Силецкий Александр.
Золотые временаскачать книгу бесплатно – На деньги вы со мной не играли! – бедово сказал Матрай Докука и вышел из каюты. Приписка на полях: Спасители Нации, талантливые дети КУКИЗЫ!.. Они все были авантюристами – по призванию и в силу разных обстоятельств. Не мошенниками, не ворами, а честными и непредвзятыми авантюристами. Первооткрывателями. И таких уж – боле нет… (См. комментарий.) Пункт девятый Запылал любовно отутюженный Ривалдуем стереоэкран, и тогда видно стало, как взлетела самокрутка. Внизу медленно проплывал один и тот же пейзаж – желто-зеленые лужайки, бесконечные поля с белыми цветами, редкие перелески, холмики, овраги, излучины реки… Потом наметились отроги гор… Перевалив через скалистый и почти безжизненный хребет, самокрутка встряхнулась и пошла на снижение. И тут все трое увидали город. Мосты, высотные дома, проспекты, многослойные развязки, погруженные в сиреневое марево… Чадили трубы заводов, мигали разноцветные огни, по улицам неслись диковинные экипажи, там и сям игриво золотились купола народных стадионов … Словом, сказка! – Вот он, вот он, перед нами! Черт возьми, вы только посмотрите!.. – гаркнул Пупель Еня, от возбуждения вскочив со стула. – Город! Городище! – Сядь, – приказал капитан. – Совесть надобно иметь. Не загораживай экран. – Но ведь – город!.. – повторил, весь сияя, Пупель Еня, однако сел. – Небось, столица. Центр тутошнего мира, – ввернул Ривалдуй. – Эх, повезло!.. – Ну, это еще не известно, – строптиво возразил Матрай Докука. – Но, если по большому счету… – Уж естественно! А мы тут, как последние болваны, с аборигенами прохлаждаемся, – пал духом Пупель Еня. – Великую цивилизацию под носом не замечаем. – Точно! – загорелся Ривалдуй. – Это то, что надо. Никаких сомнений. Я надеюсь, кэп, мы выудим из этого города все, что сумеем? Некоторое время капитан размышлял. – А что? – сказал он наконец. – Такой подарочек судьба преподнесла! Выходит, заслужили. М-да… И впрямь, ей-богу… Плюнуть на этих аборигенов – да и махнуть в город. Вот прямо сейчас и стартовать! – Кэп, благодетель! – восторженно начал Ривалдуй. – Дай-ка я тебя поцелую! Он кинулся к Матрай Докуке и сально его облобызал. – Пуся, а не кэп! – промурлыкал он игриво и, точно кнопку на дверном звонке, ловко придавил большим пальцем капитанский нос. Видно, он слегка перестарался, потому что из глаз Матрай Докуки моментально брызнули слезы. – Изверг! – взвился капитан. – Кретин! Уж сколько раз просил тебя: не трогай! Я не выношу… – Ведь не прибил же… – насупился Ривалдуй. – Давай, кэп, заводи машину, – призвал Пупель Еня. – Обижаться будем после. Матрай Докука утер слезы рукавом, шумно высморкался в кумачовый с черными оборками платок, после чего деловито проверил, плотно ли задернуты все шторы на иллюминаторах и не капает ли зря из рукомойника вода, затем пододвинул к пульту продавленное кресло и уселся в него. – Стартовая тревога, – объявил он бесцветным начальским голосом. – Предстартовый атас с ускоренным отсчетом взад. Номер три, номер два… Ну, что же вы?! – он выжидательно обернулся, прервав счет.