скачать книгу бесплатно
– Представь, что случилась глобальная катастрофа и человечество на грани гибели. У тебя появляется редкая возможность отправиться в прошлое и все исправить.
– Маловероятно, что безработному алкоголику доверят такое задание.
– Просто представь. Итак, ты перемещаешься, скажем, на пару столетий назад и встречаешь человека, по вине которого случится апокалипсис…
– Прикончу его, ? перебил Трэй.
– А если это порядочный, уважаемый всеми ученый?
– Детский вопрос. Сделаю в лучшем виде, ? икая, протянул бывший генетик. ? Где, говоришь, машина времени?
– Это был мысленный эксперимент.
– Давай за это выпьем! ? Трэй схватился за полупустую бутылку, но собеседник перехватил его руку, сжав запястье до онемения. ? Я что-то не то сказал? ? Пьяное настроение скакнуло в зону обиженности. ? Если я не попаду в прошлое, как же я расправлюсь с твоим дружком?
– Тебе не придется перемещаться во времени. Он живет здесь и сейчас.
– Это ведь гипотетический вопрос?
– Возможно.
– Сам-то боишься замараться?
Гуйдзи разорвал физический контакт, откинувшись на спинку стула.
– Нет. Но тебе будет проще это сделать. Вернее, ничего не делать. Просто дай ему сгореть.
– Сгореть? ? переспросил Трэй. ? На работе, что ли?
– В огне. В пожаре.
– Ты его так ненавидишь?
– Вовсе нет, ? раздосадованным тоном ответил Ичинами. Пригвожденная маска безразличия слетела, мимолетно обнажив то ли горечь, то ли удивление. ? Он будет повинен в гибели человечества и поэтому должен умереть.
«Хочет поквитаться со своим прежним работодателем», ? догадался Трэй, а вслух спросил:
– Как же звать нашего гостя из прошлого или настоящего, или?.. В общем, откуда-то. Я уже запутался.
– Ён Нгуен. С ним будет попроще, чем с его подружкой.
– Еще и подружку убить?
– Ее зовут Юмису.
– Кто она?
– Вы еще познакомитесь, ? буднично произнес Ичинами, будто они обсуждали последнее постановление акционеров Республики, а не планировали убийство.
– А ты умеешь заинтриговать. Не подведу! ? заверил Трэй, смачно рыгнув. ? Их обоих. С кишками, кровью, расчлененкой.
– Мне не достучаться до тебя, ? сдался японец, учуяв сарказм. ? Запомни: не делай ничего ? дай ему погибнуть. И удали свой аэроэкран, иначе долго не протянешь.
Он положил на стол длинную иглу с крючком на конце.
Выпитое просилось наружу. Приступ тошноты отступил после нескольких глубоких вдохов и пристального смотрения на шашечки пола. Когда он поднял мутный взгляд, докучливый мономан исчез. Подошедший официант спросил об оплате.
– Сбежал и не заплатил, ? фыркнул Трэй, ? а ведь он приглашал.
Робот отсканировал сетчатку глаза и снял со счета необходимую сумму.
– Вызови полицию. Тот гуйдзи, с которым я выпивал, планирует двойное убийство.
Прилежный гражданин Республики не мог поступить иначе. Его корпоративно-общественная совесть еще не атрофировалась до такой степени, чтобы игнорировать социально опасных психопатов. Мужчина явно нуждался в профессиональной помощи. Органы власти разберутся.
Иглу он не взял. Выйдя в бодрящую прохладу, задрал голову. Пролетевший по предрассветному небу космический шаттл прочертил сочную линию, послеобраз которой зафиксировался в глазу. Куда бы он ни глянул, везде видел зеленую, манившую в небытие линию. Эта назойливая линия перечеркивала все подряд. Он наводил ее на агитационные лозунги рекламных панно: «Корея ? оплот науки!», «Трудящимся открыты все дороги!», «Корейское ? значит отличное!», «Совет директоров ? наш рулевой!», «Всё для блага Азиатского Союза!», «Работай ночью, активный созидатель!», «Завершил дело ? принимайся за новое смело!», «Труд облагораживает». Получалось забавно.
