Атмосфера. Стихи и рассказы 2023 г

скачать книгу бесплатно

Ты отнимаешь любовь, охладив сердце тягучими морозными вечерами в их скучных квартирах с тупыми телевизионными рекламами. Подло изымаешь из памяти близких людей картинки бытия, когда твои возлюбленные дети видели молодость их родителей незрелыми взглядами младенцев, а спустя два десятка лет взыскательными взглядами мучеников, каторжников, обеспечивающих мировой прогресс в моровой дыре.

Жизнь, ты увечишь своим благоволением дать много, и берут в несколько раз больше по привычке брать, а ты тем временем ищешь новые жертвы. Найдешь и возвращаешься за старыми довершить свой издевательский смертельный обряд. Ты оставишь без зубов и без волос жертв твоих цирковых выкрутас, размягчишь их кости и мозг.

Какими они предстанут перед Господом? Со скрюченными спинами, лысыми, хромыми и слепыми, с жутким тремором и с клюшками, которыми не сыграешь в хоккей. Ты смеешься над людьми, жизнь, ты выкорчевываешь их интересы в угоду твоим издевательствам.

Ты смеешься над тем, как твои жертвы голыми деснами скребут по пище, которую не в силах разжевать после твоих обрядов, а в унитаз при потугах роняют свою печень.

Жизнь, твои нововведения оборачиваются ликом смерти к соглядатаям процесса твоих преобразований. Когда возлюбленная фокусника становится глубокой старухой, а сам он со слезами сознает свое бессилие совершить свою работу волшебника, ты, жизнь, надсмехаешься, посылая за умельцами поставить вопрос ребром, отменяя тебя, волшебник. Ты не отнимаешь реквизит, а просто даешь понять жертве его бессилие, а когда он признает себя пораженным, открываешь перед ним сосунка-неумеху, и тот, будущий козырь в твоей молотилке, корчится каверзной улыбкой, съезжая по стенке позора.

Некий цирковой обряд с человечеством совершая, властители прогресса ставят на попа трибуны политиков, вынося их вместе с говорильными постаментами и заменяя их площадками для шоу.

Вы любили? Ты жила, слыша голос его рядом, ощущая его дыхание? Искрилась диким счастьем обретения его пульса рядом со своим? Он хвалился друзьям своей победой над тобой, ты же стала его личной победой, ты ждешь, когда он вернется домой. Он тоже ждал ваших встреч поначалу, а потом приелось всё: твои повадки его соблазнить, незатейливые и добрые уловки любящей женщины. Разлюби монстра, он подделает тебя под прежнюю, вынув из тебя всё, что питало тебя изнутри: любовь твоих родителей и бабушки с дедом. Пока в тебе живет их любовь, ты защищена от всего плохого, даже если их уже нет на свете. Любовь вечна, когда ее не предают. Он же предал тебя, ты была его педалью для утех, а теперь его сын слегка по-иному нагадил другой девчонке. Ты понимаешь этот поступок как печать его высочества: наградить ребенком и исчезнуть. Это не печать, это твое тавро: будешь кобылой носиться по врачам и соцзащитникам, кабинетам и холлам, чтобы прокормить его молекулы, размножающиеся и лезущие в твое личное пространство, требующие полностью воссесть на твоем личном пространстве для жизни, воцариться и сделать рабыней его интересов тебя. Он выбрал твою мягкотелость целью для обмана тебя. Этот монстр оповестил тебя в том, что у его сына родился ребенок, и ты должна памяти вашей любви юности, – заботиться о нём, брошенным папой существе. Верх наглости и самообмана мумии любви. А он считает это современными отношениями. Он пополнит гамбургский счет своих интересов, съездит в отпуск зимой на заграничный курорт, пока ты паришься над задачами твоего бытия с добавленными от него тебе в целом его задачами, не нужными ему самому. Это как выбросить на помойку переставший служить пылесос. Нет, чтобы разгрузить тебя, так монстр всегда готов завалить своими кучами готовых для тебя проблем. А ты что, ушла на пенсию по недостатку ума? Решать его проблемы своим временем?! Борись за право человеческого существования! Вассал готов расположиться на твоей спине и стегать тебя плетками исподтишка, убеждая тебя в том, что это массаж спины. Он готов лихо попить твоей крови, и пересесть на другой объект для дальнейшего обогащения рабским твоим существованием, и снова похвалится перед соратниками по угнетению. А что будет с тобой после ограбления тебя здоровьем, его не касается. Он – «сын любимый родной природы». Ему всё можно даже тебя убить морально и выкинуть за забор его интересов.

Жить не нравится в непривычном обществе с очень сильно меняющимся наклоном в сторону, не приемлемую ранее. С народом голодный шок от сообщений о повышении стоимости коммунальных услуг, а он о тигренке, родившимся в зоопарке и помощи родильнице-тигрице. Большая часть в это время смотрящих телевизор сглатывает голодную слюну и с трепетом пустой надежды мечтает о том, что хоть кусочек счастья получит в виде пособия по бедности, и в сокровенном уголке души мечтает о хоть крохотном уголке в клетке с бесплатной арендой места. Кто-то боролся за свободу?..

Жизнь в новом обществе бабкам не нравилась. Не совпадали они своим нутром с нормами, противоречащими морали. Социальные институты утомились решать задачи молодых, стоящие противовесом задачам бывалых. Бывалыми в новом обществе называли бабусенций почти под сто лет. До ста доживали только те, кто не лез советами в жизнь молодых. Кто лез, напрочь лезвиями вопящих голосов порезался о защитные вопли из соседних комнат:

– Засунь свои советы обратно…

Далее шло определение и существительное, но данное определение своей эмоциональной экспрессивностью уже подготавливало к самому страшному для слуха «мирных граждан», ублажённых поездом счастья позапрошлой страны. В этом поезде ехали в рай, а попали в ад, где Дуримар жарил на сковородках своих подданных из сачков для ловли пиявок.

– Дайте дожить…, – раздавался слабый, иногда слегка возмущенный голос.

– Не дадим, самим жить негде, – оскаливались и без высшего умные хапули-сынули, не уступая в скорости прогрессивной мысли кочурам-дочурам. Кочующим от одного хахаля к другому, лишь бы только не оставаться наедине с отжившей свой век родимой разжиревшей доброй бабулей в виде холодильной тумбы, дающей еду.

Если хахали вовремя растворялись в толпе, деваться было некуда, приходилось возвращаться на круги своя и колесить чуть ли не на роликовом тренажерном велосипеде перед отжившими ум пережитками прошлого. Жалость к ним отмирала, подобно хвостам ящериц, или отдавленным щупальцам, протыкающим сердце насквозь, когда они давили на психику своими советами, актуальными два века назад.

Ева даже хула-хупами играла, подбрасывая их кверху, чтобы отвлечь от себя внимание старых пердунов, завладевших крепостью квартиры, где умерли ее родители, не выдержав напора яростной психологической поддержки ее предков. Отец спился, а мать без его поддержки от горя умерла, преследуема неприятностями, плотным кольцом обвивающими всю её хрупкую фигуру. Советы были чудовищны, растворяли в себе все мысли, нажитые родителями Евы в течение сорока пяти лет жизни. Советы предков спорили наотмашь с современной жизнью, а побитые ими потомки и их приличный жизненный опыт становились если не смешны, то абсурдны. Спорить было бесполезно, а существовать на удостоенных прежним государством квадратных метрах оказалось невозможным.