Остальные члены экипажа, радостно загомонив, мигом попадали в такие же, видавшие виды кресла со взлетными пукалками позади. – Номер раз! – голос капитана взвился к потолку. – Номер ноль! – Ну, еще чуть-чуть, еще немного… – прошептал, зажмуриваясь, Пупель Еня. – Вот, сейчас… Тогда капитан крутанул главный стартовый штурвал, пару раз качнул ручной насос, уперся ногами в две рифленые педали под пультом и неистово заработал ими. Стены ракеты задрожали. Где-то натужно заквохтало и затарахтело. – Поехали! – заорал Ривалдуй. – Жми-жми, кэп! С ветерком давай! Матрай Докука, красный, точно перезрелый помидор, весь взъерошенный и взмокший, громко сопя, жал на педали из последних сил. – Коленчатый вал не смазан! Черти стоеросовые, позабыли!.. Крышка! – прохрипел он, намертво вцепившись обеими руками в подлокотники. – Нет тяги! Идиоты! Я же говорил… Сто раз просил… Фалдец всему! В следующую секунду с оглушительным свистом ручка главного насоса выдвинулась до упора, ноги капитана бессильно сорвались с педалей, какой-то никелированный штырь снизу ударил в кресло, опрокинув его, и доблестный Матрай Докука, альбатросом дав круг по каюте, распластался на полу. – Ой! Падаем, падаем! – не своим голосом завопил Пупель Еня. – Не взлетели… Рядом зазвенело, заскрежетало, и свет погас. – Ку-ку, – пробили в темноте часы. Пункт десятый В рубке управления горела только одна, чудом уцелевшая, аварийная лампочка. В ее дрожащем тусклом свете разруха вокруг смотрелась устрашающе. Капитан заохал и сел. Он был совершенно лысый. Изо рта его торчал жалкий обломок мундштука от разбитой курительной трубки – в минуты страшных напряжений Матрай Докука всегда зажимал в зубах эту заветную трубку, чтобы самому себе казаться и значительнее, и сильнее. Капитан машинально, со страстью, пососал обломок и, догадавшись, в чем тут дело, гадливо выплюнул. – Ай! – вскрикнул кто-то наверху. – За что? Матрай Докука поднял глаза и увидал Ривалдуя. Тот не то висел, не то орлом парил под потолком, намертво заткнув собственным задом вдребезги разбитый иллюминатор, и совершал руками отчаянные пассы, силясь высвободиться из капкана. – Кэп! – неожиданно высоким голосом позвал он. – Меня тут прищемило… Больше не могу… – Ну, чего, чего? – сердито огрызнулся капитан. – Чего тебе неймется? – Жмет, – простонал Ривалдуй. – Везде. И поддувает… Ты попробуй-ка вот так… – Ах! – взмахнул рукой капитан. – Потерпеть не можешь! Поддувает… Неженка! Зато в сортир ходить не надо. Поднатужился – и все дела… А у меня действительно беда. Я парик потерял! – Да ладно, кэп, – взвыл Ривалдуй, – кому ты нужен в своем парике?! Лысый и лысый. Подумаешь, голова! Это же не зад, чтобы в штанах ее держать! – Ну, знаешь!.. Уж такой пакости я от тебя совсем не ожидал! – едва не задохнулся от негодования Матрай Докука. – Ты еще сравни… Он не договорил, вконец взбешенный, отшвырнул ногою кресло и, найдя под ним измятый и разорванный парик, с проклятьем водрузил свое сокровище на место. Затем сумрачно огляделся по сторонам. – Пупель где? – спросил он несколько секунд спустя. – Не видно с высоты? – А вон – под пультом прячется. Матрай Докука, не утруждая себя, чтобы нагнуться, сунул руку под пульт, пошарил немного и вытянул оттуда насмерть перепуганного Пупель Еню. Тот на ногах не держался, норовил все юркнуть обратно и при этом тихо, беспрестанно подвывал. – Стой смирно, Пупель, – властно приказал Матрай Докука. – Ты же молодец! Швейцар по штату. Менеджер стояния у двери. На ногах обязан быть всегда! Не то разжалую. – Что, на какую-то планету сели? – спросил Пупель Еня отрешенно. – Так, кажись? – Тебе вот только кажется, а по мне такие ветры гуляют! – отчаянно и безуспешно дергаясь в иллюминаторе, подал голос Ривалдуй. – Да нет, братцы, все в порядке, – вздохнул Матрай Докука. – Откуда взлетели – туда и свалились. Можно сказать, что и сели… – Ну? – изумился Пупель Еня. – Вот так приключение!.. А я уж тут подумал: новые миры… Нет, что-то мне не по себе. Пойду прилягу… – Нечего! – дернул его за рукав капитан. – Нашел