скачать книгу бесплатно
– Нет, вроде бы в Покровске, – отозвалась Дементьева. – Тоня как-то обмолвилась, что папа ездил в Покровск, чтобы получить очередную порцию приятных эмоций. Ирония, конечно. Тетя Сима – его младшая сестра, после смерти родителей он ее поддерживал, а она отплатила черной неблагодарностью.
Анжелика Витальевна немного помолчала.
– Такое впечатление, что у них это семейное – растить младших сестер как собственных дочерей.
– А эта самая тетя Сима замужем? – продолжала я расспросы. – Дети у нее есть?
Но тут Анжелика Витальевна лишь беспомощно развела руками.
– Вы знаете, мне о ней почти ничего не известно. Тонечка об этом не распространялась, а я и не спрашивала, хватало других тем для разговоров. На похороны Сергея Вениаминовича она не приезжала, на Викины тоже. Так что я эту тетушку в глаза не видела.
Кстати, о Вике. Путем несложных вычислений я установила, что на момент смерти Виктории было тридцать пять лет. Вполне взрослая женщина, у нее могли остаться дети, муж.
– А родственники Вики? – уточнила я. – У нее были дети?
Едва я это произнесла, Дементьева нахмурилась и тяжело вздохнула.
– Нет, Вика никогда не была замужем. Она была одинока, как и Тонечка, – негромко проговорила Анжелика Витальевна, опустив глаза. – И ребенка она так и не родила.
– А собиралась? – насторожилась я.
Анжелика Витальевна замялась. Женщине явно было нелегко обсуждать эту тему.
– Видите ли, – произнесла она наконец, – смерть Вики была очень тяжелой, мучительной. Это было так страшно!
– Что же случилось? – Я сочувственно посмотрела на свою собеседницу. Меньше всего мне хотелось бередить ее раны, но если эти подробности имеют хоть какое-то отношение к расследованию, я должна это знать.
– Тонечка и Вика продолжали жить вместе, в одной квартире. Они так там и жили после смерти Сергея Вениаминовича. Ни разу даже не заговорили о разъезде, ведь они были так дружны. Тонечка всегда была сильной, волевой, опекала Вику, даже когда та стала взрослой женщиной. Ну а Вика всегда была немного инфантильной и против этой заботы ничуть не возражала. – Анжелика Витальевна слегка прикусила губу и покачала головой.
– И что же случилось? – осторожно поинтересовалась я.
– Случилась любовь, – со вздохом отозвалась Анжелика Витальевна. – Вика начала встречаться с мужчиной, своим ровесником. Уж не знаю, где они познакомились. Я, кстати, даже никогда его не видела, могу рассказать только со слов Тонечки. А та его сразу невзлюбила, просто возненавидела. Мол, и безработный он, и такой-сякой. Соблазнил Вику и морочит ей голову. Называла его прохиндеем, и никак иначе. Я хотела было ей сказать, что они с Викой взрослые люди, сами разберутся. Но тут Тонечка начала на меня кричать, мы в тот раз едва с ней не поссорились. Впервые в жизни. Я поняла, что уговоры тут не помогут, и решила эту тему не затрагивать.
– А что же Вика?
– Хуже всего было то, что Вика забеременела. – Анжелика Витальевна грустно посмотрела на меня. – Когда Тонечка об этом узнала, она буквально волосы на себе рвала. Убеждала Вику сделать аборт пока не поздно, кричала, что втроем с ребенком они в их квартире не поместятся. Что Вике не на что будет его растить, она ведь толком нигде не работает. Да и возраст у нее уже не юный, куда ей рожать?
Я скептически покачала головой. Уж в наше-то время женщины рожают первенца и куда позже, и никто не ставит им этого в упрек. Анжелика Витальевна, видимо, поняла, о чем я думаю, поскольку пояснила:
– Тонечка была человеком, что называется, старой закалки, разубедить ее было невозможно. Но куда больше ее возмущало то, что Вика собирается рожать вне брака. Для Тонечки это был нонсенс, и это еще мягко сказано. Она даже сказала, что воспитывает молодежь, а свою сестру недоглядела.
– Значит, Вика не собиралась замуж за своего поклонника? – спросила я.
