banner banner banner
Город пяти удач
Город пяти удач
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Город пяти удач

скачать книгу бесплатно

Город пяти удач
Светлана Петрова

От создателя счастливых реальностей сбежала одна из реальностей. Друзья отправляются на её поиски, открывая по пути неизведанное вокруг и в себе. Волшебный город Пяти удач помогает им в этом, а взамен – требует разгадать свою загадку.

Сказочное фэнтези для взрослых сказочников.

Светлана Петрова

Город пяти удач. В двух частях

Часть первая

Andante

Носастик сидел на любимой лавочке и источал радость. Предвкушения от занятия своим делом. Он любил создавать новые реальности, а потом возиться с ними, пестовать их, пока не окрепнут. Вязал их, как кофточки, где распуская петли, когда фасон становился не тот, где ввязывая новые цветные нитки.

Его радости сейчас хватило на три сущности. Ниточки первой кофточки оказались нежно – дымчатыми. Носастик взмахивал руками, замирал в паузе и вновь вдохновенно дирижировал своей кофточкой реальности.

Вторым воплощением радости стал искристый цвет оранж с вкраплением тоненьких следов от пузырьков шампанского. «Да, скорее, это – болеро! – решил Носастик. – Скрипящее на ощупь свежедекабрьским 20-градусным морозом!» Он зажмурился, принюхиваясь к снежному аромату второго творения.

Но пока Носастик нянчился с двумя новорождёнными реальностями, его третий клубок чистых энергий проклюнулся сам.

Недалеко из-за угла раздался встревоженный голос: «Варуня, иди домой! Пошли домой, Варуня!» Не успел Носастик и глазом моргнуть, как его реальная выдумка, засучив ножками, помчалась на зов.

Там, за углом, всегда неожиданно, но таким был их дворик. Безмятежным, прикрытым домами. Карусели, песочница.

Качели….хрипловато покачивались. «Наверное, Ушан катается,» – подумал Носастик.

– Нет, Варуню я не видел, – подумал в ответ Ушан, – здесь только что была маленькая песенка.

– Может, это она и есть, – вздохнул Носастик. – Я и сам толком не знаю… Играть будем? Чур, я выбираю!

Ушан развязал мешочек и высыпал на ладонь сверкающий перламутровый камешек, стеклянную пирамидку и вишнёвый колокольчик на золотистой цепочке.

«Вот, смотри! Это – наш свет ясный, – он показал на переливающийся огоньками камушек. – В колокольчик можно позвонить, чтобы к кому – нибудь прийти или спросить что. А с пирамидкой можно открывать новое! Ну, как? С чем играем?»

Носастик внимательно разглядывал мир на ладони… Как Ушану удаётся положить в свой мешочек именно то, что Носастику и надо?

– Спасибо, друг! Мы точно возьмём это всё с собой. Ведь никогда не знаешь, что там – за поворотом.

– За поворотом? – удивился Ушан.

– Ну да! Кто там – радушные хозяева? Которые всегда ждут, хоть никого и не зовут? Или ТАМ, – он мотнул головой, – нет никого? Как считаешь? – засыпал Носастик вопросами, – Ведь ты идёшь со мной? Жди меня здесь! Я – мигом!

И Ушана вмиг облепили случайности. Они жужжали во все уши, что они не случайны и вовсе не простые совпадения, а напротив – самые что ни есть верные признаки. По инерции Ушан пятился, пока, наконец, не почувствовал, что прижат к стенке.

«Ладно – ладно! Согласен уже с вами! И что теперь?!» – возопил он. На что те язвительно исчезли. Лишь спина, только что прижатая к стене, могла недоумённо подтвердить их яростную атаку. «Вот, значит, почему мне давно всё намекает на путешествие», – прошептал он.

Так они отправились в путь. Куда-то. Ведь там – неизвестность, а значит, нуждаешься в ней очень – очень!

***

Кофе – Хаус – первое, что видишь, когда смотришь с пригорка вниз, где пёстрыми кубиками, разбросанными на зелёном, кажутся дома. Высоким круглобоким бокалом нежно– сливочного цвета красовалась кофейня. Где летнее утро, потягиваясь, помаленечку просыпалось, а вместе с ним – и хозяйка Кофе – Хауса.