момент! И все-то норовит, и все-то норовит… Потом отлежишься! Проверь-ка для начала, какие приборы уцелели. – Вытащите меня! – потребовал Ривалдуй. – Ты, главное, не суетись, – заметил капитан. – Полезно суетиться на поминках, чтоб всё было в лучшем виде. А сейчас – чего? Учу тебя, учу, а толку… Голова цела, и хорошо. Успеешь. – Импотентом я успею стать, – заблеял тонко Ривалдуй, кривясь. – Тебя бы эдак прищемило!.. Мне и голова ни к черту будет не нужна! – Подумаешь, потеря! – хмыкнул капитан. – А у меня беда: порвался паричок, на нос съезжает. Надо зашивать… Не очень-то я в этом деле смыслю… Может, ты умеешь? Я найду иголку с ниткой, ты попробуй – руки-то свободные… – Кэп, ну имей же совесть, я умру сейчас! – заквохтал Ривалдуй. – Вот этого – не надо, – строго произнес Матрай Докука. – Обожди. Я помню о тебе, я помню. Ты же молодчина. Наш гусар и, так сказать, бармен… Обязан быть всегда на рубеже – вот как сейчас, к примеру… А не то – разжалую. Да! Ривалдуй собрался было что-то возразить, но лишь беспомощно махнул рукой и тихо зарыдал. Меж тем Пупель Еня, обведя блудливым взглядом всю каюту, бочком, по кратчайшему пути, прошелся вдоль всевозможных шкафчиков, быстро открывая и закрывая их, покрутил ручки на пульте, понаблюдал, как в самых укромных уголках мигают аварийные и прочие сигнальные лампочки, и остался исключительно доволен. – Все цело и почти на месте, – деловито сообщил он. – Разве что посуда из буфета малость… – Склеим, – успокоил Ривалдуй. – А если вовсе на кусочки, будет дополнительный балласт – швырять на старте. Пригодится! – Вот звездолет! – с пафосом начал капитан. – Вот, доложу вам, зверская машина! Топором, небось, тесали, душу вкладывали, без единого гвоздя… Ни в жизнь не расшибешь! Теперь так не умеют… Да уж… Утеряли дедовский секрет. Тут вдруг глаза у Ривалдуя сделались квадратными, он жутко побелел – так что и при скудном освещенье это было видно – и, заикаясь, прошептал: – Меня там кто-то шлепнул. – Птичка села, – предположил Матрай Докука. – Да какая, к черту, птичка?! Шлепнул! От души… Эй, вытащите меня отсюда! Они там теперь от моих штанов заклепки отковыривают! Это и решило его горькую судьбу. Матрай Докука и Пупель Еня, поплевав на ладони, схватили Ривалдуя за руки, ногами сами уперлись в стену и дернули, что было сил. – Оторвете! Спятили вы, что ли?! – взвыл дурным голосом Ривалдуй. – Подцепите чем-нибудь! – А это мысль! – признал Матрай Докука. Пупель Еня опрометью бросился к чуланчику и выволок оттуда здоровенный лом. – Загадка: в одно ухо влетает, а в другое – вылетает. Что такое? – вдруг хихикнул капитан. – Отгадка: лом. – Садисты! – ухнул Ривалдуй. – Нет. Лучшие друзья и компаньоны, – возразил азартно Пупель Еня. – Ну-ка, не дыши! Совсем… А лучше – съёжься! Как сумеешь. И замри! – скомандовал он и, поднажав, с трудом просунул лом меж кромкою иллюминатора и ривалдуевым боком. – Теперь – терпи… Еще немного… Р-раз! Он рванул лом книзу, капитан схватил Ривалдуя за голову, и с коротким воплем «хъяк!» Ривалдуй свалился на пол, тотчас потеряв сознание. – Ты погляди-ка, кэп, – тяжело дыша, пробормотал Пупель Еня и ломиком указал на иллюминатор. Снаружи, возле самой ракеты, околачивались трое аборигенов и злобно таращились на космонавтов. Потом, перебивая друг друга и грозя кулаками, что-то начали орать. Матрай Докука моментально подтолкнул к иллюминатору лингвоперчик, который – как вещь истинно бесценную – экипаж забрал с собой на ночь в ракету. – Холера вы бесстыжая! Все люди спят! Когда-нибудь угомонитесь? – залпом выдал