Дементьева пожала плечами.
– Тонечка уверяла, что он удрал, как только узнал, что Вика беременна. Вот только Вика не выглядела несчастной. Она готовилась стать матерью, ходила на обследования, читала книги о том, как растить ребенка…
– То есть она не собиралась последовать совету сестры и сделать аборт?
– Не собиралась, – проговорила Анжелика Витальевна. – Но лучше бы она это сделала.
– Почему? – удивилась я.
– Смерть Вики… – начала было Дементьева и тут же приложила ладони к глазам. – Нет, это было ужасно. У Вики начался самопроизвольный выкидыш. Тонечка мне рассказала, что пришла домой после уроков и застала сестру, лежащей на полу в луже крови. Вика была без сознания, и Тонечка сразу же вызвала «Скорую». Телефон Вики валялся поблизости. Оказалось, «Скорая» уже приезжала на вызов, но Вика не смогла открыть дверь. Может, тогда ее еще можно было спасти. Хотя что теперь об этом говорить… Вику увезли в реанимацию, Тонечка поехала вместе с ней. Позвонила мне, я тут же примчалась в больницу. Это была ужасная ночь. Я сразу спросила, что нужно из лекарств, может, медоборудование. Все куплю, сколько бы это ни стоило, надо будет, из-под земли достану. Но оказалось, что ничего не нужно, все есть в больнице. Мы с Тонечкой всю ночь просидели, обнявшись, под дверью реанимации. Никто нас не прогонял. Тонечка все повторяла: «Что же теперь будет, что теперь будет!» А к утру Вики не стало.
Анжелика Витальевна глубоко вздохнула, сцепив перед собой руки.
– Потом были похороны, – продолжала она бесцветным голосом. – И вот тут произошла довольно мерзкая сцена, на мой взгляд, хотя кроме нас с Тонечкой этого вроде бы никто не заметил. Да еще той самой особы.
– Какой особы? – Я внимательно посмотрела на свою собеседницу.
– К Тонечке подскочила одна из подруг Вики и заявила, что Тоня чудовище и именно она вогнала Вику в гроб. Должно быть, Вика рассказывала подругам, что Тонечка была недовольна из-за ее беременности, – предположила Анжелика Витальевна.
Наверняка именно так и было. Но обвинять и без того убитого горем человека, да еще на похоронах – это уже чересчур.
– И вышел скандал? – спросила я.
– Нет, – покачала головой Дементьева, – никакого скандала не было. Тонечка никак не отреагировала на слова этой девицы. Она вообще на похоронах ни слова не сказала, была как каменная, смотрела прямо перед собой сухими глазами…
Я на всякий случай сделала пометку в блокноте, чтобы переговорить с той самой особой, как выразилась Анжелика Витальевна.
– Скажите, а у Антонины Сергеевны были враги? – спросила я. – Кто-нибудь мог настолько ее невзлюбить, чтобы желать ее смерти?
– Ну… – Дементьева подняла брови. – Тонечка была непростым человеком. В общении, я имею в виду. Особенно с теми, кто ей не нравился. Но у нее и должность такая. Она ведь не просто учитель, а завуч в гимназии уже более десяти лет. Правая рука директора, фактически первый заместитель. Руководство ее очень ценило, и Тонечка этим гордилась. Ее даже рассматривали на кандидатуру директора в перспективе. Ну а с нерадивыми подчиненными она не церемонилась, рассказывала, что некоторые педагоги из-за нее даже увольнялись. Она ведь была человеком жестким, решительным, в чем-то даже безжалостным. Но только в интересах школы. Она очень любила школу, только ею и жила весь последний год. Раньше была еще Вика…
Анжелика Витальевна умолкла и отпила еще один глоток давно остывшего кофе.
– Это был ужасный несчастный случай, просто чудовищный. Я понимала, что Тоня винит себя в смерти сестры. Она ведь как-то сказала, мол, приди она пораньше, и все бы обошлось. Бывают такие роковые совпадения… А Вике действительно не следовало пытаться выносить беременность, надо было послушать старшую сестру.
Я с удивлением воззрилась на свою собеседницу. Анжелика Витальевна не производила впечатления черствой, бездушной женщины, и вдруг такая бескомпромиссность.
