скачать книгу бесплатно
Школьные годы – веселые годы
Татьяна Бурмистрова
Повесть основана на реальных событиях. Речь пойдет о самой обычной советской школьнице. А в чем состоит, эта самая жизнь? Из учебы и каникул, конечно. Учиться, само собой, скучно, а вот отдыхать – это другое дело! Хотя и во время уроков дети выкидывают всякие фортели. А без шалостей жизнь у школьников была бы совсем пресной!
Каникулы
Двенадцатилетняя Ася с самого утра хмурилась: «Опять этот лагерь! Надоело!»
– Ну, ты скоро? – спросила мама и принялась наставлять дочь. – По списку обратно вещи собирай, а то опять половину оставишь.
Девчонка резко захлопнула крышку маленького, походного чемодана, навалилась сверху и закрыла на железные застежки.
– Я специально что ли? – возмутилась Ася. – Ты же меня знаешь.
Мама вздохнула и покачала головой:
– В том-то и дело, что знаю. Горе луковое. Идем.
Каждое лето, начиная с первого класса, мама отправляла Асю в пионерский лагерь. Только девчонка не считала это принудительное пребывание в лесу отдыхом, скорее наоборот. Там же было все по расписанию: подъем, отбой и даже кормежка, но особую досаду вызывал «тихий час». Пионерские песни от рассвета до заката из динамиков, развешанных на соснах, девчонку тоже раздражали, и очень не нравилась столовая. Мокрые тарелки, противная подлива и ненавистная пенка – мерзость, одни словом. И вообще еда в лагере была невкусная. Столовая, она и в Африке столовая. Спасалась Ася, да и не только она, сухарями. Дети после завтрака тайком распихивали хлеб по карманам, растаскивали по корпусам и раскладывали в сушилках, а после отбоя из каждой палаты раздавался хруст. Затем начиналась возня иного порядка: крошки, их же надо было вытряхнуть из постели, а потом на детей нападал хохот. Воспитатели и пионервожатые сердитыми окриками «убаюкивали» развеселившихся, чтобы с боем растолкать утром. Да, нервная у них была работёнка.
В первый раз Ася прибыла в лагерь семилетней девочкой с чаинками в мочках. Если кратко, то дело было так: приехала в гости тетя и проколола ушки, а затем маме неожиданно дали путевку. Что было делать? Ниточки тетя вытащила, а в дырочки ввинтила длинные чаинки. Это не опечатка! Кстати, чай был не грузинский, а элитный, цейлонский, который доставали тогда по блату на чаеразвесочной фабрике. Только детям в лагере это было без разницы. Они хохотали и тыкали в Асю пальцем, да и взрослые с трудом сдерживали улыбки. Красота требует жертв, поэтому девчонка стойко сносила насмешки, утешаясь мечтой о сережках с камушками. Только вот сбыться ей было, увы, не суждено. Уплыли чаинки в бассейне, а ушки заросли.
Следующее лето Ася провела не в лагере, а отправилась к родне в поселок. У тети Лизы был и муж, и сын, а у тети Клавы, к сожалению, никого. Она была очень добрая, но несчастная. В раннем детстве тетя получила серьезную травму позвоночника, после которой у нее вырос на спине горб. Замужества, понятное дело, не состоялось. Асе было тетю Клаву жалко, поэтому она остановилась в ее доме. И не прогадала! Тетя, на радостях, достала электрический самовар и стала покупать в магазине всякие сладости. Как же не побаловать любимую племянницу? Такое гостеприимное поведение тети Асе очень даже нравилось, и она трескала конфеты с превеликим удовольствием.
У тети Лизы девочка тоже бывала часто, ведь там ее ждал брат. Дети были ровесниками, и с удовольствием проводили время вместе. Братец, который был на голову выше, любил отвесить сестрице шутливый пендель или подзатыльник, за что ему тут же «прилетало» в ответ. Дети вместе ходили на рыбалку и гоняли на велосипедах, да и шкодили, ясное дело, вместе.