автомат. – Смотри-ка ж ты, серчают… – не без удовольствия отметил Пупель Еня. – Не волнуйтесь, приятели, тут мелкая накладочка произошла, – ответил капитан вполне миролюбиво. – Всякое бывает… Вы ступайте, с богом. Мы – уже… Аборигены, ворча, удалились в темноту. – Хорошенькое дельце! – неожиданно насторожился Пупель Еня. – Выходит, они взялись дежурить у ракеты? День и ночь? Мне это не нравится, кэп. Ривалдуй тем временем пришел в себя, посидел немного на полу, прислушиваясь к разговору, а потом вдруг вскочил и опрометью кинулся к иллюминатору: – Эй, вы! Приятели, друзья, товарищи! Вопросы задавали? Ручку золотите! – Поздно, поздно, брат наш дорогой! – заржали издали аборигены. – Сразу надо было соображать. И у тебя теперь вопрос. Считай, что квиты. И не приставай. – Вот так всегда, – трагически сказал Ривалдуй. – Прошляпили такой момент! А ведь – могли… – Ну, ты даешь!.. – невольно фыркнул Пупель Еня. – Эк на тебя нашло! – А что? – обозлился Ривалдуй. – Им только золотить?! А кто они такие?!. Ничего себе Контакт! – Другого пока нет, – пожал плечами Пупель Еня. – И, похоже, не предвидится… – Да ладно уж, – вмешался капитан. – И вправду – ночь… Все спать должны. Какие могут быть контакты? – Ночью-то – самый контакт и бывает, – возразил Ривалдуй. – Ничего ты в жизни, кэп, не понимаешь! – И все-таки они – молодцы, честное слово, – внезапно заявил Матрай Докука, беря в руки веник и поигрывая им, как теннисной ракеткой. – Прекрасные деловые люди. – А? – сказал Пупель Еня. – Как ты их назвал? – Они же форменные дети! Вы вспомните, какими глазами они смотрели на нашу ракету! Это же взгляд ребенка, который мечтает иметь все игрушки разом… – Это взгляд циничного, профессионального вымогателя, вот что я вам скажу, – сердито буркнул Ривалдуй. – И вы меня не переубедите. Колдыри они, и точка. Или зомбари. А я таких не уважаю. Приписка на полях: Некоторые исследователи полагают, будто именно аборигены презирали космонавтов. Это все завистливые домыслы сквалыги Бумдитцпуппера, который тайно презирает оппоненток – старых и кабинетных дев. Космонавтов нельзя презирать. Бесполезно. Ты останешься, а они – полетят… (См. комментарий.) – Что ж, в таком случае, пожалуй, можно подвести и некоторые итоги, – задумчиво проговорил Пупель Еня, ногой переворачивая кресло в нормальное его положение и с досадой разглядывая новые прорехи в старенькой обивке. – Господи, какие еще могут быть итоги?! – горько отозвался Ривалдуй. – Ну, что значит – какие итоги? Убедятся, что нам для них ничего не жаль, и тогда побратаются с нами, – предположил Пупель Еня. – Не глумись! – нахмурясь, по-начальски строго произнес Матрай Докука. – Еще не известно, что сейчас эти трое думают о нас. Особенно – после аварии… – Уж о нас им, проложим, плохо думать не придется. Не на тех напали. Пусть хоть будет сто аварий! – Да? Ну-ну, – сказал капитан и принялся мести пол. – Мебель всю – давайте-ка на место. Пункт одиннадцатый Они сидели за столом в прибранной каюте, а перед Матрай Докукой лежали вечное перо и неказистый лист бумаги, исчирканный вдоль и поперек. – Действительно, – с очевидной растерянностью бормотал капитан, – что-то многовато получается… И даже слишком. Совсем не ожидал… Неужели мы столько отдали им за один вчерашний день? В путевом журнале было вроде меньше… Впрочем, запечатлевали впопыхах, учитывали только главное, не мелочились, так сказать… – Не мелочились, – эхом отозвался Пупель Еня. И с издевкою добавил: – Мудрый-то народ давно установил: курочка по зернышку клюет, а весь двор потом… сами понимаете, во