– Я понимаю, о чем вы думаете, – заявила Дементьева, взглянув на меня. – Но вы не знали Вику. Она ведь в свои тридцать пять выглядела не как взрослая женщина, а как подросток. Только очень добрый, милый подросток, если такие бывают. Она была невысокой, худенькой, даже хрупкой. Возможно, беременность стала непосильным испытанием для ее организма, вот и случилось то, что случилось.
Я довольно скептически отнеслась к этому выводу. Ведь миллионы невысоких худеньких женщин благополучно становятся матерями. И потом, если бы у Виктории были проблемы медицинского характера, то уж наверняка бы ее предупредили врачи. Дементьева ведь сама же упомянула, что Вика проходила обследования.
– Да что об этом говорить, – повторила Анжелика Витальевна ранее высказанную мысль. – Вику уже не вернуть и Тонечку тоже.
Я решила вернуть нашу беседу к тому моменту, когда Дементьева начала рассказ о школьных проблемах своей подруги. Точнее, о конфликтах Антонины Колоярцевой с коллегами.
– Так вы говорите, что отношения Антонины Сергеевны с подчиненными складывались непросто. А есть какие-то конкретные факты, например угрозы?
– Нет, Тонечка никогда не жаловалась, что ей кто-то угрожал. – Дементьева покачала головой. – Но обстановка в гимназии была напряженной, если судить по ее рассказам. Постоянно какие-то интриги, сплетни. Особенно недолюбливали Тонечку молодые учителя. Случалось, ставили ультиматумы.
– Какие ультиматумы? – заинтересовалась я.
– Ну… – Анжелика Витальевна задумалась, припоминая. – По-моему, с молодой учительницей истории у нее был затяжной конфликт. Тонечка называла ее «Эта молодая вертихвостка». Так вот эта историчка заявила Тоне при всех, что она унижает учеников, особенно старшеклассников. А молодых педагогов вообще за людей не считает, представляете?!
– А Антонина Сергеевна действительно их унижала?
Дементьева решительно покачала головой.
– Нет, о чем вы говорите?! Я несколько раз заходила в гимназию, когда мы договаривались с Тонечкой съездить куда-нибудь по делам. Я ведь на машине. Так вот, пока мы вместе шли по школьным коридорам, дети просто гурьбой бежали к ней: «Здравствуйте, Антонина Сергеевна!» И в кабинет к ней то и дело заглядывали: «Антонина Сергеевна, можно к вам?» И Тонечка всегда доброжелательно, с улыбкой им отвечала. Вот похоже это на унижения? Станут дети бежать к педагогу, который их унижает и запугивает? А родители учеников вообще на Тонечку нарадоваться не могли, а это говорит о многом. Вы ведь знаете, какие сейчас родители.
Какие сейчас родители, я понятия не имела, поскольку была крайне далека от родительских проблем вообще и от связанных со школой в частности. Так что мне оставалось лишь принять на веру доводы Анжелики Витальевны.
– Значит, проблемы были связаны непосредственно с коллективом, – подвела я своеобразный итог.
Дементьева кивнула.
– Именно с коллективом, – подчеркнула она. – С директором никаких конфликтов не было. Я ведь уже говорила, руководство очень ценило Тонечку.
Я вновь сделала пометку в блокноте о необходимости наведаться в гимназию, где работала Антонина Сергеевна. В скобках уточнила – «историчка».
– А соседи Антонины Сергеевны? Как они к ней относились? – решила я выяснить на всякий случай. – Может, у них случались конфликты, вы ведь сказали, что ваша подруга была сложным человеком?
– Что вы! – Анжелика Витальевна замахала на меня руками. – Да соседи на них с Викой нарадоваться не могли! Сами посудите – не дебоширы, не алкаши какие-нибудь, от которых всему дому житья нет. Интеллигентные, спокойные женщины, всегда здоровались, улыбались. Никаких пьянок-гулянок и прочих прелестей. Чего же соседям еще надо?
Тоже верно.
– Кстати, Анжелика Витальевна, – мне внезапно пришло в голову выяснить еще одну подробность, – вы сказали, что у Вики не было постоянной работы. Но ведь где-то она работала? Не сидела же она на шее у старшей сестры?
