – смеяться будут. А Соня запретила себе думать о мужчинах вообще.

Соня почувствовала, что проголодалась и очень устала, но, вспомнив, что сегодня ей так и не удалось пообедать, только усмехнулась про себя и решила добраться домой, поесть и завалиться на диван с книгой.

Что для нее работа? Этот вопрос возник из ничего. Просто вопрос, и все, но мысли роились, заставляя искать ответа. Для одних – это только источник средств к существованию. Каким будет их существование, определяется величиной этого источника. Все просто и закономерно. А для других? Для других работа – удовольствие и главное содержание их жизни. Наверное, это здорово. А для нее, Сони Патеновской? Что для нее ее работа? Средство к существованию? Безусловно! Главное удовольствие в жизни? Соня насупилась. Конечно, нет. Ей нравится работа, она не представляет, кем бы еще могла быть. Но она может с определенностью утверждать, что это важная, очень важная часть ее жизни, но не самая главная. Правда, у нее пока нет мужа и детей, но есть большая семья, и она – часть ее. У нее есть Наташа и Лена – близкие подруги, дружбой с которыми она очень дорожит. Еще у нее есть музыка, которую она любит, и книги, без которых не может жить.

Нет, не нужно дома возвращаться к мыслям о работе. Об этом она подумает в рабочее время. Соня рассмеялась своей наивности. Все лучшие решения приходят во сне.

Глава 3

«Ну, слава богу, наконец, я добралась домой», – с облегчением вздохнула Соня, закрывая дверцу машины и направляясь в свое гнездышко. Большая квартира с просторным холлом досталась Соне от бабушки и дедушки. Здесь раньше жили они, но после смерти дедушки бабушка живет с родителями Сони в загородном доме. В Москву, на Кутузовский проспект, в квартиру ее родителей, они перебираются в конце ноября и живут там до апреля, как позволит погода. Это значит, что старшие члены семьи постоянно кочуют то туда, то обратно, тем самым доставляя Володе, старшему брату Сони, колоссальное «удовольствие» и иногда подключая к переездам и ее.

В этом году весна ранняя, и родители с бабушкой уже угнездились за городом. У Сони и Володи нет вторых половинок и нет детей, следовательно, у родителей и бабушки нет любимых внуков, которых они бы холили и лелеяли. Это вызывает у них тревогу, а у Сони и Володи – раздражение от их постоянного нытья.

Эмоциональный Сонин взрыв трехлетней давности, когда она, не объяснив причины, заявила, что больше не желает принадлежать одному мужчине и подчинять свою жизнь его капризам, так напугал родителей, что с тех пор они смотрели на нее участливо и этим заставляли ее ощущать себя жертвой. И ее личность, ее эго, от этого страдает, да еще как! В результате Соня стала реже появляться у них на даче. «У меня много работы», – объясняла она родным. Володя понимал сестру, поскольку был посвящен в ее историю, и всячески поддерживал ее. Отчасти в это была посвящена и бабушка.

Соня занялась домашними делами: вымыла помидоры и зелень, приготовила салат, заложила в стиральную машину белье, приняла душ. Но, посмотрев на салат, решила, что он не поможет ей избавиться от хандры, сделала бутерброд с маслом и красной рыбой, открыла бутылку шардоне, поставила диск IL VOLO и устроилась на диване. В этот момент раздался звонок.

Звонила Наташа, жена Павла. С ней Соня познакомилась во время учебы. Так получилось, что в первый же день занятий они оказались рядом на одной скамье в аудитории экономического факультета университета и с тех пор дружат. Соня и Наташа были абсолютно разные как по внешности, так и по характеру. Наташа – тоненькая, голубоглазая блондинка с густыми волосами. Соня чуть ниже ее, тоже хрупкого телосложения, шатенка со стрижкой и большими зелеными глазами, которые завораживали, когда она, взмахнув своими роскошными ресницами, смотрела удивленно и строго. Наташа – нежная, с плавными движениями, томная, с неизменной ласковой улыбкой. Соня – порывистая, темпераментная, в ней чувствуется ум, твердость характера и способность к принятию неординарных решений, которые когда-нибудь «шарахнут по ее чокнутой башке», о чем неоднократно предупреждал ее старший брат. Тем не менее они подружились. Противоположности притягиваются – это, по-видимому, был тот самый классический случай.

На третьем курсе Наташа рассказала о знакомстве с Павлом, который был на девять лет старше ее. На их свадьбе Соня была свидетельницей. Когда родился Ромка, она стала его крестной. Теперь Наташа – нежная и любящая жена, заботливая и трепетная мамочка, хозяйка большого красивого дома и верная подруга.