что превращает. – Я – твердый пас, – заявил Ривалдуй. – Ничего у меня больше не осталось. Спустил буквально все, вплоть до зубной щетки. А эти подонки еще корчили рожи, словно им подсовывали невесть что. – И у меня, поверите ли, тоже ничего теперь нет… – подхватил, разводя руками, Пупель Еня. – Даже не смотрел, что отдаю… Есть, правда, очки, но я без них – ни шагу, как слепой котенок. – М-да, мальчики, и мне порадовать вас нечем. Вот эдак незаметно весь наш скарб-то и уплыл… Тю-тю!.. Но я им тоже больше ничего не дам, – пообещал Матрай Докука. – Пусть хоть лопнут, а не дам. Потому что из всего личного у меня остался только этот рваненький парик. Ну, и еще вставная золотая челюсть… Но она священна для меня. Далекая юность, незабвенные дела… Какие мордобои!.. Один зуб налево, другой зуб – направо. Я только начинал… О славе даже и не помышлял… – А это было бы эффектно! – хохотнул Ривалдуй. – Нет, правда-правда. «Позолоти ручку» скажут туземцы, и кэп-то наш – шварк на протянутую ладонь свою вставную челюсть! И тотчас – паника в стане врага… – Мальчишка! – искренне обиделся Матрай Докука и надолго погрузился в сладкие таинственные воспоминания. Потом встал и отрешенно зашагал по каюте. Внезапно он круто повернулся и, уперши руки в бока, чертом поглядел на товарищей. – Нет, я их не пощажу! – сказал он непреклонно. – Буду бить их оружием. – Кого это, кэп? – поинтересовался Пупель Еня. – Да уж ясное дело – кого! Бороться будем. Насмерть. Ривалдуюшка прав: хватит золотить! Такое завтра наплету им – уши завянут. Спасительный бред. Бред и еще раз бред. Железная тактика. Всегда вывозила, – он алчно улыбнулся. – Тоже будут разные вопросы задавать. Нам только бы не проморгать, как давеча случилось… Оконфузились, но ведь зато – урок. На завтра. Тут уж – всё. Задавим и до нитки оберем. Покажем этим проходимцам, что такое человек! Ну, а покуда – спать. Уже светать вон начинает… – На свежую-то голову чушь нести лучше всего, – с важным видом подтвердил Ривалдуй. – Тут ты прав. Только тогда чушь примет достоинства истины. Нет, как я завернул, а?! Не один ты, кэп, у нас мудрец!.. – Печурку бы не худо протопить, – вдруг жалобно заметил Пупель Еня. – Нечего! – упрямым жестом оборвал его Матрай Докука. – Сегодня и так будет жаркий денек. А пока – перебьемся. К тому же, Пупель, если жарко, ты слишком орешь по ночам. Дай чуток отдохнуть. – Родина снится, – вздохнул Пупель Еня. – Всегда рядом. Какой уж тут покой!.. Пункт двенадцатый Из окошечка высунулась деревянная кукушка с отбитым клювом и сипло сказала: – Восемь раз ку-ку ровно. А механическая говорилка, заключенная внутри нее, проскрежетала: – Кто в урочный час встает – первым писает и… будит остальных! Ку-ку, товарищи, ку-ку! Вслед за этим раздался ужасающий грохот – тяжелая никелированная гиря обрушилась на кастрюлю, на краю которой балансировала крышка. Неустойчивая крышка тотчас опрокинулась в чугунный тазик метром ниже, а в тазике всякого металлического хлама лежало – видимо-невидимо. От такого шума Матрай Докука тотчас подскочил на своем тюфячке и принялся ошалело протирать глаза. – Ку-ку, ку-ку, зараза, – зло передразнил он. Гамак, подвязанный к тяжелой потолочной балке, нервно задергался, а затем над его краем показалась голова Ривалдуя – взлохмаченная, вся в пыли и паутине. – Что, никак, прокуковало? – придушенным со сна голосом осведомился Ривалдуй. – У-м-гу… – все еще пребывая между сном и пробуждением, кивнул капитан. – Но, сдается мне, Ривалдуюшка, ты прав: часы опять бегут. – А петушок кричал? – Вот петушка я не