Дементьева вздохнула.
– Ну, это я с Тонечкиных слов сказала, что Вика толком не работала. Конечно, работа у Вики была, она числилась в художественно-дизайнерской студии.
– Вика была дизайнером? – уточнила я.
– Да, – кивнула Анжелика Витальевна. – И, по-моему, она неплохо зарабатывала. Ездила отдыхать, покупала неплохие вещи. Конечно, Тонечка не могла бы ей этого обеспечить, даже если бы захотела. Просто Вика часто работала дома, сидя за компьютером, ну а Тоне этого было не понять. Она-то сутками готова была пропадать на работе.
– А как называется эта студия?
Дементьева принялась рыться в сумочке.
– Вот, – протянула она мне глянцевый прямоугольник. – Студия «Экспрешен-дизайн». Вика в свое время показывала мне буклеты этой студии, мне уже тогда кое-что из предложений показалось интересным. Мы заказывали у них оформление витрины. Расценки у них немаленькие, но результат того стоит. Правда, это было уже после смерти Вики, бедняжки… Ну и визитками они меня снабдили, я на всякий случай себе парочку оставила.
Я взяла у Дементьевой визитку и сунула в ящик стола. Мне бы и самой не помешало воспользоваться услугами первоклассных дизайнеров, чтобы придать офису чуточку респектабельности. Теперь предстояло обсудить довольно щекотливый момент, я ведь все еще не пришла к однозначному выводу, что Колоярцева действительно была убита. Некоторые моменты слегка настораживали, но и только.
– Анжелика Витальевна, – начала я, глядя прямо в глаза своей собеседнице, – прежде чем мы с вами заключим договор, я обязана вас предупредить.
– О чем? – спросила Дементьева, поскольку я сделала небольшую паузу.
– Я все еще не до конца уверена, что вашу подругу убили. Точнее даже будет сказать, что я допускаю такую вероятность процентов на двадцать, не больше. Поэтому может оказаться, что вы напрасно понесете расходы, а мои расценки таковы, что…
– Я вас поняла. – Анжелика Витальевна спокойно смотрела на меня. – Я хочу, чтобы выяснили обстоятельства смерти Тони. Ваши расходы я оплачу в любом случае, даже если окажется, что Тонечка умерла от последствий заболевания. Тогда я буду знать это наверняка, а это уже немало, поверьте. Ну а если это не так… Убийца ответит за ее смерть. Так что давайте подпишем договор.
Здесь возразить было нечего, и я без лишних слов положила перед Дементьевой бланк договора и озвучила сумму задатка.
Анжелика Витальевна тотчас выложила требуемую сумму наличными. Не оставляло сомнений, что она собрала необходимую информацию, прежде чем обратиться ко мне. Впрочем, удивляться не приходилось. Как-никак передо мной сидела владелица успешного бизнеса, и своим успехом она была обязана только себе.
Завершив все формальности, мы благожелательно попрощались.
– Звоните мне в любое время, – попросила Анжелика Витальевна, уже выходя. – Я буду признательна за любую информацию.
Я пообещала, и дверь за моей клиенткой закрылась.
Глава 2
Вернувшись в свою квартиру, я некоторое время раздумывала, что именно следует предпринять в первую очередь. Дома мне всегда думалось лучше. К тому же именно у себя в квартире, а не в офисе я хранила необходимые штучки для ведения расследования. Включая, например, «жучки», а заодно и свою бесценную коллекцию универсальных отмычек.
Вспомнив об отмычках, я решила начать с посещения квартиры Колоярцевых. Я поскорее уложила в свой рабочий рюкзачок упомянутую связку и вернулась к машине. Мой путь лежал в Солнечный район, где в одной из квартир типовой многоэтажки совсем недавно жили сестры Колоярцевы. А теперь не жил никто.
