скачать книгу бесплатно
Ледяной урожай
Скотт Филлипс
Ледяной урожай #1
Чарли Арглист, в прошлом адвокат, а в настоящее время совладелец сети развлекательных заведений, решил выйти из дела, прихватив кассу. Побег разработан до мелочей. Но в последний момент, когда до отлета самолета остались считаные часы, случается непредвиденное: исчезает подельник Чарли, его близкий друг Вик Кавано. Чарли бросается на поиски Вика…
Скотт Филлипс
Ледяной урожай
SCOTT PHILLIPS
THE ICE HARVEST
Copyright © Scott Phillips 2000
© Перевод, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2017
© Издание на русс ком языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2017
© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2017
Часть первая
Глава 1
Стоял холодный и бесснежный канун Рождества. В четверть пятого в бар «Мидтаун Тэп» вошел немолодой мужчина в дорогом пальто. Он приблизился к стойке и ждал, нервно сжимая в руке клубную карту, пока барменша закончит болтать по телефону. Барменша была приземистая крашеная блондинка лет сорока, с блестящим от пота лицом и клочковатыми волосами – будто она сама себя обкорнала спьяну либо в припадке злости. Она хоть и заметила вошедшего, однако всем своим видом стремилась показать, что это не так. Потому-то она и отвернулась, привалившись боком к задней стойке и глядя в сторону черного хода – дабы не видеть ни мужчины, ни его отражения в зеркале у нее за спиной.
В баре было только двое посетителей. Второй – невысокий и щуплый молодой человек в застегнутом наглухо джинсовом пиджаке – сидел у стойки и дремал, подпирая рукой щеку и открыв рот. Меж пальцев его руки тлела сигарета – в опасной близости от кока на голове, щедро смазанного бриолином.
Мужчина расстегнул пальто и подождал еще с минуту, слушая барменшу. Она говорила с легкой хмельной хрипотцой, и если бы он не видел ее, а лишь слышал по телефону, то счел бы, пожалуй, что у нее сексуальный голос. Она, кажется, бранилась с соседкой по квартире. Речь в том числе шла и о чужой незастрахованной машине, попавшей в переделку на дороге. Он понял, что это надолго.
На своей памяти он впервые был здесь при свете дня – если слабый сумеречный свет, едва проникавший сквозь грязное окно у входа, считать дневным. Бар был старый, узкий и глубокий, с погнутым жестяным потолком и длинной дубовой стойкой. На больших черных часах за сценой светились багровые цифры, напротив помещался ряд красных кабинок. Повсюду были развешаны дешевые пластиковые венки из искусственных падуба и омелы. По периметру бара тянулась электрическая гирлянда с разноцветными рождественскими лампочками, которую, наверное, забыли включить. «Я больше сюда не приду», – отчего-то подумалось ему, хотя в последние пятнадцать лет он почти безвылазно сидел в городе, а если куда и выбирался, то на день-два, не дольше.
Вдруг барменша вскрикнула, заставив посетителя очнуться от размышлений:
– Боже мой, Гэри, да у тебя волосы горят!
Молодой человек вскинул голову и смотрел на нее в пьяном недоумении, пока она била его по голове мокрой шипящей тряпкой. Затем, несмотря на слабые протесты Гэри, барменша выхватила у него сигарету, затушила в пепельнице и сунула пепельницу за стойку – вместе с пачкой сигарет и зажигалкой.
– Это я конфискую. – Он хотел было возразить, но лишь опустил голову и снова смежил веки. – Завтра получишь, – пообещала барменша. – Хочешь еще выпить? – Гэри, не открывая глаз, кивнул.
Теперь только она повернулась к новому посетителю и проворковала с притворным удивлением:
– Ой, здравствуйте. А я и не заметила, как вы вошли. Что будете пить? – Она мельком взглянула на его карточку.
– «Канадиан клаб» с водой.
Когда барменша поставила перед ним его виски и стакан воды, а заодно и приготовила выпивку для Гэри, он поинтересовался:
– Томми вернулся?
– Нет, он будет вечером.
– Не могли бы вы ему кое-что передать? – Он протянул ей конверт.
– Конечно. – Взяв конверт, она повертела его в руках, будто искала инструкцию по применению.
– Привет ему от Чарли Арглиста.
– От Чарли Арглиста? – на этот раз искренне удивилась барменша, склонила голову к плечу и пристально взглянула на посетителя. – Чарли, неужели это ты?
– Ну да… – пробормотал он, уверенный, что впервые в жизни видит эту женщину.
– Господи, Чарли, да это же я – Сьюзи Танненгер. Как ты изменился! – Она отступила, чтобы он мог получше ее рассмотреть.
Сьюзи Танненгер, которую он помнил, была стройной миловидной крошкой, моложе его лет на шесть или восемь. Лет десять тому назад он вел ее дело о разводе, и в продолжение процесса ее муж, гражданский летчик, несколько раз угрожал убить Чарли.
