скачать книгу бесплатно
– Так наша семья в вашу же комнату переехала, ну когда вам отдельную квартиру выделили, – начал фантазировать я, – мы и подружились с Сережей и Славиком.
– Ясно, – бросила она, – а меня ты почему вдруг вспомнил?
– Мне Славик письмо недавно написал, где про вас вспомнил…
– Надеюсь, хорошее вспомнил?
– Да, исключительно положительное, – не стал разочаровывать Алевтину я, – и там упомянул про вашу профессию и место работы. А у меня как раз по этой теме сейчас разработка идёт.
– У тебя лично, как Саши Летова, – спросила она, – или у коллектива, где ты трудишься?
– И то, и это, – увильнул я, – я сейчас работаю в хозрасчетном объединении при Городском райкоме комсомола…
– Что-то я про это слышала, – начала Алевтина, но не закончила фразу.
– Короче говоря, вот, – тут я наконец вспомнил про свой груз и выставил на стол мартини и торт.
– Ничего себе, – и она потрясённо покрутила бутылку, читая то, что на ней было написано. – Прямо вот в Турине сделано?
– Так точно, Алевтина Игнатьевна, – отчеканил я, – в административном центре области Пьемонт, Северная Италия.
– В Берёзке поди прикупил?
– Достал, – ушёл от ответа я, – для хорошего человека ничего не жалко.
На столе, как бы ниоткуда появились две рюмки и блюдечки под торт, мы дружно выпили по первой, и я продолжил.
– Так вот, про акционирование…
– Откуда ты знаешь, чем мы сейчас занимаемся? – подозрительно прищурилась она.
– Так нетрудно догадаться, – отвечал я, – сейчас этим делом занимается 90% банковских руководителей. А кто не занимается, тот усиленно думает в этом направлении.
– Ладно, продолжай, – налила она ещё по рюмочке.
– Есть коммерческое предложение, – ответил я, опрокинув рюмку в рот, – знаете такую контору АМТ?
– Это где Куриленков что ли главным? – спросила она. – Её все знают.
– Так вот, от господина Куриленкова поступило предложение помочь вам с акционированием и раскруткой на начальном этапе. Действовать он собирается в одной связке с райкомом комсомола, так что поддержка сверху гарантирована. 40% уставного капитала от АМТ, а от райкома и вашего банка по 30%. Такое вот предложение, если вкратце…
– А что же он сам-то не пришёл? – задала логичный вопрос Алевтина. – Или хотя бы из райкома какого секретаря не послал?
– Это сугубо предварительный разговор, – дипломатично ответил я, – на уровне соглашения о намерениях. Никого ни к чему не обязывает… если стороны договорятся продолжать договариваться, на следующем этапе подключится и руководящий состав.
– Я останусь при этом руководителем банка? – задала таки самый насущный вопрос она, – или меня планируют подвинуть?
– Ну что вы, что вы, дорогая Алевтина Игнатьевна, – мгновенно среагировал я, – конечно же вы и далее будете руководить подведомственным заведением, так же как и раньше. Только за очень другие деньги.
– За какие? – клюнула она на эту удочку.
– Вот сейчас у вас зарплата, – я поднял глаза к потолку, делая вид, что прикидываю, сколько, – скажем так, в районе 300-400 рублей. Верно?
– Ну допустим, – ответила она, – немного не угадал, но совсем чуть.
– А будет не меньше пяти тысяч, и это только стартовые условия. Дальше она десятками тысяч измеряться станет.
– Это привлекательные условия, – прищурилась она, – а за счёт чего такой рост случится?
– Ну Алевтина Игнатьевна, ну я вас умоляю – вы же в банке работаете и видите, сколько у вас накапливается на 707 счету – финрезультат текущего года.
– На 706-м, – поправила она меня, – 707-й это к прошлому году относится.
– Извиняюсь, – проглотил поправку я, – давно не имел с этим дела, подзабыл. Ну так вот – видите, наверно, этот финрезультат-то? Который чуть менее, чем на 100% уходит в ЦБ. А после акционирования будет оставаться в распоряжении правления банка.
– Налоги ещё вычесть надо, – вставила она очередные пять копеек.
– Правильно, надо… а ещё аренду, зарплату персонала, коммуналку и обязательные резервы. И всё равно после этого останется весьма круглая сумма. Клиентская-то база у вас наработана и никуда после акционирования не денется, верно? Так что зарабатывание денег продолжится примерно с той же скоростью. И это я ещё не начинал разговор про новые возможности…
– Допустим, – всё-таки с немалой долей сомнения в голосе продолжила она. – А какой смысл тогда Центробанку отпускать нас на вольные хлеба? Такие деньги мимо него поплывут.
– Так Центробанк это не человек, а тяжёлая и неповоротливая машина, ей деньги без надобности. А занимается акционированием как раз не машина, а человек, которого можно мотивировать и заинтересовать…
– И ты знаешь механизм этого мотивирования?
– Э литтл, – зачем-то перешёл я на английский, – немного в курсе. Займёт вся эта бодяга месяц-полтора. После этого можно будет приступать к активной деятельности в новых рыночных условиях.
– Складно говоришь, – усмехнулась она, – ну давай ещё по рюмке и мне работать надо.
– Так что передать господину Куриленкову? – уточнил я, выпив душистый мартини.
– Передай, что я взяла паузу на подумать. Напиши, как с тобой связаться – я позвоню.
– Увы, нет у меня пока что телефона, – ответил я, – пишу райкомовский, там сидит такой Геннадий Палыч, он полностью в курсе проблемы. Или ногами можно зайти на Свердлова, дом 10, квартира 12, два звонка, два шага от банка – я там сейчас обитаю.
– В коммуналке? – зачем-то спросила она.
– Так точно, практически в такой же, где и вы жили до… до 78-го кажется года.
– До 79-го, – поправила она. – Хорошо, я зайду на днях. Мартини если угостишь. Заодно про новые возможности расскажешь, – оказывается она эту мою фразочку не пропустила мимо ушей.
––
А я вернулся в свою постылую комнатушку, сел к подоконнику и не долго думая накатал несколько рекламных заготовок для Сани-кабельного магната. Первая была такая:
Сегодня я не пью Агдам,
Когда поёт Жан-Клод Вандам.
Далее шло:
Отоварил все талоны?
Ждёт тебя Сильвестр Сталлоне.
Ну и такое ещё:
Уважаешь Брюса Ли?
Наше подключай Ти-Ви!
Хотел был и Эммануэль приплести, но ничего не придумал и плюнул, хватит пока. А вместо этого дописал главный слоган в прозе:
Открой окно в мир своих фантазий! Кабельный оператор… (а как, кстати, он называется-то? Надо придумать… ну пусть будет «Видео-бум») демонстрирует новинки мирового кино и классику, проверенную десятилетиями, ежедневно с 15 до 24 часов. Подключись, и все горести и невзгоды нашего непростого времени обойдут тебя стороной! Только сегодня и завтра скидка 25%!
Хорош, остановил я себя, вышел на улицу к телефонной будке (её ещё надо было найти, работающую), набрал номер Сани и продиктовал ему только что сочинённое.
– А чего, пойдёт, – ответил после минутного размышления Саня, – только не очень понятно, как там может петь Вандам – он же вроде не певец…
– Да, это я маху дал… – честно признался я, – а с другой стороны интрига будет – народ может подумать, что он ещё и запел.
– Завтра распечатаю всё, кроме Вандама, и развешу на подъездах. С каждого вновь подключившегося тебе 20 процентов, – решительно сказал Саша, – ну бывай… да, что там у тебя с этой кассетой-то?
– Сыграла, – лаконично ответил я, – немного не так, как я предполагал, но и так пойдёт.
И я опять поплёлся домой размышляя по пути о своей бывшей супруге – раз уж все остальные женщины меня киданули, может имеет смысл вернуться к Ирочке? Ничего не придумал на этот счёт, плюнул и оставил эти размышления на завтра. А в квартире на кухне меня поджидал тот самый озабоченный алкоголем сосед.
– Ну чо, паря, – спросил он меня, – как насчёт остограмливания?
– А давай, – махнул рукой я, – всё равно хуже уже не будет.
– Деньги тогда давай, – хитро прищурился он, – за бесплатно даже птички не поют.
– Хватит? – я сунул ему два оранжевых червонца.
– Хватит, – эхом отозвался он и исчез за дверью.
Долго ждать его не пришлось, минут десять он всего отсутствовал – вернулся с бумажным пакетом, где что-то позвякивало.
– Во, два пузыря Агдама, как раз в эту сумму уложились, – и он гордо продемонстрировал свой улов.
– Не, Михалыч, – честно ответил я, – на вторую я не претендую, можешь себе оставить.
– Что, не по нраву тебе Агдам? – спросил он.
– Да пойдёт, конечно, – ответил я, – только в больших дозах тяжело потом переваривается.
– Заходи, – распахнул он дверь своей комнаты, – будь, как дома.
Я огляделся – комната у него была чуть больше моей, но ненамного, и такая же вытянутая, чуть ли не шесть на три метра. В ней, в комнате этой, имел место стол, крепкий такой, явно в сталинские времена сработанный, три жестких венских стула, продавленный диван, этажерка с разным барахлом, телевизор Горизонт на длинных чёрных ножках в углу и собственно всё. Куда ж он одежду-то складывает, подумал я и тут же узрел два встроенных шкафа… точнее две кладовки, как их называли в этом времени. Ага, сюда, значит, складывает.
– Чего озираешься? – спросил он меня, – садись. Я щас закусь с кухни принесу.
И он вышел на минутку, а когда вернулся, в руках у него был полбуханки ржаного, кусок докторской колбасы и пара свежих огурцов.
– Наливай, чего тянуть-то, – скомандовал он, выставляя на стол два гранёных стакана.
Я и налил примерно наполовину. Выпили без тостов.
