скачать книгу бесплатно
– Ваши тоже обсуждали сегодня озеро? – протянул в кружку Гоша.
– Эзеро? Да. Я так поражена. Это настоящее безумие! Ума не приложу, как город с этим справится. Наше Эзеро… Это чудовищно.
От её слов Егор встревожился ещё больше. Сначала оглянувшись на окружающих, он заговорил тише.
– Оль, – собирался с силами он, – Я не знаю, как ты к этому… В общем… Не посчитаешь меня сумасшедшим, если я кое что расскажу?
– Егор! – проникновенно девушка заглянула в его страх, захвативший того с головой, – Ты можешь рассказать мне, что угодно. Тебе я поверю. Потому что я знаю тебя, я знаю, какой ты. Что произошло?
Помедлив буквально пару мгновений, в которых он пытался отреагировать на сказанное, парень признался:
– Мне снилось, что озеро исчезнет. Я видел во сне, как вода уходит из него, и как высохшее дно осыпается.
Удивление заняло своё положенное место вокруг глаз спутницы, как и молчание. Хоть парню и показалось, будто они выступают, согласно сценарию, на этот счёт он промолчал.
– Стены сыпались… Они наполняли дно. Оно переставало быть озером… Оно… оно… – вдруг он вздрогнул от прикосновения, и мысль его оборвалась.
– Это просто сон. Да, это удивительно, что так совпало, но… Даже если сон оказался вещим, это всё равно просто сон. Это не плохо, Гош.
Парень вытянул руку из-под её ладони и обнял себя. Его голова несколько раз кивнула.
– Наверное, все сейчас в шоке… – продолжил он рассуждения. – У нас в группе думают, что мы оскорбили Душу Эзера. Ну, вернее… Что это из-за туристов и нового указа Анепсова.
– Эзеродольск всегда был городом туристов! – убедительно заявила девушка, – Я не думаю, что Душу Эзера оскорбляют туристы. А то, что с октября в город ввозят вино, так жители сами проголосовали за это. А теперь обвиняют главу города! – с усмешкой заметила она и продолжила: – У них такой менталитет. Во всём искать виноватых. Я не знаю, почему Эзеро исчезло, но точно не из-за туристов и точно не из-за того, что у власти снова встал потомок Анепсова.
– Я думаю, что… их мысль может быть правдой.
– Что? – со смехом отозвалась Оля.
– Есть ещё кое-что. – Точно для храбрости Егор выпил остатки своего кофе залпом. – Оль, … Знаешь, я сейчас больше не пью. Я стараюсь взяться за ум, выхожу вот по утрам бегать…
– Ты молодец!
– Да нет, это так, для себя чисто. Так вот, в конце лета я бежал через Эзеро. И знаешь, … я сейчас стараюсь прислушиваться к жизни, ко вселенной. Просто… когда теряешь веру во всё, чем жил прежде, нужно во что-то верить. Теперь я стараюсь прислушиваться к миру. Миру лучше знать, чем мне.
Никто из присутствующих не обратил на слова парня внимания, но характерный носовой голос, хоть и в своей прежней силе, упирался в колени, пока Гоша открывался подруге. Его глаза будто не видели и обращались к предметам вокруг. Так ни разу за своей речью не войдя в контакт с гостьей. Оля же снова его поддержала. Выражением и словом.
– Что-то позвало меня в воду. Теперь я прислушиваюсь к миру. Я решил пойти за этим ощущением. Там, в самом озере,… – было видно, как трудно ему давалось рассказывать то, что покажется другим галлюцинацией, – Я слышал голос. Я знаю, как это выглядит со стороны, но клянусь тебе, я слышал человеческий голос. Не в голове, я слышал его. Это была женщина, старая женщина. Она хрипела, как старая, но голос звучал полностью реальным. Я клянусь тебе, это правда.
– Ты хочешь сказать, что слышал Душу Эзера?
– Оль, я не знаю, что это было. Но это было взаправду. Ты веришь мне? – только тогда его голова обернулась к подруге.
