скачать книгу бесплатно
– Класс!.. – Снежана игриво щелкнула пальцами. – Тоже люблю этот фильм. Да и вообще обожаю историко-приключенческое кино. Ты смотрел «Месть Асархаддона»?.. Потрясная вещь!..
– Смотрел, – сказал я. – Мне понравилось…
Мы глянули друг на друга, как заговорщики – и тихонько рассмеялись.
«Месть Асархаддона» – это была неизвестная широким зрительским массам историческая дилогия о завоевании ассирийцами Египта. В фильме были не только картины баталий – но и сильные характеры, и сложные чувства. Подняты непростые моральные вопросы. Если я что-то и смотрел – то что-нибудь в таком роде.
Мы не заметили, как увлеклись беседой. С исторических лент переключились на фильмы вообще. С фильмов – на книги. Снежана поразила меня. Она интересовалась эпосом разных народов, зачитывалась японскими сказаниями о лисах-оборотнях, прекрасно разбиралась в греческой мифологии. Признаться: не ждешь такого от девятнадцатилетней барышни с синими накладными ногтями, которая красит губы в вишневый цвет и балуется фруктовыми сигаретками.
Я думал уже поделиться со Снежаной, что я страстный любитель персидско-таджикской и тюркской средневековой поэзии – но сдержался. Вместо этого поддержал разговор об Эсхиле и Софокле. Два студента-«юрика» (юриста), обсуждающие античную трагедию!.. Ситуация, достойная пера романиста.
«Снежана – тепленький пирожок. Надо брать», – стукнуло у меня в голове. До конца переменки оставалась пара минут.
– Снежана… – начал я, пряча дрожащие руки в карманы. Сердце так и долбило в грудную клетку. – В театре на Тополиной улице ставят «Антигону»… Может… может сходим?..
Как кстати я вспомнил рекламный щит, на котором пестрело извещение о премьере!..
Выдавив свое «может сходим?» – я язык прикусил от собственной дерзости. Сердце застучало еще сильнее. Казалось: оно расколется. Если б мне надо было сейчас поднять с асфальта монетку – я не смог бы этого сделать. Настолько тряслись у меня пальцы.
Я великолепно изучил пери-тюрчанку из стихов Низами и Джами. Но живую девушку звал на свидание впервые. Я боялся, что Снежана посмеется мне в глаза: «Ты хочешь замутить со мной – да?.. Ты?.. Такой рохля?..».
Но Снежана улыбнулась и легко согласилась:
– А давай. Сходим.
Я аж ушам своим не поверил. Так просто я одержал на пути к завоеванию сердца Снежаны первую победу.
Через интернет я приобрел билеты. (Пригодились деньги, которыми по праздникам так щедро одаривала меня бабушка). И в воскресенье мы со Снежаной отправились в театр. Слов нет передать, до чего я смущался и волновался. Я чувствовал, что краснею до корней волос. Ну еще бы!.. Впервые я вел куда-то девушку.
Настоящую девушку!.. Да – совсем не похожую на сказочную тюрчанку из газелей Хафиза. Но, жизнь, видимо – не поэзия и даже не романтическая проза. Известно: лучше синица в руке…
Снежана – по крайней мере – приятная и симпатичная барышня. Не то что б парни увивались за Снежаной табунами. Но и остаться без молодого человека ей не грозило. А она обратила внимание на меня… Череп мне изнутри буравил вопрос: на каком по счету свидании мы впервые поцелуемся?..
Должны же мы дойти до поцелуя?.. Правильно?.. А потом… потом и до чего-то большего?.. Такой уж я был нетерпеливый парень: мысленно гнал коня событий.
Занятый своими переживаниями – я не очень внимательно следил за происходящим на сцене. Иногда пыхтел и фыркал. Хорошо, что зрительские ряды были погружены в темноту. Иначе Снежана увидела бы: я – то бледнею, то заливаюсь свекольной краской.