– Сонечка, это я, – торопливо сказала Наташа. – Извини, что звоню так поздно. Как там по этикету – до десяти? А сейчас уже начало одиннадцатого. Извини, но я только освободилась. Сама понимаешь, Павел возвращается поздно, и мне нужно его покормить…

– …и обогреть, – перебивает ее Соня. – Надеюсь, что он уже ест сам? И что это ты вдруг вспомнила об этикете? Читаешь классику или вышиваешь салфетку? Прилежная любящая жена и нежная мамочка! Уверена, что в доме все идеально.

Она пыталась шутить, но Наташа не обратила внимания на ее колкость. Она уже привыкла к шуткам Сони на эту тему. Ее забота о своих мальчиках давно стала предметом постоянного подтрунивания подруг. Наташа, отказавшись от карьеры, всю себя посвятила Павлу и Ромке. Соня радовалась счастью подруги и вместе с тем боялась, что однажды та поймет, что в ответ не получает того, что делает человека счастливым. Сказать об этом Наташе она не решалась. Оставалось надеяться на чувства Павла.

– Павел рассказал мне, что снова подставил тебя. Честное слово, я его отругала. Он обещал так больше не делать.

– Надеюсь, что он обещал торжественно, – засмеялась Соня.

– Слава Богу! Ты смеешься. А я переживала. Милая, я знаю: тебе в банке достается. Павел сказал, что уже не может без тебя обходиться, что ты клад. Я просила, чтобы он подумал, как тебя оградить от этой дамы.

– Думаю, что тебе не следует вникать в этот вопрос. Ты ведь знаешь, что меня непросто обидеть. Да и дама, слава богу, страдает только по части своего характера, а с головой у нее все в высшей мере нормально. Это меня как раз и устраивает. Удивительно, что делает с нами страх. Страх лишиться престижной работы или не получить ее, страх потерять любимого или не полюбить совсем, страх за свою семью… И там, похоже, случай номер один.

– Соня, ты читаешь мои мысли. Чужой страх не должен портить твою жизнь. У каждого из нас свои демоны. И обидеть тебя легко. Мне ли этого не знать? Это ты думаешь, что сильная, а я знаю, какая ты ранимая. Я тебя люблю и всегда буду тебя защищать.

Соня рассмеялась и почувствовала, что успокаивается:

– Это так удобно, когда твоя подруга – жена твоего босса. Ладно уж, защитница моя. Уже поздно, возвращайся в семью. – «Чмокнув» ее в телефон, Соня отключилась.

Глава 4

По звонку будильника Соня с трудом заставила себя открыть глаза. Рассветало. Повернувшись на бок, Соня решила, что никакая сила не заставит ее подняться, и по настроению включила второй концерт Рахманинова. Лежа в кровати, послушала первые фортепианные аккорды, а когда музыка стала разливаться вширь, заполняя все пространство квартиры, Соня поднялась и направилась на кухню приготовить кофе. Она была вся там, в музыке, над вечным покоем. Когда она слушала этот концерт, перед глазами возникала церквушка на утесе с картины Левитана, качаемые ветром кроны деревьев. И видела она все это, словно с облаков, которые проплывают высоко в небе. В этот момент Соню лучше не трогать. Ее охватывало чувство сладкой печали, и те, кто об этом знал, старались в такие моменты ее не тревожить. Но потом она становилась тихой и ласковой.

Была хорошая весенняя погода, но еще холодно, и поверх платья Соня надела свое любимое белое пальто, взяла сумку и направилась к лифту, который как раз остановился на ее этаже. Тихая жизнь Сони закончилась, когда дверь лифта открылась и она услышала голос Ильи, соседа с пятого этажа:

– Привет, соседка. Это я остановил лифт на твоем этаже. Ты рада?

– Привет. Конечно, я в восторге, – улыбаясь, ответила Соня.

Илья – худой очкарик с красивой бородой, голубыми глазами и яркими чувственными губами. Он доктор исторических наук, преподает в университете, фанат своего дела и говорит взахлеб о студентах, раскопках, скифах, славянском периоде…. Соня любит с ним поболтать, но сейчас раннее утро, и им нужно спешить по своим делам.

– Надо увидеться, ты как считаешь? – с улыбкой спрашивает он.

В этот момент они уже вышли из подъезда и оказались на улице.

– Ты ведь знаешь, я всегда за. Привет Алене.

Махнув на прощание рукой, Соня направилась к своей машине. Ранним утром в Москве еще нет пробок. Они появятся позднее, когда подтянутся машины из пригорода, а сейчас ехать – одно удовольствие. От Никитского, где Соня живет, до Сретенки, где работает, в это время можно доехать за двадцать минут.

