скачать книгу бесплатно
Страж кинжала
Светлана Владимировна Кобелева
Останешься ли ты собой, если твоей жизнью управляют боги? Если один хочет твоей смерти, а другой спасает ради собственных целей?.. Найдешь ли ты счастье, когда каждый шаг дается с трудом и приносит разочарование? Возможно, ведь жизнь – игра. Кто-то выигрывает, а кто-то остается ни с чем. Просто надейся на удачу – может, она подарит тебе еще пару тузов.
Светлана Кобелева
Страж кинжала
Страж кинжала
Путешествие в никуда
Важно не то, проигрываем ли мы в игре – важно, как мы проигрываем и как благодаря этому изменимся, что нового вынесем для себя, как сможем применить это в других играх. Странным образом поражение оборачивается победой (с) Ричард Бах.
0
Вьюга – бешеная, злая – билась в окно, будто желая разбудить всех в стеклянном замке. Но, увы, ее старания были напрасны. Все, кто жил здесь, или покинули это место, или… кто их знает богов. Они ветрены и неспокойны, даже светлые.
Как раз один из них – наполовину змей, наполовину орел – Арикон, покинув темный зев пещеры: обитель последнего из драконов, в задумчивости застыл на верхушке самой высокой горы. Рядом с ним парили в розоватой дымке закатного солнца пара огромных орлов. Бог поднял голову и заклекотал, приветствуя подлетевших птиц. Услышав ответный клекот, Арикон с топорщил перья на загривке и закрыл глаза, прислушиваясь к усилившемуся ветру – брат Фальтор что ли разыгрался? Затем стукнул о землю хвостом и глубоко вздохнул. На душе было гадко, противно – неприятно осознавать, что можешь погибнуть. И не от рук равного, а смертного! Кто же знал, что кинжал, способный уничтожить даже самого сильного из богов, попадет в руки Изгоя, пустышки. Ведь Арикон думал, что это легенды, специально придуманные драконами, чтоб отпугнуть врагов от этого мира. Оказалось, нет. Хорошо, что он с братьями оставил в живых крылатого ящера-ясновидца! Если б нет, то не узнал бы, что скрывали эти твари.
Нервно расправив крылья, Арикон открыл глаза. Кто это? Человек… Но когда он появится? В какой семье? Что же делать?!
Остается одно – запретить среди смертных любое проявление магии. Может, тогда ему удаться избежать предначертанное Судьбой.
***
Беловолосый мужчина склонился над черной, как его кожа водой и натянуто улыбнулся, издеваясь над собой. Черное на черном – весь этот мир был тьмой непроглядной, нельзя ничего разглядеть. Такая уж участь темного бога, который следит за миром духов, жить во мраке. Зачерпнув воды, он умылся и встал. Едва почуяв Высшего, со всех сторон тут же донеслись мучительные крики, а затем сладостный смех – грешники и праведники получали по заслугам. Вдалеке засияла Беседка – единственное светлое пятно в этой тьме, зовя тех, кто уже готов переродиться. Столь же белая, как его волосы и глазная радужка с серым узким зрачком. К ней как раз и полетел бог. Там его уже ожидал Нильф, гигантская крыса с красными угольками глаз. Брат нетерпеливо бегал из угла в угол и поддергивал коричневым носом, будто к чему-то принюхиваясь. Хотя, что в этой дыре можно учуять?
– Ворф, где ты был? Я тебя давно уже жду.
Сложив крылья, бог ступил на мраморное крыльцо и неопределенно пожал плечами, скрывая разыгравшееся любопытство. Наконец-то, свобода?
– Дела… Узнал, о чем говорил братец с драконом?
Крыса оскалила острые зубки, будто желая улыбнуться.
– Да, и тебе это должно понравиться. У нас появился шанс уничтожить не только его, но остальных наших братьев!
