скачать книгу бесплатно
И было в его голосе столько печали и невысказанной тоски, что Лина никак не могла взять в толк, что именно он хотел донести до неё этой фразой.
– Долго искал? – она отстранилась, заглядывая в его лицо. – Все эти четыре недели ты знал, где я.
Арон грустно улыбнулся, но не ответил на её упрёк. А Лина не решилась повторить невысказанный вопрос. Слишком страшно было потерять его ещё раз. Потерять ещё раз? Лину словно молнией поразила эта мысль. А вдруг в конце этой ночи он снова покинет её, оставив на месяц, а может даже на год или… на всю жизнь? Паника охватила душу девушки. С каждой секундой, которую она проводила возле него, он всё прочнее поселялся в её сердце. Ещё месяц такого неведения, и она окончательно сойдёт с ума! Сердце её бешено забилось, Лина ухватилась за руку Арона и непроизвольно со страхом посмотрела на него.
– Что случилось? – Арон попытался притянуть к себе взгляд собеседницы, но на этот раз у него ничего не вышло.
Мысль, поразившая Лину за секунду до этого, была настолько ужасна, что она уже не могла воспринимать ничего вокруг. Он опять испарится, словно его и не было!
– Лина! – донёсся откуда-то издалека такой знакомый и уже, казалось бы, родной голос. – Лина!
Она открыла глаза. Девушка не помнила, как оказалась на руках у того, чья возможность исчезновения выбила у неё почву из-под ног. Она медленно приходила в себя. Абсурд! Куда завёл её внезапный поток чувств, обрушившийся при возвращении в её жизнь этого юноши? Она же решила для себя – сегодня нужно наслаждаться тем, что имеет, а завтра… Когда завтра наступит, лишь тогда стоит об этом задумываться.
– Поставь меня! – попросила Лина, смутившись.
Арон аккуратно опустил девушку на ноги.
– Ты больше не будешь падать в обморок? – его улыбка согревала её душу.
– Постараюсь больше не разочаровывать тебя! – ответила она, улыбнувшись в ответ.
– Ты ведь не расскажешь мне, что так испугало тебя? – Арон был почти уверен, что не дождётся ответа.
Лина покачала головой, не решаясь сказать слово «нет» вслух.
– Я не настаиваю! – Арон нежно коснулся рукой волос девушки.
Лина оглянулась, они стояли возле её подъезда.
– Ты донёс меня до дома? – её изумлённые глаза рассмешили Арона.
– Увы! – ответил он через смех. – Я не знал, куда ещё можно тебя отнести!
– Но это так далеко, – Лина не знала, благодарить Арона или сердиться на него за такую вольность.
– Наверное, я должен устать, – прошептал он, глядя в её глаза.
– И… – она чувствовала, как теряется от одного его взгляда.
– И ты пригласишь усталого путника к себе, чтобы тот мог отдохнуть в тепле и уюте?
Лина заворожено кивнула. Влияние его глаз было настолько велико, что сейчас она не в силах была даже говорить, только выполнять все его распоряжения.
– Ты всё ещё не любишь лифты? – спросил её Арон, когда они оказались в подъезде.
– Нет! – Лина начала приходить в себя, как только Арон отпустил её взгляд. – Но если ты настолько устал, что не можешь…
– Нет-нет! – Арон рассмеялся. – Пока я ещё в состоянии подняться на девятый этаж.
Как счастливо звучал этот смех! Словно радость, исходящая от него, обнимала весь мир вокруг.
– Тихо! Тихо! Соседи же спят!
Испуганные глаза Лины смешили его ещё больше.
– Тогда пойдём поскорее! – и он взбежал на первый пролёт. – А то мы точно кого-нибудь разбудим.
Девушка тоже рассмеялась и побежала вслед за ним.
Оказавшись в квартире, Лина решила, что было бы вежливо предложить что-нибудь гостю. Но, как и в прошлый раз, Арон отказался и от чая, и от кофе.
