скачать книгу бесплатно
ФАРФОРОВЫЙ СЕРВИЗ
– На Новый год я подарю тебе фарфоровый сервиз. – Сказал мне Юрик.
– Ты чего, с дуба рухнул, куда я его ставить буду? И зачем он мне? Привезёшь парной свинины с рынка, вот это я понимаю, подарок.
– Лёля, ты как всегда неотразима. У нас с тобой юбилей, почти фарфоровая свадьба.
– Чего? – Но Юрка засмеялся и бросил трубку.
Если быть до конца честной, то «фарфоровая свадьба», имеет место быть, но в таких огромных кавычках, что называть начало наших отношений свадьбой просто смешно. Ну, если только по аналогии со свадьбой собачьей – бегали, бегали, потом трах-тибидох-тах-тах, всё, поженились. Сначала был долгий конфетно-букетный период, потом, как все нормальные взрослые люди, мы просто переспали в новогоднюю ночь. Ну и начались наши хождения по сексу, которые на разных временных отрезках бывали всякими. Я долго отучала своего нового парня от того, что секс это спорт и включает личные рекорды и достижения. «Секс, это отдых и романтика» – говорила я Юрику, когда в очередной раз мы не понимали друг друга. А чаще всего бывало одно и то же. Мне было грустно или нездоровилось, и хотелось «на ручки», чтобы просто понежиться. Как только Юра приходил, я усаживалась к нему на коленки, и крепко обняв, шептала ему на ухо всякие приятные вещи. Юрку хватало, максимум, на десять минут. Потом под моей пятой точкой появлялось что-то, ну очень твёрдое, чего не было, когда я на его коленки усаживалась. А это был сигнал – слазь с колен, снимай трусы. Со временем мне пришлось отказаться от «хочу на ручки», я просто усаживалась рядом с Юркой на диван. Но и такой, весьма невинный, тактильный контакт, «добром» всё равно не заканчивался. Мои нежности растянулись по времени всего-то на полчаса, до того, как я оказывалась без трусов.
Шли годы, мы взрослели, а я особенно. Когда мы с Юрой начинали наши отношения, было совсем незаметно, что я его старше на десять лет. И сейчас незаметно, потому что Юрка седой как лунь, носит очки, и стал очень похож на актёра Ливанова, который играл Шерлока Холмса. Даже голос похож. Студенты так его и называют – Мистер Шерлок. А Юрка злится, потому что терпеть не может актёров, и перестал понимать студенческие шуточки. Иногда мне приходиться ему напоминать, чего они сами вытворяли в молодости, прикалываясь над своими преподавателями. Любой КВН разыгрывал только одну тему – «Студент умный, препод нет». Юрка успокаивается, только тогда, когда я ему припоминаю, как они назвали в одной репризе «старушкой», тридцатилетнюю женщину, которая преподавала у них, кажется, математику. Он знает, что если включит своё любимое оправдание – «Ну, а что, неправда что ли?», правдой окажется то, что я старше той женщины на два года. А какая я старуха, я почти его жена, правда «двоюродная». И как оказалось уже скоро двадцать лет как.
Когда мне исполнилось пятьдесят лет, а Юрке сорок, он мне заявил, что уже давно думает о том, что нам пора пожениться. Я, от неожиданности, выдала то, что думаю я – нам пора разбежаться. У нас состоялся серьёзный разговор, где мы выясняли отношения, и сопоставляли наши жизненные кредо. Я вписалась во все классические параметры, чтобы стать Юркиной женой – я была его выбором, его женщиной, его домом, его тылом. Юрка ни в какую классику для меня не вписывался. Просто потому, что он мне надоел со своим безудержным темпераментом. В силу возраста я уже начала избегать сексуальных игр, к которым Юраш привык. Его это раздражало, но он не подавал виду. Но я же его знаю. Я так и сказала, что нашла себе мужичка постарше, у которого секс, не как вид спорта. Мужичка постарше и секс, как вид спорта, Юрка пропустил мимо ушей, он услышал только то, что я ухожу к другому. Вот я влипла. Так говорить мужикам нельзя. Нужно аккуратно, сводить отношения на нет – реже встречаться, меньше заниматься сексом, чтобы отношения рассосались сами собой. Ну, что теперь жалеть о содеянном. Язык мой – враг мой. Тем более я с новеньким переспать ещё не успела, и понятия не имела каков он в постели.