Улитка с Джокером обожали кофе чуть больше чая. Сами угощались, и другие лакомились. Обворожительные запахи так и нежились вокруг дома, маня заглянуть на чашечку – другую.

Первой встречала в доме гостей ослепительная царица. Стиральная машина! Когда её совсем маленьким белым кубиком принёс жене Джокер, Улитке помечталось, что маленькая чистюля вырастет в царицу блеска и глянца.

Так и случилось. Царица охотилась за грязью денно и нощно.

И только что – зазевавшийся чёрный перец чуть не пал её жертвой! Хлоп – топ! – запрыгали с полки баночки со специями, спасаясь от неумолимого шланга. Хорошо – хозяйка рядом и всегда защитит дрожащих малышей.

– Посуда нынче вся такая хрупкая – нежная пошла… –гундосила кастрюля, – того и гляди…..бэмц!!

– Да! Чистые дистрофики! – согласилась сковорода.

На что тонкая тарелочка нервной балериной чуть не выпорхнула из рук хозяйки.

– Ули! Кофе готов? – Мистер Джокер плотничал наверху и, как обычно, отозвался на запах свежей выпечки с корицей.

– Уже скоро, Джо! К нам идут гости! Бегу открывать!

– СковороДушка! Зови сервиз для гостей! – крикнула Ули. – И поднеси царице белья для стирки…и пусть не безумничает и не вздумает срывать одежду с гостей!

– Джо! Спускайся к столу! У нас гости! – Ули на всех парах мчалась открывать долгожданным гостям.

Более благодарных ценителей щедрого стола, чем проголодавшиеся путники, и представить нельзя.

Ароматные блюда спешили сменить друг друга, толкаясь в очереди на кухне, где СковороДушка строила их, приговаривая: «Первыми идут отменные; за ними – невероятные; следом – те, которых захотят отведать!»

Так же, как и Носастик, болтать и уплетать за обе щеки, Ушан не мог. Он успевал только поддакивать, слушая рассказ друга. Утопая с каждым кивком всё глубже и глубже в мягком – премягком пушистом диване. И – утекая куда-то….

– Варуня, – гуднул Носастик…

– Уфф – фф… – раздувала Ули огонь в печи…

«Да это не ветер, а ффф – фурия!» – едва успел подумать Ушан, уцепившись за тугой ветряной хвост. …И Ушана понесло по тёмным улицам, обуреваемого холодом скорости… «Только не на проезжую часть и не по стенам!!»… Ууу-уу….Какая гололедица на дорогах, когда ты на хвосте у ветра!

Ветер ворвался на площадь, просвистел мимо памятника и затянул Ушана в туннель. Лестницы… коридор… Направо – налево двери. С ручками и без, закрытые и полуоткрытые, с узорами, в мозаике, разноцветные матовые и лаковые… все пронумерованные… Ушан стал улавливать запахи…скорее, запахи стали улавливать его у дверей…ему вдруг подурнело, и он разжал руки… Тормознуло у холодной металлической двери, которая открылась сама, чтобы лоб не прожёг её… Кажется, на двери была табличка. «Может, тут доктор?» – мелькнуло у Ушана… И он провалился….

***

Кем бы я мог стать в этой жизни? И уже не стану? Я мог бы водить автобус, последний рейс которого был бы неизвестен. Пассажиры бы вышли на конечной остановке, и автобус поехал бы куда глаза глядят.

Ещё я мог бы стать садовником и жить интересами и нуждами своих растений, овеваемых песнью природы. В моём саду так бы дышалось! И хотелось бы ничего больше не желать, кроме как быть в нём.

И ещё я не стал трубочистом – маленьким, юрким и весёлым, который очень любит чистить трубы на крышах, и карманы которого всегда полны угощений для котов – приятелей.

Ещё я бы мог быть наблюдателем ветров, неожиданной тишины в кронах деревьев, лиц в толпе, а также избирательных намерений голубя вспорхнуть на чью-то голову.