Лина задумалась. Что-то не давало ей покоя. Что-то из того, что она помнила из рассказанного Ароном месяц назад.
– Может быть, молока? – робко предложила девушка.
– Пожалуй, – на этот раз отказа не последовало.
Лина удивлённо вскинула брови, но ничего больше не произнеся, зашла в кухню, налила в стакан холодного молока и протянула проследовавшему за ней Арону. Он поставил стакан на стол. Лина быстро, словно что-то вспомнила, предложила Арону занять одну из двух кухонных табуреток, и сев на другую, подумала, что на этот раз он не сможет воспользоваться её сном, чтобы так резко исчезнуть, что она снова решит, что его рассказ – не более, чем её фантазии, навеянные запредельностью.
– Итак, продолжим? – на этот раз Арон был абсолютно серьёзным.
– Да… – Лина кивнула.
– Но сегодня ты мне должна будешь помочь!
Странная фраза… Чем она может помочь?
– Но… я не знаю этой истории, – что-то странное появлялось в её душе. Какое-то… воспоминание?
– Тогда оставим это на потом. И сегодня я помогу тебе! – пообещал Арон.
Для Лины было загадкой значение последней фразы, вылетевшей из уст Арона, но девушка на всякий случай кивнула. Кивок Лины вызвал улыбку гостя.
– Итак, мы закончили на том, что Арес увёз Лину из храма хранителей в неизвестном направлении и настолько далеко, что Арон больше не смог ощущать её присутствие в своём мире, – юноша взял руку девушки в свою, поднёс её к губам и легонько прикоснулся ими к самым кончикам её пальцев. – И тогда сердце Арона охватила невообразимая печаль, казалось бы, навсегда поселившаяся в нём. Более ничего не могло вселить радости в душу маленького мальчика – ни игры с другом, ни уроки, ни даже излюбленные катания с горок…
Глава 1. Депрессия
Ах, если б сердца стук остановить!
Укрыла душу пелена печали…
Уснуть иль умереть, чтоб навсегда забыть…
И память удалить, чтобы не стали
Виденья счастья мучить, чтоб стенать
Душа в порыве одиночества не смела,
Нет больше смысла к цели той бежать,
Которая остаться не посмела
С тем, кто всегда её боготворил…
Отрывок из песни странника
Сердце Арона было охвачено невообразимой печалью, казалось бы, навсегда поселившейся в нём. Более ничего не могло вселить радости в душу маленького мальчика – ни игры с другом, ни уроки, ни даже излюбленные катания с горок, наполненных водными и воздушными потоками. Арона перестало интересовать практически всё.
Арес с Линой покинули замок. И узнал об этом мальчик практически сразу, как открыл глаза, очнувшись от своего дневного сна как будто от толчка. Что-то оборвалось в сердце мальчика. Сначала он не понял, что это. Странное чувство опустошённости охватило его душу. Это длилось какое-то мгновение, в течение которого его всё ещё вдохновлял остаток ощущения абсолютного счастья, которое он прочувствовал прошедшей ночью.
– Лина… – прошептал он, а потом ужас накрыл его с головой, а изо рта вырвался яростный крик: – Лина!!!
Он больше не чувствовал её, не знал, существует ли она на этом свете. Казалось, не только она, но и сама память о ней испарилась, оставив за собой горький привкус утраты. Словно то, как он прошлой ночью держал на руках годовалую девочку, теребившую его пряди, а затем наблюдал её тихое, безмятежное посапывание в кроватке, было только незабываемым сном.
Арон выбежал в коридор, не обращая внимания на протянутые ему Кримом одежды. Он понял всё, стоило только увидеть первую же открытую дверь правого крыла замка, целый год запертого от него. Но сердце его не хотело слушаться разума. Он уже точно знал, что ребёнка здесь нет, но всё же, не замедляя хода, со скоростью молнии нёсся в её покои, не желая признавать действительности и надеясь, что порванная нить, протянувшаяся между ним и годовалой девочкой, – это всего лишь какая-то болезнь его духа, не связанная с её исчезновением.