Предместье Голадена
1
Сто пятьдесят лет спустя
Я сидела у окна и смотрела на улицу. Снежинки, подхватываемые ветром, казалось, танцевали. И вот одна, покрутившись, спланировала на окно и скатилась каплей вниз. Я дотронулась до стекла и проследила ее путь. Смутная тоска терзала душу. Почему мне так одиноко? Наверно, потому что отца нет рядом. Да, точно… Рука слегка подрагивала от ощущения твердости под ладонью и холода. Наверное, для нашей новой прислуги было удивительно смотреть на мир сквозь стекло, а не через мутный пузырь, который был в обиходе у крестьян. Послышался шорох юбок и звонкий перестук шагов – сестра, скорей всего Аманда. Она любила шпионить за всеми. Дура!
Быстро подхватив подол платья, я подскочила к пианино и начала наигрывать незатейливую мелодию – мне не о чем было с ней разговаривать, да и не хотелось. Склонив голову так, чтобы лицо было едва видно для Аманды, я онемевшими пальцами выбивала ритм, считая секунды. Прошла минута, а сестра все не уходила. Наконец, раздался так долго ожидаемый звук закрывающейся двери. Ура! Ушла…
Подождав еще минуту, я встала и вновь подошла к окну. Снег покрывал весь двор – казалось, он источал свет, освещая дом, кареты, стены – красиво. Даже не так, сказочно! Стало прохладно и я, накинув на себя шаль, подошла к камину, где лежали, уложенные стопкой дрова. И, протянув к ним руку, прошептала:
– Гори!
И тут же я ощутила, как по телу прокатилась горячая волна и сосредоточилась в пальцах. Подушечки покраснели, и вот яркий всполох охватил руку. Коснувшись дров, я отошла от камина. Еще маленькие огненные языки потрескивали, поедая «пищу», и вскоре заполыхали, пытаясь вырваться из заточения. Тепло, исходящее от них, заполнило комнату, окутав меня, будто шерстяным одеялом. Хотя проделывала я это не в первый раз, но все равно восхищенно застыла, наблюдая за пламенем.
За дверью снова раздался звук шагов, только тяжелых – это был учитель. Единственный мужчина из благородных кровей, кому разрешалось бывать у нас. «Что за напасть» – подумала я и, метнувшись к пианино, кинула подвластному огню: «Гасни!». Вдруг еще увидеть, что вместо того, чтоб читать ноты, балуюсь магией! Тогда меня точно запрут в храме Единого!
Старая дубовая дверь открылась ровно настолько, чтобы грузное тело наставника смогло проникнуть внутрь. Я сделала вид, что прилежно изучаю ноты.
– Вам что-то неясно, виэль ? Или вы еще не отдохнули? – дождавшись отрицательного ответа, он продолжил: – Раз нет, тогда давайте продолжим урок.
Его голос был как всегда строг, но не злобен.
Когда закончились занятия, за окном уже стемнело, а я так хотела еще раз посмотреть на снег! Вот только вряд ли, кто разрешит мне выйти. Возникло желание поджечь занавеску, чтоб выплеснуть раздражение, но сдержалась. Не стоит – вдруг кто-то узнает, что огонь подвластен моей воле!
В первый раз это случилось, когда к нам приехали родственники из столицы. На столике перед камином я оставила любимую книгу, а вернувшись в комнату, увидела, что кто-то закинул ее в огонь – произошло это специально или случайно, не знаю. Мне было до боли обидно – я встала на колени и, всхлипывая, протянула руку, в попытке спасти хоть что-нибудь. В тот же миг по телу разлилось блаженное тепло. Оно принесло успокоение. Уже начиная улыбаться, я тут же вскрикнула – от остатков книги к руке метнулся язык пламени. В ужасе я отдернула ее, но она продолжала гореть, не причиняя боли. И это настолько удивило, что потрясенная сидела, не помню сколько времени. Пока, наконец, не осознала: магия – это не вымысел храмовников Единого, она существует на самом деле! В конец, забыв обо всем на свете, я пустилась в пляс по комнате, держа в ладонях небольшой теплый шар огня…
Но с тех пор намеренно поджечь что-либо не казалось привлекательной идеей, и я вынуждена была сидеть у окна и размышлять о том, как все-таки магия перевернула мою жизнь… Вместо того чтобы учиться музыке, я бы хотела и дальше развивать эти уникальные способности, но меня некому было обучать. Мысли прервал снежок, брошенный в окно. Из любопытства я выглянула во двор, но в непроглядной тьме ничего нельзя было разглядеть. Тогда в голову пришла идея задуть свечи – может, будет лучше видно? В это время еще один снежок угодил в стекло. Я решила больше не испытывать терпение столь меткого стрелка. Тяжелые створки поддались не сразу, и вскоре воздух зимней ночи ворвался в помещение. Молодой месяц застенчиво и скупо лил бледный свет на конюшни и кузницу, на старую отцовскую карету – груду хлама в дальнем углу возле стены. На тускло поблескивающем снегу смогла разглядеть фигуру в темном плаще. Она не подняла вверх лица, не откинула капюшон, а лишь поманила рукой в перчатке.