Снежана – в отличие от меня – не отрывала взгляда от перемещающихся в ярких лучах прожектора актеров и вслушивалась в торжественный белый стих.
После спектакля – когда мы вышли на улицу под серые курчавые облака – я, робея, как прыщавый мальчишка, предложил:
– Снежана… Хочешь – зайдем в ка… в кафе?.. Посидим…
– Хорошо, – приподняв бровь, согласилась Снежана.
(А чертик, сидящий у меня на левом плече издевательски пропищал мне в ухо: «Хозяин. А, хозяин. Как думаешь: эта твоя дамочка догадывается, что и театр, и кафе – лишь этапы, которые надо пройти, чтобы ее раздеть?.. Интересно – правда?..).
Я заказал нам морс в больших стаканах, салат «цезарь», круассаны и пончики. Кафешка была на два ранга повыше, чем те бистро, куда я обычно заглядывал заморить червячка. Из расписных вазонов торчали метелочки пальм, под потолком серебрились какие-то здоровенные декоративные шары. Лилась расслабляющая музыка.
Зажав между двумя пальцами тоненькую сигарету – Снежана задумчиво глядела в большое окно, по внешней стороне которого сползали головастиками капли несильного дождя.
– Ну как… – запинаясь, спросил я. – …Тебе понравилась постановка?..
Снежана пожала плечами:
– Актер, исполнявший роль царя Креонта, хорошо играл. А вот актриса, изображавшая Антигону – не совсем справилась…
Повисло неловкое молчание. Чтобы как-то поддержать разговор – я поинтересовался насчет семинара у доцента Летунова и насчет лекций по семейному праву. Снежана отвечала лениво – как бы нехотя. Снова возникали паузы – которые я не знал, чем заполнить.
Морс был выпит, салат и круассаны съедены. Покинув кафешку – мы двинулись в сторону метро. Капал мелкий дождик. Я раскрыл над Снежаной зонт – который так удачно захватил с собой.
В метро нам надо было ехать в разные стороны. Посадив Снежану в электропоезд – я несколько минут торчал соляным столбом на платформе. В голове гудел пчелиный улей.
Вот и закончилось первое в моей жизни свидание. (Да – я настолько растяпа и лузер, что в старших классах у меня не было подружки). Как-то все прошло… не знаю… не так. Конечно – не следовало ожидать, что мы будем взасос целоваться в заднем зрительском ряду. Есть негласное правило, которому следуют порядочные дамы: не отдаваться кавалеру раньше, чем на двенадцатом свидании. Поцелуи не возбраняются – по-видимому – с шестого или седьмого свидания.
Все так. Но между мной и Снежаной не вспыхнула та самая искорка. И сейчас – стоя на платформе – я чувствовал облегчение (как все-таки вкативший камень на гору Сизиф) оттого, что Снежана уехала.
«А с Маликой было бы не так», – посмеялся надо мной внутренний голос.
Да. С Маликой было бы – наверное – по-другому. Она была для меня гурией – за родинку которой, по выражению Хафиза, не жалко отдать Бухару и Самарканд. Пригласи я в кафе Малику – я трепетал бы, как мотылек. Ловил бы каждый взмах ее ресниц. Счастливый уже от самого присутствия красавицы – любовался и любовался бы своим нежным цветком. А со Снежаной я только ерзал на стуле и боялся показаться дураком.
Быть может: сладко грезить о волшебной розе, на три четверти созданной моим пылким воображением – было для меня проще, чем общаться с реальной девушкой.
Со дня похода в театр на «Антигону» – у нас со Снежаной установились странные отношения. Как ни неопытен я был в «делах сердечных» – а понимал: это не отношения парня и девушки.
Каждый раз, когда я встречал покуривающую на замусоренном дворике университетского корпуса Снежану – та улыбалась мне. Вроде бы – по-особенному тепло. Мы – как аристократы – обменивались вежливыми репликами:
– Как спалось?..
