banner banner banner
Приоритетное направление
Приоритетное направление
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Приоритетное направление

скачать книгу бесплатно

Приоритетное направление
Святослав Секунда

Боевая фантастика (АСТ)
Лейтенант Николай Нахалов (позывной «Никель») в результате операции по зачистке территории от враждебной фауны получает биологическое заражение и вынужден принять участие в экспедиции, призванной проложить маршрут к отдаленному анклаву людей на востоке. Но не преодолев и половины пути, экспедиция сталкивается с массовым нашествием мутантов, и дальнейший путь превращается в череду нескончаемых столкновений. Однако у экспедиции есть и вторая задача, о которой не знают Никель и большинство остальных бойцов: на базе их группы испытываются и доводятся до ума новые технологии подготовки малых тактических групп, системы управления боем, боевая медицина и многое другое, что позволит людям воевать с мутантами на равных.

Святослав Секунда

Приоритетное направление

© Святослав Секунда, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Эй, кто-нибудь!
Несмотря ни на что, мы отправились в путь!
Мы держим путь в сторону солнца!

    «Секрет»

Предисловие

Пятнадцать лет назад отгремела последняя война. Никто не знает, кто её начал, никто не знает, кто её закончил, но победителей не оказалось. По непонятной причине в один ничем не примечательный день практически одновременно сработали системы превентивного удара всех стран, обладающих стратегическим оружием. Кто-то винит в этом вражеских диверсантов, кто-то – хакеров, кто-то системную ошибку, а некоторые даже Божий промысел или козни Сатаны (Иблиса, Калки, Ктулху и т. п.). Ответа никто не знает и уже никогда не узнает. Естественно, все кто мог нанесли ответный удар по агрессору всем чем можно. В ход, кроме традиционного ядерного и термоядерного оружия, пошли биологическое, химическое, противоспутниковое и даже генетическое и тектоническое. А может быть, и ещё какая-нибудь экзотика, которой даже названия не успели придумать.

В результате были полностью уничтожены не только столицы наиболее развитых стран, но и целые районы, имевшие на тот момент стратегическое значение – промышленные, нефтедобывающие и прочие. Но, как ни странно, человечество выжило. Не все и даже не большая часть, но достаточно, чтобы продолжить войну. Только теперь воевали не армии и флоты, а отдельные группы выживших. За незараженную землю, за склады с продуктами, за нефтехранилища и артезианские скважины, а ещё чаще по национальным, религиозным, социальным и прочим поводам, не осознавая, что старый мир с его правилами уже умер.

В это же время произошло множество природных катаклизмов и техногенных катастроф. Нет, вопреки мрачным предсказаниям Земля не раскололась, магнитные полюса не сменили место дислокации и даже ядерной зимы не случилось. Но чёрный снег, кислотные дожди, землетрясения и ураганы достались выжившим по полной программе. Эти смутные времена унесли даже больше жизней, чем сама война, но и они закончились. И теперь остатки выживших пытаются построить новую жизнь, но, как гласит древняя пословица: «Si vis pacem, para bellum» – «Хочешь мира, готовься к войне».

Вместо пролога

Я трус. И ещё я предатель и труп. Причём предатель я в прошлом, труп в ближайшем будущем, а трус в настоящем, просто потому, что нельзя сказать «я был трусом» или «я стану трусом». Вот такой интересный у меня расклад.

Но, видимо, стоит начать с начала. Я лейтенант Николай Нахалов, позывной «Никель», командир четвёртого отделения второго взвода группы биологической зачистки 12-й сводной бригады. Вы, наверное, скажете: «Ни фига себе, у них в двенадцатой группе зачистки отделениями офицеры командуют!», но все объясняется очень просто: четвёртое отделение каждого взвода отдаётся под командование молодому офицеру, проходящему стажировку. А остальными отделениями командуют нормальные сержанты. Но это просто лирическое отступление, я не знаю, кто будет читать этот дневник, хотя очень надеюсь, что кто-то будет…

А история моя началась три дня назад, когда поступило сообщение о непонятной активности в районе одного из дальних хуторов. Парень возвращался домой из другого хутора и решил слегка срезать путь. Сразу после Войны в этом месте достаточно сильно фонило, и хотя сейчас уровень излучения был почти безопасным, дорога по привычке проходила в стороне, делая весьма заметный крюк. Все нормальные хуторяне ездили себе по дороге и в ус не дули, а этот молодой то ли очень торопился, то ли просто из любопытства поехал напрямик. А прискакав на хутор, тут же бросился к рации и сообщил слегка опешившему дежурному, что «возле сухого леса, не доезжая до выпаса дядьки Костыля, ну там, где старая дорога сильно загибается, лежит здоровенный сугроб и рядом что-то шебуршится». Если бы не июль на дворе, никто бы, наверное, не обратил внимания на сообщение о сугробе, около которого что-то шебуршится. Однако такая нетипичная ситуация требовала реагирования по чётко определённому алгоритму. Алгоритм этот был рождён в результате множества ошибок, моря крови, обмена данными между разными подразделениями и соблюдался неукоснительно, потому что каждый понимал, что малейшее отклонение от процедуры чревато такими жертвами, что легче сразу застрелиться, чем потом объяснять.

