скачать книгу бесплатно
– Да, побыстрее, пожалуйста. Результаты ко мне. Пациентке не сообщать.
– Хорошо, – немного удивленно ответила медсестра.
Через пятнадцать минут в кабинет постучались, пока профессор шел к двери, он услышал какую-то возню, дерганье ручки двери, чьи-то голоса. Но предполагать, что творится за дверью, Ладушину совсем не хотелось. Он как во сне без единой мысли подошел и открыл. На пороге стояли медсестра с результатом анализа и сама Марина.
– Вот, – медсестра протянула листок и окатила Марину победным взглядом, она свою задачу выполнила – передала результаты, не показав пациентке. С исполнением приказов и поручений в клинике было очень строго.
– Что там, доктор? Он мертв? – Марина подалась вперед всем телом, медсестра еле выскользнула из образовавшейся тесноты между профессором и пациенткой.
– Входите, – сдался Ладушин, закрывая за Мариной дверь. Он очень не хотел, чтобы грязные слухи наполнили больницу раньше времени, хотя понимал, что этого не избежать.
– Марина… – Дмитрий Константинович помедлил, – Да, ребенок мертв, – Он сел в свое кресло и больше не смог произнести ни слова, он не знал, что теперь говорить.
– Господи, да за что же мне это! – завыла Марина. Она упала в глубокое кресло напротив стола, за которым сидел профессор, закрыла лицо руками и горько зарыдала, – Я проклятая, вся жизнь моя – сплошной ад!!!
Ладушин растерялся, он готовился, конечно, к женской истерике, но боялся не ее, а обвинений в свой адрес, ведь именно он отменил на этой неделе очередную дозу имитатора иммуноглобулина, который хоть как-то повышал сопротивляемость организма ребенка антителам матери. Именно профессор Ладушин неверно решил, что срок беременности уже достаточно большой, и плод способен самостоятельно бороться за свою жизнь. Ребенку еще нужна была помощь, но ее никто вовремя не оказал. Это легко доказуемо.
– Мне теперь не жить, лучше сразу умереть, вместе с сыном!
– Ну что вы, Мариночка, – Дмитрий Константинович неловко попытался утешить женщину, – многие бездетные пары счастливо живут долгие годы. В конце концов, можно усыновить ребенка.
– Вы не понимаете, – Марина подняла мокрые опухшие от слез глаза на профессора, – вы не понимаете, что такое большой бизнес, вы не знаете моего мужа. Он маньяк, он насиловал меня каждый день, пока я не беременела в очередной раз. Да я никогда бы не стала так рисковать, убивать собственных детей, если бы не он. Ему нужен наследник. Его собственный ребенок. И именно от меня. Потому что без меня он никто. Это я прямая наследница корпорации Сенчик, а он всего лишь мой муж. Партнер, которому во что бы то ни стало, нужно породниться с моим отцом, показать, что он лучший и единственный. Он даже фамилию нашу взял, чтобы больше узаконить свои права на империю. Я всего лишь пешка в его игре. А дети, мои малыши, бедные… – она снова уронила лицо в ладони и зарыдала.
– Не надо, – Ладушину стало жалко бедную женщину, он осторожно погладил ее по плечу. Но сквозь жалость профессор уже почувствовал путь к своему спасению, – Знаете, я смогу вам помочь, только верьте мне.
– Вы что – волшебник? – горько усмехнулась Марина через нескончаемый поток слез.
Дмитрий Константинович набрал номер телефона Валенштайна.
– Георгий Анатольевич, это снова Ладушин. Ты сможешь сегодня подъехать ко мне в клинику? Отлично, жду, – он положил трубку и обратился снова к Марине, – Сейчас, Марина, я вас прооперирую, извлеку мертвый плод. Затем придет мой друг, тоже доктор, только он генетик. Он вам расскажет, как можно родить вашего живого здорового ребенка. Хорошо?
Марина, успокаиваясь, пожала плечами:
– У меня разве есть выбор?
***
Вечером в квартире семьи Сенчик раздался телефонный звонок.
– Денис Игоревич? Здравствуйте. Это беспокоит вас Ладушин Дмитрий Константинович, врач вашей жены. Не волнуйтесь, у нас возникли небольшие осложнения.