– Я тебе верю. А ты веришь себе?
– Я верю тебе. – Убедительно заявил парень.
Допив заводной кофеёк из своих чашек, друзья отправились спуститься по главной улице к центру города. Под чёрным небом было холодно, но не морозно. Ветра, казалось, совсем не было. Воздух стоял как в квартире, и двое шли через него под сопровождение молодых голосов.
– Как твоя учёба? – девушка взяла его под руку.
Из-за того, что она была его чуточку выше, ему приходилось напрягаться, чтобы не выглядеть комично. В конце концов, соприкасаясь, было даже теплее.
– Закончилась. Я официально отчислен теперь. Сегодня прощался с группой.
– Что? Нет! – неподдельный шок обуял девушку, и восклицание её пронзило застывшую улицу, – Гоша, нет!
– Всё в порядке. Я сам подал заявление. – Он потянул её по прежней колее вдоль неоновых вывесок. – Я просто больше не хочу этим заниматься.
– Ты? Но… ты же так мечтал… Ты же горел этим ещё со школы! Это был твой светоч! Я помню, как ты рассказывал о своём желании добиваться справедливости, помогать невиновным. От тебя оторваться было невозможно, ты так… – она замолчала, взглянув на него.
– Не знаю. – Вывески отвлекали внимание, их ядовитый свет жёг сетчатку, хитро ловил на крючок.
Массажный салон «Гибкие пальчики», алкогольная студия «Визави», антикафе «Графика». В этом районе невозможно было отказаться от развлечений, если ты ещё жив. Запах мокрых листьев холодил ноздри, за ними горло и лёгкие, а пара продолжала спускаться к центральной площади.
– Просто я больше не чувствую, что это моё. У меня не получается заниматься. Все эти статьи, эти правила. Теперь они меня раздражают. Все вокруг это видят, кроме меня. Пора бы прислушаться. «Это не твоё, не занимай чужое место, у тебя всё равно не получается». Я слишком истаял от этого всего…
– Понимаю. – Задумчиво тянула Оля, оставляя в воздухе отзвук своих каблуков. – Я сама перевелась с юрфака из-за этого. Их нелепые правила. Сначала ты приходишь, чтобы понять, что есть истина, и кто это определяет. Как можно получить истину, разобраться в ворохе лжи, противоречивых показаниях, добиться справедливости… А оказываешься среди кучки жалких коррупционеров. – Она презрительно фыркнула. – Этот университет раздевает твою мечту и заставляет тебя над ней надругаться. А если ты этого не делаешь, тебя выкидывают. Лучше я сама уйду от этих нелюдей.
Егор не мог ей ответить. Он следил за тем, как их тени передают эстафету от одного заведения к другому и обегают их фигуры снова и снова, в точности копируя их с Олей шаг.
– Ты очень изменился. – Вдруг оставила висеть девушка. Это не было сказано радостно, но парень приободрился от её слов и даже попробовал выпрямить спину. – Что сейчас беспокоит тебя?
Ещё несколько шагов. Ему потребовалось решить, сможет ли он говорить об этом, и он решил, что сможет.
– Мне кажется, что это из-за меня оно исчезло.
– Что? – с явным скепсисом высказала подруга, – Из-за твоего сна?
– Нет. То есть да. Но не только из-за него. Я не сказал тебе кое-что. – Когда девушка подала голос с разрешением продолжать, он признался: – В этом сне… Когда обрыв засыпал дно Эзера, и оно сравнялось с землей, движение не остановилось. Дно начало расти. Оно стало возвышаться и превратилось в могилу. Я стоял перед этой могилой, и меня схватила за руку женщина. Старая женщина, как там, на озере. Она говорила мне что-то и тянула в могилу. Я пытался сопротивляться, но она так крепко тянула и всё повторяла одну и ту же фразу. Я не помню точно, но это звучало как «погибель найдёшь». – После его слов осталась вынужденная тишина, и тогда он обернулся напрямую к девушке. – Это была моя могила, понимаешь? Душа Эзера. Она обещала, что смерть придёт за мной. Из-за того, что я сделал.