Странный разговор в баре выветрился так же скоро, как и выпитое соджу. Когда рассвело, новостные ленты на зданиях сообщили о застреленном полицией беглеце. Мужчину приняли за перебежчика с заброшенных земель. По сообщениям новостных обозревателей, база данных генетической информации не позволила идентифицировать преступника. На эти новости, как и на весь мир, Трэю было уже глубоко наплевать.
Глава 3. Ён.
Поздно вечером двадцать четвертого апреля Ён Нгуен суетливыми шагами измерял свой пустынный кабинет: семнадцать в длину и восемь в ширину ? идеальное пространство для работы руководителя Научно-исследовательского института возрастания энтропии. Для непосвященных НИИ не ассоциировался с изучением природы времени. На заре Новой физики[7 - Физика за пределами Стандартной модели.], в ту далекую эпоху, когда каноны Стандартной модели[8 - Физика элементарных частиц; считается не полной, так как не учитывает гравитацию.] были отброшены, а новые ? окончательно не сформировались, это было идеальное название, соответствующее бесспорным фактам в понимании необратимости процессов рассеивания энергии. К счастью, институт не назвали «Четвертым измерением» или «Академией Времени»: первое было в корне неверным, а второе звучало как вымученное название сновидения под заказ.
Ён безостановочно вытаптывал босыми ступнями свой унылый скит. Его подчиненные давно разошлись по отелям и увеселительным заведениям. Рассеянная задумчивость, совершенно нехарактерная для него, сбивала шаг и иной раз, пересекая помещение, он получал разные значения. Мысли, способные концентрироваться на нескольких проблемах одновременно, отвлекались то на единственный предмет мебели ? антикварное кресло, что стояло у панорамного окна, ? то на мечты о яркой красотке, с которой он познакомился не так давно, но уже увлекся ею, как увлекаются новой научной гипотезой.
Многозадачные умственные процессы обычно быстро решали хитросплетения любой сложности, но только не в этот раз. Когда задача оказывалась слишком запутанной, часть интеллектуальных ресурсов бессознательно выделялась на обдумывание таких ненужностей, как подсчет складок в одежде и силу их давления на плечи в положении стоя. Для борьбы с этим академическим недугом, с этой защитной реакцией на изматывающий мыслительный процесс, он, запершись у себя, раздевался догола. С раннего утра, не обращая внимания на голод, Ён уже настолько истощил себя раздумьями, что сконцентрироваться не помогал даже этот проверенный десятилетиями способ.
«Как черное контрастирует с золотым рисунком», – поймал он себя на мысли, разглядывая классический костюм-вантаблэк[9 - Материал из углеродных нанотрубок, поглощающий почти 100% видимого света.] в полоску. Пиджак зачехлял спинку кресла, приобретенное с условием, что оно не было в обиходе у мерзких гомосапов. Он перевел усталый взгляд на стену, просторы которой были загромождены хаотично разбросанными картинками, синхронизированных с мыслями – такими же витиеватыми и скачущими. Аналитическая информация никак не желала упорядочиваться, не то что миловидные образы незнакомки…
Однажды ? это случилось неделю назад в полдень ? в кабинет зашла секретарша Мён, а он в тот момент предавался мечтаниям о девушке, с которой у него было назначено свидание. Нет, ничего неприличного не было, он был одет и визуализированный объект его фантазий выглядел почти пристойно, не считая каштановых волос, так бесстыже разбросанных по красивому лицу. А еще она сексуально водила языком по пухлым киноварным губам. Неловкость, по ощущениям сравнимая с нарушением конституции Корпоративной Республики, овладела им, несмотря на то, что Мён была всего лишь человекоподобным роботом. Уперев немигающий взгляд в откровенное изображение, не имеющее отношения к работе, она не проронила ни слова.
– Что у вас? ? спросил Ён, пряча растерянность за излишнюю резкость.
– Господин Нгуен, я вынуждена подать рапорт о ваших неблаговидных мыслях в рабочее время.
– Вообще-то, у меня обеденный перерыв.
