скачать книгу бесплатно
– Бей черных! – так стихийно, на площади Героев было придумано название людям, не желающих союза с кроками. Его впервые пробасил высокий, широкоплечий парень. Повалив на землю какого-то невысокого молодого человека и уперев в его грудь свое колено, он поливал его черной краской из баллончика. – Теперь у тебя поубавится пыла воевать! – он наотмашь ударил лежащего человека по лицу уже пустым баллоном. – Будешь знать… – но договорить, так же как и еще раз ударить он не успел.
От сильного удара в правое ухо он отлетел от своей жертвы на метр, и сам растянулся на твердом, прорезиновом покрытии площади. Когда широкоплечий парень, наконец, превозмогая звенящую боль в голове, встал, то увидел, что какой-то молодой высокий человек, одетый, словно на торжественный вечер, каким-то неуловимым движением перебросил через себя молодого парня и тут же ударом локтя заставил согнуться еще одного.
– А, недобитый черный! – зажав в широкой ладони пустой баллончик из-под краски, со звенящей от удара головой, фрол кинулся на своего обидчика.
А дальше время вновь для него остановилось. Он лишь успел заметить какое-то движение этого высокого человека в свою сторону, потом все, словно внезапно выключили телевизор – чернота перед глазами.
Андрей дрался, как учил его в Рязанском институте воздушно-десантных войск инструктор рукопашного боя майор Коноваленко – спокойно, бесстрастно, ни в коем случае не входя в раж. Обездвижил одного противника, тут же переключайся на следующего. Не старайся ударить врага сверх необходимого. Только чтобы лишить его возможности нападать. И дело тут не в гуманности, просто надо экономить силы. Тогда у тебя больше шансов уцелеть и нанести максимальный урон противнику.
Привычный для таких схваток мозг землянина легко ввел подвластное ему тело в специальный режим боя, когда оно становится похожим на машину. Руки, ноги, туловища работают в быстром едином ритме, но без рывков или пауз, как поршни в двигателе, выдавая на «выходе» впечатляющий результат – шесть обездвиженных фролов за полминуты. Или пять секунд на человека. А «машина» работала дальше – туловище резко влево и одновременный удар правой рукой. Тут же поворот на сто восемьдесят градусов на правой ноге и лягающий удар левой ногой. Мгновенный разворот обратно и вот уже воздух рассекает левая нога.
«Только бы не применили оружие. Против бластера я бессилен, на мне даже броника нет», – мозг как заправский компьютер, ведущий одновременно несколько вычислительных процессов, мысли выдавал пульсациями, втискивая их между тактами движения тела.
«Шмальнут с лазера… – Андрей крутанул «карусель» и правой ногой в грудь отправил в нокаут очередного фрола, – и все, это не пуля… – бывший российский офицер-десантник, прыжком вперед, в подкате свалил двух бегущих на него мужчин и, кувыркнувшись через бок, вновь вскочил на ноги, – могут и руку отрезать, или что-то посерьезней… – захват летящей на него руки, резкий рывок противника на себя с одновременным ударом его по ногам, – надо пробиваться к флайеру».
Фролы, впитавшие с молоком матери, суровые законы своей страны относительно применения оружия, его сейчас не использовали. Слишком жестоким потом будет наказание. Их, фролов, осталось очень мало, чтобы позволить себе роскошь применять оружие друг против друга. Боевой лазерный луч должен быть направлен только в крока!
Кедров, бросив короткий взгляд на лежащего парня, которого он попытался защитить и коротко вздохнул – потащить его с собой в машину не получиться, слишком неравные силы. Тут бы самому пробиться.
И он пошел, короткими, точными ударами расчищая себе путь и ломая чужие руки и ноги. Вот и его флайер. Около него трое молодых людей, явно собравшихся не допустить его к нему.
Ха! Да он вырвался с рудников Гамеда, убивая вооруженных кроков и пройдя несколько километров под землей. А тут трое безоружных и щуплых по земным меркам мужчин. Андрей просто прыгнул на них, ударил своей массой, как шар ударяет кегли. Нет, не так. Катящийся по дорожке шар не имеет сильно и больно бьющих рук и ног. Да и фролы оказались не кеглями – не разлетелись в стороны, а безвольными мешками рухнули на землю.