– Но ты ничего не делал, Гош.
– Тогда утром. После пробежки. Я забыл снять браслет. Он был у меня в волосах, чтобы не мешали, и я забыл снять его. Оль, а вдруг это не просто байки? Ведь откуда-то они пришли, понимаешь? Мы все шутим, конечно, но что, если в этом есть доля истины, и я действительно… ну, прогневал Эзеро?
– Нет, Гош, я не думаю, что это так. – Спутница старалась звучать снисходительно, не выдавать резкого несогласия. – Этим поверьям сотни лет. Тогда люди поклонялись пням, это было частью быта…
– Спасибо, Оль, у нас в Эзеродольске до сих пор поклоняются деревьям.
– Гош. – Её строгий голос теперь звучал воспитательным. – Я знаю, как в Эзеродольске чтят традиции, я здесь родилась, если ты не забыл. У меня мама здесь выросла. Я хочу сказать, что большинство из городских легенд, если не все, исказились со временем и обросли мифами. Я уверена, если войти в воду, не сняв металлы, то Эзеро не нашлёт на тебя проклятье. Я не думаю, что вода исчезла из-за того, что ты нырнул в воду после пробежки!
Сдержать смешок ей не удалось, и на улицу опустилось молчание. Отголоски дальних разговоров достигали шагающих к площади, но это были дальние беседы. Их самих же окутал лишь холод. Они прошли проспект до главного перекрёстка, где было гораздо оживленнее, чем метрами ранее, но так и не добавили друг другу ни слова. Центральная улица встретила их клубной музыкой, шатающимися мужчинами и парами в униформе, что охраняли порядок ночи. Егор первым вернул им с подругой диалог:
– В общем, я просто боялся, что раз первая часть моего сна сбылась,… то и вторая сбудется. Тем более этот голос… Там, на озере, женщина сказала мне то же самое. Что смерть идёт за мной.
– Вообще-то сны это язык нашего подсознания. – Оля возобновила речь, как ни в чём ни бывало, и даже притянула руку парня покрепче. – Наш мозг говорит с нами через образы. Об этом писал ещё Зигмунд Фрейд. Старуха может означать прошлое, что-то отжившее и не нужное тебе уже. То, что она тебя тянет в могилу, может говорить о том, что это прошлое хочет сохранить старый уклад твоей жизни, чтобы ничего в ней не менялось. Может быть, это твои страхи? Ты ведь сейчас взялся за ум, стал заниматься спортом!
– Всего лишь физкультурой. Это вовсе не спорт… – пристыжено решил Гоша даже перебить девушку.
– Но ты занимаешься. Ты хочешь изменений. Или ты хочешь, чтобы всё было, как раньше? – с тихой ноткой звонкого презрения произнесла она.
– Нет, я… Вообще-то я собираюсь заняться… я решил, что пойду на плавание…
– Вот видишь, ты этого хочешь! Это не страшно, бояться, что у тебя не получится, и что прошлые привычки утянут тебя назад на дно. То есть назад, просто назад, к старому. Поэтому тебе снятся такие сны, ведь для тебя это очень важно.
– Думаешь? – Егор вздохнул, соглашаясь с научным объяснением.
– Да, Гош. Хочешь, я посмотрю в библиотеке, откуда пошёл запрет на металлы в озере, чтобы тебе стало легче? Я уверена, что это не насылает проклятие. Просто традиция, дань памяти. Мне посмотреть?
– В принципе, я могу поискать в интернете, чтобы тебе не пришлось напрягаться.
– В интернете? – почти оскорблёно усмехнулась девушка, – На форумах полоумных домохозяек? Ну, если ты хочешь собрать все мифы о ежегодных жертвоприношениях туристов во славу плодородию… Я только лишь предложила, смотри сам.
– Просто не хочется тебя напрягать.
Его запястье уже почти безвольно висело в замке руки его спутницы, а ноги волочились, словно впереди ещё ждало наказание. С сожалением ему пришлось добавить:
– Теперь меня не пустят в библиотеку, я уже официально не числюсь студентом.