– Что-то с ребенком?!
– Нет, ребенок в относительной безопасности…
– Что вытворила эта истеричка?!
– Она в коме. Ребенок тоже. Они оба уснули, мы не можем вывести их из этого состояния уже пять часов, поэтому я решил поставить вас в известность.
– Почему это произошло? Как долго продлится? Когда ребенок появится на свет?! – Ладушин оторвал ухо от телефонной трубки, резкий крик мужчины оглушил его на мгновение.
– Что вызвало кому, мы не можем сейчас точно сказать, но обязательно выясним. Когда малыш появится на свет, сказать тоже трудно. Одно точно – он жив и чувствует себя хорошо.
– А, может, кесарево сечение? Как-то же достают детей без участия матери?
– Нет, в данном случае это опасно и чревато последствиями, ребенок ведь тоже в коме.
– Ясно. К ним можно?
– Да. Завтра можете их навестить.
– Предупреждаю, если мой ребенок погибнет, вам будет очень плохо.
– Уверяю вас, и мать и ребенок будут жить. Мы следим за их состоянием ежесекундно.
– Ладно, завтра я подъеду.
– А во сколько, можно уточнить? – Ладушин прикусил кончик языка и затаил дыхание. Опасно.
– Не знаю пока.
– Вы сообщите, пожалуйста, заранее. Мало ли что…
– «Мало ли что»? Вы мне что-то не договариваете?!
– Просто, может быть, я назначу процедуры, и Марины не будет в палате, когда вы придете.
– Хорошо, я сообщу, когда подъеду. Всего доброго.
Профессор повесил трубку и выдохнул.
– Врать не хорошо, но иногда необходимо, – криво улыбнулся он Марине, сливающейся с белыми простынями постели, – Теперь, Мариночка, для мужа вы и ребенок находитесь в коме.
– А на самом деле, где я буду и сколько? – еле слышно спросила Марина.
– Вы поживете на моей даче. По времени это займет четырнадцать месяцев.
– Как долго, – протянула Марина и сонно закрыла глаза.
Дневник Марины. Запись первая.
Здравствую, мой любимый верный друг дневник. Не писала уже давно, боялась, что, если расскажу даже тебе о своем секрете, он исчезнет, растает, и мое желание так никогда и не сбудется. Но сейчас я чувствую, что не в силах молчать, мне необходимо кому- то выговориться, тому, кто поймет, а это можешь быть только ты, дорогой дневник. Я снова потеряла ребенка. Третьего. Мальчика. Он не дожил до своего рождения один месяц, врачи не успели. Я… я действительно проклятая.
Почему- то вся моя жизнь – мистика, или я так просто на нее смотрю?.. Помнится, мне было тогда еще шестнадцать. Я шла из школы по парку, который находился как раз по дороге домой. Была осень, бабье лето. Природа устраивала карнавал, и роскошь в нарядах деревьев мало кого оставляла равнодушным. Я всегда отдыхала в этом парке, но в тот день у меня было ужасное настроение, будто я сначала намокла, а потом меня выжали, скрутили и выдавили всю влагу из меня. Я поссорилась с отцом, но это было тогда обычное дело, переходный возраст. Вся прелесть окружающего великолепия не могла изменить моего трагического настроя.
Я шла, глядя себе под ноги, и не заметила, как передо мной выросла маленькая сморщенная старуха–цыганка. Она быстро зыркнула своими черными глазками на меня и ахнула, испуганно прикрыв рот рукой, будто этот «ах» вырвался у нее случайно. Я остановилась и ожидающе посмотрела на старушку. Она помялась, словно не хотела меня посвящать в какую- то тайну, но через секунду сдалась. «Детки-то у тебя все трое помрут». Холодный пот выступил на моей шее, во рту пересохло от неожиданного известия. Захотелось вернуть время вспять, чтобы не заходить в парк и никогда не встречать эту цыганку. Я невольно зажмурилась, стараясь восстановить сбившееся от ужаса дыхание. Когда я открыла глаза, старушки не было. Оглянулась – нигде не было. И моей школьной сумки с учебниками – тоже.