Врать мужикам нельзя, теперь это моё правило жизни номер раз. Потому что жизнь меня тут же наказала, выслав здоровенный бумеранг. Новый бой, оказался совсем не тем, за кого себя выдавал, в постели в том числе. Пока я встречалась с Юриком, я понятия не имела, что такое Виагра и с чем её едят. А тут, без всякого предисловия мне продемонстрировали, что бывает, когда в постели трое – он, она и Виагра. Теперь-то я уже туго знаю, что Виагра всегда победит любые отношения. И, что если мужик не счёл нужным предупредить женщину, что он Виагрой воспользовался, то это, во-первых, не очень умный махровый эгоист, во-вторых, трус. Мне противно вспоминать оправдания, которые мне высказал этот мистер Виагра – новая женщина, боялся, что перенервничает и опозорится. Да и живи дальше, только подальше от меня. Тем более, что прежде чем сказать всё как было на самом деле, он обвинил меня в том, что не справился со мной в постели. Потому что с другими он просто герой Советского Союза, ни меньше. А он, всего-навсего, никак не мог прийти к разрядке – Виагра не давала, там же дозировку надо строго соблюдать. «А-А-А-А-А» – вопила я не своим голосом, вспоминая этого мистера Виагру. А память, как назло, как хищная птица, клевала мои мозги, подсовывая неудобные воспоминания. Когда я поплакалась в жилетку кузине, она сказала: «Вот вроде умная, ты у нас девка, книжки пишешь про судьбы людские, а ни черта про людей не знаешь. Особенно про мужиков. Нормальные мужики в нашем возрасте на дороге не валяются. Они все давно в браке, или живут с тётками просто так. А если болтается, как этот твой виагрист, и это после двух браков, значит, есть в нём изъян, да такой, что ни одна бабёнка не стерпела».
Что и говорить, я десять раз пожалела, что вот так бездарно бросила своего Юрика. Но дело было сделано, назад ничего не воротишь, и я успокоилась. Мне даже понравилось быть одной. Но Юрка думал иначе. Какими-то неизвестными мне путями, он прознал, что у меня с новеньким отношения не заладились, и мы не встречаемся. Он узнал моё расписание, и притащился на наш выездной спектакль, и не один, а с дамой. Даму я эту знала, так что мог и не приглашать её в театр. Потроллить меня с помощью своей старой знакомой, которая всю жизнь замужем за его другом, было не просто плохой идеей, а что называется – дохлый номер. Когда Ленка меня увидела, она бросилась мне на шею, и начала рассказывать, что её Сашка уехал в экспедицию, ей скучно, и она выручила Юрика, у которого был лишний билет. Ленка, самый простодушный человек на свете. Нет, пожалуй Юрин сын Мишка пещё простодушней. Но так или иначе, если бы Ленка с Юркой закрутили роман, она бы мне тут же об этом сообщила. Все наши общие знакомые были в курсе того, что мы расстались, а Сашка с Ленкой в первую очередь. Потому что мы с ними всегда встречали Новый год, и Юрке пришлось им всё рассказать, после фразы: «Лёли не будет…» Юрка прекрасно видел, что мне смешно, но я на самом деле была рада видеть и его и Ленку.
