Черный автомобиль и банда экспроприаторов

скачать книгу бесплатно


Вошла Глафира Андреевна, из кухарка, с явным неодобрением посмотрев на экзерсисы Анны Аркадьевны. Но промолчала, не желая слушать гневную отповедь хозяйки. Характер Юйлань стал сейчас слегка более эмоциональным, чем обычно.

Но вот, время физической культуры закончилось, и после водных процедур настало время культуры гастрономической. Помимо обычных каши и сырников, супругов ожидали и пара бутербродов с красной икрой.

– А чего это? – пробурчал Стабров, – ну, хорошо, что хотя бы не чёрная… Я и её запах ненавижу…

– Для здоровья полезно, – ласково улыбнулась, словно неразумному дитяти Глафира Андреевна, – а уж Аннушке-то и подавно…

– Точно. Ешь Сергей, нечего капризничать, – изложено женой всё было вполне строго , – спасибо, Глафира ! – и Юйлань выдала одну из своих милейших улыбок.

Сергей Петрович вкушал блюда трапезы степенно, как подобало теперь отцу семейства. Правда, подумал, то надо будет зайти на почту и отправить телеграмму матушке и батюшке, Петру Андреевичу да Лукерье Степановне, в деревню Стабровка, Орловской губернии.

Стабров откусил часть бутерброда с икрой, прожевал почти мезанически, не слишком чувствуя вкус.

– Чудесные сырники вышли! – всё возжигала фимиам Глафире Аннушка, – и мука какая… Сеяная, прямо на диво!

– Наверняка родители к нам на Рождество приедут, – заметил чуть не в попад супруг.

– Да и отлично, две свободные комнаты в квартире имеются, – не сликом озаботилась этим Юйлань, – встретим Рождество и Новый год совсем по- семейному!

Сергей Петрович заметил, что его жена полна энтузиазма, отпил чаю из чашки, и решил сменить направление атаки. Всё как в «Боевом Морском Уставе» : «Если сопротивление нарастает, и продвижение во время сражения становится сложным, следует изменить направление главного удара» .

– Да, Глафира Андреевна, сегодня сырники необыкновенно хороши, – добавил Стабров, – и такой прекрасный вкус!

Кухарка , кажется, казалась совершенно счастливой. Она оглаживала несуществующие складки на белейшем фартуке.

– И икра свежайшая, я договорилась, что буду покупать по осьмушке каждый день. Как раз вам, для здоровья…

***

Сергей Петрович мужественно держался. Ну, в конце концов, Юйлань стоически переносила и его недостатки. Одним из них была непонятная и противоестественная всёпоглощающая любовь, скорее даже страсть… И к чему же? К простой, даже ординарной вобле… Раз в неделю Сергей Петрович на кухне чистил собственными руками рыбёшек, больше напоминающих по консистенции деревянные дощечки. Сам порядок радовал морского офицера. Сначала- отламывал голову рыбёшке, затем лущил чешую. Ну и вскоре в его руках оказывалась янтарного цвета рыбка, которую тут же съедал.

Кухарка же предоставляла ведро для чешуи, и кусок мыла, что бы отмыть руки от невероятного запаха.

Но вкус и запах этой простецкой пищи Стаброва радовал необыкновенно. Казалось бы, самая дешёвая еда по всей Российской империи, на Волге ей и дома топили. Ну, а вот, Сергей Петрович приохотился к вобле , пока состоял в гардемаринах, в Санкт- Петербурге. Поэтому если хотели икры- так разве кто против? На здоровье! Если хотят и его кормить- может он и пострадать ради общего счастья!

***

Кстати говоря, супруга барона Пфальца, Ксения Михайловна, была весьма расположена к Анне Аркадьевне, и пеняла пару раз, что Стабровы давно не были в гостях у них, на Остоженке.

Иван Иванович же часто теперь общался с самим графом Кавским, председателем Московского автомобилного клуба.

Ну, а Сергей Петрович хотел бы поговорить с владельцами Renault AG1 , состоящими в клубе. Но так, что бы не напугать раньше времени возможного преступника.

Полицейский чиновник примерно обрисовал вероятную личность преступника – дерзкий и авантюрный, желающий пощекотать себе нервы, но, при этом чётко рассчитывающий цели деяния, и пути ухода. Кроме того, эти неивестные избегали, по крайней мере пока, гибели людей при налётах. Но, были готовы применить и силу, что проявилось в случае с городовым Гурниным.