Однажды Димка отправился провожать Асю. Только вышла незадача – на двери висел замок. Стало очевидно, что тетя Клава куда-то ушла. Дети посидели, повздыхали, потом направились в малинник, где слопали все ягоды. Тетя еще не вернулась, и Димка предложил:
– Ада в сарай, яйца соберем! Поди куры уже снеслись.
Братец оказался прав. Пяток яиц ребята отыскали и вернулись назад, но тетя так и не появилась. Димка почесал макушку и выдал:
– Надо сломать замок! Я в сарае топор видел.
Братец сгонял за ним и принялся за дело. Он пытался сбить замок, но силенок не хватало.
– Дай! – вызвалась Ася. – Я попробую.
Димка смахнул со лба пот, протянул инструмент и скептически хмыкнул:
– Ну-ну.
Ася положила яйца на крыльцо, поплевала на ладошки и крепко ухватилась за топор. Она замахнулась и ударила, только вот промахнулась и немного повредила дверь.
– Дай сюда, – отобрал топор братец. – Не умеешь, так не берись. Смотри, как надо!
Димка нанес серию, почти точных, ударов, но замок и не думал поддаваться.
– Дай я подковырну, – оттолкнула Ася брата. – Тут хитростью надо.
Но Димка сердито отпихнул сестричку, а она его в ответ, после чего раздался хруст.
– Яйца! – вскрикнула Ася. – Мы раздавили яйца!
– Нечего было мне под руку лезть, – огрызнулся братец.
Вот тут-то и вернулась тетя Клава, и покачала головой:
– Бандиты. Подождать не могли? И яйца, гляжу, все перебили.
– Я сейчас уберу, – стыдливо вспыхнула Ася. – Прости нас, тетя Клава.
Спустя пару месяцев девочке стала маловата юбочка, да и блузочка тоже. Да чего уж там, ни в какие свои вещи Ася не могла влезть.
– Не расстраивайся, – сказала тетя Клава, – мы расставим.
Она была портнихой, и машинка швейная у нее дома имелась, так что вопрос решился легко и просто. А чтобы окончательно утешить племянницу, тетя Клава подарила ей оранжевый платок с красными цветами. В нем-то Ася и отправилась на автостанцию встречать маму.
Жители поселка «окали», и как-то незаметно этот говор подхватила и Ася, даже словечки новые появились в ее лексиконе. Когда девочка рванула к маме на шею, то со слезами на глазах крикнула:
– Ты пошто так долго не приезжала?
Мама, конечно, остолбенела. Ее дочка стала круглой, а в цветастом платке смахивала на деревенскую старушку, еще и «окающую».
– Пойдем скорее, – подпрыгнула пухленькая Ася на толстых ножках. – Чай из самовара пить будем. Тетя Клава вафли купила!
В пионерском лагере, конечно, девочке было тоскливо. Там не было мамы, и Ася по ней скучала. Со временем она узнала все порядки, и хорошо ориентировалась не только на территории лагеря, но и за его пределами. В те времена прогулки в лесу были обычным делом. Конечно, детский отряд сопровождали взрослые, так что никто не терялся. Разбредались и аукались, потом собирались вместе и возвращались назад с грибами. Лисички – их там была пропасть. Добычу нанизывали на нитки и развешивали сушиться на окнах, а часть отдавали в общий котел. Повара жарили рыженькие грибочки с луком и потчевали ими детей в ужин. Только мама как-то без энтузиазма принимала у дочери дары леса. Она, конечно, брала и благодарила, но потом куда-то сушеные грибы испарялись.
В лагерных кружках Ася научилась вышивать, а еще выжигать по дереву – это, пожалуй, было самое интересное. И настольный теннис освоила, и плавание. Наставления лагерного физрука по кличке Два Двадцать помогли Асе преодолеть в бассейне первые робкие метры. Той же осенью девочка записалась в секцию плавания, и спустя полгода приняла участие в соревнованиях, где заняла не то четвертое, не то пятое место.