На следующий спектакль он пришёл один. И увёз меня после него к себе. Я чего-то не стала сопротивляться, и не пожалела. Встречаться после разлуки всегда хорошо. И я заметила, что Юраш не изголодался по женской ласке, но промолчала. Сама начала «развод», какое теперь моё дело до его личной жизни. Утром мы договорились, что возобновляем свои отношения, но теперь всё будет по-другому. Свобода, прямо попугайская по новому уставу. И главное – только мои желания. В результате, я к нему поездила с полгода, а потом мне стало лень. Та же кузина объяснила мне, что это уже в силу возраста, интимные отношения уходят на второй план. Юрик ни разу меня не упрекнул, когда целых пять лет мы общались только по телефону. А потом его прорвало. Он вынудил меня приехать к нему, и мы начали выяснять отношения, да так бурно, что я не успевала собирать осколки посуды с пола. Мы побили у него все тарелки и чайные чашки. Юркина мама однажды приехала на такси с коробкой новой посуды. И подгадала так, чтобы я была у Юрки. Видимо рассчитывала на то, что мне станет стыдно. А на самом деле, она уж очень хочет, чтобы Юрик, наконец, женился, и рубашки ему гладила жена, и ей не надо было каждую неделю ездить с другого конца города, чтобы два часа стоять за гладильной доской. Но мы не поженимся. Наше время ушло. Юра со мной согласен, что искру надо было ловить лет надцать назад, а теперь поздно. И я знаю, почему он так заговорил.
На нашем последнем интимном свидании произошло то, чего я не прощу ни себе, ни ему. Я приехала, мы хорошо провели вечер, приготовили вкусняшек, и посмотрели любимый старый фильм. Когда дело дошло до секса, я долго торговалась, чтобы выключить свет – весь, и подсветку его камней в том числе. Юра уже изнемог и согласился. А я то просто куражилась, какая разница со светом, без света. Мы ещё долго нежились и вот, наконец, Юрка вошёл. Всё прекрасно и удивительно, но есть у Юрки манера оттягивать оргазм. Раньше я была готова всё отдать за те моменты, когда ты плавно переходишь из одной волны желания в другую, и когда наступает разрядка, просто улетаешь в космос от блаженства и какого-то торжества единения с мужчиной. В тот раз всё пошло не так. Когда я услышала Юркино: «Ну, Лёля!», я крепко спала, а проснувшись, спросила: «Юра, ты ещё не ложился?» Оказывается, мало того, что я под ним уснула, ещё и повернулась на бок. Когда Юрка мне всё рассказал, я сказала:
– Честное слово, лучше бы я пукнула. Рассмешила бы тебя, только и всего. А так, наш бедный Йорик пал ни за что, ни про что!
– Я тебе покажу Йорик! – Юрка просто орал. Он вскочил, и включил весь свет, какой только был у него в спальне – верхний, ночник, подсветку и настольную лампу на тумбочке. Потом подумал, и верхний свет всё-таки погасил.
Мне пришлось очень постараться, чтобы привести наш флажок из положения «лёжа» в положение «стоя». При этом мой злой монстр Юрик всё время рычал: «Смотри в глаза!» Да ладно, сама знаю, что накосячила по полной. В общем, когда мы ликвидировали состояние «бедный Йорик», мне мало не показалось. Мы ещё и в ванной целый час молодость вспоминали, потом долго пытались изобразить любимую позу под названием «Родео», да только всё зря. Моя спина эту позу больше не любит. Юрка проследил, чтобы утром я не смоталась по-тихому домой, и ещё полдня держал меня в сексуальных рабынях. После завтрака, мы снова ушли в ванную, и вышли оттуда только в полдень. В наказание, я готовила обед одна, пока Юрка готовился к лекциям. Наказал, так наказал! Вот это я понимаю сексуальные игры! Но уже не по возрасту. Когда я приехала домой, я спала два дня, а мои ноги дрожали целую неделю. И вот Юра соизволил заявить, что следующие выходные мы снова проведём у него, а я сказала, что подумаю. Вернее, и не подумаю. Вот купит мне на Новый год фарфоровый сервиз, тогда и поеду за подарком. А так, чего в сентябре загадывать про какие-то следующие выходные.