расслышал, извини, – смиренно произнес Матрай Докука. – Спал. Тут за стеною, из чулана, с надрывом и заливисто заголосил петух. Хоть и сверяли ходики с клепсидрой на Лигере-Столбовом, но, чтоб спокойно жить, для пущей подстраховки непременно брали в каждый дальний рейс живого петушка, резонно полагая: сложная техника, неровен час, соврет – и не заметишь, а природная-то тварь себе такого не позволит никогда. Не то чтоб эталон, но – как бы добрый ангел, голосистый и крылатый… – Вот теперь и впрямь пора вставать, – лениво потянувшись на пуховом тюфячке, промолвил капитан. – Теперь-то уж – наверняка. Ведь сотню раз напоминал начальству: сверьте ходики, отладьте – нам же точность в космосе нужна! Неимоверная!.. А если – голод, упаси господь? Съедим мы петушка – и что тогда? Всей точности конец?! Нет, ноль внимания… И нате вам: часы, естественно, бегут! Матрай Докука очень не хотел вставать и, разглагольствуя, как будто продлевал немножко дрему. – Да, кэп, да, ты безусловно прав, – вздохнул с тоскою Ривалдуй. – Ведь лишняя-то целая минута сна – порой дороже жизни. Уж такая сладкая!.. – Ну, ладно, насладились чуточку – и хватит. К делу! Давай Пупеля буди, – распорядился капитан. – Пораньше начнем – пораньше и закончим. Нас еще город дожидается! – Ага, – коротко ответил Ривалдуй и тотчас снова завалился спать. Матрай Докуке это не понравилось. – Эй! – закричал он, вскакивая с тюфячка. – Ты будешь досыпать, а я – трудись?! Ох, смотри, Ривалдуй, вернемся домой, на Лигер, – такой тебе выговор влеплю!.. – Для вящей убедительности капитан потыкал в гамак кулаком. Ривалдуй разом оказался на полу. – Кэп, – сказал он очень серьезно, – ты так больше не шути. Это слишком жестоко. Я ведь в космосе – до последнего строгача. Сам знаешь… У меня от каждого замечания поджилки трясутся. И сердце обрывается. Ты же не хочешь, кэп, вернуться домой со свежим покойничком на борту? – Э-эх, – укоризненно сказал капитан, – опять ты за свое. Дымоход заставлю чистить! – Дымоход? – ужаснулся Ривалдуй. – Какой – ракетный?! Нет! Только не это!.. Всё, бегу Пупеля поднимать. И, кстати, кэп, уж вот кому бы надо выговор влепить! Матрай Докука скроил печальную гримасу и безнадежно развел руками: – Ты его лучше не тронь. Он слаб. Пупель если не проспится – его потом целый день все равно что и нет. Не вменяет… А зачем он нам такой? – Устроился, стервец! – завистливо пробормотал Ривалдуй и, кряхтя, полез под пульт управления, где Пупель Еня устроил себе лежачок. Очень славный лежачок. Как гнездышко… Ривалдуй бесцеремонно выволок Пупеля за ногу на середину каюты и склонился над ним. – Встань, Пупель, по-хорошему тебя все просим! – потребовал он. Пупель Еня не шелохнулся. – А хочешь, я дам тебе медовый пряник? – вкрадчиво поинтересовался Ривалдуй. Пупель Еня мигом сел, зорко приоткрыв один глаз. – Где пряник? – Ага, вот и проснулся, – удовлетворенно потирая руки, выпрямился Ривалдуй. – И не пытайся снова уснуть – все равно тебе не поверю. – Опять с пряником надул? – обиделся Пупель Еня. – Натощак – не положено! Ривалдуй развернулся, встряхнулся и, шлепая босыми ногами, совершил короткую пробежку в туалет быстрого пользования, пристроенный к ракете снаружи. Выйдя оттуда, он еще немножечко продолжил бег на месте, в то же время как бы приседая, – очень сложный элемент в утренней зарядке. Потом сделал пару простеньких дыхательных отмахов, лихо подтянул небесно-голубые подштанники и, громко свистя какой-то радостно-похабненький мотив, который слушал еще в детстве, вновь пошел вон из каюты. скачать книгу бесплатно |