Кличку Два Двадцать, бывший баскетболист Иван Иванович, получил за свой рост. Не сказать, что он был суров, но его побаивались. Вы только представьте себе стук в окно второго этажа ночью! Сначала раздавались испуганные вопли, а затем наступала тишина. Вечера Два Двадцать коротал в засаде. Возле летней веранды, где проходили дискотеки, росло раскидистое дерево. Так вот, физрук там прятался, наблюдая за порядком. Стоило произойти какому-нибудь инциденту, как грозный великан выскакивал из укрытия, а лилипуты-нарушители с визгом бросались врассыпную.
Два Двадцать считал спорт самым эффективным средством воспитания. Он был уверен, что физические упражнения отвлекают от глупостей, поэтому все время устраивал для детей состязания. Надо сказать, что лагерь был оборудован волейбольной и баскетбольной площадками, и футбольное поле имелось, и небольшой открытый бассейн. В каждом корпусе стояли теннисные столы, а у воспитателя отряда можно было получить обруч, скакалки и ракетки для игры в бадминтон.
Утро в лагере начиналось с зарядки, а после завтрака все шли купаться на озеро, на котором обитали чайки. Однажды они прилетели в лагерь и превратили площадь, а она была немаленькой, в живой, белоснежный, галдящий ковер. Это было настоящее чудо!
Место для купания на озере было огорожено, и нырять, в целях безопасности, запрещалось. Два Двадцать любил повторять:
– Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья.
Он зорко следил за порядком и временем пребывания в воде. На шее у физрука висел спасательный круг, во рту был свисток, а на руке красовались часы.
У Два Двадцать жена была учительницей физкультуры. Она всегда была при нем, а вот сынок, юный баскетболист, приезжал в лагерь лишь в последнюю смену, да и то в составе спортивного отряда. Кстати, мальчуган вымахал выше отца, и ступни у него были необычайного размера. Кто-то, однажды завидев гигантские следы на песчаном пляже, пустил байку, что их оставил пришелец.
В августе лагерь гостеприимно распахивал двери шестого, отдельно стоящего корпуса, для спортсменов. Приезжали баскетболисты, волейболисты и даже лыжники. Те с грохотом разъезжали на своих роликовых деревяшках по аллеям, лязгая об асфальт длинными железными палками. А вот маленьких и худеньких гимнасток Асе было жаль. Однажды она подсмотрела тренировку на летней веранде и пришла в смятение. Бедняжек гнули и растягивали словно кукол, а не живых детей. Гимнастки тихо стонали и роняли слезки, и Ася поразилась их терпению. Это надо же! Что за спорт такой? У них была сердитая тренерша с химической завивкой на голове, которая зорко следила за питанием. Девочкам не давали гарнир, да и пили они одну только воду. Вот тогда-то Ася и порадовалась, что ее в свое время не взяли в гимнастки. Так, отцу чего-то втемяшилось в голову, ведь девчонка не была ни худенькой, ни гибкой. Короче, не подошла она этому великому спорту.
Вообще Ася похожа на мальчишку: широкие плечи, узкие бедра и короткая стрижка. В троллейбусе подслеповатые старушки к ней так и обращались:
– Мальчик, пробей талончик.
У девчонки темно-серые, живые, искрящиеся глаза, губки бантиком, ямочка на подбородке и розовые щечки. У Аси веселый нрав, а если точнее, то она хохотушка.
Так что в то утро она не была похожа сама на себя. Мама проводила угрюмую дочь до заводского клуба, позади которого собирали детей в отряды, чмокнула в щечку и ушла на работу. Вскоре автобусная процессия двинулась в путь во главе с ГАИ. Всю дорогу девчонка ерзала на сидении, вздыхала и с грустью смотрела в окно, вспоминая прошлое.
Два Двадцать однажды за дерзость посадил Асю «на губу». Хотя дерзостью тот инцидент назвать трудно, скорее глупостью. Дети стали прогуливать зарядку: набивались в туалетные кабинки и отсиживались там. Физрук возмутился до крайности, выстроил злостных нарушителей в шеренгу и отчитал:
– Безобразие! Это что еще такое?