УРОКИ ПРЕИСПОДНЕЙ
Чтобы разобраться, что же происходит между мной и моим любовником Юриком, я поехала к нему в неурочное время. Юрик был на службе, поэтому я разгуливала по его квартире, и размышляла. Много воды утекло с тех пор, как мы начали встречаться. Поначалу мы друг друга любили, не смотря на разницу в возрасте. Я старше Юрика на десять лет. Почему я так уверена, что мы друг друга любили? Просто до сих пор тянется шлейф тех светлых чувств, как хвост от кометы. Хотя сама комета уже далеко, и не просто далеко, а даже вылетела за пределы нашей с Юриком системы жизненных координат.
В тот день я приехала к нему прощаться. В квартире стоял какой-то необычный аромат. Не запах, а именно аромат. Так пахнут чужие духи, и так бывает, когда ты идёшь по помещению, и чувствуешь едва уловимый парфюм, хотя обладатель этого аромата прошёл тем же путём задолго до тебя. Духи матушки Юрика я знала, и это были не они. Юрик пользовался парфюмом в исключительных случаях, обходился лосьоном после бритья. Его одеколон мы купили в Египте, я сама выбирала запах, который не будет меня раздражать – сандаловое дерево, лимон и свежескошенная трава. Это мне так думалось, на самом деле все ноты того одеколона назывались по-другому, восток всё-таки. А то, что я уловила, едва открыв дверь, ударило в нос свежевыделанной кожей и мускусом. И это были женские духи. Значит, всё-таки, он кого-то привёл в свою квартиру, хотя было не похоже. Я проверила ванную – зубная щётка была одна – Юркина.
Юрик очень не любит чужих в своём доме, даже со случайными любовницами предпочитает общаться на нейтральной территории. Сначала я думала, что Юра никому не доверяет – у него много ценных вещей, коллекции его деда – монеты и редкие марки, картины, которые не поместились в новой квартире родителей, матушкино столовое серебро, его камни. А потом поняла, что дом для него это его сердце, которое совсем не общежитие. Почему туда была допущена я, имело несколько причин, и первая из них – он мне полностью доверял. И доверял так, что у меня были свои ключи от его квартиры. Но полное доверие, это ещё не повод вместе жить, пусть и в любви взаимной. Потому что любовь любви рознь. А поняла я, что нас с Юркой связывало все двадцать лет, только после того, как приехал мой бывший гражданский муж Борис, который нас с Юркой и познакомил когда-то. Юрка «забрал» меня себе, потому что завидовал нашим с Борькой отношениям, потому что у них с Милкой такого не было.
Боря и Юра друзья. Они вместе учились в институте, и даже закончили одну школу, но в разные годы. Боря постарше Юры на три года, сразу после школы в ВУЗ не поступил, отслужил в армии, поэтому они и оказались в одной группе. С тех пор прошло много лет, но я до сих пор помню, как Юрка смотрел на меня, когда впервые встретил нас с Борисом в компании общих друзей. К тому времени он уже был женат на своей Милке, у них родился сын, и ни о каких ухаживаниях не могло быть и речи. Юра любил меня, молча и на расстоянии. Это он так потом мне рассказывал. С Борей мы прожили всего два года, его семья перебиралась на историческую родину, и я его отпустила. Могло быть два варианта – он остаётся со мной, либо я уезжаю с ним. Первый вариант отпадал потому, что отправлять родителей одних в чужую страну было не совсем правильно. Планы уехать из России были у этой семьи задолго до того, как в жизни Борьки появилась я. А уехать с ним я не могла. Я видела, как с облегчением вздохнула Борина матушка, когда мы объявили, что я с ними не поеду. Совсем не такую жену хотела она для своего Бориса.