– Да как-то не хватает сна. Ненавижу, когда лекции начинаются в восемь тридцать…
– Я тоже… терпеть не могу… Я в интернете на кинематограф.ком читал, что скоро на экраны выходит драма про вторжение Александра Македонского в Индию. Сходим в кинотеатр посмотреть?..
– Было бы здорово… Нам пора: лекция через две минуты.
Иногда нам случалось поговорить об античной или о мировой литературе. Снежана изумляла меня. Она – как свои пять пальцев – знала греческих героев: Персея, Тесея, Геракла… Так что я чуть дрожал от страха опозориться – перепутать Клио с Медузой Горгоной. Еще Снежана прекрасно разбиралась в творчестве западноевропейских писателей – от Мопассана до Голдинга. Тут я был полным профаном. И только слушал – открыв рот и хлопая глазами.
Я мог бы тоже блеснуть – заговорив о писателях тюркских и иранских. Но я удерживался от этого. Повторю: в нашем отравленном ксенофобией обществе не привечали все восточное. Даже в киосках быстрого питания продавали исконно славянские кулебяки – а не беляши, как когда-то. Вдобавок, мое увлечение стихами Навои, Физули и других – казалось мне чем-то интимным. Это был прекрасный мирок – оазис нежности и любви среди пустыни жестокости и делового расчета. Мирок, куда я не хотел пускать посторонних…
Да – не настолько меня тянуло к Снежане, чтобы я приоткрыл перед ней душу.
Мы сходили еще на четыре свидания. Я сводил Снежану в кино – на тот фильм о войне Александра с индийским раджей Пором. Побывали в театре: на «Медее» Еврипида и на водевиле современного раскрученного драматурга. Разок просто посидели в кафешке.
Я думал: пока мы полулежим на мягких диванчиках за квадратным столиком, пьем душистый зеленый чай и налегаем на крабовый салат и хрустящие булочки – мы разговоримся. Получше узнаем друг друга. Между нами установится тесная связь.
Но на деле все получилось совсем не так. Слова приходилось тянуть, как тонкие – то и дело рвущиеся – нити.
– Какой твой любимый цвет?.. Зеленый?.. А у меня – голубой. Тебе в детстве нравилось какое-нибудь животное?.. Бурундук?.. Оригинально!.. А мне тигр и – ты будешь смеяться – баран. Как тебе «Медея»?.. Да, по-моему, тоже ничего…
После каждой встречи со Снежаной – вернувшись домой – я, как верующий Библию, открывал томик Низами или Джами. И читал, взахлеб читал стихи о прекрасной тюрчанке – представляя личико Малики.
К развитию отношений со Снежаной я относился как к своего рода долгу. Так я был воспитан, что верил: жить – это отдавать долги. Ты обязан выучиться в университете, устроиться на работу, жениться на девушке своего круга.
Я видел, как на экране: мы со Снежаной обвенчаемся в старинной церкви при большом скоплении гостей. И заживем, как порядочная семья из не самой нижней прослойки среднего класса. Я буду трудиться (просиживать штаны) в какой-нибудь юридической консультации. Возможно, получу права на вождение – буду ездить на работу на взятом в кредит авто.
Снежана тоже будет работать – пока не забеременеет. Мы произведем на свет парочку глазастых спиногрызов. Дальше – стирка пеленок, приучение деток к горшку. А там и тревоги, когда чада первого сентября энного года пойдут – с цветами и пузатыми ранцами – в первый класс.
Жизнь – как сериал с заранее известным сюжетом.
А Малика?.. Она растаявший мираж. Кубок сладкого вина, который ты едва пригубил. Как я говорил: лучше синица в руке… Но мечтаешь-то даже не о журавле, а о жар-птице!..
Пусть мы со Снежаной наплодим деток. И пусть потом у нас будут пухлые щекастые внуки. Все равно – даже скрюченным дедом с дряблой кожей, у которого торчат из ушей и ноздрей седые волоски – я буду помнить Малику. Мне не надо носить на груди узорный мешочек, куда зашита мягкая черная прядь моей тюрчанки. Я сохраню образ милой в своем сердце. Может и хорошо, что мы с Маликой никогда не увидимся. Она останется в моей памяти вечно юной – подобной опрысканной росою алой розе.
В сто тридцать шестой раз перечитывая Рудаки, Низами или Джами, я – дряхлый старик – снова почувствую себя пылким молодым Меджнуном. И мне покажется, что восточные классики писали о Малике.
Мне по-прежнему снились яркие эротические сны. В двух снах из десяти я срывал лифчик со Снежаны. А в остальных восьми – предавался дикой огненной страсти с Маликой. Мое мужское естество бунтовало. Требовало утоления. Очнувшись после таких сновидений – я чуть не плакал. Почему, почему жизнь не сказка?.. Почему я не могу быть с девушкой, чьи блестящие агатовые глаза и родинка у нежных губ меня околдовали?..
Иногда мне хотелось стать грубым косматым неандертальцем с крепкими ручищами. За волосы схватить Малику – одетую в символическую юбку из пальмовых листьев – и уволочь в пещеру.
Но – увы!.. Я не был троглодитом. Я и Малика – не свободные дети природы, а два атома постиндустриального общества. Мы опутаны – как сетями – тысячами условностей, на которых держится лицемерная цивилизация.
Оставалось встать с постели, сунуть ноги в шлепанцы и топать в ванную. Умыть лицо и почистить зубы. Потом подкрепиться на кухне разогретыми в микроволновке вчерашними бабушкиными пирожками. Влезть в брюки, свитер и ботинки. Накинуть куртку и ехать в университет, бормоча под нос мантру: «Учеба – твоя работа».
В университете – Снежана. Я немножечко цинично скажу: в моих глазах она не стоила одного ноготка Малики. Но зато Снежана была здесь, реальная. Тогда как Малика – которую мое воображение наделило всеми мыслимыми достоинствами – пропадала неизвестно где. Я и Снежана – оба были студенты из зажиточных семей. И, несмотря на всю непонятность наших отношений – вроде бы нравились друг другу. Я надеялся: взаимная симпатия со Снежаной будет лекарством от заставляющего бурлить кровь чувства к Малике.
Но со Снежаной надо было объясниться.
Мы уже пять раз ходили на свидания. А сколько говорили о греко-римской мифологии и литературе!.. По-моему, этого было достаточно, чтобы перейти к поцелуям. Слиянием губ скрепить наш союз. Чтобы мы не уподобились парню и девушке из бородатого анекдота. Лет пятнадцать они ходили вместе. А когда девушка – наконец – сказала: «Не пора ли нам пожениться?» – парень сокрушенно ответил: «Ну ты сама подумай. Кто нас возьмет?».
Как-то после лекций я – проявив не свойственную мне решимость – зазвал Снежану на аллею, пролегавшую недалеко от университетского корпуса.
Был уже ноябрь. Черные деревья – сбросившие листву – стояли, присыпанные белым снегом. Лавочки были мокрые – не присядешь. Так что мы медленно прогуливались – как философы-перипатетики из любимой Снежаной античности. Снежана зажала между пальцами тоненькую сигаретку. Рассеяно скользила взглядом по сторонам. Рыжие – как пламя – волосы девушки ярким пятном выделялись на фоне унылого пейзажа.
– Ты хотел о чем-то поговорить?.. – прервала Снежана затянувшееся молчание.
– Снежана… – начал было я и дважды нервно сглотнул.
Куда девалась моя с таким трудом накопленная смелость?.. Язык заплетался. Я дрожал, как маленький олененок – уловивший запах гиены или волка.
– Снежана… Как ты думаешь?.. Может быть, мы будем встречаться?..
Снежана обворожительно улыбнулась:
– Встречаться?.. Мы видимся в институте каждый день.
Снежана кокетничала?.. Зачем она делала вид, что не понимает, какой глубокий смысл вложен в простое слово «встречаться»?..
– Ты не поняла… – едва на заикаясь, пустился я объяснять очевидное. В горле стало сухо, как в занесенном песком колодце. – Я имею в виду: не вступить ли нам в отношения?..
– От-но-ше-ни-я?.. – по слогам произнесла Снежана, подняв правую бровь.
– Отношения, – подтвердил я, чувствуя, как трясутся поджилки. Отступать было поздно. – Да. Отношения. Как парень и девушка…
– Иными словами, – спросила Снежана, – ты предлагаешь мне спать вместе?..
От стыда я чуть не провалился сквозь асфальт. Вопрос был задан в лоб. Вспыхнув, как спичка – я прямодушно ответил:
– Да…
Что-то похожее на огоньки на секунду зажглось в глазах Снежаны:
– А когда закончим университет – сыграем свадьбу?.. Так?..
– Да. Я…
Брови Снежаны взлетели и опустились, как крылья мотылька. Она запрокинула голову и звонко рассмеялась. Я как-то сразу учуял: это недобрый смех.
– Мы?.. С тобой?.. Встречаться?.. Вместе спать?..
Снежана смеялась. А я стоял, закусив губу. Будь передо мною зеркало – я бы увидел, что стал краснее помидора.
– Ты хороший парень, – отсмеявшись, сказала Снежана. – Но…
Она щелкнула зажигалкой. Подпалила кончик сигареты и затянулась.
– Что «но»?.. – хрипло спросил я.
Странно: я испытывал горькое удовольствие оттого, что Снежана меня отвергла.
– Ты хороший парень, – повторила Снежана. – Приятный собеседник. Правда. Так здорово обсуждать с тобой греческую драму… Но (я как есть скажу. Без обид – ага?) я не представляю нас с тобой в постели. Извини, но ты растяпа и рохля. Что за будущее меня с тобой ждет?.. Ты станешь клерком в какой-нибудь средней руки конторе – большее ты не потянешь. Твоей зарплаты не хватит на все мои хотелки. Туфли. Шмотки. Рестораны. Ты не знал – но все это стоит денег… Девушки ценят в парнях перспективность, дружок. Пер-спе-кти-вность. Я хочу, чтобы мой любимый баловал и защищал меня. И чтобы впоследствии смог содержать меня и моих детей. А ты… ты ведь неприспособлен к жизни!..
Помолчав, Снежана обронила:
– Мне пора домой.
И – выдохнув голубоватый ароматный дымок – зашагала прочь по аллее.
Я половецкой каменной бабой застыл под корявым – раскинувшим руки-ветви – деревом. По губам моим змеилась ядовитая улыбка. Я щурил глаза.
Меня точно поразила молния. Грудь разрывали противоречивые чувства.
Как?!.. Снежана отказала мне?!.. Что воображает о себе эта расфуфыренная девица – которую я и красивой-то не считаю?.. Я – видите ли – для нее недостаточно пер-спе-кти-вный!..
Да уж, как часто под овечьей шкурой таится подленький шакал!.. Похоже, для Снежаны высокие страсти – изображенные в трагедиях Эсхила и Софокла – хороши лишь чтобы развлечься в выходные. А по будням она дамочка «себе на уме» – ловкая и знающая, чего хочет от жизни.
Пожалуй, мне стоит поблагодарить Снежану. За откровенность. Не каждая барышня как на духу выложит, по какой причине оставляет тебя с носом.
Я стоял под деревом – спрятав озябшие трясущиеся руки в карманы – и ухмылялся. Едко ухмылялся. А по щекам моим стекали непрошеные слезы.