– Вы довольствуетесь только пищей для глаз? Рекомендую изредка посещать буфет, а то от голода впадете в анабиоз.
– Так что у вас за срочность?
– Нам стоит повторно пройтись по пунктам доклада. Научный Комитет отправил его на доработку.
– Ради этого меня побеспокоили без предупреждения?
– Я перенесла нашу подготовку на эту пятницу, на восемь вечера.
– В моем календаре стояла пометка «свободное время».
– Я заметила. С пометкой был указан адрес бара для знакомств «Одинокие путники». Я подумала, вам будет неуютно в таком месте, вот и решила организовать совещание в том заведении.
– В баре?
– У нас с прошлой весны не было выездных совещаний, тем более на острове Кодже.
– С каких пор ты, ? «ты» он произнес с особым нажимом, ? распоряжаешься моим личным временем?
– Я только хотела…
– Иди на подзарядку или еще куда!
Мён, глянув на опустевшую белую стену, перед уходом холодно заявила:
– Я добавлю к рапорту пункт о неуважительном отношении к андроидам.
Ён давно подумывал обнулить ее характер, скатившийся в последние годы к неприкрытой стервозности. Мён была необычным роботом, со специфическими настройками, и на бюрократические запросы по переустановке ее нейропроцессорной матрицы никак не доходили руки. С другими сотрудниками она вела себя доброжелательно. Она не жаловалась и не изматывала их мелкими вопросами, требующими срочного обсуждения на внеплановом заседании, которое обязательно затянулось бы до полуночи.
После конфуза недельной давности ему так и не сделали выговор, хотя обычно с процедурой всеобщего порицания не затягивали дольше двух-трех дней. В любом случае желание встречаться с Юмису ? так звали ту ослепительную красотку из аппликации знакомств ? пропало. Он перенес с ней встречу на завтра. Среда ? не самый удобный день, вернее, совсем неудобный. Он приглашен на симпозиум по фундаментальной физике, на котором не было никакого желания с умным видом пересчитывать потолочные панели, но ради долгожданной встречи он прогуляет скучное мероприятие, и никакая Мён тому не помешает. К тому же затягивать со свиданием было чревато тем, что незнакомка могла переключиться на какого-нибудь самоуверенного юнца. Ён и так недоумевал, что она нашла в нем, невыразительном офисном работнике, без малейшего намека на оригинальность, лишенного чувства юмора, избегающего общения даже со своими коллегами. Не вызывая неприязни, пленительностью он тоже не отличался. Жесткие темные волосы, неопределенного возраста серьезное лицо, внимательные глаза и осанистая щуплость, на которую было удобно вешать классический костюм ? весь его вид фонил малопривлекательной обычностью.
Он не сразу поверил в свой успех. Вначале Ён решил, что соблазнительница в платьице из весеннего ветра ? обычный виртуальный образ для привлечения новых пользователей, но каково же было его удивление, когда девушка оказалась настоящей. Она была изящна, как великое эйнштейновское уравнение взаимосвязи массы-энергии, и необычайно привлекательна, как его любимое кресло. А с чем еще сравнить женскую красоту, если его сущность не льнула к романтизму, сердце никогда не барахталось в любовном сиропе, да и в интимные связи он ни разу не вступал. Хотя кое-что все же было… Несколько лет назад в столице Азиатского Союза, в Куала-Лумпуре, он, вопреки здравому смыслу, посетил какой-то притон на окраине города. Он не планировал вступать в физическую близость, а всего лишь одним глазком хотел посмотреть на забавы других. Такой поступок объяснил себе банальным любопытством, а как известно, любопытство ? залог научного прогресса. Выбрав последний пункт в прейскуранте секс-услуг, он зашел в комнату, где свершалось таинство секса. Бесполезные механические действия, сопровождающиеся нелепой пантомимой, не впечатлили, и он уже направился к выходу, как какая-то часовница[10 - Женщина легкого поведения, шлюха (местный жаргон).] вцепилась в него и прилюдно стащила штаны. Оглядев испуганный мочеиспускательный орган, она сообщила, что для такого случая у нее найдутся специальные «колеса». Физик как ни старался отвлечься эрегированными остовами Башен Петронас, нависающими над слуховым окном, почувствовал себя плохо. Его затошнило, когда набухшие пиявки прожорливых губ прильнули к восставшей плоти. Он убежал, застегивая штаны уже в переулке.
