скачать книгу бесплатно
– Ты ублюдок, Чак Зит! Я тебя ненавижу! – крикнула ему в ответ Китти.
– Откуда вы меня знаете? Кто вы такая?
– Твоя старая знакомая, сволочь!
– Я не знаком с сумасшедшими!
– Меня зовут Китти Лина! Ты вторгся в мой дом! Ты сломал мою жизнь, ублюдок! Твоими стараниями, я здесь! Я лейтенант Китти Лина! Ты, сука, забрал мою нормальную жизнь. Что смотришь? Вспомнил, ублюдок?
– Ах, это вы? Лейтенант Лина, я вас вспомнил! Как вас забыть-то. Вы не сумасшедшая, вы хуже. – Зит хоть и был удивлён такой встрече, но старался это не показывать.
– Я тебя убью сволочь! Я тебя всё равно убью.
– Много вас таких, да вот живой хожу, как видишь. Да и ты смотрю, сука, все ни как подохнуть не можешь. Иди своей дорогой.
– Здесь фронт, сукин ты сын! Посмотрим, как долго протянешь, пущу тебе пулю в спину.
– Пусти, поплатишься своей никчёмной жизнью, поставят тебя к стенке и пристрелят как бешенную собаку, которой ты и являешься!
– Ну расстреляй!
– Я не буду вас трогать. Один раз уже замарал о вас руки. Идите вы, куда подальше, лейтенант, бывший лейтенант.
Китти оттащили в сторону и настоятельно попросили успокоиться. Зит вытер кровь с лица рукавом и сплюнул в сторону. Выхватил он не слабых тумаков от девчонки и мысленно материл её. А неразбериха в колоне быстро прошла, и через пару минут все солдаты уже маршировали далее, топча размокшую, словно каша, землю.
Прошла ночь. Наступило утро. Солнце лениво, словно не желая появляться в этом жестоком мире, выползло из-за горизонта. Её лучи падали на землю особо не грея, чувствовалось приближение прохладной осени. Муринские солдаты уже начинали верить в то, что к первым снегам они уже будут дома, не смотря на то, что наступление ещё даже не началось. За ночь в Ирк прибыло четыре колоны, более двадцати тысяч солдат. Именно солдат, а не заключённых либо добровольцев. Каждый воин был хорошо вооружён и тепло одет. И каждый верил в скорую победу, каждый был готов пожертвовать собой ради этой победы.
Солдаты были настолько озлоблены на врага, что им не нужно было никакого стимула, они просто хотели мстить, убивать, уничтожать ненавистного врага. Они не хотели чувствовать ни сострадания, ни жалости к медивам, которые вторглись в их страну и убивали их сограждан. Теперь в глазах виделась лишь горящая столица Гетерского союза. Мурзан добился нужного эффекта. Народ теперь жаждал мести, и готов был на все, чтобы уничтожить медивское зло.
Решением генерала Тармы, все кто остался в живых при обороне Ирка, были объединены в один батальон получивший номер ноль, так как в муринской армии имелась практика называть наспех сколоченные подразделения такой цифрой до времени его переформирования. Все кто выжил, а это ополченцы, гарнизонные и добровольцы, были объединены под командованием капитана Жемира, который с усмешкой называл своих бойцов шутовским войском, так как военных среди них было не много. Хотя на деле среди корпуса Тармы, только у этих несчастных был опыт ведения настоящей войны. Батальон получил в подарок пайки и несколько ящиков солдатской, горькой настойки, им дали день отдыха и они радостно предались пьяному угару в надежде хоть ненадолго забыть, что видели в эти дни. На следующий день было назначено наступление. Но об этом они не думали. Они праздновали то, что пока живы и могут пить эту горькое пойло, но в этот момент оно была слаще мёда.
На крыше одного из немногих уцелевших в медивских бомбёжках зданий, стояла Китти. Она не пила и не веселилась со всеми остальными, ей хотелось одиночества и тишины, уединения с собой, всё кругом было чужим и страшным, у неё больше не было друзей и даже знакомых, Бран с ротным погибли, и даже её мучительницы с лагеря оставили этот мир. А перед взором Китти раскинулся мёртвый город, который вдоволь насытился человеческой кровью, праздник смерти был коротким, но продуктивным. Всего-то месяц назад жизнь кипела на этих улицах, гудели машины, бежали по своим заботам горожане, теперь же весь город был уничтожен, ни дорог, ни домов, ни людей. Только руины. Только смерть.