Один паренек вдруг ни с того ни с сего замычал в знак протеста, ну и другие подхватили. Потом «революционер» сцепил за спиной руки и зашагал по лагерю, а остальные примкнули к нему, включая Асю. Бродил мычащий отряд по лагерю долго, и физрук растерялся – к такому повороту событий он не был готов. К нему на помощь пришли директор и старшая пионервожатая. Они увещевали, упрашивали, приказывали прекратить беспорядок, но дети разошлись не на шутку. Тяжелее всего было Асе, ведь Светлана Васильевна работала в ее школе.
– Ты же хорошая девочка! – с жаром восклицала она. – К тому же пионерка! Ася, прекрати немедленно!
Но как она могла подвести своих товарищей? Девочка продолжила мычать, хоть ей было и совестно. Вот тогда-то Два Двадцать разозлился и рявкнул:
– Пять нарядов вне очереди!
Саботажников откомандировали на кухню, где они чистили картошку.
В лагере происходило много чего интересного. Да хоть взять День Нептуна. Морской владыка с бородой из мочалки в окружении русалок, украшенных кувшинками, выплывал на лодочке из камышей и поздравлял детей, а потом начиналось массовое купание. Дети хватали взрослых и прямо в одежде бросали в озеро, куда с веселым визгом прыгали и сами. Или, скажем, День кашевара. Он проходил тоже на берегу озера. На кострах отряды варили кашу, а повар снимал пробу из каждого котелка и объявлял победителя. За ужином лучших кашеваров награждали шоколадными конфетами.
Проводилось и еще одно мероприятие, под названием «Сладкое дерево». В первый раз Асю, пионерку старшего отряда, нарядили Красной Шапочкой. Она прыскала смехом, сыпала шутками и «мучила» малышей загадками, направляя к дереву, под которым был спрятан сладкий приз. Веселая героиня из сказки так очаровала маленьких девочек, что те до конца смены не давали ей проходу. Второй персонаж достался ей отрицательный. Тут уж Ася расстаралась: вздыбила начесом волосы, подрисовала фингал под глазом и написала на щеке «Лёха». Леший носился по лесу в тельняшке, швырял в детвору шишки, дергал девочек за косички, а мальчишкам отвешивал щелбаны. Словом, вел себя так безобразно, что дети чуть не поколотили его. Он ещё додумался перепрятать сладости, что вызвало недовольство не только у малышни, но и у взрослых. Пришлось Лешему выкручиваться: самому переть тяжеленную коробку из леса и раздавать детям конфеты.
А походы с ночевкой? Ходили далеко, на реку. Там заранее ставили палатки, доставляли матрасы, подушки и одеяла, а также фляги с водой, продукты и повара, который готовил на костре. Печеная картошка под комариный писк – романтика! В один из таких походов произошел интересный случай.
Подружка Светка притаилась у дерева и принялась лопать неизвестные ягоды.
– Ты чего тут? – поинтересовалась Ася.
– Вот, – протянула та на ладошке маленькие черные ягодки.
Ася придирчиво оглядела их, потом сунула в рот и тотчас выплюнула:
– Это не черемуха!
– А что? – побледнела Светочка.
– Может волчье лыко или бузина – я почем знаю? Пошли!
Ася схватила подружку за руку и потащила в лагерь. Она зачерпнула в фляге большую кружку воды, протянула Светке и строго сказала:
– Пей, а то помрешь. Вдруг ягоды ядовитые?
Девчонка давилась, но пила. После третьей кружки Ася скомандовала:
– Теперь два пальца в рот!
Светку стошнило, но Аська на этом не остановилась и заставила выпить еще пару кружек.
– Ты только не говори никому, – попросила несчастная, – а то заругают.
– Ладно, – пообещала Аська и всю ночь не спускала с подружки глаз.