Его родной флайер словно ждал хозяина, запустился, что называется, с пол-оборота. Кедров хотел было ударить по кнопке автоматического взлета, чтобы резко уйти вверх, уходя от набегающих разъяренных фролов.
«Стоп! Как говорил подполковник Звягинцев на тактике диверсионных рейдов, если у тебя есть Бахча, то нечего свою задницу показывать перед врагом. А у меня даже не Бахча, а флайер, который на Земле даже не снился», – Андрей рванул на себя рычаг перехода на ручное управление.
Потом эти кадры, заснятые многочисленными видеокамерами, показывали все фроловские телеканалы, а потом и человские, и даже кроковские. Небольшой флайер, который уже было вздыбился, чтобы через мгновение прыгнуть в небо, неожиданно осел, а затем медленно, в полуметре от земли попер на толпу. Тонне пластика, внутри которой рокотали тысячи киловатт энергии, а самое главное, которой управляли решительные руки, противостоять было невозможно. Люди, толкая друг друга, спотыкаясь, бросились прочь от сумасшедшего флайера. Некоторые, видя, что не успевают, плашмя валились на землю.
Андрей прибавил скорости и зигзагами стал носиться по площади. Толпы фролов бросились с площади Героев, уже не обращая внимания на то, кто рядом бежит – тот, кто кричал: «Нет войне фролов и кроков» или тот, кто в ответ отвечал: «Ублюдки! Нелюди! Предатели!»
И, наконец, крики ужаса и ругательства перекрыли сирены полицейских флайеров.
«Как в дешевом голливудском боевике – полиция прибывает на шапочный разбор», – Андрей Кедров, наконец, отдал бортовому компьютеру управление флайером и устало откинулся на спинку кресла.
Он даже не заметил, как два полицейских, небесно-голубых флайера, крутым виражом, оказались по бокам его летательного аппарата.
– Следуйте за нами, – гаркнул динамик в кабине Андрея, выводя его из заторможенного состояния.
«А, сейчас начнутся разборки – что он себе такое позволяет, как посмел гонять храбрых фролов, как овчарка нерадивых овец, сбивая их в стадо, – подчиняться Андрею не хотелось, – знаю я все это. Чиновник и в сотнях тысяч световых лет от Земли остается чиновником».
Ему вдруг вспомнились смутные намеки тестя на то, что Главный Полицейский сторонник Главного Судьи и всячески ему помогает.
«Так вот почему полицейские так поздно вмешались. Они хотели, чтобы сторонники за союз с кроками как следует, отдубасили тех, кто против этого. Чтобы все фролы увидели, что за союз с крокми выступает много их соотечественников и что они сильны. А силу уважают всегда и все».
– Флайер, регистрационный номер восемь ноль три шесть четыре девять, следуйте за нами. В случае неповиновения, мы вынуждены будем применить силу».
«Ага, сейчас запрут меня в кутузку. А это еще одна проблема для Главного Командора – вытаскивать своего зятя. Пока еще зятя, – Андрей горько усмехнулся, но тут же взял себя в руки. – Не расслабляться! Все личное – потом».
– Флайер, регистрационный номер восемь ноль три шесть четыре девять. Немедленно следуйте за нами! Это последнее предупреждение! В случае отказа, мы применим силу!
«Ну-ну. Испугали ежа голой задницей. Эх, не видели вы наших ментов!» – и вновь рычаг перехода на ручное управление резко брошен назад.
Штурвал от себя, педаль газа в пол и флайер Андрея стремительно нырнул вниз.
– Флайер, регистрационный номер восемь ноль три шесть четыре девять! Мы вынуждены применить силу!
«Да знаю я вашу силу! Сейчас включите лазер микроволнового излучения и попытаетесь заглушить мой движок. Что ж, пробуйте!», – землянин щелкнул одним из тумблеров на панели управления и еще сильнее отжал от себя штурвал. Земля стремительно рванулась на встречу. Полицейские флайеры попытались было повторить этот маневр. Куда там! Их бортовые компьютеры, мгновенно вычислив, что параметры флайеров находятся в опасной области, без колебаний прекратили опасное увеличение угла пикирования. А угол был действительно опасным даже для полицейских флайеров, не говоря уже о гражданских.
Нет, недаром Андрей Кедров возился со своим флайером, переделывая его систему управления. Точнее не он, а один фрол. Оказывается и на Матеи, как и на Земле, есть умельцы, которые за небольшую плату готовы сделать что угодно, обойти какие угодно сложные блокировки и защиты. Теперь было достаточно щелкнуть тумблером, и бортовому компьютеру становилась глубоко безразлична твоя безопасность – вытворяй в небе что хочешь. Я тут нее причем.
У самой земли Андрей потянул штурвал на себя и одновременно перевел двигатель в режим планирования. Флайер чуть вздрогнул – над ним раскрылись три небольших лопасти, тут же слившиеся от вращения в сплошной круг. Появившаяся тяга мощно потянула нос летательного аппарата к небу, помогая рулям высоты. Отсвечивающая глянцем поверхность площади скользнула в метре под Андреем.
Теперь уже сразу четыре полицейских флайера охотились за землянином.
«Лучше бы так же ревностно они пресекали беспорядки», – мужские руки крутанули штурвал вправо, одновременно до максимальной увеличивая тягу вращающихся лопастей. Едва не задевая хрустальную пятидесятиметровую стелу погибшим героям, флайер Кедрова закружил вокруг нее. Полицейские флайеры закружились сверху, не решаясь повторить столь рискованный как для них, как и для стелы маневр.
«Если зацеплю этот хрусталь – хана. Даже если жив останусь. К надругательствам над национальными святынями любой народ относится очень болезненно. Если даже сам о них анекдоты сочиняет. Своим можно, чужаку за это порвут все, включая самые деликатные части тела», – закусив нижнюю губу, весь сжавшись, Кедров вцепился в штурвал, кося взглядом на полыхающий искусственным огнем хрусталь в двух метрах от него.
Покружив с минуту над стелой, полицейские изменили тактику. Они отлетели метров на пятьдесят от памятника, опустились на высоту Андрея и равномерно рассредоточились по кругу.
Через несколько секунд землянин понял, что хотят фролы. Неожиданно тихое рокотание двигателя оборвалось, затем, как-то судорожно всхлипнув, движок заработал вновь. Постоянно кружившийся флайер Кедрова был трудной мишенью для микроволновых лазеров полицейских, но сейчас, выстроившись по кругу, они передавали его друг другу, словно эстафетную палочку.
Двигатель вновь чихнул, но затем вновь заработал – время воздействия микроволнового излучения на электронную систему двигателя оказалось меньше критического.
«А ведь заглушат, как пить дать заглушат», – Кедров рванул штурвал на себя и свечой взмыл вверх.
Полицейские флайеры не отставали. Двигатель еще раз судорожно дернулся и замолчал окончательно.
«Опасные действия с флайером, угрожающие жизни людей, опасное маневрирование около национального памятника, неподчинение полиции, – землянин с вяло вращающимися над ним лопастями, скользил по наклонной вниз, – могут посадить за решетку надолго. Как раз на то время, чтобы устаканить союз с кроками».
Десять метров до земли, пять… Над ним скользнула тень какого-то большого флайера.
Времени рассматривать не было – земля была рядом, рукой можно дотянуться, точнее шасси летательного аппарата. Толчок, бесшумно сработали амортизаторы и небольшая, однотонная пластиковая машина застыла. Рядом садились полицейские флайеры. А прямо перед ним стоял большой летательный аппарат, раскрашенный в небесно-голубые государственные цвета, с перекрещивающимися белыми лучами – эмблемой Главного Командора. А вот он и сам, высокий, грузный, с длинными седыми волосами Матрул ДарВул неспешно вылез из кабины флайера. Из десантного люка его машины выскакивали и подбегали к приземлившемуся Андрею люди со знаками различия военно-космический сил фролов. Через минуту зять и тесть стояли рядом.