– И как, по-твоему, это сделать? – я зло произнесла.
Странно, вспоминая этот момент, удивляюсь своей наивности – не возникло желание спросить, кто он, зачем пришел. Наверное, доверие к нему было вызвано чарами.
Как бы там ни было, незнакомец не ответил, лишь вытянул руки, готовясь поймать. Ступая на подоконник, я подумала, что он издевается, но ветер мягко подтолкнул в спину и опустил в его объятия. Пушистая шаль соскользнула на снег. Мужчина быстро поставил меня на ноги, поднял ее и, отряхнув, накинул на плечи. После чего отдернул край накидки и вынул из сумы, перекинутой через плечо, плащ – шерстяной, с меховой окантовкой по краю. И, ничего не произнеся, протянул мне. Спустя мгновение, видя, что я не собираюсь брать накидку, он что-то раздраженно пробурчал под нос и набросил ее на плечи так же, как и шаль до этого. И это проделал так быстро, что я не успела удивиться. Как он смог поймать меня? Я же прыгала со второго этажа. Кто этот незнакомец? Я не видела его лица. Он был облачен в черный плащ, и под капюшоном можно было разглядеть лишь орлиный нос. Незнакомец мягко схватил за руку и, потянув за собой, произнес:
– Если хочешь учиться, иди за мной.
Я оцепенела, не зная, что делать. Страх, едва зародившись внутри, тут же умер – осталось только легкое чувство эйфории. Даже немного закружилась голова. Что со мной? Казалось, что это сон, так все было не похоже на реальность. Легкие туфли уже через некоторое время промокли, и холод стал пронзать ноги подобно острым ледяным иглам. Заметив это, незнакомец остановился и вновь выругался под нос. После чего полез в суму, что-то искал там и, не найдя, скрипнул зубами. Тяжело вздохнув, он посмотрел на меня и, ничего не произнеся, продолжил путь. Мне же было все равно – мерзнут ноги или нет. Главное было – не потерять из виду таинственного спутника.
Незнакомец все шел и шел вперед, казалось, не обращая больше на меня внимания. Я приподняла тяжелые юбки и как могла, ускорила шаг, чтобы успеть за ним. Едва удалось его догнать, как перед нами возникли кованые ворота и одиноко стоящий около них стражник, который кутался в шубенку, скрываясь от сильного ветра. Я остановилась: будто издалека до меня долетело эхо страха, но тут же испарилось. Ни сомнений, ни сожалений – было безразлично, даже если мать обнаружит меня в компании неизвестного мужчины. Я позволила себе лишь закрыть глаза и, не останавливаясь, последовать за проводником. Прошло несколько минут, когда воздух разорвал звук открывающихся ворот, но никакого окрика со стороны охраны не последовало, и тогда я удивленно открыла глаза. Как раз для того, чтобы увидеть, как стражник, глупо улыбаясь, смотрел куда-то вдаль. Сердце забилось быстрей, скинув оцепенение. Я, не зная этого человека, последовала за ним неизвестно куда. Он же шел все так же, не оборачиваясь, будто его не интересовало, иду за ним или нет. Ход мыслей прервал ветер, ударивший в спину и заставивший ускорить движение. Пришлось вновь подхватывать юбки и бежать следом за незнакомцем.
Сомнения, уснувшие на время, вернулись, заставляя нервничать все больше. Кто он? Как прошел сквозь ворота? Куда мы идем? Почему я не боюсь? Спутник показал на видневшийся вдалеке лес и произнес:
– Нам необходимо добраться туда как можно скорее. Не отставай.