Всё это было нервно и больно, но как-то пережилось. И вот спустя какое-то время меня нашёл Юра. С Милкой они разошлись, по смешной (для меня) причине – она уехала в Израиль, оставив сына до окончания школы с Юркой. Как Юра меня обхаживал, это отдельная история, потому что встречаться с ним, а тем более сходиться я не хотела. Но однажды мы всё-таки сошлись в эффекте полуприсутствия – лишь изредка я приезжала к нему на недельку – другую, а в основном «перебивались» одной ночью на выходные. Чем больше проходило времени, тем реже мы встречались. Всё чего-то ссорились, как дети, предъявляли друг другу претензии, устраивали сцены ревности. А однажды Юра, безо всяких объяснений, исчез из моей жизни на целых три года. Это потом я узнала, что его прооперировали в Израиле, и он потерял потенцию. А когда у Юрки потенция восстановилась, то мне мало не показалось.
У нас с Юркой всё «потом». Мы не умеем жить так, чтобы все проблемы решать сообща, и рассказывать о них друг другу сразу же. Мы варились каждый в своей каше, не учитывая, интересы друг друга. Моя дочь вообще долго не знала о том, что у меня кто-то есть. Его сын меня помнил ещё со времени, когда мы дружили семьями и считал, что теперь я жена его отца. Но так не считал Юра, а тем более я. Мы были свободны от любых обязательств, и нас это устраивало, особенно Юру. Он спокойно «ходил налево», когда хотел, и с кем хотел. Мы договорились о свободе, но не установили её границы. Но, видимо есть в этом, какой-то элемент фатала и всегда был. Потому что первопричиной Юркиной ко мне любви была зависть. Он видел наши с Борисом отношения и завидовал. «Вы были как голубки, у вас была потрясающая химия отношений. Я вообще не понимаю, как вы могли расстаться. Такие отношения это вечная черёмуха» – говорил мне Юрка спустя годы. Не знаю, на что он надеялся, когда добивался меня, но такой химии, как с Борькой у нас точно не получилось, а черёмухи тем более. Мы были кем угодно – любовниками, гражданскими мужем и женой, но голубками не были никогда. Всё всегда было с каким-то надрывом, и нервотрёпкой. Пока мне не надоело. Я даже попыталась уйти к другому. Но, увы и ах, я так долго прожила с Юркой, что другие отношения просто не выстроились, и прежде всего в сексуальном плане. Довольный Юра подкалывал меня, когда мы снова сошлись – «Ты уже старая, чтобы менять мужика». И вот этим подколом он испортил всё. Навсегда.
Я начала задумываться, почему он назвал меня старой. Дело было не в том, что я старше, Юрка вложил в это слово какой-то другой смысл. И я так его и не спросила какой. Но решила, что так тому и быть – раз я старая, значит, буду жить в соответствии со своим возрастом. Я приняла для себя множество новых правил, каждое из которых начиналось со слов: «Я больше не…» Самым неожиданным поворотом для Юрки было то, что я перестала брить ноги.
– А зачем? – Спросила его.
– Ну, ты всегда их брила…
– А теперь не брею. Если хочешь, я продемонстрирую тебе что это такое, когда волосы на ногах начинают отрастать и колют все места. Более того, эти колючки рвут колготки.
– И как ты мне это продемонстрируешь? – Удивился Юра.
– Побрею тебе ноги, а ты дождёшься, пока волосы отрастут. – У Юры выпала челюсть.
– Но, я, же хожу с мужиками в баню, они меня на смех поднимут…
– Ничего, потерпишь месяцок без бани.
Больше к вопросу о моих небритых ногах мы не возвращались. Хотя нет, однажды на природе, когда я разгуливала в купальнике, Юрка мне сказал, что совсем не видно, что у меня ноги небритые. А я шепнула ему на ухо, что волосы то стали седыми, потому что я старая. Он, было, хотел возразить, но прикусил язык, видимо вспомнил, что сам меня старой и назвал.