К Главному Командору подбежал кто-то из полицейских чинов.
– Командор третьей степени Марфи СакПанрок, – представился он, хлопнув правой рукой по левому плечу. – Этот человек многократно нарушил Закон, и мы вынуждены его арестовать.
– Полномочиями, данными мне, как Главному Командору, я забираю этого человека. Можете об этом доложить своему начальству.
Полицейский стрельнул глазами по стоящей за спиной Матрула ДарВула шеренге молодых людей со значками с перекрещивающимися белыми полосками – символами лазерных лучей на груди и молча отступил.
– Я увидел тебя по телевизору. Сейчас все каналы транслировали твои кульбиты, – первое, что сказал Главный Командор, как только они взлетели.
– Молодцы журналисты. Сразу вычислили, кто в флайере.
– Во-первых, они не вычислили, – после паузы, ухмыльнувшись, ответил Главный Командор. – Поэтому зря ты их хвалишь. Во-вторых, вычислил тебя я. Поэтому надо хвалить меня. Еще и зато, что от полицейских спас.
– Спасибо. Остается узнать, как ты меня вычислил. Ах, ну да. Сканируется же регистрационный номер флайера.
– И как же это я по телевизору мог его просканировать? – Матрул ДарВул еще раз ухмыльнулся.
– Ну, кому-то там в полицию позвонил. Попросил узнать, кто на флайере. Тот соединился с полицейскими, которые меня преследовали… – не очень уверенно ответил Андрей.
– Ага, позвонил, попросил. От кого уж, а от тебя я такого детского лепета не ожидал услышать.
– Прямо уж детский лепет, – землянин обиженно отвернулся.
– И сейчас ведешь себя как ребенок, – продолжал безжалостно чеканить Матрул ДарВул. – Вместо того, чтобы вытягивать с меня информацию, обижаешься. Я уже начинаю думать, что ошибся… – задумчиво закончил Главный Командор.
– В чем, что выдал за меня свою дочь, Эльдиру?
«Господи, не надо было это говорить, не надо».
Но, словно кто-то парализовал его волю, заблокировал в голове сдерживающие тормоза и землянин все говорил и говорил, с каждым словом чувствуя облегчение. С каждым словом чувствуя, как груз, накопившийся в душе за это время, стронулся и каким-то черным, грязным потоком хлынул прочь, куда-то вниз, в темные глубины подсознания, туда, откуда обычно возврата нет.
– Конечно, кто я такой! Какой-то необразованный чел, с Богом забытого уголка Вселенной. Явно не пара дочери Главного Командора. Не волнуйся! Эльдира уже это поняла. И скоро у тебя будет другой зять – образованный, храбрый. И звание подходящее. Не какой-то там курсантик, а генерал. Генерал челов!
В кабине флайера повисла тишина, нарушаемая лишь тихим рокотом двигателя.
– Т-а-ак, – наконец произнес ДарВул и мельком оглянулся, словно еще раз убеждаясь, что между ними и остальными фролами находится звуконепроницаемая переборка. – А я то думаю, что ты эти несколько дней сам не свой. Значит причина – моя Дирка?
Андрей насуплено молчал, глядя прямо перед собой.
– А храбрый человский генерал, это, наверное, Виргул? Ну, об этом не трудно догадаться, – продолжил Главный Командор, вновь не дождавшись ответа от своего зятя. – Ты мне лучше скажи, Дирка тебе повод давала? Или из-за того, что она с этим Виргулом пару раз станцевала, ты там себе что-то нафантазировал и теперь сам же себя накручиваешь? Так был повод?
– Нет, не было… – тихо ответил Андрей.
– Так чего же ты, ма че пирла, – выругался ДарВул, – нюни распустил? Нет, я все сильнее и сильнее начинаю думать, что ошибся.
– Да в чем же ты ошибся? – вскричал разозленный Андрей, которого только что обложил собственный тесть. За несколько месяцев пребывания у фролов, землянин начал понимать их язык, в том числе и тот, про который на Земле говорят – ненормативный. И он отлично уже знал, что такое фроловская «пирла», тем более что она уж очень была похожа на русский эквавалент.