«Ну да, что не говори, а медивская авиация работает хорошо, если бы они бомбили нас хоть чуточку подольше, город бы и защищать некому было! Это же надо так! Годами, люди строили эти дома, вкладывали силы и душу, строили скверы, парки. Горожане жили здесь, радовались этой жизни, столько лет, а, правда, сколько лет этому городу? Лет пятьдесят, а может и сто! А тут за пару минут всего этого не стало, просто пшик и нет города, нет этих ста лет истории, ста лет стараний. Не зря говориться ломать легче, чем строить. Сто лет на стройку, пара дней на разрушение».
– Китти! – окликнул кто-то её. – Здравствуйте, чего одна сидите, скучаете.
Девушка повернула голову и увидела мужчину, седоватого, с морщинистым лицом и впалыми глазами. Она не знала кто это, да и знать не очень-то хотела, ей просто хотелось побыть одной.
– А вы кто?
– А вы меня не знаете, да и я вас честно тоже не знаю. Просто вы сидите здесь одна, грустите, вот я и спросил у Жемира ваше имя, решил навестить вас, как- никак вы уже час здесь стоите одна, хотя если вы любите компанию из одного человека, то простите меня и мою навязчивость. Кстати, меня зовут Тирт, я друг Жемира, я вам не враг. Если вы всё же желаете побыть одной, то простите меня, но возьмите, пожалуйста, еду и водку, а то солдаты все съедят и выпьют без вас.
– Я не хочу пить, Тирт.
– А кушать? Вам надо поесть. – оглядывая измождённую девушку, по-отцовски молвил Тирт и протянул ей коробку, в которой лежали несколько мясных консервов, фрукты и хлеб.
– Спасибо вам, поесть я непротив.
– Нам выдали много пайка, тут мясо, каша, и многое другое! Я так вкусно уже давно не ел! Покушайте, вы такая худая и замученная! А водку тоже оставьте себе, она пригодиться, ей можно обработать раны на теле. И в душе!
– А поможет?
– Не знаю, мне не помогает. – Тирт косо улыбнулся, было видно, что он уже пытался сегодня залечить водкой душевную боль, но это у него не выходило. – Видимо всё дело в глубине этих ран, если ваша душа немного поранена, то бутылки вполне хватит немного унять боль.
– Какие же раны в вашей душе? Тирт. – приняв продукты и водку, спросила Китти.
Тирт снова косо улыбнулся, сунул руку во внутренний карман и, достав оттуда смятую фотографию, протянул её Китти. На ней были запечатлены трое челове: женщина с кудрявыми, светлыми волосами, парень и девушка.
– Ваша семья?
– Да.
– Что с ними случилось?
– Бомба, в первый же день войны, она прилетела с неба, попала в дом, они спали. Умерли мгновенно, даже не поняв, что стряслось. Я узнал об этом лишь спустя пару дней, когда город был уже занят медивами. И вот я не знаю, где они похоронены и похоронены ли вообще. Это фото, единственная вещь, что связывает меня с ними. Вы не подумайте, я не убит горем, только вот цели в жизни пока не вижу. Пытаюсь заставить себя мстить, да не могу. Вот так и живу, даже водка не помогает.
– Соболезную вам.
– Не стоит, я не хочу, что бы вы меня жалели, жалость это не то, что мне нужно. Думаю и вам жалость не нужна, вы сильная и смелая девушка.
– Да видели бы вы мою смелость, когда я бежала, что есть сил от медивов, оставив умирать Керма и Брана. Я трусиха, смелости у меня столько же сколько и силы. Я бы поревела, да вот уже слёзы кончились.
– Я видел, как вы били какого-то капитана, если бы не солдаты вы бы убили его. Видимо он не самый хороший человек. И сил у вас было достаточно в тот момент.
– Его стараниями я тут, а могла бы в штабе сидеть.
– Если хотите мы можем с Жемиром помять его хорошенько, мы хоть и старые, но многим молодым фору дать можем.
– Спасибо, не стоит, давайте лучше выпьем. С вас тост.
Тирт вновь заулыбался и, достав из кармана два стакана, видимо знал, что пригодятся, начал разливать по ним мутную жидкость.
– Ну, давайте выпьем за нашу победу над коварным врагом!
Они выпили раз, второй и третий, пока в голове у Китти не стали путаться мысли, а язык заплетаться. Тирт помог ей дойти до кровати, по отцовски уложил её в постель. Он укрыл её тёплой курткой и, погладив по голове спросил.
– Ну как ваши душевные раны?
