скачать книгу бесплатно
– Круто. А что делать-то?
– Будем строить вольер для свиней.
– Что-о-о? – застигло всех врасплох разочарование. Чары змея вмиг утратили свою силу.
– Никого не неволю, – произнёс капитан. – Я же сказал: ищу тех, кому свобода дорога.
– Подумать надо.
– Думайте.
В результате раздумий круг студентов разомкнулся. Возле капитана остались двое: Налимыч и Степан.
– Мало вас, ребята, – сказал капитан, морщась. – Я рассчитывал на бригаду.
– Мы запевалы, – подал голос Степан. – Сейчас запоём, народ откликнется, подхватит, будет бригада.
– Запевай, – усмехнулся Рыбкин. – У тебя есть время до ужина. Смотри, не упусти его.
– Скажите пожалуйста, – обратился к нему Налимыч, – а есть гарантия, что мы не провалим экзамены?
– Что?
– Вы говорили – кто с вами, тому экзамены автоматом.
– Слово офицера, – подтвердил капитан.
– А-а, – протянул с неопределённостью Вова.
Рыбкин ушёл.
Степан ткнул Налимыча в бок.
– Пляши, Вова! Мы улизнули от Гайдука. Встречаться с ним теперь будем два раза в день – на поверках.
– Я рад, – отозвался Вова, хмурясь. – А ты уверен, что это наша удача?
– Конечно. Ведь Рыбкин прав. Работа – это естественное состояние человека. А когда угрожает муштра – вдвойне. Лучше работать, чем маршировать. Очнись, Налимыч, это большая свобода из двух.
– Хорошо, – попробовал изобразить улыбку Вова. – А ведь я, Стёпа, уже собрался в автономку. Осталось запечатать выход.
– Я догадался.
– Да. Однако повременю, раз такое дело.
– Благодари Рыбкина.
– За этим дело не станет. Если он и вправду кудесник, моё место в очереди благодарных будет первым.
Песня пропела. Откликнулись Ким, Горыныч, комсорг Коля Раков. Не остался равнодушным и Боронок, выразивший желание присоединиться к бригаде сольным номером – в образе простого универсального домкрата. Слегка задерживаясь, он подходил к месту сбора последним, прицельным взглядом угадывая своё место в строю.
Настроение искрилось. Всех томило радостное возбуждение. Лишь одному Налимычу было не по себе. Рука, знакомая с домкратом, болела. Страшило продолжение знакомства. Однако Боронок был горазд на сюрпризы. Подойдя, он распахнул объятия и обнял его без всякого намёка на насилие: трепетно, нежно, искренне, чуть ли не со слезами на глазах, вынуждая забыть всё плохое и заключить мир.
– Психологическая совместимость – это хорошо, – заметил Рыбкин. – Она – залог успеха любого дела. – Он обвёл взглядом бригаду, остановился на Степане. – Весь список, запевала?
– Весь, – ответил тот.
– Поздравляю. Продолжение песни за мной. Пошли, спеваться будем по ходу и месту.
Боронок оставил Налимыча и с озабоченным видом уставился на капитана.
– Я слышал, вы решили выгуливать свиней? – спросил он.
– Да, – ответил капитан. – А что – тебя это напрягает?
– Нет. Просто интересуюсь.
– Не понял. Что это за интерес такой?
– Взаперти наездников меньше.
– Кого?
– Гадов ползучих.
– А-а, – облегчённо протянул капитан. – Это… Не переживай. Свиньи – твари ещё те. Любого гада порвут, ползучего, стрекучего и даже в людском обличье. Попробуй встань у них на пути.
– Вот как, – протянул Боронок, почёсывая затылок. – Ну я-то с этой фауной незнаком. Думал, ветчина есть ветчина. Однако, если она постоять за себя может, пусть гуляет.
– Вот именно – пусть. – Капитан вдруг помрачнел. – Весной они у меня погуляли. Разнёс хряк дембельский вольер и рванул с ордой по окрестностям.
– Наездники лихие попались? – поинтересовался Коля Раков.
Капитан оставил его иронию без внимания.
– Ловили всей частью. Двух так и не нашли. Удрали. – Капитан горько вздохнул, поминая про себя утрату, затем, сплюнув, продолжил:
– Дембеля, сволочи, пьют сейчас портвейн дома и радуются – обставили Рыбкина, липой отделались.
Лицо капитана вдруг посуровело, он скользнул взглядом по бригаде и пристально уставился на Боронка, как будто разглядев и найдя в нём главного виновника своей беды.
– Ребята, – зазвучал угрожающе капитанский голос, – я вас предупреждаю серьёзно: никаких потёмкинских деревень. Напортачите как дембеля – живыми не выпущу.
Боронок выпятил грудь. Угроза подействовала на него возбуждающе.
Капитан попытался было смягчить свои слова, но Боронок опередил его.