Итак, Сергею Петровичу самому надо было посетить квартиру барона, и желательно олновременно с визитацией графа Кавского.

Юйлань же зажигала ароматические палочки у бронзовых статуэток Си Ван Му и Гун-Гуна. Си Ван Му- она же владычица Запада, Повелительница Страны Мёртвых, была помошницей женщин при родах, дарила радость, здоровье и благоденствие. Гун- Гун, как властелин воздуха, способствовал удаче и всяким начинаниям.

Отрывать от важного дела ейчас её не стоило, и Стабров подождал, пока не закончится важное действо.

– Анна, завтра день субботний. Тебе не телефонировала Ксения Михайловна фон Пфальц? – спросил он, стараясь придать голосу некую отстраненность.

– Да, вчера только. Спрашивала, не желаем ли мы посетить их каартиру. Ну, я обещать не могла, вдруг у тебя служебные дела?

– Так всё равно, надо вырваться. Не след забывать таких важных знакомых!

– Отлично! – оживилась его жена, – я телефонирую в кондитерскую, закажу торт, и захватим бутылку вина. Но, я надеюсь, ты будешь не занят?

– Без сомнения, – проговорил Стабров, поправляя галстук.

Супруги готовились покинуть свою квартиру на Большом Каретном, Сергей Петрович посмотрел в окно, и во дворе уже стоял автомобиль Еремея Тулупова, Вenz type T45 непременного чёрного цвета.

– Аннушка, нам пора, – напомнил он своей супруге.

Женщина кивнула, ещё раз посмотрелась в зеркало, поправила шляпку. В прихожей Стабров подал жене пальто, поправил рукава, а затем и сам одел свою кожаную куртку и кепи. Кажется, оба ыли готовы. Ввиду того, что в приметы Стабровы верили свято, присели на минутку, поспешно поднялись, и Сергей Петрович произнёс обычные слова :

– Глафира Андреевна, мы ушли!

И , конечно же, услышали в ответ так ожидаемое от своей кухарки:

– Счастливого пути!

Новое происшествие

Анна Аркадьевна покинула салон автомобия на Мясницкой, направившись в свой чайный магазин «Зелёная черепаха», Обыватели уже вовсю сновали в этом людном месте Москвы, не смотря на ещё раннее аремя. . У конторы «Московского купеческого банка» собралась толпа, словно что-то произошло. Еремей готовился тронуться с места, но Стабров тронул водителя за плечо.

– Обожди пока…

И тут заметил городового, спешащего к дверям. Полицейский вдруг поднял дудку, и пронзительно засвистел в неё, вызывая подмогу. Стабров, не сомневаясь больше, выскочил из авто и побежал к городовому.

Он повернул перед кучкой студентов, постарался не задеть трюх барышень на тротуаре, и успел заметить разносчика мороженого с тележкой. И, сказать честно, немало удивился, уже холодно, а тут торговец таким товаром. Но тележка на мягком ходу проследовала дальше, в сторону Рождественки. Ну а Стабров подошёл к городовому, на ходу предъявляя свой жетон.

– Сергей Петрович Стабров, полицейский чиновник сыскной полиции Москвы!

– Городовой Степанов, Иван Ильич! Дворник засвистел, я и бегом сюда! А злесь вот, – и он кивнул на толпу обывателей, – стоят. Крик такой , что банк ограбили…

– Ладно, Степанов, револьвер наготове держите, заходим в контору…

– Расступись, расступись! – закричал служитель закона, – Полиция, господа! – призывал обывателей к порядку Степанов.

Наконец, оказались у дубовой двери. Стабров левой рукой приоткрыл дверь, придерживая дверное полотнище ногой. Пистолет был в правой руке, наготове… Ногой резко открыл дверь и нырнул в проём, сразу приготовился стрелять, прижавшись к стене…

– А вы кто? – услышал он не вполне понятный вопрос.

Впрочем заданный молодым мужчиной в строгом костюме с нарукавниками. Незнакомец перевязывал голову швейцару, сидевшему с разбитой головой прямо на кафеде пола. Полицейский чиновник поспешно спрятал пистолет, и вытащил номерной жетон из кармана.

– Сыскная полиция, Стабров Сергей Петрович. Телефонируйте на Петровку о происшествии.

– Кассир Цыбулин, к вашим услугам. И вот, Бориса Петровича в больницу надо.

– Вы телефонируйте, я пока с швейцаром переговорю,– нашёлся полицейский чиновник, – потом и с вами.

Служащий же банка быстрыми шагами подошёл к столику, где стоял телефонный аппарат «Эриксон».

– Борис Петрович, я из сыскной полиции. Просто это очень важно, что вы мне расскажете.

– И не скажешь, по вам, ваше благородие, что из полиции, – но увидел жетон и быстро заговорил, – да что там? Трое молодцов, бородатые, в шароварах да поддевкпх, быстро зашли. Один хвать меня по голове, я и упал. Дубинка такая, хорошо, не железная…Остального и не видел. Очнулся, меня Цыбулин Василий перевязывает.

– Пешком пришли?

– Да, на своих двоих, будь они неладны. Со стороны Рождественки пришли.

– Оружия при них не было?

– Да не приметил я … И рядом с дверью всё мороженщик крутился, туда – сюда свою тележку по Мясницкой катал.

Стабров стоя перед бюро быстро заполнил лист бумаги, и попросил швейцара подписать. Тут пришли два санитара, вывели Бориса Петровича, а городовой Степанов их проводил.

Кассиры всё смотрели на полицейского чиновника, словно на некое чудо, будто упавшее на них с неба. Наконец, открылась железная дверь, и в зал вышел важный господин, с лихо закрученными усами. Выглядел авторитетно до неправдоподобия, и блеска его облику добавлял золотой монокль, в правом глазу субъекта. Прекрасный габардиновый костюм- тройка лишь оттенял его важный вид, а блеску лаковых ботинок позавидовал бы и франтоватый Франц Янович Шульц, фотограф сыскной полиции.

– Сергей Петрович Стабров, полицейский чиновник сыскной полиции. Буду расследовать это дело.

–Иоахим Леопольдович Брюкнер, управляющий банком. К вашим услугам. Экспроприаторы похитили, – и он глянул в ведомость, – сорок две тысячи семьсот пятьдесят рублей, в банковых и кредитных билетах.

– Мне придется переговорить с вашими работниками.

– Без сомнения. В зале в момент преступления работали пять кассиров- Цыбулин, Щусев, Зиновьев, Денежкин и Растропов. Имелись и два клиента банка – приказчик Афанасьев и купец Шульгин. Оба убежали, и, как ни странно, экспроприаторы их деньги не изъяли, – и тут монокль господина Брюкнера выскочил, повиснув на золотой цепочке, – такие вот разбойники, – вздохнул растроенный финансист.

Стаброву это тое нравилось всё меньше, и если эта банда работала на социал-демократов, или эсеров, добывая средства для партии, а особенно для привольной жизни верхушки организаций где -нибудь типа Швейцарии или Парижска, то дела могли закончится плохо, Пальбой на окраине Москвы. Тут он покривился, и полез за сигарой.

– Можете закурить, господин Стабров. Вижно, что вы расстроены. Разрешите, и я закурю. Я много слышал о вас от Дмитрия Ивановича Пфальца и его уважаемого отца, Ивана Ивановича. Часто встречаемся по воскресеньям, во время службе в соборе, Петра и Павла. И от господина Николаева, Ивана Евгеньевича. Тот просто поклонник ваших талантов. Он е ведь служит в нашем банке…

– Да, был представлен Ивану Евгеньевичу, но заочно… – несколько загадочно ответил полицейский чиновник

Ну да, Николаев… Сергей Перович вспомнил . Преступление на Солянке, связанное с убийством Рашке… Как же, пятнадцатая квартира господина Николаева, и восторженные отклики на спортивные достижения Сергея Петровича! И, конечно, Стабров знал про эту красивую лютеранскую церквь. Что и говорить, орган там был куда как не плох, а рядом находился и знаменитый мазепинский дом.

Управляющий тем временем достал из внутреннего кармана гильзу с « Портагасом», Стабров выудил неизменную «манилу», Брюкнер зажёг длинную спичку, и оба, теперь почти приятеля, закурили, пустив табачный дым к потолку зала. Только сейчас Сергей Петрович заметил красивую бронзовую люстру, висевшую на цепи под потолком.

– О, это наша гордость, – усмехнулся Иоахим Леопольдович. – начало девятнадцатого века, пережила знаменитый пожар 1812 года.