В коридорах банка еще тихо, рабочий день начнется только через сорок минут. Как только Соня вошла в свой кабинет, раздался звонок. Звонила Алексеева, но Соня решила дать себе десять минут тишины и покоя и трубку не сняла, а подошла к шкафу и стала снимать пальто. Через пять минут снова звонок, и она, вздохнув, ответила.

– Вы уже пришли? – И, не дожидаясь ответа Сони, директор строго приказала: – Зайдите, пожалуйста.

Взяв блокнот и ручку, Соня направилась в кабинет Алексеевой. Рабочий день начался.

Когда через час она вернулась к себе. стол ее все еще был пуст. Пришлось звонить Павлу, но его рабочий телефон не отвечал, а на мобильный телефон Соня не стала звонить. Набрала номер его секретарши:

– Верочка, – ласково обратилась Соня, когда та через минуту подняла трубку, – доброе утро. Это беспокоит Софья Владимировна. Павел Андреевич мне вчера вечером дал срочное задание и сказал, что сегодня утром материал будет лежать у меня на столе. Но его у меня нет. Где он?

– Да-да, Софья Владимировна, – Соня представила, как Верочка подпрыгивает в своем кресле, – этот материал у меня, но курьер будет позднее. Как только он появится, попрошу его принести вам.

– Мы теперь работаем по расписанию курьера. Ясно. Интересно, а когда он появится? А если не сегодня, а только завтра? И появится ли вообще? – с еле скрываемым раздражением спросила Соня.

– Не могу вам ответить на этот вопрос, Софья Владимировна, – мило пропела в трубку Верочка.

Соня почувствовала, что начинает заводиться, но этого категорически делать нельзя, иначе весь день пройдет насмарку. Она взяла себя в руки.

– Спасибо, Верочка, все поняла. Сейчас к вам зайдут и заберут его для меня.

– Та-да-дам-м-м! – пропела Соня, положив трубку и, тяжело вздохнув, подумала: «Вот бы мне такую выдержку, и чтобы при этом внутри ничего не напрягалось. Этому научиться нельзя, с этим рождаются. Она, наверное, обо мне уже забыла».

Наконец материал оказался у Сони. Теперь можно им заняться, пока отдел выполняет полученное утром задание. Соня разобралась с бумагами, сделала на полях пометки, сверила с уже сделанными ею прогнозами. Порадовалась, что практически все прогнозируемые показатели по стране на ближайшие три года учтены ею в прогнозах, за исключением некоторых моментов. Поразмышляла над этим и поняла, что не может согласиться. «Это нужно обсудить с Павлом», – решила Соня.

Тут принесли подготовленную докладную для руководства банка. Соня стала смотреть материал. «Молодцы», – подумала она. Затем еще раз перечитала, убрала два лишних абзаца, включила некоторые показатели и поправила кое-где текст. Времени оставалось мало, и она попросила с поправками поторапливаться. Знала, что этого можно не говорить. Сотрудницы и сами все знают. И тут началось, как всегда, самое неприятное в ее работе – звонки с требованием срочно дать докладную, которые повторялись с периодичностью в две минуты. Соня встала и пошла в отдел, где вносили исправления в докладную. Ей было стыдно стоять над душой, но у нее не было иного выхода, она не могла вернуться в кабинет и продолжить работу или пойти к Павлу с его материалом.

Когда докладная была доработана, Соня тут же принялась ее читать и, если находила опечатки, сразу исправляла. Вошла Алексеева и при всех стала выговаривать Соне, что она ей звонит, а та не берет трубку:

– Вы должны находиться в своем кабинете, – строго сказала она Соне, – а не ходить по отделам. Пусть они к вам приходят. Я вам делаю очередное замечание.

Соне было неприятно это слышать, но она знала, что спорить с Алексеевой нет смысла. И потом, они ведь не одни. Перепалка здесь неуместна. Она просто молчала и ждала, когда принтер распечатает докладную. Ей показалось, что он стал медленно работать, а ее начальник протянула руки, чтобы выдернуть листы из внутренностей устройства. Ускорить работу принтера Соня была не в силах, оставалось только ждать. А ждать, стоя рядом с нетерпеливым человеком, мучительно трудно. Соня отошла в сторону, и в комнате воцарилась тяжелая тишина, нарушаемая шумом работающего принтера.

Наконец докладная оказалась в руках у Алексеевой, и она бросила Соне через плечо:

– Идемте.

«Что за манера заставлять меня присутствовать при читке материала? Я его уже читала неоднократно. У меня полно работы, нужно идти к Павлу». Соня вздохнула, взяла себя в руки и пошла следом.

Она сидела напротив и видела, как Алексеева черкала подготовленный материал, ставила стрелочки то тут, то там, а затем изрекла: