скачать книгу бесплатно
Вьётся, вьётся поминальный
И наклонный, чуть косой
По доске мемориальной
Виноградною лозой.
Так легка была услада,
Но похмелье тяжело
Где, как сборщик винограда,
Время бодрое прошло.
Из книги «За перевалом»
(2016)
Грузинские переводы
Когда не пьянят кахетинские вина
И снятся сугробы и мёрзлые брёвна,
Война или каторга в этом повинна,
Твоя темнота или ясность виновна.
Обнимет тебя молодая актриса,
И вихри промчатся в прохладе и в зное,
Но теплится страх в суматохе Тифлиса,
И душу колышет раздумье ночное.
Узнаешь долины в их сладостной шири,
Названья Арагвы, Малтаквы, Марабды,
И скрежет шарманки, и рокот шаири,
И шум славословий – и сколько в них правды.
Цветущая Грузия пред глазами,
А длительность пиршества кажется дыбой…
Опомнись! Пришли рыбаки с Алазани,
Столы осыпая серебряной рыбой!
Рождаясь из рабства и тайной свободы,
Грузинские эти встают переводы
И утлые судьбы несут в круговерти,
И всё прибывают, как бурные воды,
Как веянье жизни и знание смерти.
Александр Кочетков
С любимыми не расставайтесь…
А.К.
Каким-то грезящимся звоном
Гостиничный был полон кров
В том давнем городе бессонном
Ночных арестов и пиров.
Безмерно пьяный и упорный,
Ты телефонный диск вертел
И терпеливой коридорной
В конце концов осточертел.
А ты шумел всё бесшабашней,
Ища связующую нить…
Да только телефон тогдашний
Не мог с Москвой соединить.
Но сердце резала разлука,
И женским голосом взывал
И надрывался призрак звука,
Одолевая перевал…
Когда-то, вырвавшись из стужи,
Войдя в преданья и пиры,
Я шёл по городу тому же
Среди удушливой жары.
Хотелось мне – в тот мир кровавый.
В твой день, в твой безысходный сон
Глоток твоей посмертной славы
Послать из будущих времён.
«Как ждали все, что скажет Параджанов!..»
Как ждали все, что скажет Параджанов!
А тот, на миг прислушавшись к стиху,
Потом на всех по-режиссёрски глянув,
Божественную сеял чепуху.
Была мне роль назначена когда-то,
Пора постичь, что я сыграл не то,
И вот умчался в сторону заката
Учтивый вихрь клубящихся кинто.
От Бесики к чинарам Руставели
Я всё иду по этим склонам вниз,
И листья шелестят, как шелестели
Ещё когда в Тбилиси был Тифлис.
Драматургия
Уже с привычкою к утратам,
Виновен, оттого, что жив,
Один в последнем акте, пятом
Играю, жилы отворив.
Всё на земле давно не ново,
И нет их всех, и драмы нет,
И лишь нечаянное слово
Способно жить так много лет.
Из книги «Переписчик»
(2018)
Грузинские переводы
Не повторенье звука – отзвук,
И не горенье – только дым,
И всё же – чужеземный воздух,
Вдруг становившийся родным.
Так пылко нас благодарили,
Ведь пересказывали мы
Её извилистые были,
Витиеватые холмы.
Жизнь проведя сквозь этот эпос,
Лишь собственный узнал язык,
А эту осаждая крепость,
Извёлся в муках и поник.
Но, отказавшись от попыток,
Уже в иссохшем горле всё ж
Блаженный ощутишь напиток
И горечь косточек сглотнёшь.
«Балагур, но себе на уме…»
Балагур, но себе на уме,
Неприметный связной Коминтерна,
Отдыхал он в бельгийской тюрьме,
А на родине было прескверно.
Привозить приходилось жену
К обнаглевшему в креслах Лаврушке,
Хоть того и клонило ко сну
После пыточных дел и пирушки.
Запирались в самом партбюро,
А в приёмной лежали газеты.
Можно было спросить «Фигаро»
У насмешливой Елизаветы.
Элисо…Ждать и ждать дотемна!
Он глядел обреченно и хмуро…
Наконец-то, от гнева красна,
Выходила красавица Шура.
Дидубе
Одни вознесены на гору,
Другим, не равным по судьбе,
Лежать, доверившись надзору,
В не столь почётном Дидубе.
И там и тут найду знакомых,
Конечно, больше их внизу.
Над памятью, в её проломах,
Пролью возможную слезу.
Вглядевшись в кольца алфавита,
Увижу молодость свою
И там, гдё всё плющом увито,
Найду могилу на краю.
В дыму неотданного долга,
Оставив всех, пройду туда,
Где скрылся – до меня задолго —
Тот острослов и тамада.
Всегда пустынно там и голо,
Ещё темнее стал гранит,
Лишь ветра взлёт, как тень Паоло,
Над ним в листве прошелестит.
Но как его тоскливый выстрел
Страны любимейшей распад,
Её успение, убыстрил,
Задев и тех, что рядом спят!
И тишина обетованна,
Где, опускаясь на плиту,
С чуть слышным хрустом лист платана
Прочертит в воздухе черту.
Речь
Теперь, когда он в некоторой славе,
Поклонникам поведать я могу,
Как ездил к старой тётке он в Рустави,
Возил ей пахлаву и курагу.