Но, я до сих пор уверена, что цыганка просто не смогла устоять перед соблазном воровства, который у этого народа в крови. А сказала она все – таки правду, она ее увидела на мне, эту печать смерти…
Я отвлеклась от реальности. Потому что я не в силах постоянно думать о моем мальчике и еще двоих, (их пол я даже не узнала, но думаю, это были мальчик и девочка), которые так никогда и не увидели белый свет. Я себя ненавижу. Проклинаю. А еще виню мужа. Почему ты, Денис, никого не слушаешь? За что ты устроил мне ад, почему ты допустил гибель наших детей? Ведь врачи ясно сказали еще пять лет назад, что мне лучше не рисковать, когда оказалось, что я не забеременела сразу после свадьбы. Мой организм не приспособлен к рождению потомства. Против природы не пойдешь. Но тебе же – никто не указ. И вот теперь… Что мне делать? Я вынашивала троих в своем чреве, и ни одному так и не удалось выжить. Ты понимаешь, что они были живы?! Они уже существовали, они воевали с моими антителами, они боролись во мне, со мной за свою жизнь. И они проиграли. Ты помнишь, как ты кричал, чтобы я взяла себя в руки, забыла об этом? Как можно простить такой грех – убийство собственных детей?! Мы с тобой, Денис, убийцы, ты заказчик, а я исполнитель.
Но этому теперь пришел конец. У меня вырезали матку, мою бедную, потрепанную, проклятую матку. Теперь я больше не смогу быть убийцей своих детей. Я испытываю одновременно и боль от этого кошмара и облегчение от того, что больше не будет ни одной смерти, разве что моя, но это пустяк.
Хотя врачи меня пожалели, ободрили, обнадежили, (чтобы я не сразу сошла с ума, а постепенно). Взамен они собираются вырастить из моих полуживых клеток полностью здоровый орган, из которого родится мой малыш. Надо мной видимо всю жизнь будут проводить эксперименты. Сначала муж, сейчас врачи. Я получается, на самом деле проклятая.
***
Светлана перепеленывала ребенка, когда в дверь позвонили, она побежала открывать, оставив младенца на диване. Пришла медсестра и с порога отчитала мамашу:
– Где ребенок? – строго спросила она, разуваясь и проходя в ванную комнату мыть руки. Вид женщины был воинственным, готовым к бою. Светлана удивилась необычной гостье.
– На диване, – Просто ответила она.
– Вы что?! Оставили его одного? Сейчас же идите к ребенку, пока он не свалился! – приказала медсестра и сама тоже проследовала за напуганной Светланой в комнату. Ребенок мирно лежал на середине дивана и медленно хаотично разводил свои ручки и пальчики на них в стороны.
– Ни в коем случае больше не оставляйте ребенка одного. Маленькие, они быстро свалиться могут, – Уже не так строго, но поучительно рассказала медсестра первое правило обращения с новорожденными. Голос ее был грубым, с хрипотцой. Младенец настороженно замер на неизвестный тембр. Медсестра передвинула ребенка подальше от края, и сама села рядом, – Давайте теперь познакомимся. Меня зовут Ольга Сергеевна, я буду вам помогать в уходе за этим милым карапузом.
– Светлана, – коротко ответила новоявленная мамочка.
– Так, – продолжила деловым тоном Ольга Сергеевна и наклонилась к ребенку, – Кто у нас здесь?
– Вот, мальчик, – Светлана осторожно улыбнулась.
– Вижу, что мальчик, как назвали? – у Ольги Сергеевны младенец не вызывал такого же умиления, как у матери. Для нее это был очередной ребенок, мама которого еще не до конца знает все свои обязанности. В работу Ольги Сергеевны, собственно говоря, и входило растолковать женщинам их новую роль. Она учила материнству четко и заученно. Без всякого разнюнивания и смущения.
– Пока его никак не зовут, – растерянно ответила Светлана.
– Как это? Ребенок есть, значит, и имя должно быть, – нянечка удивленно подняла симметричные округлые брови, искусно отрисованные коричневым карандашом.
– Пусть будет Борис, – робко сказала мама и погладила младенца по пушистой рыженькой головке.