Итак, нас подняли в ружьё, экипировали по «Био-2» и отправили на место разбираться. Нас – это второе и четвёртое отделения плюс группа биозащиты. Загрузились в БТРы и поехали. В принципе три БТР плюс два отделения – это уже серьёзная сила, так что никто не ожидал особых проблем. Пробежимся, постреляем, зальём все напалмом и домой. Однако все получилось совсем не так просто.

Сугроб произвёл на всех неизгладимое впечатление. Представьте себе июльский луг, с цветами, ягодами и прочей фигнёй. И вдруг посреди всего этого летнего великолепия – настоящий сугроб размером с небольшой особняк. Впечатляет? Вот и нас впечатлило. Поэтому приближались к нему очень аккуратно, не оставляя ни одной травинки без внимания. Однако сугроб, казалось, абсолютно не реагировал на наши передвижения.

Мы уже подошли к нему метров на сто – сто пятьдесят, когда это случилось. Прямо из сугроба вдруг выметнулись несколько групп (стай, волн? Просто не знаю, как эти чудовища организуются) пауков. Причём самые мелкие экземпляры были не меньше метра в высоту, и было их не менее трёх сотен. В общем-то, приходилось мне воевать против разных мутантов, и то, что я прошёл путь от рядового до сержанта и успешно закончил офицерские курсы, это подтверждает. Но, как оказалось, я боюсь пауков. Проверить это до столкновения не было никакой возможности, так как паука до этого я видел только на картинке, а картинок с пауками я не боюсь. И, увидев самого первого паука, я впал в ступор. Нет, не надолго, всего-то на пару секунд. Но этой пары секунд паукам хватило, чтобы преодолеть половину расстояния. Сержант успел крикнуть «Огонь!» в самый последний момент, ещё бы полсекунды – и было бы поздно. Его крик вывел из ступора и меня и все остальное отделение. Пауков мы покрошили и логово выжгли напалмом, все как положено, но за те секунды, когда отделение осталось без командования, мы потеряли двух бойцов, их практически разорвали на куски, и был серьёзно ранен командир отделения, то есть я. Эти монстры не хотели погибать даже с дюжиной ранений и, уже практически дохлые, успевали дотянуться до кого-нибудь своими лапами. А на лапах у них… Короче, ужас. Как оказалось, ещё и ядовитый. Собственно, из-за этого яда я и был признан серьёзно раненным, хотя рваная рана на предплечье давно уже не считалась чем-то из ряда вон.

Поэтому сразу после операции меня увезли в госпиталь, предварительно обколов какой-то гадостью, от которой я тут же отключился. Вот так начался мой довольно странный путь, ведь путь, начинающийся с остановки, не может не быть странным, не так ли?

Проект «Торхаммер»

Наблюдатель «Зелёный»: Обнаружен кандидат. Предварительная оценка соответствия – зелёный-жёлтый. Рекомендую начать операцию. Дополнительные данные в приложениях.

Наблюдатель «Чёрный»: Предварительная оценка соответствия 2+. Противопоказаний не обнаружено. Рекомендую начать операцию.

Координатор: Операцию начать. Вариант проведения: «экспедиция». Срок подготовки – 48 часов. Наблюдателю «Ближний» быть готовым в течение 24 часов.

День второй

Очнулся я уже в госпитале со всеми положенными атрибутами: забинтованной рукой, капельницей, белым потолком и так далее. Кто хоть раз побывал в военном госпитале – тот поймёт. Не хватало только положенной по закону жанра медсестры с выдающимися формами и несносным характером. И я уже начал переживать по этому поводу, но тут вспомнил обстоятельства своего появления здесь и понял, что у меня есть гораздо более весомые причины для переживаний. По нынешним законам меня должны обвинить в «трусости» и «неисполнении или ненадлежащем исполнении служебных обязанностей, повлекшем гибель и/или тяжёлые ранения личного состава». То есть трибунал мне гарантирован и жизнь дала серьёзную трещину. Если бы я был рядовым, ограничился бы простым взысканием (типа десятка-двух нарядов вне очереди). Сержанта просто понизили бы в звании и лишили чего-нибудь типа классности или увольнительных на полгода.

С офицерами разговор совсем другой. Офицер в наше время – штучный продукт, на его обучение затрачены огромные ресурсы, которых, кстати, постоянно не хватает. И если офицер группы зачистки при виде монстра падает в обморок, как гимназистка при виде не скажу чего, значит, что-то с этим офицером неладно. Естественно, после такого случая основательно накрутят хвосты всем, кто причастен к подготовке групп зачистки, но мне лично это уже никак не поможет. Потому что офицеров для того и готовят, чтобы в неожиданной ситуации он мог мгновенно принять решение. С ожидаемыми ситуациями прекрасно справляются сержанты при помощи приказов, уставов и наставлений. Я, конечно, могу рассчитывать на некоторое снисхождение – всё-таки я ещё на стажировке и не имею даже десятка боевых выходов в качестве командира отделения, но не думаю, что это сильно облегчит мою участь. Итак, мне светит в лучшем случае разжалование до рядового, в худшем – штрафбат. Вот долечусь, а это дня три-четыре, и добро пожаловать на заседание трибунала.

Однако суровая действительность не замедлила внести свои коррективы, и ожидаемых мной трёх дней я не получил. Собственно, я даже одного и то не получил. Как раз после обеда, причём принесённого не той самой медсестричкой (ну, с формами – вы понимаете), а медбратом весьма хмурого вида, ко мне в палату заявился капитан из контрразведки. Надо сказать, что в нашей бригаде всего четверо контрразведчиков – два капитана, старлей и сержант, так вот, ко мне пришёл не кто-то, а сам начальник контрразведки – капитан Ленин, причём это его настоящая фамилия, а с такой фамилией и позывного не надо. Я сразу понял, что дело пахнет керосином, – не станет начальник контрразведки бригады заниматься вполне банальным делом простого лейтехи, но та же самая суровая действительность в очередной раз припасла мне мешок сюрпризов.

Я не буду пересказывать весь наш тогдашний разговор, тем более что и не помню его дословно. Но суть была примерно такой. Во-первых, трибунал мне светит, во-вторых, у меня множество смягчающих обстоятельств, так что в идеале могу отделаться разжалованием в сержанты, в-третьих, все виновные в ненадлежащей подготовке офицерского состава (то есть меня) уже понесли наказание. Но самое главное осталось на десерт: я отравлен какой-то фигнёй, почему и потерял сознание от не очень серьёзной раны. Сейчас мне колют сыворотку, но запасов этой сыворотки мне хватит на полгода максимум, а больше взять её негде. А ещё – месячная доза этой сыворотки стоит как месячное же жалованье сержанта, то есть если меня разжалуют, я буду все деньги отдавать на сыворотку.

Надо признаться, что от этих новостей я впал в ступор, ничуть не легче того, что и привёл меня сюда. Вы, наверное, скажете: «Что же это за лейтенант, который постоянно впадает в ступор?», но попытайтесь поставить себя на моё место. Я, конечно, подозреваю, что существуют бойцы с железными нервами и стальными яйцами, но, к сожалению, к ним не отношусь. Так вот, из ступора меня вывело слово «экспедиция». Тут надо сделать небольшое отступление, чтобы вы поняли причину моей реакции на это понятие. Дело в том, что экспедиции начали отправляться сразу после Войны. Вначале они просто картографировали местность вокруг расположения бригады, потом начали искать полезные предметы, оставшиеся с довоенных времён, выводить людей, прокладывать маршруты к дружественным анклавам и войсковым частям и так далее. Но основным требованием к составу экспедиции всегда оставалось то, что в неё идут только добровольцы. И каждый вернувшийся получает полное прощение, часть добычи или достаточно существенную премию. Поэтому в каждую экспедицию пытались записаться большое количество осуждённых, шрафбат в полном составе и огромное количество людей, желающих резко улучшить своё благосостояние. Брали, естественно, далеко не всех, возвращались единицы, но надежда на участие в экспедиции не угасала никогда.

Соответственно, нынешняя экспедиция намечалась на восток, где совершенно неожиданно обнаружился приличных размеров анклав, образованный на базе какой-то части. Но их положение было крайне и крайне неудачным. Во-первых, они оказались самым восточным известным поселением людей, дальше – только мутанты. Во-вторых, вокруг анклава целая коллекция аномалий, зон заражения и прочих непроходимых мест. А в-третьих, Война застала часть во время передислокации, и из всех средств связи в наличии были только радиостанции. А радио ещё лет пять или семь после Войны практически не работало. Какие-то возмущения ионосферы или что-то вроде того. Ну и, в-четвёртых, это были всего-навсего четыре батальона мотострелковой бригады и четыре танка, которые просто случайно оказались рядом. Вот такими небольшими силами они сумели закрепиться на какой-то железнодорожной станции, собрать народ и довольно успешно отбивать атаки мутантов, диких и прочей нечисти. Однако в последние годы нажим со стороны мутов неожиданно усилился, а солярка в цистернах на станции стала заканчиваться.

Командованием было принято решение отправить усиленную манёвренную группу в некую точку, где по плану развёртывания в случае войны должны были дислоцироваться несколько бригад. Командование совершенно справедливо предполагало, что в этой точке в любом случае должны обнаружиться или выжившие, или хотя бы средства связи. И действительно, пробившись с боями до точки и потеряв половину личного состава и всю технику, группа обнаружила бункер со спутниковой системой связи (неработающей ввиду отсутствия спутников) и волоконно-оптической линией до главного штаба (тоже неработающей ввиду отсутствия этого самого главного штаба, уничтоженного спецбоеприпасом в первые же минуты Войны). Бойцы уже готовы были впасть в отчаяние, но тут кто-то вспомнил о совершенно параноидальной идее, которая начала внедряться перед самой Войной: все объекты Минобороны, расположенные на расстоянии до нескольких сотен километров, были соединены между собой закопанным в землю телефонным кабелем. А на каждом из объектов были установлены коммутационные панели типа «Алло! Смольный?» и полевые телефоны повышенной мощности. Считалось, что эта система абсолютно не подвержена воздействию ЭМИ (электромагнитный импульс), который является неотъемлемой частью атомного взрыва и гарантированно выводит из строя всю электронику.