– Что внес тебя в список. Увидев, флайер, вытворяющий на площади Героев немыслимое для фролов, я было подумал, что поступил правильно. И бросился к площади, чтобы убедиться, что это ты. Потому что другого человека, способное на это, я на Матеи не знаю. Ну и заодно прикрыть от полицейских. Лучше бы я не летел и не слушал от тебя эти сопли.
– Да можешь ты, наконец, сказать, в какой список ты меня внес?!
– Мы все же смогли разговорить пленных кроков, – Главный Командор улыбнулся. Андрею Кедрову эта улыбка показалась похожей на волчий оскал.
«А все-таки мы с ним родственные души. Я тоже так улыбаюсь, когда… когда хочу своему противнику сделать больно или уже сделал это. Да, не хотел бы я оказаться на месте этих пленных кроков. Что меньше всего цениться в Больших Играх, так это человеческая жизнь».
– И?
– И ты включен в список людей, отправляющихся в рейд на Суриму. Именно там кроки производят это свое супероружие. Согласен?
Глава 7
Впервые, за время ареста О'Санни Харк проснулся в хорошем расположении духа. Даже убогая обстановка его одиночной камеры: узкая одиночная кровать, небольшой совмещенный санузел, крохотная панель телевизора на стене не вызывали раздражения.
Политик сладко, до хруста костей потянулся на кровати.
«Когда стану Президентом, займусь своим здоровьем, а то все недосуг», – Харк поймал себя на мысли, что легко, как раньше, до ареста, подумал о своем президентстве, как о решенном вопросе.
И от этой мысли его настроение еще больше улучшилось, и он засмеялся – легко, непринужденно. И все также, не вставая с этой ненавистной койки, он с удовольствием прокрутил вчерашнюю встречу со своим адвокатом.
О'Тосси Квор был, как всегда уверен, энергичен и деловит, всем своим видом показывая, что эта камера для Харка ненадолго, что он обязательно его вытащит отсюда. Минут десять они поговорили о текущих делах, о том, как лучше политику освещать тот или иной вопрос на допросе. Все это в различных вариациях уже не раз обсуждалось и вызывало у Харка откровенную скуку. Он отлично понимал, что без непонятно как исчезнувшей видеозаписи все эти разговоры не откроют двери его тюремной камеры. Поэтому он слушал Тосси вполуха, больше поглощенный созерцанием того, как лучи Пармы, приникающие в помещение через небольшое окно в потолке, причудливо освещают унылые синие стены.
– … друзья. Они достали Ваши любимые «Люкс-Элегант». По крайней мере, они меня так уверили. В тюрьме Вам такие сигары не выдают же?
– Простите, я тут несколько отвлекся. Что Вы сказали? – Харк весь напрягся, потому что ему послышалось… неужели…
Адвокат спокойно повторил последние свои слова:
– У меня для Вас хорошая новость. Похоже, что завтра Вас навестят Ваши друзья. Они достали Ваши любимые «Люкс-Элегант». По крайней мере, они меня так уверили. В тюрьме Вам такие сигары не выдают же?
– Э…это слишком любезно с их стороны. Буду ждать.
– Тогда до завтра. До свидания.
– До свидания, – Харк пожал протянутую руку.
Конечно, по закону разговоры подследственных со своими адвокатами прослушивать было запрещено, но слишком высоки были ставки в этой игре – президентский пост.
«Хорошо, хоть руку разрешают пожать», – Харк медленно шел по коридору в свою камеру.
Его никто не сопровождал – многочисленные видеокамеры, подключенные к центральному тюремному компьютеру, сообщали тому любой шаг Харка, или объекта под номером 232, как значился он в памяти электронного мозга. Ежесекундно об этом сообщал и электронный браслет, закрепленный на правом запястье объекта. И отклонись политик от предписанного маршрута на несколько метров, компьютер-надзиратель тут же подаст команду на этот браслет и тот предупреждающе запищит – стоп! Идешь не туда. Если Харк проигнорирует это предупреждение и продолжит отклоняться от заданного пути, тональность звука браслета изменится. Это уже будет не мышиный писк, а грозное рычание хищника. Почувствует нарушитель и «когти» этого хищника – браслет ощутимо ударит током. Если и дальше человек будет игнорировать предупреждение электронного компьютера, то последует очередная команда и браслет впрыснет в руку специальный раствор, мгновенно обездвиживающий возмутителя спокойствия электронного мозга.