– Работа – это праздник, – сказал он. – Не будем омрачать его пустой болтовней. Показывай дорогу, командир.
Тыл части был оголён. Никаких знаков, забора и КПП. Границей с внешней жизнью служил лес.
Оживлённо переговариваясь, бригада во главе с капитаном пересекла большую лужайку и остановилась перед длинным приземистым зданием.
– Вот, – ткнул перед собой рукой Рыбкин, – это и есть наша ферма. Прямо перед ней – на этой поляне – мы и построим наш новый вольер. Старый дембельский был деревянный. Пустили мы его на дрова. Теперь будем ваять железный. Столбы, – махнул он рукой вертикально, – сетка, – рассёк воздух по горизонту. – Садитесь здесь, обустраивайтесь. Вон сварщик местный сидит, познакомьтесь, он будет помогать нам. А я пока отлучусь кое-куда, вернусь, тогда и начнём.
– Как звать сварщика? – спросил Коля Раков.
Капитан ответил.
– Как? – переспросили все.
Капитан повторил.
Сварщик был мужчиной лет пятидесяти, весь заросший щетиной, довольно угрюмого и неприятного вида. По первому взгляду казалось, он явился сюда не работать – свести счёты с жизнью. Компания усевшейся рядом молодёжи не произвела на него абсолютно никакого впечатления. Немое самоистязание было в разгаре.
– Всё сварка проклятая, – сочувственно сказал Боронок, глядя в хмурое лицо работяги. – Допекла парня.
Отверженный не шевелился. Весь вид его говорил – ему не до разговоров.
– Может он с бодуна? – предположил Налимыч.
– Нет, – поспешил возразить Горыныч. – Ты принюхайся, он свежими яблоками пахнет.
– Что-то личное, – молвил Степан, выражая своё мнение.
– Грош! – вдруг гаркнул Коля Раков.
Сварщик вздрогнул.
– Откликается! – закричали все.
Оживлённо потирая ладоши, Боронок подсел к сварщику вплотную.
– Куй железо, пока горячо!
– И чего? – насторожился тот.
– Откройся нам, – убедительным тоном заговорил Боронок, – всю правду без утайки, кто ты, чем дышишь, за что нам любить тебя.
Огорошенный сварщик захлопал глазами.
– Меня любить? – Он замотал головой. – Не надо. Люби Рыбкина. Он медаль даст.
– Само собой. А как насчёт деревенских развлечений?
– Иди и развлекайся. Я при чём?
Боронок взял паузу. Он начал пристально разглядывать Гроша, с интересом коллекционера, встретившего редкую экзотическую бабочку.
Грош заёрзал.
– Грошовая опера у тебя получается, – произнёс Боронок, нахмуриваясь. – Никакой правды жизни. Вспоминай, чем жажду утоляют в деревне. А то у нас без вариантов, голяк – один одеколон.
Какая-то неуловимая перемена промелькнула в Гроше. Он оторопело уставился на Боронка.
– Признавайся, гонят самогон? – задал прямой вопрос Боронок.
Слова дошли до ушей Гроша.
– Само собой, – ответил он, изображая отдалённое подобие улыбки. – Могу похлопотать, если охота.
Боронок хлопнул сварщика по плечу.
– Другой разговор. Вот ты и открылся. Будем любить тебя.
Глава третья
Спустя неделю Степана ждало чудо. Устанавливая очередной железный столб в яму, он услышал откуда-то издалека:
– Грека! Тебя две девчонки ждут.
Не послышалось. И гадать не приходилось. Илона и сестра. Столба с ямой как ни бывало.
Он нашёл их перед КПП.
– Чем вас кормят? – первым делом после объятий по-взрослому осведомилась Виктория.
– Мечтами, – вздохнул Степан.
– Мечты материализовались, – вступила в разговор Илона. – Бери сумку, солдат. Мы еле дотащили её вдвоём.
Путь в казарму выдался на редкость оживлённым. Весть о гостьях с быстротой молнии облетела часть и кругом стало зелено от хаки – армейской молодёжи с диким жадным блеском в глазах. Вчерашние пацаны, оторванные от вольной жизни долгом перед Родиной, сбежались пережить миг встречи с ней наяву.
Виктория шла впереди, открыто и по-детски получая свою долю внимания и от души купаясь в нём. Илона тушевалась, стараясь выглядеть как можно более незаметно.
– Ой, Стёпа, – прошептала она, проходя мимо большой группы солдат, – что-то мне не по себе. Смотрят как кровожадно, будто людоеды.
– Не бойся, – поспешил он успокоить её. – Между вами море брома. Эту заразу не переплыть. Только смотреть и остаётся.
– Вам дают бром?
– Конечно.
Она взглянула на него. Немой вопрос отразился в её глазах.
– Не беспокойся, – улыбнулся он. – Как видишь – я учусь держаться на плаву.
Она отвернулась и через несколько шагов ткнула его в бок. За слишком грубый солдатский юмор.