Она вышла из-за стойки и крепко обняла его, не преминув слегка толкнуть бедром. Ее бывший супруг не напрасно хотел убить его – свой гонорар, по ее предложению, он получил натурой у себя на рабочем столе.
– Жизнь – странная штука, верно? А ты по-прежнему адвокат? Эй, Гэри, смотри – вот парень, который помог мне отделаться от моего первого!
Гэри поднял голову, пытаясь сфокусировать взгляд, затем заворчал и снова впал в хмельное забытье.
– Чарли, это мой жених, Гэри. Черт, я не знала, что ты в городе. Мы должны с тобой как-нибудь встретиться и поболтать.
– Да, разумеется. – Чарли допил виски и положил на стойку пять долларов. – Ну, мне пора. Надо еще успеть купить подарки. Приятно было повидаться, Сьюзи.
Но Сьюзи не взяла деньги.
– Брось, этого еще не хватало, – сказала она, отталкивая купюру. – С Рождеством!
– Спасибо, Сьюзи, и тебя с Рождеством. – Он направился к выходу. За окном темнело, но Сьюзи не торопилась зажигать верхние лампы. Издали, в сумрачном, дымном свете, он, наконец, узнал ее. – И с Новым годом! – Чарли толкнул дверь и вышел на улицу.
Когда дверь за ним закрылась, Сьюзи посмотрела на Гэри, который храпел, уронив голову на стойку, и вздохнула:
– Вот все вы так.
«Какая разница – попрощаюсь я с Томми или нет?» – думал Чарли, сидя за рулем в теплом и сухом салоне новенького служебного «линкольна» черного цвета, – такой шикарной машины у него еще не было. Он ехал на запад, сам не зная зачем. Было темно и пасмурно – в такую погоду и не понять, день еще или уже вечер.
Он миновал «Хардиз», что напротив старшей школы Грув. На стоянке околачивались дети, как и он в свое время, с той лишь разницей, что тогда вместо «Хардиз» был «Сэндиз». Пусть они живут рядом, его дети не пойдут учиться в Грув. Их определят в школу почище – одну из тех, что недавно открылись в восточных районах. Ну и славно – к черту лишние воспоминания.
Достав из внутреннего кармана пальто флягу, он сделал большой глоток. Сейчас подходящий случай, чтобы заскочить в бар «Сладкая клетка»; под конец дневной смены ему хотелось в последний раз взглянуть на пару девочек. Так или иначе, время было едва половина пятого, а это означало, что ему предстоит убить где-то еще девять с половиной часов.
* * *
Держа флягу поверх руля, Чарли пытался закрутить крышку, когда в зеркале заднего вида мелькнула патрульная машина, набиравшая скорость. Он быстро схватил руль левой рукой, а правую с флягой опустил вниз, в спешке плеснув бурбоном себе на брюки.
– Вот черт! – Сбоку от ширинки темнело мокрое пятно. – Скажут еще, что я напрудил в штаны.
Ощутив, что машину заносит влево, он в последний момент успел рвануть руль и вернулся в правый крайний ряд. Патруль нагнал его. Полицейский опустил стекло, и Чарли сделал то же.
– Гололед на дороге, сэр! – закричал полицейский против ветра. Лицо его от напряжения стало красным.
– Я уже понял. – Он все пытался вспомнить, как зовут этого копа, но напрасно.
– Вы едете сорок миль в школьной зоне!
– Черт подери. Простите! – Чарли сбросил скорость, и копы тоже притормозили.
– Повезло вам, что это мы вас тут засекли, мистер Арглист.
– Спасибо. С меня причитается.
– С Рождеством.
– С Рождеством, ребята.
Он поднял за них свою флягу, отхлебнул, и они уехали, смеясь и махая ему на прощание. «Пронесло», – подумал Чарли.
Включив радио, он покрутил ручку настройки и нашел полицейский канал. Гнусавый голос зачитывал подробную сводку происшествий: драка в кабаке, предотвращенная днем кража со взломом, несколько автомобильных краж на стоянке у молла. В конце передали обращение начальника полиции, напоминавшего покупателям о необходимости запирать машину и забирать ключи, когда паркуешься у магазина. Затем кантри-певец с не менее гнусавым голосом исполнил песню «Первое Рождество». Чарли снова отхлебнул из фляги. Какой дурак грабит дома средь бела дня, да еще под Рождество?
Глава 2
В «Сладкой клетке» было немноголюдно: офисные клерки, которые обычно собирались здесь после пяти, сегодня сидели по домам с семьями или пили в обществе коллег. Компанию Чарли составляли несколько угрюмых студентов и отставной почтальон по фамилии Каллиган. Все они явились, дабы оценить артистизм пышнотелой Расти, рыжеволосой девушки двадцати одного года с подбитым глазом. На левой груди танцовщицы синела грубая татуировка в виде птицы, а правый сосок окружала надпись под стать: «Свободна как птица».