Он продолжил движение, и я последовала за ним. Страх, будто маятник, снова исчез, освобождая место для восхищения. Мир переливался различными красками, ранее не заметными. Теперь же все живое озарилось необычным светом, даже у деревьев был собственный – темно-зеленый.
Ветер разрушил труды служанки: из прически выпали заколки, освобождая тяжелые темно-русые локоны из заточения. Они волной скатились по плечам. Еще раз тряхнув головой, я почувствовала, как пряди разлетелись по усилившемуся ветру. Казалось, еще немного, и он подхватит меня и унесет далеко-далеко.
О, пьянящий вкус свободы! Блажен тот, кому дано познать его! Осознание того, что я покинула родной дом, пришло сразу и без сожаления. Перспектива просидеть у окна, глядя на заснеженный двор и ожидая сказочного принца, надо сказать, никогда так сильно не прельщала меня, в отличие от прилежно изучавших «премудрости» светской жизни двух моих сестер: старшей и младшей. Любимица отца – никогда матери – я совершила неприемлемый поступок. Но так считало общество. Сколько мне? Восемнадцать, и я уже имею полное право поступать так, как считаю нужным, не считаясь ни с кем. Хотя, нет – папин запрет никогда бы не нарушила…
Отец – верный слуга короля – где он сейчас? Может, лежит в чужой холодной земле, а может, еще ведет бесполезные бои на северных границах Голадена – кто знает? Лишь в душе остались трепетные и нежные воспоминания о том, как мы играли, катались на лошадях, и он показывал мне лес и учил владеть мечом. Мать не одобряла этих уроков и наших конных прогулок. Она говорила, что не пристало будущей невесте и виэль гарцевать на лошади и размахивать деревянным мечом, подобно деревенскому мальчишке. Будущей невесте! Подумать только! Да, иногда я задумывалась о замужестве, и в глазах отражались мысли, которые занимают девушек в расцвете лет, но мечтательного взгляда тогда никто не видел. Мать не знала, но кинжал, подаренный отцом, был всегда при мне, скрытый под огромным количеством нижних юбок. И когда воспоминания накатывали подобно снежной лавине, я извлекала его из черных ножен с гербом нашего дома: черной лаской, держащей клинок на красном щите – и любовалась его совершенством. Отточенный на славу металл с рукоятью из неизвестного мне черного дерева, которая была увенчана изумрудом размером с лесной орех. И вновь возникали в памяти слова папы: «Этот клинок – самое дорогое, что есть в семье Магин. У меня нет сына, ты единственная, кому я могу доверить, что много поколений в нашей семье переходило из рук в руки – храни его. Но помни: никто не должен знать, что этот кинжал у тебя. Возможно, придет то время, когда ты узнаешь больше, чем я… если суждено». На следующий день он уехал…
Я не заметила, как мы подошли к одинокому старому дереву. Оно было огромно: голые ветви, нависая над нами, торчали во все стороны и покачивались, будто играя с запутавшимся в них месяцем. В центре ствола зияло огромное дупло. Незнакомец вытянул в сторону дерева руку. И из нее тут же вырвался луч тусклого серебристого света, чтоб через секунду отразиться внутри дупла, уйти вправо и потеряться в лесной глуши. Спутник опустил ладонь, гася заклинание, и повернулся ко мне. Нельзя сказать, что я была ошеломлена, но удивлена – это точно. Как бы там ни было, он молчал. Только мне захотелось задать вопрос, как сзади послышался скрип снега и тихий хруст ветки. Резко обернувшись, я застыла в удивлении.
Никогда раньше не приходилось мне видеть таких малорослых людей. Человек, если его можно было так назвать, с довольно крупными чертами лица и маленькими глазами, едва достигал моих плеч. Но рост, однако, не мешал ему вести под уздцы двух великолепных черных коней. Таких не было в конюшнях отца, а они ведь в то время считались лучшими. И, конечно, те кони не могли сравниться со старыми клячами, которые сейчас были у нас. Их черные спины лоснились в свете бледной луны, а глаза – могу поклясться, что в них светился разум! Мужчина подвел лошадей и грациозно поклонился, черкнув по снегу полосатым фазаньим пером, венчавшим зеленую шляпу. Одет он был старомодно – в полутьме я не могла разглядеть цвет камзола, но коричневые штаны были заправлены в высокие ботфорты, а на поясе висел длинный нож. Короткие рыжие волосы плавно переходили в обширную бороду, доходившую до груди. Сверкнув темными глазами, он передал моему спутнику поводья и так же тихо удалился: попятился назад и, лишь отойдя на несколько шагов, развернулся и исчез в лесу.