И вот наступает торжественный момент, когда я узнаю, что у Юры, ну очень много интрижек на стороне. Я даже не расстроилась, я удивилась. Почему я этого не замечала? А он, в порыве «гнева праведного» мне выдал – «А ты думала, что если ты месяцами ко мне не приезжаешь, я буду монаха изображать?» Тогда я просто повернулась и ушла, я была не готова к такому повороту наших отношений, а тем более этот поворот обсуждать. Потом, как всегда «потом», мы обсудили, мою извечную наивность, (а кто же, как не я виноват то, что Юра слаб на передок), считать, что если мы пара, то измен быть не должно. На самом деле меня так по жизни ещё никто не подставлял. И Юра был вынужден обо мне забыть на долгих пять лет. Как уж он жил и чем занимался на любовном фронте, я не знаю. У меня он объявился только после того, как прооперировался в Израиле.
Юркин приход был настолько неожиданным, что я его впустила, и даже чаем напоила. Хотя била себя пяткой в грудь – что больше никогда, и ни за что с ним не буду связываться. А всего через два часа сидела в кухне с трясущимися ногами после страстного марьяжа, и допивала остывший чай. «Мама! Что я наделала!» – подвывала я, глядя в потолок. Мамы уже не было в живых, и ответить на мой вопрос было некому. Но мне понравилось то, что Юрочка соизволил сразу, а не «потом» мне объяснить, почему он делал операцию. А потому что у него были проблемы с простатой. А после операции, он потерял потенцию на целых три года. А однажды утром он проснулся, как подросток в собственной сперме. И снилась ему во сне я! «Какая честь, быть первой оттраханной собственным бывшим любовником, после того, как к нему вернулась потенция. Но пусть не врёт, что только и ждал когда снова со мной переспит. Просто никого другого не нашёл на перепехнин после импонта» – думала я засыпая.
Целый год мы старались восстановить отношения. Но за двадцать лет мы так друг другу надоели, столько вымотали друг другу нервов, что даже просто встречаться не было никакого смысла, не то, что вместе жить. Любой, даже самый мелкий конфликт заканчивался грозным – «Не прощу!» И не важно, кто так думал, я или Юрка. Началом конца стало то, что однажды я под ним уснула. Мне было и стыдно и смешно, я постаралась отработать свою вину, но это стоило мне больших усилий. Утром я заявила, что больше к нему не приеду – «Я уже старая, сам говорил. А старость это преисподняя для женщины. И эту преисподнюю как-то проще переносить в одиночестве». Юра только хмыкнул. Я стала стесняться своего тела, и давно перед ним не обнажалась полностью, он видел только грудь, лоно и ноги. Но его и это устраивало. Он и не собирался меня отпускать ни в какое одиночество. У него тоже выросли года, и я была единственным человеком, с которым он хоть как-то находил общий язык в постели. Потому что молодые ему уже не давали, а старые были ему не нужны.
Правда была у него одна особа, с которой он встречался много лет. Примерно его ровесница, ещё в юности вышла замуж за профессора, теперь этот профессор был старый, и секса у них не было. Вот Юра и помогал не погаснуть данному семейному очагу. Когда я о ней узнала, то долго смеялась. Мы не раз оказывались за одним столом на всяких юбилеях и корпоративах, и вели милые беседы. Женщину звали Людмила Соболь. Я припёрла Юрика к стенке, и он мне поклялся, что не спал с ней уже много лет. Но что-то мне подсказывало, что если мне об этой Соболь рассказали только теперь, значит это дела совсем не давно минувших дней. И Юрку выдала собственная задница. Он летал в Питер в составе делегации своего университета. Дожидаясь багаж, он вывел телефон из режима «полёт», позвонил маме и мне, сообщить, что приземлился в северной столице, и положил телефон в задний карман брюк. Лучше бы он позвонил сначала мне, а потом маме – мама бы его простила. Я орала и вопила, когда слушала, как Юра разговаривает с этой Соболь и рассказывает – «Да, у меня есть женщина, моя СТАРАЯ подруга, но она меня на много старше, и у нас уже проблемы в сексе». Какие проблемы не сказал. Ну, подумаешь, уснула один раз. Теперь буду засыпать каждый раз специально. Юра так и не услышал мои вопли, и звонок отключился сам собой.