Дементьева оказалась права в нашей давешней беседе – стоит только попасть в пробку на любой из оживленных магистралей Тарасова, и перспектива провести в ней несколько приятных часов обеспечена. Как ни странно, я не отношусь к поклонницам подобного времяпрепровождения, поэтому вовсю искала обходные пути, избегая перегруженных трасс и буквально нарезая круги по узким односторонним улочкам. Несколько раз помянув всевозможными добрыми словами тех, кто спланировал уличное движение в Тарасове столь нестандартным способом, я наконец добралась до спального микрорайона, который и был пунктом моего назначения. Определившись с парковкой, я отыскала нужный подъезд и пешком взобралась на восьмой этаж. Мне все же предстояло совершить незаконное проникновение в жилище, и я рассудила, что ни к чему производить лишний шум. Например, тот, что создает дверь открывающегося лифта.
Дверь квартиры Колоярцевых располагалась прямо по центру в общем коридоре. Долго гадать мне не пришлось – дверь, разумеется, оказалась опечатанной. Подойдя вплотную к двери, я обнаружила, что массивная металлическая дверь была снабжена аж тремя замками, на мой взгляд, весьма надежными. Стараясь действовать как можно тише, я извлекла отмычки и принялась подбирать нужную. К моему неописуемому облегчению, дверь оказалась закрыта лишь на один, самый незамысловатый из трех замок. Вероятно, сотрудники полиции, уходя, попросту захлопнули дверь. Да ведь квартира опечатана, кому придет в голову туда соваться? Но вот ведь нашлась одна такая. Ни в чем нельзя быть уверенным в наше-то время.
Оказавшись в квартире, я первые несколько секунд осматривалась, пытаясь сориентироваться. Квартира оказалась типовой трешкой. Пройдя через небольшую темную прихожую, я оказалась в гостиной. Это была самая большая комната в квартире, обставленная, по моим меркам, довольно старомодно. Вдоль стены располагалась мебельная стенка, лет сорок назад служившая предметом гордости владельца. Теперь же этот набор шкафов различного назначения воспринимался как нечто архаичное. Видимо, сестер Колоярцевых меньше всего занимал вопрос, как именно кто-то воспринимает обстановку в их личном пространстве. Они жили, как им удобно, и, на мой взгляд, правильно делали.
Несколько отсеков стенки было отведено под книжные шкафы. Мельком взглянув на ряды книг, я заметила, что часть из них недавно вынимали, а после кое-как, видимо, впопыхах, втиснули на место. Почему-то меня это насторожило, но я решила отложить анализ своих ощущений на потом.
Выйдя из гостиной, я открыла другую дверь и оказалась в комнате поменьше с наполовину задернутыми шторами. Первой привлекла к себе внимание кровать у стены с незаправленной постелью и отброшенным одеялом. У изголовья кровати примостилась тумбочка с настольной лампой, возле которой я заметила два небольших флакона с лекарствами. Вне всяких сомнений, это и есть спальня покойной Колоярцевой. Я приблизилась к изголовью кровати и, достав из рюкзачка небольшой пакетик, осторожно поместила в него оба пузырька. Внимательно осмотрев спальню, я не обнаружила ничего примечательного. У окна стоял массивный письменный стол, с виду довольно старый. Видимо, когда-то за ним работал еще отец Колоярцевых. На столе аккуратной стопкой лежали учебные пособия и методички. Выдвинув один из ящиков, я заметила несколько рецептурных бланков и листков со штампом поликлиники. На всякий случай я и их отправила в рюкзачок вслед за лекарствами.
После осмотра спальни Антонины Сергеевны я переместилась в следующую комнату, оказавшуюся самой маленькой. И она же была самой светлой и уютной. Над небольшим диваном у стены – портрет девушки с траурной ленточкой в нижнем углу. Я подошла ближе и вгляделась в фотографию. Анжелика Витальевна оказалась права: Виктория Колоярцева действительно выглядела хрупкой и очень юной. Правда, смотревшей на меня с портрета девушке можно была дать года двадцать три, это уже далеко не подросток. Но все же, не знай я настоящего возраста Вики, мне бы и в голову не пришло, что передо мной фотография тридцатипятилетней женщины. Широко распахнутые мечтательные светлые глаза на худеньком личике, едва заметная легкая улыбка.
Комната Вики Колоярцевой разительно отличалась от спальни ее старшей сестры. Оформленная в переходных светло-терракотовых тонах, спальня Вики вовсе не выглядела шаблонно-скучной, словно сошедшей со страниц многочисленных журналов по дизайну интерьеров. Вике удалось привнести в окружающее ее пространство некую изюминку, индивидуальность.