– Отлично. Ну-ка, Боря, покажи пупок, – Ольга Сергеевна расстегнула памперс и рассмотрела пупочную ранку, в которой еще виднелся маленький засохший отросток пуповины, – отлично, обрабатывайте три раза в день перекисью водорода и зеленкой.
– Хорошо, – Светлана взяла с журнального столика приготовленный блокнот и быстро записала себе памятку.
– Грудь давали? – продолжала деловито расспрашивать медсестра.
– Пробовала, но я же не рожала сама, – виновато пролепетала Светлана. Ей вдруг стало стыдно, что она строит из себя мать, а ведь на самом деле…
– Неважно. Будете чаще прикладывать, молоко появится. Как запищит, так приложите к груди, а потом уже смесью кормите. Материнское молоко – самая полезная пища для детей грудного возраста. Ваш муж мне рассказал, откуда появился ваш малыш. Но я вас уверяю, комплексовать по поводу того, что вы не рожали сами, абсолютно не стоит. Мать та, которая вырастила, – Ольга Сергеевна прищурилась, будто читая мысли Светланы в эту минуту, а потом все-таки улыбнулась женщине:
– Ну как в роли матери-то себя чувствуете? – в медсестре проснулось, наконец, ожидаемое Светланой еще с самого начала любопытство.
– Здорово, – выдохнула Светлана, ей хотелось поделиться своими эмоциями, – Я так долго ждала этого, что теперь не могу поверить в происходящее.
– Ничего, когда колики начнутся или зубы резаться будут, поверишь точно, что матерью стала, и никуда теперь не деться от безутешного рева, – басом засмеялась Ольга Сергеевна.
Светлана сконфузилась от такой реакции и, не понимая еще шутки медсестры до конца, натянуто улыбнулась.
Дневник Марины Запись вторая.
Дорогой дневник, я стала невидимкой. Меня спрятали, меня скрывают. Никому кроме двух докторов – моего гинеколога и чудаковатого генного инженера, неизвестно, где я нахожусь, и зачем. Для Дениса я впала в кому, он поверил. В дни посещений я ложусь на кровать в своей палате, где лежала еще беременная, мне приделывают резиновую накладку, имитацию моего живота на девятом месяце. Я принимаю снотворное и засыпаю крепким сном. Меня опутывают проводами, подключают к системе, и я лежу, изображая глубокую кому. Этот спектакль ты, Денис будешь наблюдать еще долго. Пока врачи не родят нашего с тобой ребенка. Вот тогда мы с малышом и проснемся для тебя. Каким он родится, наш четвертый малыш? Будет ли он похож на нас? Врачи уверили, что генетически это будет полностью наш ребенок, только родится он из искусственной матки. Фантастика, мистика. Надо же, до чего додумались!
***
Георгий Анатольевич сидел в своем кабинете и писал отчет об эксперименте, когда в дверь постучали.
– Входите, – пригласил Валенштайн, не отрываясь от компьютера.
Дверь осторожно открылась и вошла Марина Сенчик.
– Здравствуйте, Георгий Анатольевич, – осторожно начала Марина, видя, что отрывает доктора от какого-то важного дела. Валенштайн выглянул из-за монитора и перестал печатать.
– А, Марина Владимировна. Здравствуйте, что вы хотели? – учтиво улыбнулся доктор.
– Я хотела бы посмотреть на … – Марина замялась, не зная, как сказать.
– На ход работы? – подсказал Валенштайн и тут же ответил, – Пока еще рано. Ваша искусственная матка еще мала для оплодотворения, прошел ведь только месяц с момента ее создания. А нужно четыре месяца, чтобы матка достигла зрелости. Если сравнить с натуральным онтогенезом, то сейчас вашей матке всего четыре годика, она крошка, ей еще рано оплодотворяться.
– Я, знаете, с трудом верю, что это получится, – смущенно сказала Марина. Ее пальцы стали тревожно сжимать ручки сумки.
– Знаете, конечно, это кажется невероятным, – вздохнул Георгий Анатольевич и развернул фотографию на своем столе к Марине, – Вот, это мой сын. Ему на днях исполнился месяц.
– Красивый мальчик, – улыбнулась Марина, сердце ее защемило при взгляде на младенца.