– Как жизнь-то, паря? – спросил он меня, схрумкав половину огурца, – что-то ты пропадаешь часто.
– Жизнь идёт, Михалыч, – уклончиво отвечал я, – как паровоз. То ускорится, то постоит возле полустанка. Бывает, что и в тупик заезжает.
– Девка-то твоя куда делась? – задал он наболевший вопрос. – Красивая была, зараза.
– Была, да вся вышла, – отвечал я, наливая по второй, – нашла себе другого хахаля, с деньгами и должностью. У тебя самого-то жены не было что ли никогда?
– Была жена, – с грустью сказал он, допивая второй стакан, – как же без жены-то… померла только… лет десять уже как. Второй раз не женился, поздно уже мне. Я тебе вот какой совет могу дать, – и он почему-то сразу замолчал.
– И какой совет ты мне дашь? – уточнил я, – чего замолк-то?
– Иногда надо остановиться и отдохнуть. А когда всё само собой уляжется, опять что-то делать можно…
– Мысль глубокая, – задумался я, – ну давай по последней, да пойду я спать – завтра тяжёлый день ожидается.
31 августа 1990 года, пятница
Утром я газетку почитал, Известия – кто-то забыл её на кухонном столе, а я умыкнул. Узнал, что вообще в мире делается. А делалась там сплошная война в Персидском заливе… если кто-то забыл, напомню – Саддам Хуссейныч в июле еще взял и захватил Кувейт, мировая общественность возбухла и решила отомстить тирану. И весь август там шли боевые действия, кои, кажется, уже были близки к завершению. А кроме Хуссейна в мире объединились, наконец, две Германии, и ещё товарищ Горбачев реабилитировал всех диссидентов, включая Солженицына. И стартовала программа «500 дней» имени Явлинского-Шаталина… бред, конечно, собачий, впихивать такую сложную проблему, как переход от социализма к капитализму, в узкие временные рамки. Оно и не вышло ничего, как мне подсказывает память – пустобрёх и балабол этот Григорий Алексеевич, и больше никто.
Из культурных новостей почерпнул для себя что меценаты нынче куда-то все подевались – некая Паола Волкова лила крокодильи слезы на этот счёт. А Михаил Михайлович Жванецкий тиснул удивительно несмешную юмореску под заглавием «Там, где нас нет»… что поделать, Михал-Михалыч был продуктом жизнедеятельности страны, которая умирала на глазах. Жванецкий тоже умер в 91 году вместе со страной, а дальше это была уже какая-то загробная жизнь.
Ну и в разделе «Спорт» имела место длинная статья о том, как живут футбольные федерации республик, отказавшихся играть в чемпионате СССР, а именно – Грузии и Литвы. Ничего хорошего у них не наблюдалось, если коротко. А если длинно, то Ахалкаци, текущий футбольный лидер Грузии, бодрился и подпрыгивал, как у них все отлично – 18 клубов играет, скоро в еврокубках будем побеждать… ага-ага, за пределы отборочных туров никто из грузинских клубов за последние 30 лет не выходит. Сборная тоже играет среди таких корифеев футбола, как Албания, Лихтенштейн и Мальта.
А литовский футбольный функционер, бывший тренер Жальгириса, честно признавал, что в общей лиге уровень футбола был гораздо выше, чем в отдельных курятниках. В графе «программа передач на сегодня» обещали четвёртую серию загадочного сериала «Лифт для промежуточного человека», а после программы «Время» совсем уже непонятных «Глембаев». И уже ближе к ночи ожидался очередной «Взгляд» под управлением Листьева, Захарова и Любимова. Да, искусство в большом долгу, вздохнул я и отложил газетку, потом сполоснулся под душем, пока его никто не занял, и побрёл выполнять программу на сегодня.
А сегодня мне надлежало утрясти программу выступления знаменитых рокеров, раз, договориться о встрече на высшем уровне по банковским проблемам, два, и что-то ещё там… ах да, стрясти деньги за иномарки с Гены, а то ведь он и замылить их может, это на два с половиной максимум тянет. И с кабельным предпринимателем Саней тоже можно бы порешать наболевшее… о, кстати по его каналу можно толкнуть рекламку концерта. Насчёт рекламы в других местах это отдельная большая тема, её под третьим номером засчитаем.
Когда выходил из арки своего дома, неожиданно наткнулся на одноклассницу Зину… ну ту, которая пристала ко мне во время первого выноса мусора.
– Привет, Лётчик, – обрадовалась она мне. – Что-то ты пропал куда-то с концами.
– Да никуда я не пропал, – отговорился я, – просто в соседний дом переехал, – и я махнул рукой в сторону десятого дома.
– Что, с Иркой своей разругался что ли? – спросила она с весёлой ухмылкой.
– Угу, – не стал отпираться я, – разводимся мы на днях.
– Да ты чо!? – сделала она круглые глаза, – даже так? Значит ты теперь свободный кавалер получаешься – пригласил бы куда-нибудь такую же свободную девушку.