– Легче. – с трудом шевеля языком, пробормотала она и улыбнулась.
– А мне полегчало от вашей компании, сладких снов.
Тирт удалился к остальным солдатам, что продолжали пить и веселиться. А Китти, закрыв глаза, представляла свой дом и мысленно гуляла по саду, в её фантазиях было всё так хорошо и правдиво, что хотелось остаться там навсегда. Фантазия мутнела, как и рассудок, вскоре водка окончательно переборола разум и Китти погрузилась в сладкий сон, где вновь вернулась в летний сад.
Глава 7
Капитан Чак Зит проснулся очень рано, солнце даже не виднелось на горизонте. Он не спеша вышел из палатки, накинув на голый торс лишь чёрный офицерский китель. Спалось ему довольно таки плохо, его терзало волнение и страх, он ещё ни разу не был в бою. Чак боялся не самого боя, а своего поведения в нем, боялся не так подать приказ, не так среагировать либо вовсе не убить ни одного медива. Зит был рад как ребёнок, когда узнал, что его роту, вместе с десятками тысяч других солдат «Горохраны» переводят в регулярные части и отправляют на фронт. В патриотическом восторге он устроил попойку для своей роты и отмечал это, как ему казалось важное событие, до утра. Капитан верил, что фронт это трамплин для его амбиций, что здесь он сможет проявить себя, получить новые звания и награды, завести полезные знакомства, а по возвращению домой, сможет купить себе квартиру и навсегда распрощаться с общежитием.
На улице было прохладно, дул слабый ветер, стоял негустой туман. Чак закурил папироску, вдохнул горького дыма и с какой-то радостью посмотрел на проходящих рядом бойцов спецподразделения, в чём-то он завидовал этим мастерам войны, желая быть хоть немного на них похожим. В столь ранний час весь корпус был уже на ногах, на передовые позиции выдвигались танки и бронемашины, разворачивалась батарея тяжёлых орудий, а бойцы разведки уже выдвигались в пелену тумана в сторону противника. Никто толком не знал ни позиции врага, ни их оборону, генерал Тарма хотел взять неожиданностью, и к тому же он очень верил, что боевой дух солдат сыграет немаловажную роль.
Небо озарили первые багровые лучи солнца, а утреннее спокойствие разорвал в клочья первый артиллерийский залп. Сотня орудий разных калибров выпустили в сторону медивского лагеря тонну взрывчатки. Где-то вдали послышались приглушённые хлопки. Затем последовал новый залп, а за ним ещё один, а вскоре все они слились в сплошной грохот.
Солдат начали подымать по тревоге. Танки зарычали, прогревая двигателя, а над головами просвистели два десятка реактивных бомбардировщиков. Вся котивская военная машина пришла в движение. Бойцам раздавали по несколько боекомплектов. Ни у кого не было нужды ни в патронах, ни в гранатах. Тарма не хотел, что бы его корпус поиграл первый же бой.
Чак оделся, получил положенные боеприпасы, сделал пару глотков из фляжки и встал перед построенной ротой. После увиденного, к нему пришла какая-то уверенность, ожидание лёгкой прогулки, а не боя.
Все с нетерпением ждали этого наступления и вот оно начиналось. В утренних сумерках корпус генерала Тармы двинулся вперёд, десятки танков и тысячи солдат шли мстить коварному агрессору. На инструктажах солдатам недвусмысленно объясняли, что без крайней надобности пленных брать не нужно.
– Ну что, ребятки, дадим прикурить этим засранцам! – крикнул Зит своим бойцам.– Пленных брать нам не к чему, так что не утруждайтесь сильно по этому поводу, бейте всех без раздумий. Довольно они уже нашу землю топчут. Пришло время и нам их потоптать! Патронов не жалейте, но не вздумайте расслабляться, враг коварен!
Зит шёл впереди своей роты наперевес со свеженьким, блестящим автоматом. Чёрный китель офицера поблескивал на первых солнечных лучах, он у него всегда был гладко выглажен и постиран, а каждая петличка и звёздочка прицеплена по всем нормам уставов. Зит очень гордился своей новой ролью, ролью офицера вооружённых сил. Впереди него, разминая сочную травку в грязь, плёлся танк, огромное железное чудовище, самая сильная сторона армии Муринии. Солдаты гордились танкистами и завидовали им. Муринские танки славились своей крепкой броней и выносливостью, ещё в Анбарских княжествах они заставили себя уважать. Теперь же эти машины мчались на запад за новой порцией уважения.