И вот с такими скромными знаниями, засевшими в его физико-математическом уме, он пустился в переписку с волшебной нимфой, какой представлялась Юмису. Из-за своей обычности, проявляющейся в общении с противоположным полом еле теплящейся самоуверенностью, он придумывал причины, почему кто-то радует его своим вниманием. Поначалу казалось, что Юмису делает это из вежливости или врожденной скромности, чтобы сколько-то пообщавшись, постепенно его отвадить. Чтобы не навязываться, он отвечал через раз, односложно, но в конце всегда делал намек, что не против продолжить виртуальную интрижку. Как-то случилось, что из-за конференций и подготовкам к тестам он несколько дней не отвечал. Прелестница не унывала и забрасывала его незатейливыми видеопосланиями, будто ее вовсе не смущала молчаливость собеседника. В одном из записанных видеоприветов она обмолвилась, что родом из Куала-Лумпура, тем самым подняв в Ёне мутную волну неизжитых переживаний. Он ответил вяло, почти грубо, без пожеланий хорошего вечера. Утром пришел видеофайл. Вместо прощальных слов он услышал восхищение: «Так отдаваться работе может человек исключительно любящий свое дело. Когда появится минутка, поболтаем онлайн? Кстати, вы так и не сказали, чем занимаетесь». Он связался без промедлений, начав разговор с хобби. Его страстью было ухаживание за красным креслом, которое заполняло свободные четыре часа в сутки. Раз в неделю он обязательно чистил мягкую глазетовую обивку специальной щеткой с пушистым ворсом, полировал европейскими маслами ножки из настоящего дерева и протирал бронзовые заклепки особым раствором. Он поделился с азиатской феей секретами по уходу за мебелью, и, как ни странно, она с упоением выслушала его рассказ. Когда и эта тема исчерпала себя, он похвастался друзьями, которых у него было в два раза больше, чем у среднестатистического корейца. Их было двое: со времен учебы в университете и после командировки в Торонто. С сокурсником они давно не общались, зато с Тимом были регулярно на связи. Регулярно ? это раз в два-три года.
Рассказав о себе, он поинтересовался, чем занимается таинственная скромница. Та отвела взгляд и, наматывая на пальчик прядь волос, кокетливо причмокнув, томно пролепетала, что расскажет тет-а-тет, добавив, мол, такого особенного мужчину она никогда не встречала. Она произнесла это с такой страстью, что в Ёне проснулось дремавшее подозрение: а вдруг она ? секс-туристка? Иностранцев забавляла неопытность и врожденная стыдливость корейцев, и некоторым даже удавалось одержать победу над корейским целибатом, после чего они похвалялись своими низменными заслугами, что подначивало других, таких же извращенцев, приезжать в Клондайк целомудрия на добычу девственных трофеев. Американцы и европейцы, так и не сумев отказаться от рудиментов физиологии, с удовольствием продолжают поощрять разврат. А в Азиатском Союзе политика гендерного равноправия привела к наличию у индивидов признаков обоих полов ? не у всех, но у подавляющего большинства. К счастью, в его родной Корее секса нет. Об этом Ён и заявил сексапильной очаровашке, сознавшись, что он асексуален, и ничего, кроме дружественного общения, его не интересует. На это Юмису, без замешательства, смешков или фырканья, воскликнула: «Ах, я так восхищаюсь вашей силой воли!». С облегчением Ён отбросил основной мотив для знакомства. Оставался еще второй, не менее важный, и связан он был с детьми. Обзаводиться потомством на данном этапе своей блестящей карьеры Ён вовсе не собирался. Возможно, когда-нибудь ему наскучит двадцатичасовой рабочий день, и он пойдет на такой шаг, как создание семейной ячейки: поделится своим геномом с женщиной или мужчиной, и они закажут себе ребенка, а может, и двойню, ? если, разумеется, получат специальное разрешение ? и тогда