Дома Юра отпирался до последнего. И, что это кто-то рядом с ним с кем-то разговаривал, и вообще он белый и пушистый, как пудель его мамы после ванной. Ладно. Жизнь всё решила за нас. После того, как в октябре, во время оргазма, у меня случился приступ удушья из-за бронхита, о котором я не знала, врач категорически запретила мне секс. Вот тут Юра приуныл. Соболь его бросила, и завела себе молоденького аспиранта. Это он сам мне проговорился, когда отпирался от разговора с ней в аэропорту. Я, естественно, ездить к нему перестала, а когда категорически отказалась приехать на Новый год к его родителям поддержать семейную идиллию, потом не поздравила его с 23 февраля, Юра мне заявил, что нашёл себе другую и уже живёт с ней. «Ура!» – завопила я на всю свою квартиру. Юра так обиделся, что даже не позвонил в апреле, чтобы поздравить меня с днём рождения. И тут случилось страшное – приехал Борис.
Борька продал в городе квартиру своих родителей, и не рискнул заверять сделку электронной подписью. Он был на родине всего три дня, и на встречу со мной у него оставался только последний вечер. Мы хотели посидеть на нейтральной территории, где-нибудь в ресторане, но на уши встал Юра – дома посидим хоть до утра. Борька остановился у него, по Юркиному же настоянию – трёшка, места много, зачем оплачивать отель. «Хитровыпитый ты мой! Только при тебе. Да и хрен на тебя по деревне» – сказала я Юрке по телефону, когда он позвонил мне накануне. Весь последний апрельский день я отвечала на орг звонки Юрия Павловича. «Что будем готовить?» – читай, что ты приготовишь, какие продукты купить – «Ты не знаешь, где наша (наша!) розовая скатерть?», «На хрена тебе скатерть накроем на кухне, там мраморная столешница», «Я разбил на Новый год фужер, может новые купить?», «Юра, идёшь ты лесом, хватит набирать мне каждые полчаса и нудеть. Нудист хренов! Зачем тебе фужеры, если вы будете пить коньяк, а я ничего?» Отстал до вечера.
Они приехали за мной вместе. Когда я увидела, как мой, навсегда потерянный, бывший, и тот бывший, что ещё не вышел из моей жизни окончательно, стоят рядом, я разревелась. А потом кинулась Борьке на шею. Господи, ничего не изменилось – его запах, его сильные руки. Он заговорил, но говорил на идише, языке, который знал с детства. Юрка в лице переменился, он ничего не понял, но видел, что я поняла. Это было детское стихотворение, которому Боря пытался когда-то научить мою дочку. «Красивой девочке купили башмачки…» Мы стояли, обнявшись так долго, насколько хватило терпения у Юрки.
Я усадила Борьку рядом с Юркой, не позволила ему ехать со мной на заднем сидении. Чтобы Юра не завёз нас в кювет, когда будет давить на нас косяка.
Дома всё было чинно, я подыграла Юрке, и мы принимали Борю, как пара.
– Твои пироги! – Смеялся Борька. – В Израиле так не готовят.
– Это слойка. Тесто покупное. Но начинку так, как Лёля никто не делает. – Вставил Юрка.
В три часа ночи мы вышли из-за стола, и мужчины отправились спать. А я, загрузив посуду в машинку, и приняв душ, тоже пошла отдыхать. Но Боря работал на компьютере, и я уселась с ним рядом поболтать. Я слышала, как сопит в спальне Юрка, и решила, что он уснул, поэтому спокойно разговаривала с Борькой о том, о сём.
– Я бы приехал на твой юбилей, но ты же знаешь, что в сентябре мы улетаем в Нью-Йорк, контракт на три года.
– Да, ты летишь вместе с семьёй.
И тут до меня дошло, что мы видимся с Борькой в последний раз. Как бы ни сложилась жизнь у него, на родине ему больше делать нечего. Его брат жил в Москве, а здесь не осталось ничего. И я сказала ему об этом.