Когда Арон влетел в дверь, чуть не сдёрнув её с петель, он замер, всё ещё не желая верить своим глазам. Комната была пуста. Даже дубовая кроватка под кружевным балдахином, в которой спала девочка, была уже вынесена куда-то. Руки мальчика вытянулись вдоль его тела. Не осталось ничего, даже гнева. Душа опустела… опустела, казалось, навсегда…
В комнату вслед за воспитанником вошёл брат Феон – Верховный Жрец этого храма – и положил руку на плечо мальчика.
– Где они? – тень надежды коснулась чела Арона.
– Не знаю! – в голосе монаха было столько горечи, что Арон не смог не поверить ему.
Арес унёс девочку тихо, в полутьме рассвета, не сообщив ни одной живой душе, куда направляется вместе с той, что была ему доверена. Бывший безымянный ушёл, оставив горечь в сердце Арона. Ни братья-монахи, ни Верховный Жрец не могли понять, почему он так поступил. И только увидев Арона, горестно воззрившегося на то место, где несколько часов назад стояла детская кроватка с укрытой пеленой сна избранной, брат Феон понял причину тайного бегства Ареса.
Арон замер на месте, не в силах поверить в то, что произошло. Время словно остановилось для него. Мальчик не желал воспринимать действительность. Так он простоял около получаса – не двигаясь, не моргая, и даже, казалось, не дыша. Первый глубокий вздох причинил жестокую боль его сердцу, затопив душу мальчика чёрной тенью, в которой не было ни единой частицы света. Надежда испарилась, коснувшись Арона лишь краешком своего крыла. Более не было никого, кто мог бы по-настоящему понять его. Никого, кто смог бы стать с ним рядом, как равный…
Первые два дня после исчезновения Лины Арон по инерции ещё ходил на занятия к своим учителям. Но на третий день мальчик остался у себя. Крим молча сидел у него в ногах, держа на коленях одежду, принесённую господину, и переживая вместе с Ароном то, чего сам не понимал. Он видел окаменевший взгляд Арона и терпеливо ждал, надеясь на то, что тот когда-нибудь оттает. Крим не решался нарушать тишину, сопровождающую Арона уже более двух суток, вопросом о том, что же всё-таки произошло. Послушник знал, если Арон захочет ему доверить свои печали, то сам поведает ему о них.
Тем временем, не дождавшись своего ученика, брат Марк – философ, обучающий Арона премудростям наук, – сам явился в его покои, и увидев всё ещё одетого в пижаму воспитанника, только покачал головой. Завтрак стоял нетронутым. Арон, обычно очень щепетильный в вопросе о том, увидит Крим или нет, чем именно он питается, сегодня даже не отослал послушника, узнав, что завтрак принесут ему в постель.
Всё утро Арон просто сидел на своей кровати по-турецки, не делая ни одного движения, словно превратившись в статую. Когда принесли обед, к которому Арон тоже не притронулся, жрецы заволновались. Брат Феон безуспешно ходил вокруг мальчика, пытаясь заставить его очнуться от странного оцепенения. Но ни одна его попытка не увенчалась успехом. Нетронутый ужин тоже унесли из покоев Арона.
Крим постоянно оставался со своим господином. Никто в эти дни не отозвал его на обучение, которое он проходил, желая стать монахом храма. Но даже постоянное присутствие верного друга никак не влияло на настроение воспитанника храма. Прошёл день, прошла ночь, а Арон так и оставался неподвижно сидящей на своей кровати статуей.