И многим кем ещё мог бы быть! Хоть бы и художником! Водил бы кистью по холсту, а потом бы вдруг замирал с отрешённым взором. Ничто бы меня не смогло достать. Из несуеты.

Улитка с грустью взглянула на рассказчика, хоть и слышала эту историю не впервые.

«А кто ты тогда?» – спросил Носастик, звякнув ложечкой.

«Я – Цуц. Просто Цуц», – потупил тот глаза.

«Аа –а! Вот и Ушан проснулся! Как спалось?» – Джо спускался с лестницы к столу.

«С ветерком!» – хохотнул Ушан.

***

Пряные запахи остролистного цитрофениза стайками водили хороводы на улицах города Пяти Удач. Ушан то и дело чихал, когда с друзьями оказывался в центре этого хоровода.

«Вот вы где живёте? И живёте ли? И вы ли это? – Цуц успевал и город показывать и вопросами засыпал, – А мы вот живём в Пяти Удачах. Как видите, это довольно – таки город. У нас есть всё, что должно быть в городах. А уж в городах я, поверьте, разбираюсь! У нас с Пынтем их много!»

Слушая безудержного Цуца, Носастик с любопытством рассматривал город. Вот уже вторые часы, на циферблате которых не стрелки, а надписи. На этих значилось: «Поздравляем с иностранными инвестициями!»

– А вы время как же определяете? НЕ по часам? – спросил Носастик.

– Оо-о…..наши часы не зависят от времени! Опережают, а то и отстают…..такие независимые! Но…..слабохарактерные – посмотри на них с пристрастием – вмиг остановятся! Так что время у нас разное – у кого какое.

– А у кого же правильное? – не унимался Носастик.

– Правильного времени вообще не существует, – отрезал Цуц. – Мы ещё с Пынтем спорили про это. Пынть… – Цуц сгорбился и опустил голову.

Пробегавший мимо лысый пёс участливо тявкнул. Он тоже спешил на площадь!

Приятелей вовсю обгоняли старушки. Кто-то притоптывал палочкой, кто-то нёс что-то в руках – все оживлённо шуршали вперёд, не наблюдая проходящих.

Перед Ушаном замаячил натюрморт в протёртой годами шляпке: сухие листья в паутине и свежая щепка…

Но какая же пёстрая оказалась площадь!

Весёлые яркие палатки горошинами рассыпаны по ней вперемежку с людским гомоном. Ах, прекрасны все в мире базарные площади! Они – весёлые сестрички! Торгуют, играют, жуют пирожки, хохочут, бегают за воздушными шарами.

Вроде и не было дождя, а колесо обозрения так и искрится, яркое, свежеумытое, дрожа и погромыхивая.

Воздушные шары, привязанные к шатру над каруселью, стремятся взлететь в небо, и чем быстрее бегут лошадки, тем сильнее рвутся вверх.

«Сюда, сюда!» – кричат продавцы лотков с карамельками.

Разноцветные стремительные змейки каруселей подхватывают всех желающих. И вот они уже подпрыгивают в уносящих вдаль каретах, запряжённых лошадьми, повизгивая от удовольствия.

Рядом с каруселью расположились старушки – вязальщицы. Свежесвязанное тут же продавалось, а потом опять что – то вязалось, вязалось…

Стрелки часов на ратуше, основательно задумавшись, вдруг спохватывались и опрометью припускались в такт ходу петель…

– Покатаемся? – спросил Цуц, и все остановились. – Привет, Яжавами! Как сегодня карусель? – крикнул он замедляющим бег коням.

Только что дико круживший наездник, один, среди бешеного урагана мустангов, отозвался взмахом руки. Спрыгнув со ставшего ленивым коня, он поспешил к зовущим: «Завтра – будет ещё лучше!»

И они отправились гулять вместе по нарядной площади, где одна лишь ратуша с часами была строга и неподвижна.

«С левой – на правую, с левой – на правую, с левой – на правую, и – поворот, – бубнили вязяльщицы, – Где было – правое, тут станет – левое, тут станет – левое, ну же, вперёд! Серые – белые….белые – серые…серые – белые…»

Кто? Что это?!

Со всех сторон возникло серо – белое что – то и стало сгущаться. В крепчавшем тумане Носастик едва не наткнулся на стайку дружно улепётывающих гномов.