– Гош! Ты меня совсем не напрягаешь. – Счастливая оказать помощь замечала Оля. – Мне вовсе не сложно, и ты мой друг. Мне важно твоё состояние. Так мне посмотреть?
– Хорошо. – Подписался под уговором своим словом парень.
4
Его голова погрузилась в холодную воду. Прозрачную, чистую, мягкую. Вода держала его и не давала утонуть, но воздух в лёгких заканчивался. Гоша старался удержаться от вдоха. Силы утекали из него, ему нужен был кислород.
Он поднял голову, чтобы вдохнуть. На соседней дорожке той минутой проплывал любитель, смачно хлопая по воде, и брызги перекрыли Гоше вдох. Его голова всё равно опустилась. Задание должно быть выполнено, а тренер сказала вдыхать на каждый пятый удар ногой, и потому он проплывал ещё один этап дистанции. Спустя четыре удара долгожданный воздух ворвался в грудь.
На бортике его встретила Анастасия. В свободных шортах и оранжевой футболке. Она и сама выглядела не старше двадцати двух, хоть уже и сделала свою карьеру тренера.
– Отлично! – заявила она с уверенностью его глазам, – Особенно для первого раза. Многие научаются дышать только к третьему занятию. Ты молодец.
Урок был окончен. Светлым хвостом тренер развернулась на прощание и занялась журналом на столе охраны, где обычно за занятиями всегда наблюдал дежурный спасатель.
– Спасибо! – как только Гоша вылез из воды, он заторопился уйти, но стоило ему развернуться вполоборота, как высокий голос отозвал его плечи назад.
– В следующий раз будем разучивать движения, да?
Гоша улыбнулся в ответ. Должно быть, это приятно, когда с тобой говорят без приказов, спрашивают о желаниях.
– Я с радостью! – Раз мир предлагает что-то новое, стоит попробовать. Ведь миру лучше знать.
– У тебя спортивный типаж. Из тебя получится хороший пловец. Я знаю, как таких тренировать. – С гордостью завлекала Анастасия. – Хочешь, и тебя натаскаю?
– Правда?
– Я из тебя сделаю своего лучшего ученика. Ты готов?
– Конечно! – не задумываясь, отозвался Егор. Наконец-то жизнь обещала ему успех. Может, настало время избавиться от прошлого и перестать стоять у могил? Как говорил Зигмунд Фрейд!
– В какое время тебе удобнее, в семь? Можем в восемь пятнадцать. – Всего на секунду взгляд тренера упёрся в левое подреберье ученика.
Он знал этот взгляд. Ещё с детства, когда на физкультуре одноклассники касались его без спроса, чтобы обратить его внимание на малиновое пятно на его коже. Конечно, он и так знал о том, что на его теле пятно. Но отчего-то каждый, кто его видел, думал, будто обнаружил отметину в форме яблока самым первым. «Эй, что это у тебя? Смотри, да это же пятно на твоей коже! Спорим, ты об этом не знал! Так я тебя выручил, теперь ты знаешь». Но Анастасия ничего не спросила. Она вернула зрительный контакт в работу, и как только получила ответ о времени, улыбнулась снова, как будто бы в её голове за это время не возникло ни одной посторонней мысли. Так они договорились встретиться вновь через неделю.
– Спасибо! – сказал Егор ей перед уходом, и он говорил не только о занятии.
По пути от бортика до душевой у него заиграла мышца на шее. Вероятно, от непривычки нового рода занятий. Гоша потёр это место, как бы успокаивая, и встал под душ. Струи лились на него теплом, охватывали. Но точно лейка была с изъяном, на шею упорно затекала ледяная вода. Мороз уже забрался под связки. Егор прибавил горячей воды, и уже даже пар объял его огороженную кабинку. «Я не хочу жить без тебя!» Ледяная струя продолжала спускаться с затылка. Ещё больше. Она проникала в череп. В самый мозг. «Я не хочу жить без тебя!» Струя сжимала его. Сжимала горло, голени и запястья. Горячий пар застилал всё вокруг, но мёртвой хваткой Егора парализовали невидимые пальцы.