Я погладила коня по морде, отчего тот фыркнул, выпуская клубы пара. Странник одобрительно кивнул и вскочил в седло. Его конь потоптался на месте, чувствуя седока, затем, смирившись, замер. Я, подхватив промокшие юбки, последовала примеру, но взобраться на лошадь мне удалось лишь с третьей попытки. Пылая со стыда, ухватилась за поводья – незнакомец никак не прокомментировал этого, за что была ему очень благодарна. Вскоре мы понеслись сквозь ночной лес по заброшенной – одним богам известной – широкой дороге. В лицо хлестал снег, застилая все вокруг. Пришлось прижаться к крупу коня, чтоб не упасть ненароком, зацепившись за ветки, да напрягать зрение, чтобы не терять из виду черный плащ.
Заря занималась у восточной кромки неба. Деревья стали ниже, а затем и вовсе сменились кустарником, усыпанным такими манящими красными ягодами.
2
Спустя несколько часов мы выехали на широкий тракт. Глаза слипались – слава Фальтору, снег прекратился. Вдалеке замелькали деревянные крыши постоялого двора, окруженного забором. Спутник пришпорил коня, и я не стала от него отставать – уже скоро мы были уже у тяжелых бревенчатых ворот. Звук жестяного колокольчика, прорезавший тишину морозного утра, был встречен лаем собак и скрипом петель. Мужчина преклонных лет с сединой на висках окинул подозрительным взглядом сначала незнакомца, потом меня, раздумывая, пропустить во двор или нет. Странник, будто не замечая этих взглядов, спрыгнул с лошади, кинул поводья хозяину. После чего помог спуститься мне, и твердой походкой, достойной лучших рыцарей короля, направился к незапертой двери таверны. Светало, и серый рассвет медленно вползал в окна, разгоняя сумрак по углам. Внутри было тепло, и в онемевших ладонях начала пульсировать кровь. Я дыхнула на руки, пытаясь их согреть, и вопросительно посмотрела на незнакомца. Сзади хлопнула дверь, и раздался хриплый старческий голос:
– Чего желаете, господа?
– Комнату на двоих.
Удивленно посмотрев на спутника, я стала ожидать объяснений. Все же, я виэль, и мне не пристало делить комнату – тем более, если там одна кровать – с кем-то. Но ответа так и не последовало. Он просто вынул кошелек и достал оттуда две серебряных монеты, затем, задержав их в руке, продолжил:
– С раздельными кроватями.
Старик кивнул, записал что-то в амбарной книге и пошел к лестнице – мы последовали за ним. Раздраженно передернув плечами – и что он думает о себе? – я решила немного отвлечься и огляделась. На первом этаже располагался небольшой зал, вмещавший семь столов. Дальний угол перекрывала стойка, за которой находилась дверь, которая вела, как показалось, на кухню. Оттуда повеяло ароматным запахом, из-за этого в животе предательски заурчало. Я поспешила подняться наверх – стыдно же право! – стараясь не оступиться.
Дверь в нашу комнату была отворена. Заправив за ухо упавшую на лоб прядь, я несмело зашла внутрь. Странник стоял ко мне спиной у зашторенного окна. Он скинул капюшон – ему на плечи упали вьющиеся иссиня-черные волосы, после чего снял плащ и положил на стул. Под накидкой были скрыты ножны – черные, инкрустированные серебром – они гармонировали с массивной рукоятью клинка.