по родительскому праву рабочий день будет сокращен до двенадцати часов. С другой стороны, дети скучны. Глупому созданию придется растолковывать тривиальные вещи, а за непослушание пугать страшилками о людоедских гомосапах. Все эти позывы к размножению были чужды ему, о чем он и уведомил Юмису. Она же восприняла эту новость с еще большим облегчением: «Я тоже молода, невинна и ценю свободу. Ах, так не терпится пообщаться вживую. Вы такой интересный собеседник, а больше мне ничего и не надо». Ён почувствовал, что он для нее небезразличен ? небезразличен как-то по-особенному и целомудренно. Окончательно убедившись, что причин для беспокойства нет, он предложил ей свидание. Его первое свидание за 71 год жизни! Оба были уже давно готовы к этому ответственному шагу ? к встрече офлайн. Для такого события Ён заказал столик в самом дорогом ресторане города. Интересных тем для беседы он еще не придумал, но, во всяком случае, о сексе и потомстве говорить не придется. В заначке у него была еще одна животрепещущая тема, но вряд ли такая утонченная иностранка захочет обсуждать диких гомосапов, или, как их принято называть политкорректности ради, индивидов с архаичными биологическими потребностями.
К гомосапам, являющимся прообразом современных людей и внешне не отличавшихся от них, у него было особое отношение. Вживую Ён никогда не сталкивался ни с одним представителем потомков прямоходящих обезьян, но он глубоко их презирал. Противовесом той легкости, с которой он производил в уме сложные вычисления, было категоричное нежелание копаться в себе и выискивать причины нелюбви к одичавшим свирепым варварам, влачащим свое ничтожное существование на просторах заброшенных земель. А началось все с той же злосчастной поездки в Куала-Лумпур. Идя на поводу у любопытства, он сходил в загородный притон, и с тех пор лишился покоя. Он потерял бы и сон, но жители Республики и так никогда не спали. Его, работающего сутки напролет прилежного сотрудника, взволновало, что на бесполезные фрикции тратится столько времени и сил. И неважно, что имитация размножения воплощалась такими же, как и он, постлюдьми, биологически близкими корейской нации. В сексе Ён разглядел источник всех зол, а его корнем назначил почти вымерший род гомо сапиенс. Их волосатые тела, которые Ёну доводилось видеть только на картинках, омерзительное вскармливание детенышей собственными выделениями, их гиперактивные физиономии ? все это вызывало отвращение. Вернувшись из командировки, руководитель НИИ подписал петицию на отлов двуногих недолюдей. Он на полном серьезе намеревался вступить в полулегальную организацию любителей-охотников, прикрывающуюся ветеринарным сертификатом по контролю за популяцией диких животных, но предпочел повременить. Да и где взять столько свободного времени на поездки в заброшенные земли!
По прошествии нескольких месяцев после куала-лумпурской встряски он поуспокоился и пришел к мнению, что вполне счастлив: у него есть друзья, любимое хобби, успешная карьера, высокий социальный статус, позволяющий на постоянной основе проживать в гостиничных номерах класса делюкс. Так как большую часть суток Ён проводил в офисе, обзаводиться квартирой не было смысла. В общем, после рабочей поездки он пребывал в уверенности, что счастлив, до тех пор, пока на горизонте его уединенности не взошла блистательная Юмису.
Итак, в этот вечер вторника, двадцать четвертого апреля, Ён скрипел босыми ступнями по глянцевому полу, а за панорамными окнами проходили люди. Идущие суетной толчеей, незамечающие ничего вокруг, они заполняли кабинет ритмом и активностью. Иногда кто-то из них отвлекался, останавливался, бросал невидящий взгляд на окно, поправлял в отражении галстук или другой аксессуар, и вскоре исчезал в водовороте униформ и деловых костюмов.