В общем, после долгого перетыкивания штекеров им удалось-таки связаться с действующей частью, и эта часть, как вы уже, наверное, догадались, оказалась именно нашей бригадой. Соответственно командованием нашей бригады было принято решение отправить две экспедиции: первая выбрасывается с самолётов в районе бункера, зачищает плацдарм и готовит полевой аэродром для эвакуации остатков мобильной группы и дальнейшей эксплуатации бункера (похоже, разведчики нашли там не только старый полевой телефон); вторая прокладывает маршрут до нового анклава с установкой по маршруту следования автономных ретрансляторов и доставкой в анклав блока шифрования.

Тут я опять немножко отвлекусь. На тему ретрансляторов и прочего оборудования… Собственно, ретранслятор – это такой блок, с виду похожий на обычный булыжник, размером примерно с кирпич, способный передавать сигнал на десять – двадцать километров. Энергию он получает от солнца, радиации, перепада температур, химических реакций в почве и ещё из кучи разных источников, которые я просто не понимаю. В результате, эта железка может гарантированно работать лет пять-семь вообще без обслуживания, после чего или выбрасывается или отдаётся на капремонт. Разработали это чудо в каком-то из подземных убежищ, и конструкция оказалась настолько удачной, что вся местность вокруг воинских частей, убежищ и баз сталкеров теперь буквально усеяна ретрансляторами. И именно благодаря им мы имеем вполне приличную связь на значительной территории при полном отсутствии спутников. А блоки шифрования появились после того, как обнаружилось, что дикие и даже некоторые муты вполне способны пользоваться рациями и, соответственно, слушать наши переговоры.

Итак, в сухом остатке от разговора с безопасником – назначение меня командиром второй экспедиции с сохранением звания; задача для нашей команды – пройти триста – пятьсот километров с расстановкой ретрансляторов и картографированием местности и доставить блок шифрования в анклав; численность команды – 20–24 человека, время в пути – не более двух месяцев. Утром капитан обещал зайти с моим будущим заместителем и сообщить конкретный состав экспедиции. А ближе к вечеру меня обещали выписать, после чего мы всей командой пойдём получать оружие, боеприпасы, снаряжение и прочее. И послезавтра утром выход.

И самый важный для меня бонус: в тех местах паучки, как две капли похожие на тех, что меня покусали, водятся в изобилии. Поэтому сыворотка от их укусов производится вёдрами и даже входит в состав индивидуальной аптечки. Следовательно, если мне удастся дотащить свою тушку до точки назначения, меня там гарантированно вылечат. А если не удастся, то и лечение не понадобится. Вот такой стимул, мать его.

Проект «Торхаммер»

Наблюдатель «Зелёный»: Соответствие подтверждаю. Рекомендую оказать поддержку Объекта специальными средствами не ранее 7 дней от начала операции. Приведение Объекта в работоспособное состояние будет закончено в течение 24 часов. Дополнительные данные в приложениях (психопрофиль объекта и рекомендуемые параметры участников операции).

Наблюдатель «Чёрный»: Рекомендую дополнительно экипировать операцию модернизированными техсредствами и вооружением согласно особенностям предполагаемого маршрута. Список в приложении.

Координатор: Подготовить списки состава экспедиции в соответствии с рекомендациями Зеленого по варианту «Локи». Подготовить материально-техническое оснащение в соответствии с рекомендациями Зеленого и Чёрного. Наблюдателю «Ближний» приступить к работе.

День первый

Утро, как и обещалось, началось с появления капитана Ленина с незнакомым мне сержантом. Весь наш гарнизон всего-то около двух тысяч личного состава, включая штаб, группу зачистки, госпиталь и прочие службы, так что все в части, если даже не знакомы лично, то все равно хоть где-то встречались. А этого сержанта я точно не видел, потому что не запомнить его было просто невозможно: явно выраженный восточный тип встречается в наших широтах совсем не часто.

– Лейтенант Нахалов, позывной «Никель», сержант Семёнов, позывной «Якут». – Это капитан нас представил. А «Якут» только понимающе улыбнулся, мол, с позывным все просто. Я решил, что все вопросы сержанту задам потом, в более свободной обстановке. Сержант, похоже, решил то же самое.

– Итак, товарищи офицеры, вот на этой флешке все данные по маршруту, составу группы, задачам, материально-техническому обеспечению и так далее. Сейчас я отведу вас в тактический зал, вы там все посмотрите, обсудите, внесёте свои предложения. Я появлюсь в 15:00, чтобы обсудить с вами все вопросы и внести коррективы. Прошу за мной.

Тактический зал на целых пять часов – это не просто круто, это круто до невозможности. Но, как говорится, «дают – бери», и мы с сержантом потопали в в ТЗ. Там я первым делом воткнул флешку в считыватель и, ожидая, пока система прочитает материал, подберёт карты и выполнит все остальные рутинные процедуры, обернулся к сержанту.

– Давайте, что ли, познакомимся, товарищ сержант. Все равно в ближайший месяц мы будем ближе, чем братья.

– Согласен, товарищ лейтенант. Вы командир, я замок. Проблем не будет, обещаю.

Не верить сержанту у меня не было причин, но мне от него нужно было больше, значительно больше. А для этого его нужно было сделать не просто заместителем, а партнёром, учителем (не надо хихикать, у сержанта, которому под сорок, всяко больше опыта, чем у молодого лейтехи) и палочкой-выручалочкой в одном флаконе.

