скачать книгу бесплатно
Пацаны поднялись на второй этаж.
Сразу напротив лестницы располагался кабинет полковника Соловьёва. Следующая дверь – столовая, где находились плита, холодильник, микроволновка, угловой диван и столик, на котором стоял чайник.
– Здесь мы едим. Пайку забираем на КПП, – пояснил Стёпа Очкарик. – Но баланду мы хаваем редко. Рыжий работает в ларьке, там и отовариваемся. Или бегаем в магаз неподалёку. Нам готовить разрешают.
– А здесь мы живём. – Стёпа толкнул дверь напротив столовой. Илюха зашёл в маленькую прямоугольную комнату. Окно выходило на штаб. С двух сторон у стен стояли кровати, застеленные цветастыми одеялами. Между ними помещался стол. Слева за дверью – шкаф, напротив него ещё одна кровать.
– Тут будешь спать, – указал на неё Рыжий. Илюха снова кивнул. Толя открыл шкаф и кинул на кровать пакет. – Мы тут собрали. Переодевайся, а то на тебя в хэбэшке смотреть больно.
Илья снял «положняковый» фофан, хэбэшку и «чизовские» ботинки, оставшись в трусах. Вытряхнул из пакета чёрные спортивные штаны, серую толстовку с капюшоном и переоделся. Под кроватью нашёл ношеные, но в приличном состоянии кроссовки.
– Возьми в шкафу куртку, а на вешалку повесь положняк, – кивнул Стёпа Очкарик.
Илюха сделал, как он сказал и вопросительно посмотрел на пацанов.
– Другое дело, – хлопнул по плечу Рыжий. – В правом кармане пачуля с сижками. Это тебе подарок.
– Спасибо, – благодарно посмотрел на «оленеводов» Картошин.
– Пошли дальше.
Следующим помещением по той же стороне, что и комната, оказался «офис» для воспитательной работы. Там стоял большой плоский телевизор, две ученические парты, аквариум с рыбками.
– Здесь мы учимся и киношки смотрим, – прокомментировал Толя. – А напротив туалет и душевая. В предбаннике стоит стиральная машинка. Ты себя содержи в чистоте, мы не любим, чтоб воняло. А работа у нас такая, что весь день в мыле бегаешь. К вечеру как от коня несёт, так что изволь стираться каждый день. Сушить тут же на сушилке. Вроде всё. – Толя посмотрел на Степана. Тот пожал плечами. – Пошли, чаю попьём, потрещим.
Троица прошла в столовую.
– Вот тебе кружка моя старая. – Рыжий протянул Илюхе красную кружку. – У нас тут не зона. Чайку налить мне или Стёпе не западло. Надо, и мы тебе нальём. Мы тут понятий не придерживаемся.
Пацаны уселись за стол. Рыжий и Очкарик на угловой диван, а Картошин на табурет напротив парочки.
– Ну как тебе? – спросил Стёпа.
– Я ещё не понял, – признался Илюха. – Всё как будто не по-настоящему. Я же год с лишним там за синим забором топнул. И вот…
– Поначалу у меня так же было, – кивнул Стёпа и пододвинул к Илье тарелку с печеньем. – Угощайся, у нас тут всё общее.
– Что теперь мне делать?
– В смысле?
– Ну как ваш день проходит?
– В семь подъём. Если нормальный сотрудник стоит в ночь, то сразу чай пить идём. Если ненормальный, то сначала на зарядку. Потом на территорию снег грести или двор мести. Вообще, чаще всего мы до подъёма ещё встаём, чтобы к семи утра уже порядок перед штабом навести. А так делаем что скажут. Скажет Усач снег чистить – чистим. Скажет Григорьевич доски таскать – таскаем. Сёма в ларьке и на комнате свиданий помогает, я на складе тыловикам помогаю.
– По приборке – как в зоне, – вставил Степан. – Запомни, что за тобой весь первый этаж, включая туалет сотрудников. В течение дня сам без команды ходишь и проверяешь порядок.
– Курите?
– Курим потихонечку.
– Пойдёмте тогда покурим, что ли? – Илья встал из-за стола.
Троица вышла на улицу. За реабилитационным центром закурили.
– Зажигалку тебе не даём. Сам купишь или раздобудешь. Ты с воспитателем своим, с Конюховым, вроде на короткой ноге. Вот он тебе и подарит.
Действительно, Картошин был любимчиком старшего лейтенанта Конюхова. Во многом благодаря стараниям этого воспитателя Илью вывели в реабилитационный центр.
– Оленеводы!
– О, Иваныч вернулся. – Рыжий торопливо потушил сигарету. – Пошли в кабинет.
– Гражданин полковник, мы уже бежим! – крикнул Стёпа.
* * *
– Пацаны, – прошептал Илюха, перевернувшись с боку на бок на своей кровати. – Спите?
– Конечно, – пробурчал Толя. – Время половина двенадцатого.
– А мне не спится.
– Я вообще первую ночь глаз не сомкнул, – отозвался со своего места Стёпа.
– Вот вы скажите, тут лучше, чем в зоне?
– Ясен красен!
– А вы когда на УДО?
– В обед только вышел, а уже на УДО собрался, – усмехнулся Рыжий.
– Я так в августе писать буду.