Глядя на беспрерывный поток людей, Ён упорядочил скачущие мысли, плавно перетекшие от предстоящей встречи до записки, полученной ранним утром. Эти два разных, независимых друг от друга события, имели для него волнительное значение, отчего многозадачные способности давали сбой. Придумать темы для завтрашнего ужина и проанализировать весьма странное содержание абиграммы[11 - Абиграмма ? сообщение, отправляемое в прошлое при использовании стабильного антивещества.], как официально именовались послания из будущего, у него одинаково не выходило.
Марширующие за окнами прохожие направили его мыслительные процессы в нужное русло ? оригинальный текст абиграммы растянулся на обширной стене:
? ? ? ? ? ? ? ??? ? ? ? ? ? ? ??? ?! ? ? ? ? ? ? ?: ? ? ? 21?
? ?
? ? ? ? 2476 ? 4 ? 31 ? 20:08
? ? ? ? 2476 ? 4 ? 24 ? 04:08
В переводе с китайского, на котором была написана абиграмма ? что никак не вязалось с общепринятой практикой писать на корейском седьмой версии ? это значило:
Отправь Сержа на Дэнкинс. Он привезет Чёрный эфир. Поторопись! Каони поможет: Лагранж 21.
Ён Нгуен
Дата отправки: 31.04.2476 20:08
Дата получения: 24.04.2476 04:08
Абиграмма, безусловно, будет послана им самим. И это не тест, рутинная проверка или диагностика. Как и любое послание, это, написанное на втором государственном языке, предупреждало о чем-то очень важном, возможно, о предстоящей масштабной аварии или даже катаклизме мирового значения.
Иероглифы представляли неразрешимую загадку, а по протоколу у хранителя времени было сорок восемь часов, чтобы разобраться с содержанием и отрапортовать «наверх». Но за истекшие сутки в разгадке абиграммы ученый так и не продвинулся. В запасе оставался еще завтрашний день, но как он может сосредоточиться, когда мысли порхают вокруг предстоящего свидания? Опять Юмису! Нет-нет, о ней нельзя думать!
Он сфокусировался на китайских иероглифах, разделив их на два лагеря: в один перенес те, что не вызывали вопросов, в другой определил непонятные. Из всех символов, ? кроме дат отправки и получения, а также собственного имени, ? ему был знаком Дэнкинс ? производственный астероид, вращающийся между Землей и Луной в точке Лагранжа. Каони. Первое, что приходило на ум, это астроном Каони, который трудился в одной из обсерваторий. Но ни в одном учреждении мира, ведущим наблюдение за астрономическими событиями, не числился сотрудник с таким именем. В Пусане на Лагранж, 21 находился какой-то отель, но среди работников и постояльцев этой гостиницы имени Каони не значилось. «Лагранжем 21» могло быть что угодно: номер вытянутой орбиты вокруг Земли, фамилия человека и его возраст, уравнение в теоретической механике и его решение. В честь французского математика, умершего несколько столетий назад, называли острова, вулканы, кометы и туманности. Как бы «Лагранж» ни был знаком Ёну, он был вынужден классифицировать его как «непонятный термин». Тот же маркер он присвоил незнакомым ему Сержу и Каони, а также странному словосочетанию «Чёрный эфир». Когда-то физики называли эфиром некую гипотетическую среду для объяснения выдвигаемых концепций, им же обосновывали электромагнетизм до открытия Общей теории относительности, с его помощью описывали гравитацию и темную энергию, а древнегреческие философы эфиром именовали небо. Назвать так могли и нечто мифологическое, и абстрактно-концептуальное, и вполне конкретное, типа эфирного масла, применяемого в химической промышленности. Последнее никакой связи с Дэнкинсом не имело, так как на астероиде, кроме туристической и горнодобывающей, другой индустрии не существовало.
Забросив в тигель размышлений набор иероглифов, Ён тщетно пытался выплавить из них нечто вразумительное. Он копался в семантических связях, сводил символы в группы, переставлял их местами, а из дат выводил нерешаемые уравнения, и всякий раз приходил к мнению, что в отчет для руководителей писать будет нечего. Он не понимал смысла абиграммы, и в этом заключалась своя странность. Даже если допустить, что текст посылается через сотни лет, когда значение многих слов приобретает иной оттенок, когда возникают новые понятия, когда политические и культурные воззрения наделяются иным смыслом ? даже в таком случае это было бы недопустимо, так как компьютер проводит тщательный анализ той эпохи, в которую попадет закодированное сообщение. Полученная же абиграмма будет послана не через столетие или год ? она будет отправлена уже в следующий вторник, тридцать первого апреля по новому стилю, в канун праздника трудящихся, когда все офисы уезжают работать на природу, а город пустеет. Что поменяется за неделю и почему содержание кажется беспорядочным нагромождением каракуль?