Я невольно поймала себя на мысли, что мне приятно находиться в этой комнате, и это несмотря на то, что мне было хорошо известно о трагических событиях, произошедших в этой квартире с разницей примерно в год. В комнате Вики также был стол, но не такой массивный, как в спальне ее сестры, а легкий, современный, явно сделанный на заказ. При жизни девушки на нем наверняка находился ноутбук, за которым вдохновенно работала Вика. Я ничего не смыслю в дизайнерском искусстве, но возможно, оно в чем-то сродни поэзии или живописи. Сейчас на столе никакого ноутбука не было. Должно быть, Колоярцева-старшая от него избавилась.
Я подошла к столу и выдвинула один из ящиков с изящной светло-бронзовой ручкой. Здесь аккуратной стопочкой были сложены рекламные проспекты и каталоги с логотипом «Экспрешен-дизайн». На самом верху оказался сложенный вдвое лист формата А4, исписанный карандашными пометками, вроде «стулья», «бирюзов., желтый», «столовая группа» и прочее в том же духе. Возле некоторых пометок значились названия фирм, некоторые из них были мне знакомы. Видимо, Виктория выполняла дизайнерские заказы, записывая для себя наиболее значимые пожелания клиентов. Особой ценности эта информация для меня не представляла, но на всякий случай я сунула лист в рюкзачок.
В следующем ящике я обнаружила две прозрачные пластиковые папки с аккуратно сложенными в них врачебными бланками из женской консультации, что явствовало из печатей, которыми был снабжен каждый листок. Виктория готовилась к рождению ребенка и тщательно выполняла назначения врача, а также результаты обследований. Видимо, девушка отличалась природной аккуратностью, поскольку в одной папке в строго хронологическом порядке лежали выписки с рекомендациями из женской консультации, а в другой – результаты анализов и ультразвуковых исследований. Видимо, Антонина Сергеевна решила сохранить комнату умершей сестры в том же самом виде, какой она была при жизни Вики. Вполне понятное чувство. Хотя, может, у занятой учительницы попросту руки не доходили, чтобы избавиться от бумаг в столе младшей сестры. Как бы там ни было, я приобщила обе папки к своим трофеям в рюкзачке.
Закончив осмотр жилых комнат, я на всякий случай заглянула в ванную. Там царил идеальный порядок, витал едва уловимый запах моющего средства. За дверцей зеркального подвесного шкафчика, среди ряда флаконов с шампунем и лосьонами я обнаружила домашнюю аптечку. Среди жаропонижающих средств и пузырьков с дезинфицирующими средствами я заметила те же самые флаконы, которые изъяла из спальни Антонины Сергеевны. Видимо, Антонина Сергеевна предпочитала запасаться необходимыми лекарствами впрок. Однако мое внимание привлекла одна, на первый взгляд, незначительная деталь. Два флакона с лекарством в аптечке оказались вскрытыми. Я осторожно взяла один из открытых пузырьков и заглянула внутрь. Странно, часть капсул была уже израсходована, чуть меньше половины. Так же обстояло дело и со вторым флаконом. Зачем Колоярцевой понадобилось брать лекарство из аптечки, если точно такие же два пузырька находились на тумбочке рядом с ее кроватью? Может, какая-то хитрая схема для разделения утреннего и вечернего приема? Я положила оба вскрытых пузырька в пакетик и отправила в рюкзак.
Вновь вернувшись в гостиную, я подошла к книжному шкафу, где беспорядок на одной из полок привлек давеча мое внимание. Если верить Анжелике Витальевне, именно здесь было найдено тело Колоярцевой. Возможно, непосредственно перед смертью Антонина Сергеевна пыталась что-то найти на книжной полке. Но что именно? Может, медицинский справочник или подобную литературу, чтобы найти в ней информацию о появившихся необычных симптомах, а также то, как именно следует поступать в таких случаях? Но почему, почувствовав себя настолько плохо, женщина, вместо того чтобы вызвать «Скорую помощь», принялась рыться в книгах?