– Он рожден из искусственной матки, в этой лаборатории. – Гордо продолжил Георгий Анатольевич, – Через год и месяц появится и ваш малыш.
– Как долго еще ждать, – вздохнула Марина и неловко добавила, – Ну ничего, подождем.
– Можете пройти в лабораторию, если все-таки хотите, – предложил доктор Валенштайн, – попросите моих сотрудников показать вам вашу матку. Она растет в инкубаторе.
– Да, спасибо, – быстро согласилась Марина, – мне хочется увидеть ее своими глазами. Так мне спокойней будет, – она еще замешкалась, не зная, что добавить, попрощалась и вышла из кабинета. Валенштайн вернулся к работе.
Марина прошла по длинному коридору до операционных боксов. И замерла перед прозрачной стеной, раскрывающей все тайны комнаты. Женщина смотрела широко открытыми глазами на все происходящее за стеклом и не могла поверить в реальность наблюдаемых действий.
Ей казалось сейчас, что она попала на съемки фантастического фильма, и все предметы перед ее глазами – муляж, а люди в белых халатах – это просто актеры, репетирующие свои роли. В комнате было несколько столов с компьютерами, за которыми сидели молодые лаборантки и вводили данные анализов в вычислительную программу.
Чуть в стороне было еще несколько металлических столов, на них находились системы колб и трубок, по которым текла разноцветная жидкость, сливаясь в радужную смесь и вновь разделяясь на несколько потоков уже других оттенков. За этим волшебством следил высокий мужчина в белом халате, маске и перчатках. Он был увлечен процессом настолько, что не замечал ничего и никого вокруг, об этом говорили развязавшийся шнурок на ботинке и смешливые переглядывания ассистенток, когда они несколько раз подряд что – либо спрашивали у мужчины и не получали ответа.
Марина заворожено разглядывала какое-то время забавного чародея, а затем ее взгляд скользнул дальше по периметру комнаты и остановился. Марина затаила дыхание, чтобы стекло не запотело и не скрыло творение, о котором были все мысли женщины. Она увидела стол, такой же, как и у колдуна, работавшего рядом. Но на этом столе был всего один большой аквариум, наполненный прозрачной жидкостью.
На большом кубе находился сосуд поменьше с алой жидкостью, эта кровь поступала через тонкие трубки – сосуды к маленькому кожистому сморщенному как усохший урюк органу. Это и была искусственная матка Марины, производное от самого тела женщины, ее воссозданная часть. Она жила самостоятельной жизнью, пульсировала в прозрачной жидкости, питалась через пластмассовые трубки и готовилась выносить и родить ребенка, долгожданное дитя Марины.
Зрелище так впечатлило женщину, что она не заметила, как одна из лаборанток вышла из бокса и подошла к ней. «Марина Владимировна, здравствуйте» – осторожно поздоровалась Катерина Новикова, будто боясь спугнуть затаившееся животное, но Марина все- таки вздрогнула и еще в полусне таинственно улыбнулась девушке. «Вы можете надеть стерильную униформу и пройти в бокс» – приветливо предложила Катерина. Марина, продолжая улыбаться, согласно кивнула и проследовала за сотрудницей.
Дневник Марины. Запись третья.
Я сегодня целых три часа провела в лаборатории, наблюдая за своей искусственной маткой (она искусственная, но все-таки моя). Кожаный маленький мешочек, легко пульсирующий от переливающейся в его стенках крови. Он живой. Я попыталась представить, как он будет выглядеть, когда настанет время родиться моему малышу. Не очень у меня это получилось, только объем я знаю – эта груша увеличится в десять раз. Как странно все это. Человек уже изобрел искусственные почки, печень, сердце, теперь вот матку. Из всех этих искусственных компонентов можно уже выложить подобие человеческого организма. Интересно, а создадут ли когда-нибудь искусственный мозг? Представляю, будет вот также как и я сегодня, стоять в лаборатории безмозглое существо, у которого удалили его больной настоящий мозг, и созерцать, как растет его искусственные извилины. Смешно. Забавно. Но, наверное, все возможно. Эмоции меня переполняют от сегодняшнего путешествия, но я не в силах описать свое состояние на бумаге. Извини, дневник, это слишком личное даже для тебя.