– Во-первых, предлагаю перейти на «ты» и отставить все эти «товарищ лейтенант – товарищ сержант». Я Николай, или Никель.

– Годится. Я Иван, или Якут. Но извини, при остальных ты для меня – «товарищ лейтенант» или «командир», если в бою. Всё-таки у нас не банда, а почти воинское подразделение.

– Ага, «субординация и выслуга лет». Согласен. Слушай, а почему я тебя раньше не видел?

– Дальняя разведка. Командир группы.

Ох ты ж ё! Эти ребята месяцами шарятся неизвестно где, в ППД появляются раз в полгода за жалованьем, имеют свою базу, координаты которой знают только комбриг, начштаба и главный контрразведчик. А ещё могут жрать камень, ловить зубами пули и становиться невидимыми. По крайней мере, местные легенды звучат примерно так.

– Понятно. А теперь давай посмотрим, что же нам предстоит.

Следующие два часа мы с сержантом потратили на изучение материалов. Хотя я никогда не участвовал в экспедициях, картинка показалась мне довольно странной. По маршруту, реперным точкам, процедуре связи вопросов не было. Штаб поработал на совесть – были предусмотрены целых четыре маршрута, которые постоянно переплетались между собой. Таким образом, мы всегда могли выбрать для продвижения наиболее подходящий участок. Все места, о которых имелась хоть какая-нибудь информация, были помечены комментариями, причём часть комментов была честно обозначена как «непроверенный слух». По вооружению и материально-техническому оснащению тоже все было в ажуре, нам даже выделили одного «мула» (робот-платформа для переноски снаряжения; четыре ноги, противопульное бронирование, запас хода 300–500 килдометров). А вот по личному составу имелись вопросы. Даже, правильнее сказать, один большущий вопрос: «Что за фигня?!»

В состав экспедиции вошли: я в качестве командира; сержант Якут в качестве заместителя; трое рядовых, подозреваемых в дезертирстве; пятеро штрафбатовцев; три каторжника; три рядовых и сержант без объяснения причин; два охотника; три молодых учёных, причём все трое – специалисты по электронике и компьютерным технологиям; один младший сержант запаса в возрасте пятидесяти двух лет. И, видимо, в качестве десерта к экспедиции «присоединились» (как звучит-то!) два сталкера. От такой солянки проняло даже невозмутимого Якута: «Да как же этим стадом можно командовать, а? Мне что, в первый же день расстрелять половину, б…дь?» После недолгого обсуждения, которое я здесь приводить не буду исключительно из-за того, что в результате правки все красивые и умные слова все равно превратятся в звёздочки и многоточия, мы решили категорически отказаться от всех кандидатур, за исключением, может быть, штрафников и сталкеров. Но, как говорится, если бы все было просто…

А напоследок я всё-таки задал сержанту самый главный вопрос:

– Извини, Иван, но должен спросить: для тебя на самом деле важен успех экспедиции? Сразу скажу, что я живу ещё ровно два месяца, после этого меня или вылечат на том конце маршрута, или похоронят по дороге. А ты?

– Знаешь, Николай, я рад, что ты задал этот вопрос. С командиром у нас все о'кей. А отвечу я тебе так: для меня этот поход важнее всего, даже если я сдохну в пути, но вы дойдёте – это будет победа. Как-то так. А подробнее расскажу на маршруте, думаю, времени будет достаточно.

Вот такая фигня. Ничего не понятно, кроме того, что на сержанта можно положиться без всяких оговорок. С такими глазами не врут. С такими глазами бросаются под танки, идут на таран и поднимают взвод в штыковую.

Капитан появился ровно в 15:00, точность – вежливость королей и артиллеристов, но, видимо, и контрразведка ей не пренебрегает. Мы с Якутом сразу на него насели и минут пятнадцать говорили, доказывали, возмущались, требовали… А он только внимательно слушал, делал пометки в блокноте и улыбался. Как только мы выдохлись и сбавили напор, Ленин перешёл к конкретике:

– Итак, я вас выслушал. Часть ваших требований вполне правильна и логична. Давайте пройдём по порядку. Во-первых, часть вводных была рассчитана на проверку уровня взаимодействия между вами. Извиняться не буду, не в песочнице куличики лепим. Соответственно, престарелый сержант и два учёных программера выбыли. Во-вторых, у бригады сейчас нет ресурсов на отправку экспедиции даже не на второстепенное направление, а просто куда-то на восток, «в сторону солнца», блин. Неожиданно активизировались дикие на юге, муты на юго-востоке и криминальный элемент внутри. Возможно, это случайность, но лучше перестраховаться. Итого, в сухом остатке: трое рядовых, подозреваемых в дезертирстве, пятеро штрафбатовцев, три каторжника, три рядовых и ефрейтор, охотник, один учёный, два сталкера. Теперь по порядку. Три дезерта – это мальчишки только после учебки, в первом же бою с дикими испугались и побежали. Комвзвода убит, сержант проворонил. Родители просили дать шанс. Ещё раз побегут – можете расстрелять. Пять штрафников: вот на этих парней можете положиться. Твёрдые профи, двое – бывшие офицеры. Отказались выполнять приказ в бою. На самом деле бой уже закончился, а приказали им уничтожить детский барак у диких. Офицера, командовавшего операцией, разжаловали. Детишек взяли к себе. Но невыполнение приказа в боевой обстановке – штрафбат без вариантов. Теперь выдалась возможность их выручить, и мы ей воспользовались. Три каторжника: у нас на них ничего нет, кроме воровства, но есть подозрение, что ребята работают на врага. Поэтому отправляем их подальше. Можете не церемониться – пусть пробуют аномалии, проверяют минные поля и так далее. Попытка побега – расстрел. Три бойца во главе с сержантом: самые странные персонажи в этой пьесе. Парни тренированы по старым методикам в партизанской и контрпартизанской деятельности. Причём именно как боевая группа: снайпер, пулемётчик и два стрелка. Говорят, что пробивались к нам аж из-под Тагила. Мы их обнаружили, когда они вели бой с дикими и покрошили больше полсотни уродов, не получив даже царапины. А в бригаде не прижились – нет у нас задач для независимой группы. Из охотников вам оставляем одного – мужик крепкий, опытный, сержант запаса и в те края ходил. Пригодится, короче. Учёный тоже будет один. Не ботаник ни разу. Младший сержант, пять боевых выходов, мастер-стрелок и два метра ростом. Думаю, проблем не будет. И наконец, сталкеры. Сработанная пара. Напросились сами – очень им интересно это направление. Вполне адекватны и управляемы, только не надо говорить: «Товарищ сталкер, я вам приказываю…» И напоследок две хорошие новости: Народ Леса очень заинтересован в контакте и доверяет вам «семя» для передачи. А в качестве помощи – мешок всяких эликсиров. Подземники тоже заинтересованы, и пять стволов личного оружия и все стволы пулемётов будут заменены на стволы с нанопокрытием. А в бригаде нашлись два специалиста: подрывник и дрессировщик, готовых идти с вами. Здесь исправленные данные по всем членам экспедиции с учётом вооружения, навыков и всего прочего. Вам час времени, ровно в 17:00 жду вас в кабинете номер тринадцать с предложениями по составу вооружения и всему прочему.

Вот так. В принципе, от всякого балласта мы практически отбились, но за дезертирами и каторжниками придётся смотреть в оба. Пробежались по вооружению. Тут все тоже оказалось даже лучше, чем могло быть. У егерей (это те три солдата и сержант) оружие уже было модернизировано, включая даже пистолеты. У охотника была какая-то навороченая винтовка калибра 12,7 и укороченный дробовик, а у сталкеров вообще все своё, включая боеприпасы. Поэтому стволы с нанопокрытием решили отдать Якуту и четверым штрафникам (пятому – пулемёт, ещё один пулемёт – учёному: зря, что ли, в нем два метра росту). Очень хотелось заполучить такой ствол себе, но у командира всё-таки другие задачи, а когда и мне придётся вступить в бой, будет уже совершенно неважно, какой ствол в моем автомате. В общем, все согласовали, получили одобрение от капитана и разошлись. Назавтра у Якута знакомство с личным составом, а у меня форсированные восстановительные процедуры под общим наркозом. А послезавтра с утра – выход. Что-то уж больно наше командование спешит, хотя это уже не моего ума дело.

Однако этот день, и так насыщенный событиями до предела, под конец преподнёс ещё один сюрприз. Сержант уже вышел из кабинета контрразведчиков, а я чуть замешкался.

– Лейтенант, задержитесь. Кроме всего того, что перечислено в приказе, вам вменяется в обязанность вести дневник экспедиции. Это не обсуждается. Форма свободная. Отправка в конце каждого дня вместе с рапортом. Шлем оборудован диктофоном с возможностью редактирования. Вопросы?

– …

– Да ладно, лейтенант, не переживай. Просто нам нужны не только сухие данные из рапорта, но и твоя личная оценка. В экспедициях всегда так делается. А потом издашь как мемуары – деньжат срубишь. Глядишь, ещё и в модные писатели переквалифицируешься. Все, свободен. Встретимся послезавтра перед выходом.

– Есть!

Вот именно поэтому я и пишу эти строчки – раз уж дневник, то с самого начала. Не думаю, что из этого получится что-нибудь читабельное – на «модного писателя» я точно не тяну, но приказ есть приказ. Все, у меня отбой и, как говорят в армии, «далее по распорядку». Жалко всё-таки, что нет у нас в госпитале фигуристых медсестричек…

Проект «Торхаммер»

Наблюдатель «Зелёный»: Готовность Объекта в течение 4 часов подтверждаю.

Наблюдатель «Чёрный»: Готовность материально-технического обеспечения подтверждаю.

Наблюдатель «Ближний»: Контакт установлен. Соответствие кандидата подтверждаю.

Координатор: Операцию начать согласно утверждённому графику.