Тщетность размышлений повергала в отчаяние, от которого Ён сбегал к Юмису, к ее заигрывающей улыбке, к сомкнутым пальчикам, еле сдерживающим напор ее пышных грудей. Озорной образ вытеснил скучные массивы данных, растянулся по стенам, заполнил собой каждый квадратный сантиметр.
Потоковое сознание оживило картинки. Дразнящие изображения были детальны и одновременно абстрактны.
Перед ним уже разыгралась целая сцена, в которой по-женски округлые формы сдавливали тугие полоски ремней, и некто мускулистый, рыча, с жесткой быстротой натягивал поводья. Юмису льнула выгнутой спиной навстречу точеному торсу, усыпанному крупицами пота. Вымышленный партнер навалился на нее, вдохнул запах спутанных волос, оттянул колечки в одеревеневших сосках, отчего сделал ей больно ровно настолько, чтобы вырвать из белозубого грота протяжный стон. Она охала и завывала, и стенания вперемешку со звериным рыком, казалось, гремели по всему пустому офису. В какой-то момент воображение Ёна спрятало Юмису за широкую мужскую спину, по которой в ритм поступательных движений переливались могучие мышцы. Ручьи пота омывали крепкие ягодицы, так неприступно сжимавшиеся всякий раз, когда он подавался вперед.
Любознательность заставила разглядывать интимные подробности. Корейский пуританин наблюдал за яростной работой и трогательной кротостью. Он не заметил, в какой момент на пороге его кабинета появилось насыщенно-рыжее пятно.
Неизвестно, как долго непрошеный гость наблюдал за непристойностями, транслировавшимися на стену. Увиденное не шокировало его и не смутило, но он как будто замешкался. Поспешно вытянул руку из-под лацкана броского пиджака цвета корабельной ржавчины, словно передумал вытаскивать некий продолговатый предмет, оттопыривавший его нагрудный карман. В другой руке незнакомец держал небольшую коробку, похожую на те, что берут с собой на пикники. Ящик из темного металла он опустил возле себя ? в сгустившейся тишине глухой звук прогремел грозовым перекатом.
Ученый-физик, прикрывая пах, стоял в чем его вытащили из искусственной утробы. Произнес первое, что сгенерировал его возбужденный ум:
– Рабочий день давно закончился.
Нарушитель снисходительно поморщился.
– Прошу покинуть мой кабинет, господин…
– Сейджи[12 - Японское имя; также означает «второй сын».].
– Moshiwakearimasenga watashi wa nihongo o hanasanai[13 - Простите, я не говорю по-японски (яп.).].
– Я вас надолго не задержу, ? ответил незнакомец по-корейски без намека на акцент. Принадлежность к японской нации, кроме имени, подтверждала и внешность: крупное воинственное лицо, плоские губы, мясистый нос и нетипичные для континентальных азиатов шторки век. Впрочем, с пластическими операциями на генном уровне никогда не угадаешь, гражданин какого союза стоит перед тобой.
Ён уставился на стену, где, к его стыду, продолжало происходить вульгарное действо, и мысленно сосредоточился на календаре. Поверхность приняла привычный корпоративный оттенок с благовидным содержанием.
– У вас не назначено, ? заметил он без лишних предисловий.
– Действительно, ? хмыкнул гость, приподняв и обрушив плечики пиджака.
– Я хочу одеться. Отвернитесь, пожалуйста!
– Я ненадолго.
Потрясающая бестактность!
– Какое у вас ко мне дело? ? повысив голос, спросил Ён. ? И как вы вообще сюда проникли? ? Он был уверен, что блокировал двери от случайных посетителей.