Стараясь не глядеть на мужчину, я осмотрела номер и приметила стол, на котором уже красовалась еда, и в разных углах – кровати, застеленные простыми шерстяными одеялами. Но заинтересованный взгляд то и дело обращался к незнакомцу. Отец с детства говорил, что любопытство когда-нибудь меня погубит! Эх…
Мужчина подошел к камину и разжег огонь. Еще когда спутник был в плаще, я обратила внимания на его высокий рост. Вот только ткань скрывала гибкую худощавую фигуру, а капюшон – лицо, которое можно было назвать привлекательным: высокие скулы и четко очерченные губы. Даже тонкий шрам, пересекающий всю правую щеку, который не смогла скрыть щетина – не портил внешности. Интересно, откуда он у него?! А оливкового цвета глаза и вовсе заставляли забыть о недостатках.
Показав на еду, незнакомец произнес:
– Поешьте.
Благодарно кивнув, подошла к столу и взяла небольшую лепешку – есть почему-то расхотелось. Голова сейчас была забита совсем иным… Поэтому, повертев в руках кусок теста, я обернулась и тихо – немного испуганно – произнесла:
– Кто вы?
Мужчина едва заметно улыбнулся.
– Я, если можно так сказать – Проводник. Ищу Одаренных и привожу в академию.
Все же надкусив лепешку, я стала медленно прожевывать, обдумывая следующий вопрос. Затем подняла голову и всмотрелась в глаза Проводника. Зрачки были вертикальные, как у кота, что повергло в восхищении, а может и в ужас – не хотелось разбираться в чувствах. Он не торопил с вопросами, лишь принял удобную позу и стал ждать.
– Как вас зовут?
– Многие называют меня Влас, что с древнего переводится как «Тень».
– Академия?
Проводник потер шею и монотонно ответил, будто повторял это не раз.
– Академия Орде. Мы как раз направляемся туда. Там обучаются Одаренные, такие как я, – он кивнул в мою сторону, – и такие как вы.
Я перевела взгляд на огонь и спустя мгновение протяжно выдохнула – верить или нет? И не поздно ли об этом думать? Дура!
– Сколько там, таких как… мы?
– Много.
Вновь обернувшись, я с нажимом повторила:
– Сколько?
Влас раздраженно передернул плечами. Представляю, как ему это надоело, но уступать не желала – мне необходимо все знать! Прямо сейчас!
– Вы узнаете все сами.
– Одаренные?
– Одаренные могут быть людьми, – улыбка снова едва коснулась его губ, – и не совсем людьми.
Отложив надкушенную лепешку, я стала вертеть в пальцах растрепанный локон, размышляя – от волнения дрожали пальцы, да и дыхание стало сбивчивым.
– Как, например, те, которых мы встретили в лесу?
– Да, вы правы, но этот народ не обучается в Орде… Они не обладают Силой, зато выращивают отличных скакунов, лучше которых нигде не найти.
Сняв плащ и шаль – почти согрелась, я повесила на спинку стула и вновь пристально посмотрела на Власа.
– Кто они?
– Мы зовем их вьюты – они проживают в лесу, названном в их честь, изредка – в Пограничном.
Я замолчала, пытаясь разобраться в полученной информации, но ничего не получалось. Все было настолько невероятным, что в голове не укладывалось!
– Есть и другие расы?
– Да, есть.
– Тогда почему я раньше их не замечала?
– Не всех из них можно увидеть простым смертным, надо обладать даром. А некоторые из них скрывают сущность, надевая маски – людские оболочки. Как, например, представители расы керриш или вражеские солдаты, собравшиеся на границе Голадена, по другую сторону Центрального хребта.
– Кто…
Прервав меня, Влас произнес:
– Лучше не будем об этом говорить.
Справившись с нервной дрожью в руках, я присела на край кровати.
– Но как вы определяете, есть ли у человека дар? И как находите?
– Я определяю по следу от Силы. Мы называем этот след аурой, – он равнодушно посмотрел на меня, – вы тоже так сможете – со временем. Так же и нахожу.
Вдруг Влас замолчал и подскочил к окну, одновременно резким порывом ветра, вызванным взмахом руки, гася огонь в камине. Он жестом показал, что б пригнулась, а сам выглянул во двор. Внезапно похолодало. Я крепко стиснула зубы, чтобы те не выбивали дробь.
Прошло несколько томительных минут прежде, чем Влас вернулся. Так же тихо, как и раньше, приказав встать, он подошел к столу. Приблизившись, я спросила:
