Зов Дикой Охоты

Но как ни прекрасен был танец, должно было наступить и время крови, и миг последнего удара. Тиллард зарычал от боли, когда меч короля рубанул Всадника по плечу, рассекая доспех. Ши извернулся, поднырнул под клинком на пределах скорости, доступных лишь самым искусным воинам, и менестрелю показалось, что его мышцы вот-вот лопнут, как натянутые струны. Меч Фэйри пробил кажущуюся совершенной защиту короля и нанёс ответную рану.

Они не стремились убить друг друга – только ослабить. Тиллард чувствовал, как кровоточат раны Всадника, нанесённые, к счастью, мечом из обычной стали. Он чувствовал, как вибрировал клинок Фэйри, вгрызаясь в сталь меча короля, и гневно брызгал искрами, пробивая доспех. А потом его сознание помутилось, и он совсем перестал разделять ощущения свои и воина-Ши.

Вальтен почти не ощущал боли. Он был слишком счастлив, чтобы чувствовать её. Каждая полученная рана приближала спасение королевы. Отец Мира послал ему равного противника – воина, подхватывавшего каждое его движение, отражавшего каждое его намерение, творившего этот ритуал на одном с ним дыхании!

«Выиграй… ради Рианы, выиграй так, чтобы все поверили, – твердил он про себя, точно заклинание. – На твоей стороне справедливость, кем бы ты ни был».

И рыцарь в рогатом шлеме, сражавшийся с ним, как будто слышал его, предугадывал каждый выпад. В очередной атаке они схлестнулись в смерче движений, обменялись несколькими стремительными жалящими ударами, а потом воину удалось невероятное – сбить Вальтена с ног. Король разжал пальцы, и его клинок отлетел в сторону в выверенном кажущемся естественным движении. Толпа смолкла в напряжённом ожидании.

Вальтен на миг прикрыл глаза, усмиряя взорвавшееся биением сердце, и счастливо вздохнул. Ещё никогда поражение не было таким сладким. Меч рыцаря замер у его груди; в прорезях шлема сверкнули серебром глаза. Король медленно – тем самым показывая противнику, что не собирается сражаться дальше, – открыл забрало и крикнул что было мочи:

– Признаю поражение! Отцов Суд справедлив!

Крик прозвенел над ристалищем как боевой рог. Народ подхватил его радостно, словно это был победный клич.

– Сам Вальтен Завоеватель проиграл поединок!

– Наша королева невинна! Невинна!

Но сама королева с тревогой вглядывалась на ристалище, а рыцарь так и не убрал клинок. Сотар вскинул руку, привлекая внимание, и провозгласил:

– Мы признаём правду, доказанную Отцовым Судом. Прекрасная мудрая королева Риана невинна. – Верховный жрец чуть поклонился ей и вздохнул. – Мы, осквернившие её честное имя ложью, заслуживаем наказания. И как ни прискорбно мне, я вынужден напомнить о последнем условии, которое чтили наши предки. Тот, кто потворствовал лжи, кто проиграл в Священном Поединке, предстаёт перед Самим Отцом на Его высшем суде. Таков закон – древний, как сам Отцов Суд.

– Сотар, ты обезумел! – воскликнула Риана. – Остановитесь, это приказ королевы!

– Это же наш король!

– Владыка Кемрана не может умереть!

– Отпусти его!

– Но таков закон!

Сам Вальтен об этом условии помнил. Иногда оно соблюдалось, иногда нет. Сегодня решалось слишком многое, и любое смягчение условий было неуместно. Он просто предпочёл не говорить об этом Риане, как не сказал ей и о том, что если бы он «выиграл», то помог бы ей бежать даже против её воли. Он чуть кивнул рыцарю, но тот так и не занёс меч для последнего удара. Вместо этого он склонился к королю и негромко проговорил:

– Людские законы не указ мне. Ты нужен Кемрану, и ей ты нуженздесь, в её человеческой жизни. Обещай мне только одно, Вальтен Завоеватель: когда тоска её станет невыносимой, станет сильнее её любви к тому, что лежит по эту сторону Вуали, ты не станешь удерживать её и отпустишь… домой.

Нечеловеческий взгляд почти пригвоздил его к песку – тяжёлый, испытующий. Вальтен отчётливо понял вдруг,как высока была цена – многим выше, чем ему хотелось бы заплатить. Он знал, что однажды эта цена покажется ему немыслимой, невыносимой, и всё же…

– Даю слово, лорд Ши.

Рыцарь-Фэйри протянул ему руку и рывком помог подняться, а потом вскинул голову и поднял забрало, открыв лицо, на вид вполне человеческое. Его глубокий голос прокатился над ристалищем.

– Слушай меня, народ Кемрана! Твой древний закон гласит, что тот, кто потворствовал лжи, предстанет перед Самим Отцом на его высшем суде. Что ж, я исполню этот закон с радостью и заберу с собой того, кто защищал ложь истовее прочих, того, ктодействительно проиграл Священный Поединок.

Его клинок указал на Сотара.

Ристалище погрузилось в могильную тишину. Все взгляды обратились к верховному жрецу. Даже ближайшие его сторонники отшатнулись от него, словно он был отмечен проклятием.

Сотар рассмеялся.

– Глупцы! Мало вам королевы-Подменыша, так вы ещё и суд над вашим пастырем позволяете вершить Блуждающей Тени! – Указав на воина-Ши, он воскликнул: – Отцов Огонь очистит твой морок и покажет твой истинный лик!

Ослепительное пламя сорвалось с рук жреца, ударило под ноги тёмному рыцарю, и морок привычного распался, обнажая существо, рождённое от дикого волшебства. Искристая ночь, соткавшая ему доспех, клубилась вокруг него защищающим плащом, и кровь из нанесённых Вальтеном ран сочилась на песок жидкими сумерками. В его глазах был подвижный грозовой сумрак, безжалостный… и справедливый. Его черты теперь уже нельзя было спутать с людскими, но на их опасной красоте не лежала печать притягательного ужаса Двора Оживших Кошмаров. А рога, венчавшие его голову, напоминали о принадлежности к свите Охотника.

Сбросил морок и огнеокий конь. Пронзительно заржав, он распахнул свои полувидимые крылья и устремился к воину.

– Всадник, – выдохнул король, изумлённо глядя на воплощение легенды… и воплощение рассказов Рианы.

– Всадник Дикой Охоты. – Шепотки перекатывались по рядам людей шорохом прибоя.

– Пойдём со мной, Сотар, – почти мягко позвал Фэйри. – Этот виток пройден, а отжившее мы забираем с собой.

Сотар отшатнулся. Вальтен видел ужас в глазах верховного жреца – тот самый ужас перед необъяснимым, который когда-то побудил его и короля Радднира ранить сам источник кемранского волшебства. Лаэдр вышел вперёд и сказал своим старым соратникам:

– Милосердие, братья. Пытка наших ошибок завершена, и нас ждёт милосердие.

Он спустился с балкона и спокойно направился к Всаднику. Трое старших жрецов переглянулись в безмолвном понимании, потом бросили последний взгляд на Сотара и последовали за Лаэдром. Через некоторе время сам Сотар спустился за ними, но остановился он не напротив Фэйри, а напротив Вальтена.

– Людям всегда предоставляется выбор, мальчик, – проговорил верховный жрец. – Что значит твоя победа сегодня, когда каждый день людям предоставляется выбор? Возвращение волшебства не искоренит человеческий страх и невежество, Вальтен. Но даже ты, не боящийся противоречивых проявлений Мира, должен понимать, что у теней есть не только милосердная сторона. Духи будут танцевать в ветвях деревьев? Фэйри будут водить хороводы в звёздной ночи? Монстры будут рыскать по лесам, а Блуждающие Тени будут похищать детей из колыбели! Сказки станут явью? Вспомни, каких ужасов полны наши старые легенды. Кемран – не Валла, Вальтен! Никогда ею не был, никогда ею не станет. Здесь всегда было… темнее.

– Людям нужно дыхание чудес, Сотар, – тихо ответил король. – Путь нового знания, путь ядовитой стали не для нас. Это понимал мастер Гванен, это понимаю я… и это видишь ты. На том витке таятся опасности куда как более великие, чем лесные чудища, и первая из них – обращениежизни в существование. Жить страшно, опасно – бесспорно. Только полужить ещё страшнее.

Верховный жрец усмехнулся.

– Такой уверенный и более уже не одинокий в своей битве… А много ли счастья принесёт тебе королева из Ши, Вальтен?

– Даннавар Победитель был настолько же человеком, насколько и Ши.

Сотар лишь покачал головой, оставшись при своём. Он окинул печальным презрительным взглядом собравшихся на ристалище людей, а потом присоединился к четвёрке жрецов.

Всадник взлетел на спину своего коня, сотканного крылатой ночью, и чуть поклонился Вальтену. Король склонил голову в ответ. Под полными изумления взглядами толпы Фэйри поехал прочь с ристалища, и пятеро жрецов неспешно пошли за ним. А когда Всадник проезжал мимо Тилларда, он склонил голову перед менестрелем, и Вальтен понял, кому ещё был обязаннастоящей победой сегодня.

Пространство поплыло, меняясь, расслаиваясь, когда конь-Фэйри устремился вперёд могучим скачком. Но прежде чем Всадник исчез, забрав с собой и жрецов, Вальтен заметил последний взгляд, брошенный им на ристалище… на Риану.

Оживший грозовой сумрак отражал такую понятную человеческому сердцу тоску…

– Вальтен! – Королева сбежала с балкона и устремилась к нему, обняла.

Он по-прежнему почти не чувствовал боли от ран. Просто на него накатила такая усталость, словно все его силы вдруг оказались выпиты этим долгим сражением за мечту. Но даже самые волшебные долгожданные мечты, как и всё прекрасное в Мире, теряли значительную часть своего смысла, когда не с кем было разделить их.

Вальтен чуть сжал руку Рианы в своей. Ничем больше он не выдал своё сильное желание, ведь оно могло быть и не взаимным.

– Ты останешься со мной в Кемране? – сдержанно спросил он.

В простом вопросе было заключено гораздо больше, чем могли вместить в себя слова.

Ночь, плескавшаяся в её глазах, тосковала по Дорогам Ши и по ушедшему Всаднику… Но эта же ночь любила Кемран и по-своему любила его.

Сквозь шторм людских криков он слышал только журчание тёмной реки её родного голоса:

– Я останусь.

Пока тоска не станет сильнее любви к тому, что лежало по эту сторону Вуали.

Тиллард судорожно вздохнул. С уходом Всадника реальность вокруг стала восприниматься несколько ярче, хотя тело по-прежнему сковывала страшная слабость и он едва мог шевелиться. Голоса людей прокатывались вокруг него волнами, то усиливаясь, то стихая. Впереди он различил короля и королеву. Вальтена поддерживали двое его воинов, но с ристалища владыка не уходил и отмахивался от Илсы и замкового лекаря. Вместо того чтобы пойти уже на заслуженный отдых, он отдавал какие-то последние распоряжения. Народу, обрадованному счастливым завершением событий, было уже безразлично, что именно это были за распоряжения. Похоже, люди просто были рады видеть обоих своих правителей в добром – или почти добром, в случае Вальтена – здравии.

Менестрель усмехнулся и покачал головой.

– Неисправимый героизм, – пробормотал он. – Истинный особый кемранский сплав – это тот, из которого отлита воля нашего короля.

– Верно ты говоришь, менестрель, – с гордостью подтвердил стоявший рядом воин. – Наш король – легенда во плоти!

– А королева – душа Кемрана! – подхватил другой.

– Целая процессия двигается к ристалищу! – возвестил третий воин.

– Кого там ещё Тени принесли? – проворчал первый.

– Не может быть…

– Это же…

– Жрицы! Жрицы Матери!

– И друиды!

– И ведьмы!

Тиллард от изумления даже сумел подняться, правда, не без помощи ближайшего воина. Процессия несла стяги со знаком Богини, но менестрелю не требовались никакие знаки, чтобы узнать этих мужчин и женщин. Возвращение Древа Жизни минувшей ночью побудило их рискнуть своей безопасностью ради королевы. Морна и верные ей всё же прибыли, чтобы вмешаться – пусть и чуть позже, чем события разрешились поистине волшебным образом.

Менестрель недоверчиво улыбнулся, когда верховная жрица приблизилась ко входу на ристалище. Она приветливо кивнула ошеломлённым воинам, а потом тепло посмотрела на Тилларда.

– Похоже, друг, мы опоздали, – тихо заметила она и мягко рассмеялась. – Мы-то шли, готовые к бунту, а пришли, похоже, к началу народных гуляний.

– Вам будут очень, очень рады, – негромко заверил её менестрель.

Кто-то из воинов, похоже, уже донёс королю и королеве о приходе необычных гостей. Лицо Рианы озарила улыбка. Вальтен поприветствовал Морну с почтением и почти даже без удивления. Впрочем, после появления на ристалище Всадника из свиты Охотника едва ли ещё хоть что-то могло кого-нибудь здесь удивить.

– Приветствую тебя, мой король Вальтен. Приветствую, моя королева Риана. Долго о нас не слышали в Кемране. Мы вернулись, чтобы служить вам…

Менестрель счастливо вздохнул и устало привалился к стене, слушая мерный голос Морны издалека, как во сне. Но дослушать речь до конца он уже не успел. Сознание справедливо решило, что заслужило отдых, и с чувством исполненного на совесть долга померкло.

XLIX

Ласковый ветер шептал в острых стеблях осоки и серебристых ветвях ив, колыхал мягкий покров жемчужного тумана и набрасывал шаловливую рябь на тёмное зеркало лесного озера. Печаль по-прежнему жила в этом месте, но теперь это была светлая печаль. Поступь её была лёгкой, как нежное дыхание памяти и прощания, как едва уловимое ощущение присутствия души.

Никогда прежде она не видела его слёз. Природная кемранская сдержанность и выдержка воина не позволяли ему расплавить, выпустить своё старое горе, и оно лежало на его сердце тяжёлым камнем – точно таким же, как тот, что тянул ко дну Эльвейс – до самого сего дня…

Как только король оправился от ран – стараниями верховной жрицы Морны, занявшей подобающее ей место в Кемране, вместе с новым верховным жрецом Отца, – Риана исполнила своё обещание, вывела его к заросшему осокой лесному озеру. Она ждала Вальтена на берегу, когда он, не выпуская нити, нырнул в гиблый омут и поднял со дна тело Эльвейс, нетронутое тленом, застывшее во времени, как сама её душа. Потом он снял с неё цепи из звёздного железа. Вместе с Рианой они дали золотоволосой ведьме достойное погребение, и её сущность, наконец, расправила крылья и вздохнула свободно. А потом королева ушла за озеро, оставив короля наедине с его скорбью на могиле под серебристыми ивами.

Риана чуть улыбалась, прислушиваясь к призрачному шёпоту на ветру. Её печаль тоже была легкокрылой, ведь ей, Всаднице, помогающей призракам найти путь, души иногда нашёптывали свои секреты. Знал ли Вальтен, что его золотоволосая Эльвейс ждала его, только чтобы помочь ему простить себя, чтобы забрать горечь его бремени и оставить лишь волшебство памяти? Слышал ли он, как сейчас она радовалась ожившим ручейкам крови земной и как светло прощалась с ним? Да, наверное, он знал всё это, ведь его сильное человеческое сердце было способно слышать так много.

Королева подошла к самому краю воды и впервые без страха заглянула в тёмный колышущийся травами омут. Боль ушла, впиталась в мягкий сумрак. Гиблое Место снова стало Местом Силы. В жемчужном тумане, клубившемся над озером, уже можно было различить зыбкие образы сквозь истончающуюся Вуаль. А на самой кромке восприятия в тенях леса она видела родные тёмные силуэты, меняющиеся, перетекающие из формы в форму.

«Однажды мы вернёмся домой, вместе…»

На звук шагов она вздрогнула и обернулась. Вальтен тихо подошёл к ней, остановился на берегу и некоторое время смотрел в омут. А когда он коснулся руки Рианы, переплёл пальцы с её, в его взгляде было больше, чем могли воплотить слова.

Он был здесь… он был с ней…

От автора

Когда-то эта книга стала подарком для меня самой, родившись из моей любви к Викке и кельтским легендам, сказаниям о Фэйри и Дикой Охоте, и мифам о собачьих богах, проводниках душ. Здесь есть отсылки к мифам о Короле Артуре и Лоэнгрине – вы их непременно узнаете. А если вы знакомы с Виккой, то, безусловно, встретите отсылки к ритуалам Колеса Года.

И есть строки песни, положившие начало уже непосредственно истории. Концерт замечательной группы Wallace Band, их песня «Горькая Роса» на стихи Анастасии Несмеловой.

«Что же принц? Через годОн женился на принцессе».

Мне не давала покоя эта самая принцесса, на которой женился принц, прежде любивший ведьму. Так ко мне пришла Риана и рассказала свою историю, а Вальтен и Эльвейс рассказали свою. В итоге Вальтен полюбился и самой Анастасии, уже не предатель, а по-своему пострадавший в этой истории герой.

Для меня эта книга стала подарком – я писала её на волне волшебства, ловя отголоски фейских песен, иногда чарующих, иногда жутковатых. Пусть теперь она станет подарком для тебя, дорогой читатель. И куда бы тебя ни завёл твой путь – пусть в твоей жизни всегда будет место волшебству.

Благодарности

Фее Хельге – за вдохновение и волшебство иллюстраций.

Моей сестрёнке Айтии – за магию и неизменную поддержку.

Моим родителям – за неизменную поддержку.

Менестрелю Сэро, в котором есть что-то от Тилларда – за поддержку и голос этих строк.

Кире Фроловой – замечательному редактору, а вместе с ней команде ЭКСМО, без которых эта книга до вас бы не добралась.

Евгении Сафоновой и Monstrum Somnia – за поддержку и первые отзывы.

Wallace Band и Анастасии Несмеловой – за их вдохновляющее творчество.

И, конечно же, кельтам, Фэйри и Древним Богам, без которых не рождаются легенды.

Примечания

1

Ши, или Сиды, Сидхи (Aes Sidhe) – в кельтской мифологии высшие Фэйри. В кельтском фольклоре Фэйри общее название для всех сверхъестественных существ. В некоторых легендах Ши ещё считались старшей братской расой людей (примеч. автора).