На другой день, стоило показаться над горизонтом дневному светилу, подземный проход под комнатой Арона медленно открылся, заставив Крима быстро проснуться и отползти к двери. На лестнице в проходе появились четыре взлохмаченные рыжие фигуры в разодранных коричневых камзолах, очевидно, ранее представляющих собой не столь жалкое зрелище. На лицах их красовались свежие синяки и, судя по тому, как они шли, все тела их были в ушибах.
Увидев состояние вошедших, Крим не выдержал и вскочил на ноги.
– Сейчас я принесу что-нибудь, чтобы облегчить боль! – воскликнул он, уже взявшись за ручку двери.
Но один из вошедших остановил его порыв:
– Не стоит, мальчик!
Только сейчас Крим понял, насколько похожи четверо пришедших в покои его господина людей. Их лица были бы абсолютно одинаковыми, если бы синяки и ссадины не изукрасили их в самых разных местах.
– И не стоит тебе подходить к нам близко! – предупредил послушника тот, что стоял рядом с остановившим его помощь. – Это может плохо для тебя кончиться!
– Он не подойдёт! – звук голоса вышедшего из многодневного оцепенения господина заставил Крима вздрогнуть.
Арон встал со своей кровати и приблизился к четырём братьям-близнецам, обходя их вокруг и внимательно осматривая, пока те смущённо жались друг к другу.
– Это гномы! – коротко объяснил он Криму, всё ещё не сводя глаз с увечий появившихся из-под пола гостей.
Крим перевёл взгляд с Арона на побитую четвёрку массивных рыжих мужчин. Он никогда не видел гномов, даже не предполагал, что они на самом деле существуют, но из детских сказок Крим знал, что гномы – крошечные злобные существа, ради собственной выгоды убивающие заблудившихся в лесу людей и превращающие их в груды камней и драгоценных металлов.
– Это? Это гномы? – челюсть послушника непроизвольно поползла вниз, а рука поднялась вверх, указывая перстом на стушевавшихся под взглядом Арона близнецов. – Вот эти здоровенные… – Крим запнулся, не в силах подобрать слова, которым он бы мог, не оскорбляя вошедших, выразить своё отношение к их росту. – Эти? Гномы?
Арон кивнул.
– Да, это именно они!
Гномы действительно могли превращать людей в золото одним лишь взглядом, причём делая это непроизвольно. В отличие от существ, описанных в сказках, они часто не могли контролировать процесс превращения. Хотя усилием воли могли бы и сами запустить преобразование человеческого тела в тот или иной камень или металл. Но отчего-то в Долине Хранителей таких превращений до сих пор не происходило. Была вероятность, что превращение произойдёт в случае их прикосновения к человеку, хотя никто из гномов такого опыта пока не проводил.
Арон продолжал ходить вокруг гномов-гигантов, осматривая их понурые фигуры.
Гномов звали Стик, Дрик, Клик и Блик. Они были единственными в своём роде. У гномов рождение ребёнка – редкость, и никогда в природе не появлялась даже двойня. Эти же четверо были братьями-близнецами, различить которых мог пока что только Арон, и то лишь потому, что чувствовал состояние их душ, которые, в отличие от тел, были различными. Но о такой своей способности Арон не распространялся, хотя был убеждён, что, например, Юдик – магистр колонии гномов – очень хорошо осведомлён о том, что их маленький господин, как называет его каждый из колонии этих гигантов, очень хорошо понимает, кто из братьев находится перед его очами. Лидером в этой четвёрке был Стик, он был самым надёжным из всех братьев, все действия этого гнома были очень хорошо продуманы. Стик был настолько рационален, что, казалось, прежде чем что-то совершить, он сотню раз просчитает все возможные последствия своего действия. Дрик всегда хотел казаться храбрым, из-за чего постоянно рисковал попасть в ту или иную опасную ситуацию, которую он вполне смог бы избежать, если бы хотя бы немного подумал перед тем, как стараться показать