«Носаcтик, дай руку!» – крикнул Ушан, руку которого уже сжал Цуц.

Они уже почти не видели друг друга, бело – серый туман всё плотнел.

– Слушайте меня! – кричал Цуц, – Это – Безвременье! Бежим! Надо бежать!

– Куда? Не видно ничего!

– Держитесь за руки! Не останавливайтесь! Если остановишься – сразу заснёшь!

Они мчались, натыкаясь на кого – то и кого – то сбивая и сквозь кого – то проносясь.

«Думайте, куда бежите – там и будете!» – было последнее, что услышал Носастик. Его сбили с ног, и он кубарем покатился куда – то вниз.

***

Пынть был всегда счастлив. Но бывал и в полшаге от счастья – когда вспоминал, что потерялся, и что Цуца рядом нет.

Они с Цуцем открыли такую игру – бродить по городам. Которые есть далеко и близко, шумные и молчаливые, и которые они выдумывали сами.

Так много было видено городов, и так много было любимых, что Пынтю пришлось завести альбом, куда он заносил их. Сегодня Пынть представил свой альбом ярким, благоухающим букетом. Можно любоваться любым цветком, на который взглянешь!

Это – Мокрая роза! Я появился в нём в шумный вечерний пятничный час. На мокром тротуаре – радуги огней. Гибкие арки домов. И улицы изящные, тонкие, как узкие спины кошек. Каждую улицу бережёт свой запах. Одна – пахнет корицей, какао и слегка ликёром. Из кафе журчит музыка. Я приглашаю её на вальс. Кружась, вылетаю на другую, пахнущую фуксией с тонкой ноткой лимона. Там, где –то на втором этаже, за колыхнувшейся шторкой веселится праздник.

Я так заигрался, падая в объятия улиц этого города, что не заметил, как вымок насквозь. Отворилась стеклянная дверь кафе, и вот я уже в тепле; в камине потрескивает огонь, передо мной вечерняя газета, и в руках большая чашка горячего чая….

Незабудки. Вот этот город Паузы они открыли вместе с Цуцем. Затерянный – затерянный и далёкий от звуков, он был сам о себе очень скромного мнения, и будто переминался с ноги на ногу, робко поглядывая вокруг – «извините, что такой не видный». Был он цвета пастели и весь полушёпотом. Невысокие ровные домики парят в тумане. Может, в нём часто гостит осень, и долги сумерки. Там живут Воспоминания. Такие же, как и прежде, до того как попали сюда. В городе можно встретить воспоминания разных сезонов и возрастов.

«Наши?? Или других чьи – то воспоминания, похожие?» – вздрогнул Пынть.

Родители, держась за перила, медленно спускались со ступенек. Пара старых былинок, прибиваемых к земле. Они поддерживали друг друга, и, улыбаясь, шли мимо лощёных витрин, чужие всем, единственные друг для друга. Припорошенный тусклым светом фонаря на земле безучастно лежал скомканный платок…

Пынть отражался в городах мимолётно. И города отражались в нём, как в лужах окна и птицы. А вот тот город – тёмно – матовый пион – как в нём отразился?

Поначалу Пынть решил, что забрёл не туда, куда шёл. Объёмная луна еле держалась на бугристом фиолетовом небе, пока её не заложило облаками. Никого. Вокруг. Кроме сна. Пынть настороженно шагал по улицам, где окна безотрывно глядели на него. А вдруг он заступится за них, и в их жилищах не будет дурманить обречённая пустота и страх. Тоска, не стесняясь, глотками пила душу, стараясь скорее занять её место. Вдруг Пынть спиной почувствовал : кто – то идёт по пятам. Решив не заводить с этим кем-то знакомство, Пынть припустился. Глаза привыкли к темноте и различали силуэты сидящих, стоящих жителей! Все они СПАЛИ! Некоторые с открытыми глазами! «Вот неудача какая приключилась с ними!» – думал Пынть, перепрыгивая через спящих.

Высокий прыжок. Толчок ногой – ещё выше. Взмах крыльев – вверх, вверх! Пора лететь!