Я принялась одну за другой вынимать книги с той самой полки. Часть полки занимали пособия для педагогов и преподавателей точных дисциплин в средних учебных заведениях. Странно, неужели Колоярцева решила перед смертью освежить в памяти методику решения квадратных уравнений? Хотя как знать, в каком психологическом состоянии находилась несчастная женщина. Я с некоторым усилием вынула очередной увесистый справочник, габариты которого были явно велики для неширокой стандартной полки. Такое впечатление, что его втиснули сюда впопыхах по ошибке. Едва я извлекла справочник, как на полку шлепнулся узкий плоский предмет, до сих пор скрытый увесистым томом. У меня в руках оказался телефон. Это был смартфон не самой новой модели средней ценовой категории. Я некоторое время с удивлением смотрела на гаджет с безнадежно разряженной батареей.
И тут внезапно все встало на свои места. Антонина Сергеевна перед смертью пыталась найти вовсе не медицинский справочник и не учебник по алгебре, а свой телефон. И именно для того, чтобы успеть вызвать «Скорую помощь». Но зачем женщине понадобилось хранить его в столь малоподходящем для этой цели месте, вместо того чтобы держать его подле себя, например на тумбочке возле своей кровати?
Ответ на этот вопрос тут же возник в моей голове сам собой. Антонина Сергеевна вовсе не прятала свой телефон в книжный шкаф. Это сделал убийца. Тот самый, который по неведомой мне причине люто ненавидел Колоярцеву и заранее позаботился о том, чтобы женщина не смогла вовремя вызвать «Скорую помощь». Антонина Сергеевна понятия не имела, что ее телефон лежит на полке книжного шкафа, она просто попыталась найти его в гостиной. Беспорядок на книжной полке устроил сам гипотетический убийца, впопыхах пытаясь спрятать телефон.
Или, может, Колоярцева хотела вызвать полицию? Видела она своего убийцу или до последней секунды не подозревала, что ее гибель – чей-то злой умысел, решив, что резкое ухудшение состояния вызвано длительной болезнью? Ответа на эти вопросы у меня пока не было. Но одно я теперь знала наверняка: интуиция не подвела Анжелику Витальевну, и ее подругу действительно убили. Причем убийство было спланировано заранее, а сам убийца действовал хладнокровно и обдуманно.
Положив в рюкзак телефон, последний трофей из квартиры покойных сестер, я направилась к входной двери. Посмотрев в глазок и прислушавшись, я убедилась, что общий коридор за дверью пуст, и осторожно выскользнула из квартиры. Мне удалось почти бесшумно закрыть дверь, после чего я восстановила первоначальное положение бумажной ленты, призванной предотвратить незаконное проникновение в квартиру Колоярцевых.
Я стремительно спустилась вниз по лестнице и уже через минуту оказалась за рулем своего авто. Положив рюкзак на соседнее сиденье, я некоторое время раздумывала, куда мне следует отправиться в первую очередь.
Мне не давала покоя мысль о том, что две далеко не старые женщины, сестры умерли одна за другой с разницей всего лишь в год. Да, обе скончались по естественным причинам. Подозрительно естественным, на мой взгляд. Я практически уверилась, что Антонина Колоярцева стала жертвой убийства, хитроумно обставленного. Что, если со смертью ее младшей сестры, Виктории, тоже далеко не все так однозначно? Может, Виктория стала первой жертвой хладнокровного убийцы, после чего он на всякий случай выждал около года и расправился с Антониной Сергеевной? И в итоге – освободившаяся трехкомнатная квартира в спальном районе. Вопрос – кому она достанется. Правильно, наследнику первой очереди. Ни мужей, ни детей у дам не было, но есть некая тетушка, родная сестра их отца. Могла ли немолодая женщина в одиночку провернуть такое дело, как двойное убийство? Да еще так хитроумно, что ее не только никто не заподозрил, о ней даже не вспомнили. А что я, собственно, знаю об этой женщине? Кажется, Анжелика Витальевна упоминала, что она была в ссоре со своим братом, отцом сестер Колоярцевых. Проживает в Покровске, а добраться из Покровска в Тарасов можно на обычном городском транспорте, ведь эти города разделяет лишь мост через Волгу. Многие покровчане ежедневно ездят в Тарасов на работу и обратно. Но вот где именно в Покровске проживает Серафима Колоярцева?