Неподалёку от роты Зита, плелись солдаты Батальона номер 0, им было очень тяжело не то, что бы воевать, а просто идти после вчерашней пьянки. Лица их были помяты, форма рваная и грязная, контраст с наглаженными бойцами горохраны был на лицо. Некоторые из солдат батальона находили в себе силы шутить друг над другом и горохраной.
Заместитель командира роты Чака, лейтенант Орен Вишет, завидев средь бредущей толпы защитников Ирка, Китти Лину, тут же подскочил к своему командиру и широко улыбаясь, сказал.
– Капитан! Тут ваша подруга идёт!
– Какая? – Удивился тот.
– А что вам по морде била!
– Знаешь, где бы я таких подруг видал бы! Довелось вот пересечься с этой ненормальной. Что ж я её тогда вместе с этим террористом не пристрелил. Всем бы лучше было и мне и ей. А то смотри на неё, идет сука такая, нос в землю уткнув. Должна в тюрьме сидеть, а не на воле гулять!
– А, что она на воле-то делает? Ты же говорил, что посадили её.
– Ну, видимо амнистировали. Я слышал Маут указ какой-то издал, по которому всех котивских заключённых по желанию в добровольцы направили. Наверно и эта курица на радостях записалась. Ожидала, что пересидит где-нибудь. А не получилось. Так ей сучке и надо. Пусть мучается, тварь. Это ей за нашего друга. – Зит недобро поглядывал на едва перебирающую ногами, девушку.
– Вот поэтому ты в свои тридцать с лишним не женат, Зит! Это всё потому, что ты женщин не любишь. Их ведь любить нужно, а не в тюрьмы сажать. Так глядишь, девственником и помрёшь! – рассмеялся Орен.
– Ты не заговаривайся, помни я тут главный, а ты на побегушках! – сказал Зит и тоже засмеялся.
– Нет, ну правда Чак, её бы отмыть, причесать, переодеть, а потом вновь раздеть и ух. Я бы нашёл ей применение, давай я примирю вас.
– А давай ты помолчишь, от твоей болтовни уши вянут, а член свой в узел завяжи, он пока тебе не пригодиться.
– А я бы с ней пообщался!
– Не льсти себе боец, она тебе не даст! – сказал Зит и тут же громко рассмеялся. – Разве, что как мне, по морде.
– Ну да, тебя-то она приласкала!
– Она напала на меня со спины, так любого можно поколотить. Да и хоть тварь она, но всё же баба, а баб бить как-то не по-мужски. И вообще, Орен, закрой свой рот, а то кишки простудишь.
Колонны шли несколько часов, пока на холмах не показался медивский лагерь, что расположился рядом с небольшой деревушкой. Впрочем, ни деревни, ни лагеря уже не было, враг спешно покинул позиции, а муринская авиация и артиллерия сровняли всё с землёй. Воевать было не с кем. Но, опасаясь засады, Тарма приказал открыть шквальный огонь из танков по лагерю. Зит с наслаждением смотрел, как снаряды ложатся на холмах, поднимая в воздух горы земли и огня. В ответ была тишина, и армия двинулась вперёд.
Боя не было, колонны одна за другой вошли в лагерь, сопротивления и вовсе не было. Зит увидел лишь развороченные деревенские дома, вывернутые бомбами наружу. Всюду валялась посуда, одежда и прочие людские вещи, всё, что не успели украсть медивы, валялось прямо под ногами, в грязи. Так же всюду лежали тела медивских солдат, кто-то помер после боя в Ирке от ран, многие от бомбёжек. Стоял мерзкий запах гниющей плоти и гари, отступающие не успели их захоронить и бросили под открытым небом. Зит запнулся о, что-то мягкое и отступив в сторону, увидел мертвеца с оторванными ногами, труп лежал уже не первый день и вид был очень неприятным. Капитан еле сдержал, накативший приступ рвоты и резко запил его водой. Жужжали мухи, птицы поедали падаль, которой здесь было много, по руинам бегали одичавшие собаки. Вдруг кто-то завопил под ногами и Чак увидал истерзанного медива, грязного и всего перемотанного бинтами. С трудом он проговорил:
– Помогите мне, пожалуйста, я сдаюсь, подайте мне воды…
– Вот тебе водички, урод. – сказал один из солдат Зита и пустил медиву пулю в лоб. – Пей на здоровье.