– Я в октябре, – прошептал Стёпа.
– У меня только после Нового года подходит, – неохотно отозвался Толик. – Сначала Димас напишет, а потом уже я.
– А почему так?
– Потому что мы с Димасом подельники. Ему тяжелее, он в зоне. Вот он пройдёт УДО, а потом я напишу.
– Тяжелее ему… – начал было Илья, вспомнив разговор со старшаками, но осёкся.
– А что, нет, что ли?
– Всё верно, – поспешил согласиться Картошин, у которого заболело где-то внизу живота от воспоминаний о том, что он должен сделать.
– Ты за что сел, Картоша? – поинтересовался Стёпа.
– У меня компания была плохая. Мы то клей нюхали, то лак пыхали. Забирались в чужие дачи. Сначала просто из интереса, не брали ничего, а потом во вкус вошли и тащили уже всё, что не приколочено. А однажды соседи заметили нас, вызвали ментов, те нас и охомутали.
– И сразу посадили? – удивился Стёпа.
– Нет. Дали условно. Закрыли уже потом, за то, что отметки прогуливал.
– Щегол ты, Картоха, – вслух произнёс Толя.
– Сам ты щегол, – обиделся Илья. – На себя посмотри, ты-то что совершил?
– Он человека убил, – отозвался со своего места Стёпа.
– Не свисти, очкарик!
– Расскажи, – попросил Илюха.
– Нет.
– Они с Димасом по синей волне мужика отметелили до смерти, – не унимался Стёпа. – Их месяц искали, а потом Толик проболтался кому-то, и их вычислили.
– Я сейчас встану и в окно тебя выкину! – сел на кровати Рыжий.
– Молчу-молчу, – поспешил успокоиться Стёпа.
– Ты расскажи, как ты травмат в оружейном магазине свистнуть хотел! Уже имея условку за воровство! Расскажи, как тебе хозяин оружейки всю задницу отпинал, а потом ещё и посадил! – Толик зло выругался.
– А ты расскажи, как ты гнёзда в детстве разорял, садист!
– То вороньи были, это не считается!
– Тогда расскажи, как ты кота моего убил – за задние лапы да об угол!
– Потому что нечего зоопарк разводить! Не положено!
– Потому что ты маньяк!
Ребята замолчали. Стёпа возмущённо сопел, Толик вертелся с боку на бок.
– Толя, а вы с мужиками с колонии-поселения общаетесь? – сменил тему Илья.
– Общаемся. Бывает, вместе какую-нибудь работу делаем. Они обитают в вагончике за ребиком. А тебе зачем?
– Так просто. Они ведь и в зону ходят, и за зоной работают?
– Не все. Например, Серёга-электрик – тот да. Помощник его – тоже. А остальные тут сидят.
– А чем они занимаются?
– Да всяким. Как мы, только территорию не убирают. Кто на овощном складе, кто на вещевом складе. Осенью крышу ремонтировали у штаба, забор чинили.
– В штабе пластиковые окна вставляли, – подсказал Стёпа.
Дверь распахнулась, на пороге показался младший инспектор отдела режима.
– Вы долго шептаться ещё будете? – громко спросил он. – Спите, а то я завтра настучу на вас замполиту, получите по щам!
– Спим, пацаны! – скомандовал Рыжий. – Извини, дядя Саня. Всё. Уже спим.
Инспектор закрыл дверь. Наступила тишина. Слышно было только тиканье часов, висевших над кроватью Картошина.
Илюха поплотнее закутался и попытался ни о чём не думать, но сон всё равно не шёл.
– Не ссы, – тихо-тихо прошептал Стёпа. – Иваныч никогда не бьёт. Здесь вообще не принято драться.
– Нигде не принято.
– Ну в зоне-то за косяк можно от своих схлопотать, но у нас таких порядков нет.
– Ты ему наговоришь, болван, он расслабится, – ругнулся Толик.
– А не надо запугивать. Ему и так непривычно.
– Пацаны, – позвал Илья. – Займите пять тысяч до зарплаты.
– Ни хрена себе! – От удивления Рыжий даже присвистнул. – Ещё чего захотел!
– Да мне до зарплаты только! Отцу переведу, чтобы вещей мне купил. Я же отдам. Куда я от вас денусь?
– Такой ты простой! Деньги на карту падают в бухгалтерии. Их же на руки не выдают. Даже если б я захотел, как мне тебе их перевести? А как ты бате их переведёшь?
– Точно. – Илюха раздосадованно заворочался. – А как мне отцу позвонить?
– Спи уже! – не выдержал Стёпа. – Всё завтра расскажем. Опять поднимут в шесть утра, а времени почти час. Спать осталось…
Илья прикусил язык и больше не заговаривал. Вскоре его товарищи захрапели, а он так и пролежал до шести утра, глядя в потолок.
* * *
На следующий день Картошин выпросил у прибывшего на службу воспитателя Конюхова телефон позвонить отцу. Забежав за реабилитационный центр, он закурил и набрал номер.
– Пап, привет! – услышав «алло», радостно поздоровался Илюха. – Всё! Я в ребике!
– Поздравляю, – отозвался отец. – Как приняли? Как устроился?
– Устроился хорошо. Приняли отлично. Как у тебя дела?
– Работаю. На линии.