– Ты взломал мою страницу? – крупные, словно у кошки из детского мультика, глаза больше не смотрели на него с лаской, только с отвращением. – Ты не имел права! Ты меня предал!
– Я предал? – в руках он всё так же держал телефон.
На белом экране светились слова старой переписки. Это должно было потерять актуальность уже почти месяц назад. Отжившее веселье друзей, взаимные смайлики, шутки.
– Я ждал неделями, когда ты ответишь на мой звонок. – Голос Егора доносился будто бы с того света. Он был вне собственного понимания, он был оглушён.
– Я не хотела, чтобы ты меня бросил. Но теперь всё кончено. Теперь ты всё знаешь. Да, я гулящая. Теперь ты меня ненавидишь. – На ковре перед её ногами разбивались настоящие слёзы, живые, солёные. – Я не могла тебе сказать, но знала, что ты спросишь. Мне приходилось врать… Я хотела, чтобы ты смотрел на меня с любовью. Мне так нужно, чтобы ты на меня так смотрел, именно ты. Мой единственный.
– Господи, Фая! – он схватился за голову.
В открытом диалоговом окне проматывались сообщения в беседе друзей. Мелькали фотографии коротко стриженой девушки с синими волосами, что роняла слёзы на ковёр перед ним. Хотя на фото волосы ещё были розовыми. На снимках она спала. Спала на заднем сиденье машины. С бутылкой в руках.
– Всё это время… – как зачарованный повторял Гоша, пока девушка с почерневшим от намокшей косметики лицом плакала перед ним, – Вот так ты готовилась к олимпиаде? Пока я как идиот ждал, когда же родители якобы отдадут тебе телефон! Всё это время! Всё это время…
– Лап, … – шмыгала девушка, упав на колени, – Лап, брось меня. Я ужасна, ты меня никогда не простишь.
В его окно настойчиво заглядывало солнце. Рыжие лучи как огонь, в котором горело его доверие, покрывали постель, шкаф и ковёр, на котором стояла возлюбленная. Стояла на коленях, упав на них всего минуту назад. Упав безвозвратно.
– Я ждал неделями… Когда ты найдёшь всего двадцать минут поговорить со мной. Хотя бы по телефону…
– Лап! – закрывалась от его слов несчастная, а они всё повторялись как на сломанном магнитофоне. – Скажи, ты меня бросаешь? Бросаешь, да?
– Ты как будто и ждёшь этого!
– Нет. Я знаю, что ты меня не простишь. – В пару движений она оказалась перед его ногами, – Но я больше никогда не причиню тебе боль, лап. Ты увидишь. Я сегодня буду на крыше, поднимусь туда. Потому что ты меня бросишь. Я не хочу жить без тебя. Я больше не сделаю так, я ни за что так не сделаю. Ты меня любил, а я просто сука.
– Зачем ты это делаешь? – он медленно опускался к ней рядом.
Её слезы перемещались на его ресницы. Эти руки, увешанные цепочками и браслетами дружбы, среди которых не было ни одного похожего на браслет Егора. Эти руки снова обвивали его. Он позволял.
– Я не хочу жить без тебя, Лап. – Шептал сладкий голос прямо в шею, на которой безвольно склонялась кудрявая голова к женскому плечу.
– Я же люблю тебя… – мучительно выдавливал из себя парень.
Горечь слёз, стекавших по шее, остывала и превращалась в ручей. Ледяной ручей, покрывающий голое тело. От пара в кабинке не осталось и следа, как и от тепла. Очнувшись, Егор пружинным движением перевёл напор на красное деление, и вода принялась успокаивать его замёрзшее тело. Кроме него в душевой никого не осталось. Последние разговоры из раздевалки, если они и были, уже успели отзвучать. Гоша хлопнул по крану. Монотонный шорох напора исчез.
5