Этот же компьютер внимательно наблюдал, чтобы при встречах подследственных с адвокатами, родственниками, да и следователями не происходило ничего противоправного: не передавались какие-либо предметы или запрещенная информация. В любом случае наказание следовало мгновенно и без предупреждения – подследственный обездвиживался, включалась сирена, и вызывался дежурный персонал.
«Итак, сегодня такая необходимая ему видеозапись окажется у его друзей, то есть у его ближайших соратников по партии. У кого? У О' Кронни Висту – первого его заместителя, или у О'Ларри Вороса, старшего советника партии, а фактически его правой руки! – Харк перевернулся на другой бок. – Всемогущий Картан, как же неудобна эта кровать. Ну ничего, скоро я засну на своей широкой, мягкой кровати в своей великолепной спальне. И может даже уже завтра. А может он Тосси неправильно понял? Может, речь действительно шла о сигарах, – эта мысль заставила политика буквально подскочить на кровати. – Да нет. Не стал бы так Тосси двусмысленно говорить о сигарах. Да и «Люкс-Элегант», если честно, не такие уж у меня и любимые. Так, курю для престижа. Нет, наверняка, речь шла именно о видеозаписи. А вдруг нет?» – мужчина вскочил на ноги и нервно заходил по камере, меряя ее по диагонали.
О'Кнопп Ворос метался по своей шикарной квартире, от бессилия и ярости пиная попадавшиеся под ноги предметы – диван, кресло, валяющуюся на полу рубашку. Но проклятый телефон все равно молчал. Пнув ногой в очередной раз ни в чем не повинное кресло, молодой человек тут же плюхнулся в него и, схватив, лежащий на столе, упрямо молчавший телефон, нервно, быстро нажал на нем несколько кнопок. Несколько секунд телефон молчал, затем мелодичным женским голосом, словно издеваясь над своим хозяином, проворковал:
– Телефон запрашиваемого абонента отключен. Попробуйте перезвонить позже.
– Позже… Да я уже час звоню! Она даже не хочет, чтобы я знал, где она вообще находится! – вновь руки молодого человека стали нервно нажимать кнопки на телефоне.
И снова небольшая золотистая коробочка несколько секунд молчала, словно раздумывая, какую бы еще гадость выдать своему хозяину. И, наконец, выдала:
– Запрашиваемый абонент отключил систему идентификации месторасположения.
– Баккара! Перка трая! – парень, разразившись руганью, швырнул телефон в угол комнаты. – Ну ничего! Я все злачные места Арикдны облечу, а тебя все равно найду, грязная шлюшка. Я еще намотаю твои волосы на руку! – О'Кнопп Ворос вскочил с дивана и кинулся из квартиры на крышу, где на стоянке ожидал его флайер.
«Ну погоди, Брилла. Ты узнаешь, как морочить мне голову, – юноша ударил по кнопке автоматического взлета. – А ведь она в «Тихой лагуне». Точно там! Кто два дня назад ныл, чтобы я туда ее сводил. Что, нашла другого для этого? Ну, ничего. Мне бы только тебя найти!»
О'Кнопп удивленно покрутил головой. Его флайер все еще неподвижно стоял на крыше дома, хотя уже должен быть набрать высоту в несколько сот метров. Взгляд споткнулся о горящую красную лампу на панели приборов. Парень автоматически посмотрел на экран компьютера: «Надежность системы контроля работы двигателя восемьдесят процентов. Запуск запрещен. Для более детальной информации нажмите кнопку «Двигатель».
«Нет, сегодня точно не мой день. Невезуха на каждом шаге. И что мне нажимать эту кнопку. Все равно я там ничего не смыслю. Надо техническую службу вызывать», – Ворос раздраженно ударил по кнопке автоматической связи с технической службой.