То ли ягоды попались не ядовитые, то ли промывание помогло, только утром Светка была живее всех живых.
Ася обожала разные приколы. Мама часто отправляла ей в лагерь посылки со сладостями, чаще всего с щербетом. Он ведь по цвету чем-то напоминает хозяйственное мыло, вот девчонка и решила подшутить над соседками. Она повертела кусок в руках и вдруг брякнула:
– Кто будет щербет?
Соседки с недоверием глянули на мыло и отказались.
– Неужто не хочется сладкого? – напирала Ася. – Сама ведь съем.
По глазам было видно, что и хочется, и колется. Тогда девчонка откусила от мыла кусок и театрально закатила глаза. Соседки переглянулись и уже было согласились отведать «щербет», как во рту у Аси появился тошнотворный вкус. Терпеть его не было никаких сил, и она выскочила из комнаты. Мыло, точно липкая ириска, прилипло к небу и зубам. Девчонка поскоблила во рту пальцами, потом щеткой, после чего принялась выполаскивать, выпуская изо рта пузыристую, переливающуюся на солнышке пену.
Ася и поспорить была не прочь. Однажды она присела, аж, сто раз. Дело было после отбоя, ведь именно тогда и происходило все самое интересное. Девчонкам не спалось, и зашёл у них разговор про спорт. Тут Аська и выдала, что готова на рекорд. Сначала она приседала играючи, потом «со скрипом», а под конец уже через силу, превозмогая боль и усталость. Пот заливал ей глаза, а лицо побагровело от натуги, но спорщица не сдавалась.
– Девяносто семь, – считали вслух соседки, – девяносто восемь, девяносто девять.
Ася присела в последний раз, и девчонки замерли в ожидании. Спортсменка собралась, скривила лицо и рывком встала.
– Сто!!! – хором крикнули соседки.
Спор был выигран, но какой ценой. Несчастней человека на той неделе в лагере было не найти, ведь Ася хромала на обе ноги.
Девчонка, хоть и отличалась общительностью, но не любила идти ни у кого на поводу. В одну из смен она попала в комнату с наглой и коварной девицей. Ее Ася видела в лагере впервые, залётная какая-то. Та сразу же подмяла под себя тщедушных соседок: сначала приласкала их, а потом стала верховодить. Фамилия у нее была смешная – Василёк. Так вот, с этим цветочком у Аси возник конфликт. Василёк оказалась с гонором, поэтому рискнула пойти вразрез с установленным в лагере правилом, то есть взбунтовалась против уборки территории. Мол, не обязана она. У самой кишка была тонка, и она подбила на это дело сговорчивых девчонок. Только в Асе взыграло упрямство, да и чихать она хотела на всяких там командиров – у нее своя голова на плечах есть! Она молчком подмела площадь и вернулась в комнату, а Василёк начала на нее напирать:
– Предательница.
Аська не посчитала нужным ей отвечать, тогда «в бой» вступили остальные:
– Ты пошла против коллектива! Так не делается! Мы же договорились!
– Я с вами ни о чем таком не договаривалась, – отрезала Ася. – И вообще считаю, что правила нарушать нельзя.
Конечно, Василёк такое проглотить не смогла. Она дождалась, когда Ася заснула и устроила ночью «коечное» собрание.
– Давайте объявим ей бойкот, – прошептала Василёк.
– Верно, – откликнулась с жаром соседка.
– Тише, – цыкнула командирша, – а то разбудишь.
В повестку, видимо, не входило Аськино присутствие, но вышло так, что она проснулась, но виду не подала.
– Таким не место в наших рядах, – высказалась другая.
– Бойкот! – зло прошипела третья.
Утром с Асей никто не разговаривал, но она была готова к такому повороту. Василёк с ухмылкой всматривалась в ее лицо, надеясь увидеть страх или отчаяние, но наша героиня оказалась не из трусливых. Да, ей было тяжело, но на поклон она идти не собиралась. Просто после нескольких дней «игнора» Ася попросила маму забрать ее из лагеря.