– Не говори так. Здесь ты, здесь Юрка. И, в общем, этот город мой дом. Я могу вернуться в любой момент, и жить здесь, как будто не было всех этих лет в Израиле. Сегодня я это понял, когда шёл мимо своей школы.
Мы разложили диван, чтобы покемарить до будильника, и я пошла в спальню за второй подушкой.
– Так идите в спальню. – Проворчал Юрка, а я подумала – «Всё, никогда тебе этого не прощу!» Это же надо было додуматься до того, что я в его доме, при нём, займусь сексом с Борькой, это раз, а два – склоню Борьку на измену. Он уже давно был женат вторым браком на коренной израильтянке, которая не знала русского языка. У них двое детей, которые уже пошли в школу.
А он лежал и слушал, что мы с Борькой делаем. Я не пришла к нему в постель! Ну, надо же какой пердимонокль! Надо было до конца отыгрывать семейную пару – обойдёшься!
Утром я сказала, что забыла дома инсулин, и уехала с Борькой на одном такси. А когда Юрка мне, наконец, дозвонился, я ему заявила, что вчера мои слойки он ел в последний раз.
Щелкнул замок и в квартиру вошёл Юра с какой-то женщиной. Я подошла к ней настолько близко, насколько это было возможно, и потянула носом:
– Сегодня утром вы уже были в этой квартире. – Сказала я, взяла с тумбочки ключи, и отдала их Юрке. – Лично в руки. Больше я вам ничего не должна. – Юркины руки дрожали. «Как вор в своей квартире» – подумала я.
Нет, какие слёзы, я прекрасно добралась до дома, и получила сообщение от Борьки – «Я никого и никогда так не хотел, как тебя». Я кинулась на кровать и зарыдала. Это была правда и неправда. Все мужчины хотят разных женщин по – разному. Это я знаю точно. Я вытягивала из мужиков, с которыми работала все их нехитрые интимные тайны, и только один сказал – «А я не знаю. Я жене никогда не изменял».
Кольцо Алишера
У моей мамы была подруга тётя Мила. Мне было лет шесть, когда она приходила к нам в гости в последний раз. Но я хорошо её помню, потому что тётя Мила жила одна, детей у неё не было, и она всегда меня баловала оригинальными подарками и вкусняшками собственного приготовления. Тётя Мила появлялась на пороге нашей квартиры увешанная авоськами, которые она связывала за ручки и носила через плечо. Её необъятное, потерявшее цвет и вид демисезонное пальто, которое она носила даже зимой, всегда занимало всю вешалку в прихожей. Потому что тётя Мила была большая, и не просто большая, а очень большая. Мама никогда не разрешала ей воспользоваться нашими напольными весами, и только теперь я понимаю почему. Они бы просто сломались. Когда тётя Мила перестала к нам приходить, я часто дёргала маму за рукав и спрашивала – где наша тётя Мила? Мама молчала примерно лет пять, а потом, когда я уже и спрашивать перестала, видимо, устав держать в себе эту невеликую тайну, которую знали все, кроме меня, однажды выдала:
– До сих пор никто не почесался, чтобы найти Милку!
– Чего, чего? – Я пила на кухне чай и не заметила, что мама смотрит в окно и плачет. И тут на меня обрушилась вся горькая правда про тётю Милу.
В тот день тётя Мила пришла к нам без предупреждения. Мы жили на первом этаже, и она постучала в окно, чтобы мы открывали ей дверь. Она так часто делала. Когда мама пошла открывать, удивлённо сказала папе:
– Чего-то Мила сегодня без своих авосек. Может, случилось чего?
Она открыла дверь и прождала несколько минут, но тётя Мила в подъезд так и не зашла. Мама накинула пальто и вышла на улицу, тёти Милы нигде не было. Соседские бабушки сидели на скамейке, и мама спросила их – где Мила?