День первый

Сегодня первый день нашей экспедиции. Собственно, это ещё даже экспедицией назвать сложно, потому что идём мы по местам, скажем так, условно контролируемым бригадой. Здесь никто не живёт, но патрули катаются достаточно регулярно и датчиков установлено столько, что только кошки и собаки могут передвигаться бесконтрольно, да и то компаниями не более трёх. Я думаю, что командование специально решило начать маршрут на более-менее знакомой территории, чтобы наша разношёрстная команда могла хоть чуть-чуть притереться. Хотя, может быть, просто решили сэкономить горючку или в головах у командиров родился ещё какой гениальный стратегический план – нам об этом докладывать не стали, а строить догадки на пустом месте… Да ещё перед самым выездом родное командование внесло очередную поправку: мула нам не дают, то ли не нашли исправного, то ли просто переиграли схему обеспечения, зато в трёх точках по маршруту нас будут ждать контейнеры с необходимой амуницией. Это мне даже больше нравится – всегда можно заранее заказать, что положить в посылку; ведь никак не угадаешь, что закончится раньше: патроны, еда, медикаменты или ещё что. Главное, чтобы не закончилась удача, её контейнером не отправишь.

В общем, высадили нас на ни чем не примечательной полянке у дороги, убедились, что личный состав, оружие и снаряжение в комплекте, покрутили для порядка башней БМП сопровождения, пожелали удачи и отвалили в расположение. А мы остались и начали собираться. Вот тут я с тоской вспомнил родной взвод. Вроде бы чего проще, каждый хватает свой рейдовый рюкзак (причём перепутать их очень сложно – на каждом есть бирка с позывным хозяина), разгрузку (большинство не стало их сразу надевать, ведь в десантном отсеке бронетранспортёра вполне безопасно), надевает это все на себя, подтягивает ремешки, чтобы ничего не болталось, автомат, шлем. Попрыгали для проверки – и вперёд. Но это только у настоящих бойцов все так просто, тот сброд, что мне всучили, не имел не то что навыков, но, кажется, и ни малейшего представления об экипировке. Разумеется, я, Якут, егеря и пятеро штрафбатовцев даже в БТРе ехали уже в разгрузах – привычка, вбитая долгими часами тренировок и боевыми выездами. Сталкеры тоже собрались очень быстро, а вот с зеками и дезертирами пришлось повозиться. Причём у меня сложилось впечатление, что двое из дезертиров дезертировали ещё с КМБ (курс молодого бойца) или же были настолько тупы, что так и не смогли запомнить порядок работы с солдатской амуницией, которая по умолчанию рассчитана отнюдь не на академиков. Каторжники довольно удачно компенсировали недостаток навыков наблюдательностью и смекалкой, так что через 45 минут (примерно две вечности по армейским меркам) команда была готова к выдвижению. Порадовало, что штрафники сразу же грамотно расположились и заняли круговую оборону, а двое сталкеров выдвинулись вперёд в качестве головного дозора. Всё-таки с этими мне повезло, да и Якут показал себя очень грамотным замком, так что у меня появилась первая робкая надежда на успешное завершение экспедиции.

Итак, в 08:15 я дал команду на выдвижение. Порядок движения: двойка сталкеров – головной дозор на расстоянии 200 метров, две двойки штрафников – боковые дозоры на расстоянии 50 метров, от тылового дозора мы с Якутом решили пока отказаться, осмотримся, поймём, кто чего стоит, тогда и перераспределим обязанности. А пока все остальные идут в колонну по двое, ну или вроде того. Сержант периодически подгоняет отстающих, но обходится даже без подзатыльников, одним крепким матом. Кстати, всегда удивлялся железобетонным нервам сержантов – там, где обычный человек уже давно бы сорвался, сержант просто слегка скривится, типа «ну дерьмо и дерьмо, дерьмовее видали». Вот и сейчас, я бы этого постоянно отстающего дезерта уже давно пристрелил, а Якут только высказался по поводу нестандартных сексуальных предпочтений «толстожопых гориллоидов»…

Честно говоря, я думал, что весь этот день пройдёт в передвижении, подтягивании отстающих, проверке дозоров и прочей рутине, называемой в уставах «подразделение на марше». Во всяком случае, о потерях в первый же день я точно не думал, а уж о таких катастрофических… Началось все с того, что после обеденного привала обнаружилось исчезновение двух дезертиров, одним из которых вполне ожидаемо оказался тот самый «толстожопый гориллоид». Причём эти сволочи, зная, что в стандартный пехотный шлем встроены кроме систем связи, целеуказания и прочего, ещё и датчики, показывающие состояние и местоположение бойца, просто оставили шлемы под кустом и тихонько смылись. Правда, они не знали, что такие же датчики встроены в оружие и рюкзаки, хотя рюкзаки они тоже просто бросили – то ли поленились тащить, то ли побоялись потрошить. Пришлось мне переключаться на вторичный канал слежения. Собственно, мы с сержантом и не заметили исчезновения по той причине, что положение бойцов отслеживается в командирских шлемах в автоматическом режиме, а для отслеживания оружия и снаряжения нужно переключиться на дополнительный канал. Обнаружились беглецы почти в километре от нашей стоянки – резво бегущими (судя по скорости передвижения) в обратную сторону. Очень не хотелось пускаться в погоню, мы и так прошли едва четверть от предполагаемого на этот день расстояния, а ведь идём ещё по своей территории. Подумав, я связался с дежурным по части и попросил дать частоту восточного патруля.

– Восток – Страннику. Приём.

– Восток-один на связи. Приём.

– Восток-один, здесь Странник-один. От меня на юго-запад движется группа из двух дезертиров, а догонять очень не хочется. Сможешь перехватить? Готов передать данные. Приём.