Она двигалась, по своему обыкновению, вяло и медленно, будто не слыша быстрой, энергичной музыки, звучавшей из музыкального автомата. Ее согнутые по бокам локти ползали вперед-назад, бедра вращались в противоположные стороны, голова судорожно вздрагивала, взгляд был безучастным.
Однажды Чарли спросил ее, отчего у нее во время выступления такой странный взгляд, и она объяснила, что, как только трусики и бюстгальтер падают с нее на сцену, то есть в момент наивысшего напряжения, она погружается в транс, обретая способность общаться с мертвыми и утрачивая способность слышать музыку, – вот и танцует невпопад. Чарли тогда мрачно кивнул, вежливо отклонив ее предложение вступить в контакт со своими умершими близкими.
Один из студентов, парень в дубленке и горных ботинках, наблюдал за ее выкрутасами на крохотной круглой сцене с выражением такой неизбывной печали, что казалось, вот-вот расплачется.
Чарли, сидевший у стойки, принял его за отвергнутого поклонника. Бармен, большой лохматый брюнет, тоже не сводил с парня карих навыкате глаз.
– Кто ей фингал поставил, Сидни? – спросил его Чарли.
– Ее бойфренд, редкий мерзавец. Это случилось пару дней назад. Если б не она, я бы ему все руки переломал. Но она стала клясться, что у них любовь и что он, мол, больше не будет.
– Ну и дела!
– Клянусь, Чарли, я все-таки переломаю ему руки.
– Это не тот тип, что таращится на нее?
– Нет, это какой-то студентишка, бывший одноклассник. А ее бойфренд – этакий мелкий прыщ, восходящая рок-звезда – по его собственному мнению, конечно. – Сидни забренчал на воображаемой гитаре.
– Ах, вот почему ты решил искалечить ему руки, а не ноги, например.
– Верно. Знаешь, сколько костей в человеческой руке?
– Понятия не имею.
– Я тоже, но переломаю ему все до единой.
Дверь позади бара открылась, и вошла женщина в темно-сером костюме и черных туфлях на шпильках. У нее были черные волосы с проседью, собранные в тугой пучок, а на лице – ни единой морщинки. О том, сколько ей лет и откуда она родом, можно было только догадываться. Ей могло быть и тридцать пять и пятьдесят пять, а легкий, почти неразличимый акцент едва ли выдавал ее национальность. Чарли доводилось слышать, что она, мол, из Французской Канады, из Греции, Чехословакии, Бразилии, России и Португалии, и все это были лишь случайные догадки.
Увидев, что народу в зале негусто, она покачала головой.
– Отчего-то считается, что раз Рождество, то нельзя смотреть стриптиз.
– Глупости это, ведь даже Бог с Сантой смотрят, – кивнул Сидни.
Женщина вышла из-за стойки и, сев на стул рядом с Чарли, разложила перед собой какие-то деловые бумаги. Сидни открыл для нее бутылку пива.
– Привет, Чарли.
– Привет, Рената, как дела?
– Паршивые у нас дела, – ответила Рената, не отрывая взгляда от бумаг. – Придется, наверное, переезжать за город. – Она сжала губы и прищурилась.
– Да ну?
– Уезжать, либо надеть на девочек трусы, либо не продавать спиртное. Других вариантов я пока не вижу, поскольку власти хотят запретить стрип-бары в черте города.
– Вот суки! – Сидни грохнул кулаком о стойку, и все в зале подскочили, только невозмутимая Расти не прервала своего адажио, исполняемого под песню Beyond.
Рената сочувственно потрепала бармена по плечу, однако во взгляде ее не было ни тени сочувствия.
– Это просто задница какая-то, а не город. Нет, я здесь не останусь. Пора отсюда сматываться! – со злостью и обидой воскликнул Сидни, скрещивая мясистые руки на груди.
– За городом тоже неплохо, – заметил Чарли, чтобы его подбодрить.
– Да, но люди не поедут туда после работы, верно? – сказала Рената. – А это мой хлеб. О каких чаевых там можно мечтать? Девочкам хватит разве что оплатить аренду сцены. Черт, хоть и правда трусы на них надевай.
– Дерьмо! – кипятился Сидни. – Людям нужны голые девки и пиво, вот что им нужно! А мы им трусы и газировку, чтоб я сдох!
– Верно, – передернула плечами Рената и вздохнула, глядя в бумаги, – голые девки.
– Не уверен, но мне кажется, за вас два решающих голоса в городском совете, – сказал Чарли. – Дело пока не проиграно.
– Нет, проиграно. Уж поверь, эти голоса не на нашей стороне. Я выясняла.
– Что ж, может, и так. – Его все это ничуть не волновало, просто жаль было видеть Ренату загнанной в угол.
– Чарли, а не уступил бы ты мне тот снимок?
– Какой снимок?
– Ты прекрасно знаешь какой. Хочу проучить эту паршивую овцу Билла Джерарда.