Чак огляделся и услышал как, то и дело, раздавались одиночные выстрелы, и тут же смекнул, что это солдаты добивают раненых. Он подошёл к бойцу, что застрелил раненого и попросил, впредь быть сдержанней. После чего нагнулся к трупу и обыскал его карманы, но не найдя ничего важного, пошёл с ротой дальше.
Живых медивов было не много, чуть больше двух десятков, котивы быстро с ними расправились. Доходило и до издевательств над мертвецами, кода озлобленные солдаты стреляли по трупам. Чак представлял войну по-другому, ему стало скучно и он решил перекурить. На глаза ему попался небольшой сарай, которому удалось уцелеть при бомбёжках. Внутри лежал разный инвентарь: лопаты, да вёдра. Было темно и пахло сырой травой, в сарае было поприятней, чем на улице. Капитан закурил сигарету и присел на стул без спинки, через открытую дверь наблюдал за солдатами своей роты, что копошились по округе.
– Товарищ капитан, – крикнул солдат по имени Ферн, ротный пулемётчик, – разрешите и нам перекурить.
– Курите, всё равно будем ждать, когда Тарма сообразит, что ему дальше делать.
Только Чак договорил, как почувствовал, что-то твёрдое под лопаткой, сердце резко заколотилось, на лице проступил пот, он хотел было обернуться, как тихий голос его остерёг.
– Дёрнешься, пристрелю!
– Пристрелишь меня, пристрелят тебя, кругом мои солдаты.
– А мне плевать на твоих солдат, мне свалить отсюда нужно, помоги. Иначе пристрелю тебя.
– Как я тебе помогу? Кругом наши солдаты, даже если я захочу, то никуда ты не убежишь.
– Тогда и твою жизнь мне сохранять ни к чему?
– Сдавайся в плен, тебе сохранят жизнь.
– Многим ли вы сохранили жизнь, ублюдки?
Зит услышал, как взводиться курок и, не думая ни мгновения, отпрыгнул в сторону и тут же раздался выстрел, пуля пробила стену, пролетев десяток метров, ранила кого-то в ногу, тот с криком упал на землю. Приземлившись на пол, Чак тут же схватил винтовку медива за ствол и попытался её выдернуть из его рук, но противник оказался силён. Завязалась драка. Прозвучали ещё несколько выстрелов и солдаты Зита тут же ворвались в сарай и начали бить медива прикладами. Чак всё-таки выхватил его винтовку и, схватив врага за воротник, выволок его на улицу, где при свете дня смог разглядеть его лицо, круглое и крепкое, поросшее бородой. Это был обычный медивский солдат, который не успел покинуть лагерь по каким-то причинам. Он был ранен в ногу и от того не мог встать на обе, а лишь прыгал на одной, но пару ударов вновь повалили его на землю. Чак был зол и осыпал несчастного множеством ударов. После чего он достал свой пистолет и, приставив его к затылку медива яростно заорал.
– Кто ты такой? Звание, подразделение? Имя командиров?
– Я, я п-п-простой солдат, рядовой м-моё имя Дер Вамор, я с пехоты, я не знаю наших командиров, они погибли в Ирке. Пощадите, я не хотел вас убивать.
–Что-то мне не вериться, что не хотел. Ты ранил моего солдата, ты был так смел в сарае, когда тыкал мне винтовкой в спину, так чего ты ссышь сейчас? Где все твои друзья? Где ваше медивское полчище?
К месту событий стягивались бойцы разных рот, все смотрели как Чак мучает испуганного до смерти медива. Кто-то смеялся, а кто-то предлагал командиру поскорее его пристрелить. На всё это смотрела и Китти с бойцами своего батальона.
– Армия ушла в Аппор, больше я ничего не знаю. – сквозь слёзы бурчал медив.
К Чаку подошёл какой-то майор и оглядев израненного противника заговорил.
– Товарищ капитан, это простой солдат, он ничего не знает. А про то, что они ушли в Аппор и так известно, не устраивай комедию, пристрели его и делу конец.
– Будет выполнено.
Это дело было ему не впервой, он нажал на спуск и оборвал жизнь медивского солдата. Ему не было его жалко, жалко Чаку было, что первый убитый им враг на войне был так беспомощен. Зеваки молча расходились, раненого бойца погрузили на носилки, а медива просто отбросили в сторону. Капитан поправил форму и стряхнул с неё грязь. Где-то в стороне раздались тихие хлопки, он обернулся и увидел как Китти хлопает в ладоши.
– Молодец, капитан Зит. В вашей жизни всё стабильно, убиваете в затылок, с первым убитым врагом вас. Примите мои искрение поздравления.
