скачать книгу бесплатно
Но, при всем при том, не такой и маленький,
Если целый мир уместился в голову.
Электричка мчится, качая креслица,
Контролеры лают, но не кусаются,
И вослед бродяге старухи крестятся:
Ты гляди, он пола-то не касается!..
Такая же встреча в электричке, где появляется бродяга, читающий наизусть Бродского, и мы вместе с автором присутствуем при рождении чуда, бродяга преображается на глазах у всех, потому что из его уст звучит настоящая Поэзия, и это делает его почти святым «ты гляди, он пола-то не касается».
Вот такой поворот вечной темы, когда ему подают те, кто понимает, с каким явлением они внезапно столкнулись. А ведь тоже и времена, и нравы ой, какие не простые, но мир вольно или невольно преображается на глазах, и возникает надежда на то, что может быть не все и потеряно?
Урок 35 Пророк Лермонтова
ПРОРОК
С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.
Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птицы, даром божьей пищи;
Завет предвечного храня,
Мне тварь покорна там земная;
И звезды слушают меня,
Лучами радостно играя.
Когда же через шумный град
Я пробираюсь торопливо,
То старцы детям говорят
С улыбкою самолюбивой:
«Смотрите: вот пример для вас!
Он горд был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
Что бог гласит его устами!
Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!»
Лермонтов прекрасно знал стихотворение Пушкина, когда писал своего «Пророка», в иное время, при других жизненных обстоятельствах, на насколько не похожи были Демон у наших поэтов, настолько же разными оказались и их Пророки. Мы помним, что в стихотворении Пушкина открытый финал, мы присутствуем при его рождении и можем только догадываться о том, что с ним станет дальше.
Что же случилось с героем Лермонтова? Поэт словно бы пишет продолжение, но уже в прошедшем времени, он прозрел, стал видеть и слышать больше, чем прежде
В очах людей читаю я
страницы злобы и порока
Сначала мы не замечаем ту пустыню, в которой томился Пушкинский герой – он вернулся из пустыни к людям, чтобы нести свой тяжелый крест. Но как же его там встретили? Он бит камнями и снова вынужден от них бежать, как нищий. Мы помним, что образ нищего, которому подали камень вместо куска хлеба, возник в одном из первых стихотворений поэта, и он остается и в Пророке тоже, становясь мироощущением автора. И после всего пережитого, что ему остается? Снова вернуться в пустыню
И вот в пустыне я живу.
Немного странный образ для первого поэта, век которого назовут золотым. Но там есть место поэтам, а не пророкам, к которым везде и во все времена относились с подозрением и злобой, им не остается места в этом мире, и в любом времени.
Тот, кому покорна любая тварь, кого слушают звезды, люди не слышат и не видят его в упор и гонят прочь, в этом главный парадокс и трагедия. Ведь расправлялись с гонцами, которые приносили дурные вести, примерно так же происходит и тут.
Вот и в финале стихотворения не только не происходит сближения с себе подобными, но мы наблюдаем окончательный разрыв. Он только думал, что говорил от имени бога, но посмотрите
Как он наг и бледен
Как презирают все его
Финал любого стихотворения Пушкина, даже «Послания в Сибирь» – более оптимистичен, он верит, что « на обломках самовластья напишут наши имена». Но если вспомнить снова об античности, там отвергшая Аполлона Кассандра, после падения Трои, о котором она предупреждала заранее, становится рабыней царя Агамемнона, который увезет ее к себе и погубит, впрочем, они погибнут вместе от руки царицы. Пророк Лермонтова оказался примерно в таком же положении.
Но не надо забывать, что это время, когда уже погиб Пушкин, и все мысли и чувства преследовались и глушились, над Россией все больше сгущается мгла.. «Мы дети и страшных лет России, – немного позднее воскликнет А. Блок, и будет совершенно прав.
Урок 36 Выхожу один я на дорогу
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел.
Самое мистическое стихотворение М. Ю. Лермонтова написано в 1841 году – в последний год его жизни, потому оно и стало своеобразным итогом его творческого пути, хотя сам поэт не мог о том знать.
И снова все та же пустыня, которая возникает во всех знаковых текстах и Пушкина и Лермонтова, все те же звезды, говорящие друг с другом, и из пространства реальности, вместе с героем мы переносимся в иное измерение – в небесные сферы, туда, где виден «горний ангелов полет». И мистическое настроение сразу передается и читателю, потому что
В небесах торжественно и чудно!
Как только поэт уходит от толпы, от людей, он превосходно себя чувствует, и это ощущается сразу. Он слышит и видит этот мир иначе
Спит земля в сиянье голубом
Говорят, что это смогли увидеть только космонавты, впервые отправившись в космос, о том, что у земли голубое сиянье, а потому нет сомнения в том, что у него был пророческий дар, ведь человек, идущий по земле, видеть и знать такого не мог.
И на фоне великолепной природы, и открывается душа, и мы слышим печальные признания
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Тут невольно в памяти возникают строчки поэта Ю. Левитанского, обращенные как раз к Лермонтову
Как будто жизнь безмерно долгую итожа,
В конце сказать: « И зло наскучило ему»
Такие вот ассоциации порождает чародейский текст. А герою очень хочется не умереть. А заснуть, растворится в природе, все слышать, все видеть, все чувствовать, уйти лишь от общества людей с их фальшью и коварством. Это мечта о том самом покое, который будет подарен Мастеру и Маргарите, они не заслужили счастье, но заслужили покой. И в этом сне должна быть песня о любви и дуб – священное дерево славян, должен шуметь над головой – наверное, это и есть формула счастья. Тогда можно проснуться в каком-то ином мире и попытаться жить и любить там.
Очень близко по сути этому стихотворение Ф. М. Тютчева, правда написанное по поводу печального события – годовщины смерти Е. Денисьевой
Тютчев
Вот иду я вдоль большой дороги,
В тихом свете гаснущего дня,
Тяжело мне, замирают ноги,
Ангел мой, ты видишь ли меня?
Все темней, темнее над землею,
Улетел последний отблеск дня,
Вот тот мир, где жили мы с тобою,
Ангел мой, ты видишь ли меня?
Завтра день молитвы и печали,
Завтра память рокового дня
Ангел мой, где б души не витали,
Ангел мой, ты видишь ли меня?
И опять перед нами такая же дорога в тишине и безлюдье, куда-то шагает одинокий путник, вспоминая о том, что случилось недавно, а потому и звучит обращение к небесам и к любимому человеку «Ангел мой, ты слышишь ли меня?
Над землей сгущаются сумерки, нет того самого голубого сиянья, даже последний отблеск пропадает, и только чувство покинутости остается и в душе и в реальности. Мы можем оценить человека только тогда, когда теряем его. Теперь героя понимает, что и кого он потерял, но уже слишком поздно что-то менять. Вера в то, что души остаются с нами и после ухода, вера в то, что произойдет эта встреча, последнее, что ему осталось в этом мире. И пока есть надежда увидеть и попросить прощение, он готов двигаться дальше.
Вообще ночь, дорога, и путник, шагающий между мирами в одиночестве, будет достаточно часто встречаться в русской лирике. Но особенно приблизился к этим двум пронзительным шедеврам Н. Заболоцкий со своим «Прохожим», хотя повествование от третьего лица порождает совсем другие миры и чувства. Но мистика всегда привлекательна, она завораживает, особенно в рифмованных строчках.
Урок 37 Денисьевский цикл Ф.М.Тютчев
О, ты, последняя ЛЮБОВЬ …Ф. И. ТЮТЧЕВ – Е. ДЕНИСЬЕВА
Это самая поразительная история любви в русской литературе второй половины 19 века. Блестящий поэт и дипломат, большую часть жизни проведший за границей в сентябре 1844 года Федор Иванович ТЮТЧЕВ вместе с женой и двумя детьми вернулся в Петербург из Мюнхена и служил чиновником по особым поручениям при государственном канцлере.
– По воспоминаниям современником, он имел огромный успех в Петербургском свете, слыл увлекательным собеседником и тонким острословом и любимцем публики. Такая репутация оставалась у него до конца дней. Но он оставался еще и страстным донжуаном.
Неизвестно точно когда он увлекся Еленой Александровной Денисьевой, девушкой, принадлежавшей к старому, но обедневшему дворянскому роду. Она рано лишилась матери, отец женился вторично. И девушка воспитывалась в Смольном, где находились и дочери Тютчева от первого брака. Она была моложе поэта на 23 года.
Увлечение нарастало постепенно. С ее стороны это была глубокая, самоотверженная страстная любовь. Она навсегда охватила его душу, и поэт навсегда оставался ее пленником.
В августе 1850 года вместе с Денисьевой и старшей дочерью Анной Ф. И. Тютчев отправился в Валаамский монастырь. В кругах, где вращался поэт, любовь его стала светским скандалом. Но все обвинения пали на девушку. Это перед нею закрылись навсегда все двери домов, где она прежде бывала, от нее отрекся отец, а тетка должна была оставить свое место в Смольном и переселиться с племянницей на частную квартиру. Все страдания и лишения остались на страницах его рукописей, он вольно или невольно предавал огласке их отношения и усугублял ее положение, то сила вдохновения и страсти была так велика, что она порождала поэтические шедевры и страшный скандал одновременно. В своем знаменитом романе «Анна Каренина» Л. Н. Толстой опишет подобную ситуацию, в которой вся вина за греховную любовь ложится на женщину. Об этом же сокрушается и великий поэт.
Чему молилась ты с любовью,
Что, как святыню, берегла,
Судьба людскому суесловью
На поруганье предала.
Толпа вошла, толпа вломилась,
В святилище души твоей,
И ты невольно постыдилась
И тайн и жертв, доступных ей.
Этот роман продолжался 14 лет до самой ее ранней смерти. У них было трое детей, и они записаны на его имя. Она подарила ему немало счастливых и немало горьких и тревожных минут.
Поэт по-прежнему бывал в петербургских салонах, на раутах у великих княгинь, не порывал со своей семьей, потому что не переставал любить и свою жену. Он любил двух женщин и безмерно страдал от этого. Но не мог представить, какие страдания доставлял обеим. Жена поэта вынуждена сталкиваться со свидетельством его измен и великой любви на страницах его рукописей.
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Сияй, сияй прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Все сложности подорвали здоровье его возлюбленной. Она ушла из жизни 4 августа 1863 года. Он писал накануне годовщины:
Завтра день молитвы и печали,
Завтра память рокового дня.
Ангел мой, где б души не витали,
Ангел мой, ты, видишь ли, меня?