– Восток-один данные принял. Приём.

– Уточняю. Оба вооружены автоматами, гранат нет. Опыт минимальный, особых навыков не замечено. Напуганы. Пеленг только на оружие по вторичному каналу. Приём.

– Принято. Разберёмся. Конец связи.

– Удачи. Конец связи.

Вот так. Меньше минуты переговоров – и проблема решена. Как всё-таки хорошо, когда есть связь и поддержка, но эта лафа закончится уже завтра. То есть связь, конечно, останется, не зря же мы тащим с собой ретрансляторы, но о поддержке придётся забыть – кавалерии из-за холма уже не будет. А ведь ещё лет пять назад о таком даже мечтать не решались – связь работала от силы на пару километров, а патрули не катались как по проспекту, одуревая от скуки, а редко возвращались без потерь и практически никогда без раненых.

Кстати, заметил интересную закономерность: если в армии что-то прижилось, то оно будет только улучшаться, модернизироваться, усложняться, но ни в коем случае не изменяться. Наглядный пример – наша радиосвязь. Сперва долго-долго до военных просто не доходило, зачем же связь каждому бойцу. Дошло. Внедрили. Теперь каждый шлем оборудован рацией, которую при необходимости легко оттуда вытащить и носить без шлема и бронекомбинезона. Вроде бы все хорошо, но зачем, скажите на милость, мы до сих пор талдычим эти «Приём» и «Конец связи»? При современных технологиях нет никакой разницы ни в стоимости производства, ни в сложности эксплуатации между симплексной и обычной телефонной связью. Наверное, пройдёт ещё лет сто, прежде чем случится очередная революция в мозгах и бойцы наконец смогут разговаривать как нормальные люди. Но это все так, лирическое отступление, а для связи главное надёжность, мелкие неудобства не в счёт.

Решив проблему с дезертирами, мы отправились дальше, но на всякий случай я приказал одному из штрафников отслеживать положение оружия на вторичном канале. Все-таки эти два придурка были не единственными ненадёжными членами экспедиции.

Ближе к вечеру моя разношёрстная команда (так и подмывает назвать бандой) более или менее втянулась в ритм и сержанту уже не приходилось постоянно подгонять отстающих. За час до заката я отдал приказ сталкерам, идущим в передовом дозоре, искать место для привала. Может быть, через день-два мои бойцы и смогут двигаться по ночам, но сегодня это будет для них явно непосильной задачей. Место нашлось быстро – это был небольшой овражек, вытянувшийся с востока на запад. На склонах нашлось несколько валунов вполне приличного размера и десяток деревьев, что позволяло устроить достаточно эффективную охрану лагеря. Сталкеры доложили, что аномалий, следов заражения и прочей гадости в овраге и прилегающих окрестностях нет, а на северном склоне даже есть небольшой родник с чистой водой. Посоветовавшись с Якутом, я решил, что место идеально подходит для первой ночёвки, и отдал приказ разбивать лагерь.

Две пары штрафников пошли готовить места для часовых. Сталкеров я отправил разведать ближайшие подступы к лагерю и установить сигнальные мины, остальной личный состав под руководством сержанта нацелил на разбивку лагеря и приготовление еды, а сам приготовился писать рапорт командованию с отчётом за первый день экспедиции, но мои планы были грубо нарушены появлением двух каторжников. И, судя по их лицам, пришли они ко мне явно не с хорошими новостями. Якут, у которого, похоже, и на затылке есть глаза, тут же оказался у меня за левым плечом и, я уверен, с рукой на кобуре. Однако наши собеседники всем своим видом демонстрировали отсутствие каких-либо недружелюбных намерений: оружие они аккуратно сложили на рюкзаки шагах в пяти от меня и подошли уже с демонстративно пустыми руками.

– Слышь, начальник, поговорить бы надо.

– Я не начальник, а командир, но я вас слушаю.

– Короче, мы тут с корешом подумали – не осилим мы этот поход. Прошли всего ничего, а я уже половину лёгких выхаркал. В общем, хотим мы вдвоём отвалить, но без кипеша. Не нужны нам напряги, да и тебе тоже, я думаю. Оставь нам оружие и жратвы на пару дней, и мы тихо свалим. Как тебе такой расклад?

Собственно, от этих двоих я ждал побега с самого начала. Не знаю, кто и за какие заслуги отправил их в экспедицию, но сразу было видно, что дорогу им не осилить. Тощие, не жилистые, а именно худые, причём один с кашлем как у туберкулёзника, они были первыми кандидатами на выбывание, хотя я и надеялся, что какую-нибудь пользу экспедиции успеют принести. Не сложилось. И теперь у меня два варианта: пристрелить их на месте или отпустить без оружия и снаряжения, и второй для них ничем не лучше первого. Выжить без оружия в этих краях почти нереально. Сержант возвышался у меня за плечом безмолвно и недвижимо как скала, давая понять, что решение принимать именно мне, но в его поддержке можно не сомневаться.

– Значит, так. Вы можете уйти, оставив оружие и все снаряжение, кроме обуви и комбеза. Я дам вам пять минут, после чего доложу в штаб.

– Блин, начальник, как же мы без стволов? – Кажется, поняли, чем им это грозит.