остальным, насколько он отважен. Лишь неизменно присутствующий рядом с ним Стик останавливал Дрика от того, чтобы каждый раз оказываться в глупом положении. Но, к сожалению, брат не всегда мог быть рядом с Дриком, и, к счастью, сам Дрик никогда не зацикливался на своих промахах, и выбравшись из очередной неудобной для него ситуации, быстро забывал не только о том, каким образом он в неё попал, но также и о ситуации в целом. Любовь к детям третьего брата – Клика – была возведена в абсолют. Вообще-то, детей гномы просто боготворили, причём любых детей – будь то гномчата, человеческие особи или детёныши животных. Но для Клика семья и дети были чем-то неимоверно притягательным, наверно поэтому он с первого момента проникся особой симпатией к мальчику, заботы о котором на него возложили гномы его колонии. И никакие доводы о том, что Арон – особый ребёнок, воспитание которого не должно предполагать гиперзаботы, не могли остановить Клика от постоянного чрезмерного её проявления. Четвёртый брат – Блик – был осторожным сверх всякой меры, он постоянно жаловался то на одно, то на другое, и был всё время недоволен поступками остальных, если те поступки могли привести хотя бы к призраку опасности. Впрочем, за долгие годы жизни – а гномы живут веками – братья привыкли не обращать внимания на его постоянное нытьё. Все вместе братья составляли что-то цельное, неделимое, способное сообща решить любые проблемы и преодолеть любые трудности. Они были всегда собранны и аккуратны. И трудно было придумать ситуацию, из которой эта четвёрка могла выйти с такими колоссальными потерями.
– Вы что, подрались? – спросил их Арон, наконец-то прерывая молчание, воцарившееся в комнате.
– Не-е! Нет! – Стик умудрился так вывернуть ногу, что зацепил загнутым носком своего сапога ворс на ковре, постеленном на полу возле кровати Арона. – Не дрались мы. Зачем нам драться-то?
– Тогда кто вас так? – в другое время Арону показался бы смешным потрёпанный вид гномов, но сейчас в его сердце было столько печали, что в нём просто не осталось места для удивления от произошедшего избиения существ столь могущественных, что к ним не смог бы прикоснуться ни один из живущих в этом мире. В самом деле, кто мог так избить четвёрку гномов, которые лишь одним прикосновением способны были кого угодно или что угодно превратить в камень или металл?
Стик вздохнул и послушно начал объяснять, всё ещё ковыряя носком сапога ковёр.
– Ну, понимаешь, маленький господин…
– Арон! – поправил его мальчик.
Стик снова вздохнул, но всё же решил настоять на своём.
– Маленький господин! – и молча уставился на Арона.
– Ну, хорошо, – согласился тот. – Пусть будет «маленький господин»! Продолжай!
– Так вот! Вчера, когда ты не пришёл на урок, мы пошли к повелителю… – Стик снова замолчал, горько вздохнув.
– Он рассердился, узнав, что мы не смогли предотвратить твоё проникновение в комнату Лины! – помог брату Дрик.
– Но вы-то тут причём? – возглас Арона удивил гномов.
– Ну… это ж мы ответственны за подземелья! – подбитый глаз Клика исторгнул слезу. – Вот он на нас и осерчал… Напустил на нас этих… гропунов…
– Гропунов? – Арон вспомнил молниеносные движения созданий с перепончатыми крыльями и красными, светящимися глазами, бесшумно поднимающихся тёмными ночами со дна глубокого рва, находящегося под нависающей над ним крепостью. Это были смертельно опасные для людей звери, но гномам, по всей видимости, такого урона, как обычному человеку, принести они не могли. А ни один из смертных ещё не выживал после нападения гропунов. Как же должны были гномы разозлить повелителя, чтобы он натравил на них гропунов? Арон понимал, что, скорее всего, те что-то недоговаривают ему. Понимал он также и то, что никакими пытками не вытащит из них тех сведений, которые им было запрещено разглашать. Пророчество! Снова пророчество!
