скачать книгу бесплатно
Белоночные хроники. Достояние Атлантиды. Путешествия, приключения, мистика
Сергей Вячеславович Сунгирский
Эта книга о путешествиях по Русскому Северу. О поисках следов легендарной Гипербореи, древних артефактов. О приключениях, сопровождаемых фантастическими событиями и мистическими явлениями.
Белоночные хроники. Достояние Атлантиды
Путешествия, приключения, мистика
Сергей Сунгирский
© Сергей Сунгирский, 2017
ISBN 978-5-4474-9473-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Белоночные хроники. Достояние Атлантиды
Вместо предисловия
Комментарий, полученный от читательницы к отрывку из этой книги
«Мистер Серёга! Удивление, изумление, радость, мурашки, сдавленное дыхание, ком в горле, слёзы – это последовательность моих ощущений при прочтении твоего отрывка „достояние Атлантиды“. Насчитала около 12 пунктов – открытий, которые сама недавно и давно для себя сделала и увидела собранными у тебя в одном тексте. Варианта два родилось насчёт тебя: первый – что не ты писал, а ты легко и весело, без запарок, лишь водил рукой, а диктовал тебе текст ДРУГОЙ, через тебя. Второй вариант – что ты сумасшедше разбираешься в курсе сокрытой древнейшей истории. Тогда удивительно, откуда такая лёгкость изложения? Обычно эрудиты тяжеловесны в описаниях и деталях. Художественная полу – тайна – это то, что надо, чтобы заронить благодатное зерно в сердца, при этом не испугав и не шокировав обилием информации. Прекрасное впечатление, не знаю, как другие твои работы ещё не читала. Кинулась коммент тебе благодарный катать)). Желаю успехов тебе!!! Пишу здесь коммент восторженный, как первый пиар твоему творчеству))))»
Эту книгу я сопроводил большим количеством фотографий
Поскольку, их очень много, я разместил эту фото-подборку в интернете. Прочесть книгу можно и без просмотра фото. Но, любопытствующих приглашаю сюда:
http://www.liveinternet.ru/users/1827603/blog/
Последовательность фотографий в этом блоге соответствует хронологии текста книги.
Глава 1
…Пёза, у своего впадения в Мезень, не далеко от её беломорского устья, произвела на меня впечатление ошеломляющее. Ярким, апельсиновым цветом своих берегов. Первая, возникшая ассоциация: Марсианская река. Такими в детстве я представлял себе инопланетные пейзажи, читая «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери. Каналы, несущие свои воды в оранжевых берегах оранжевой планеты. И, хоть Пёза течёт средь бескрайних, тёмно – зелёных северных лесов, и оранжевые у неё – лишь прибрежные полосы вдоль её русла, всё равно, тихою, белой, северной ночью она выглядела нереальной, фантастичной, не земною рекой.
Единственная, в этом краю, дорога упёрлась в паромную переправу. («Дорога», в данном случае, – понятие относительное. Это – пыльный (грязный и скользкий в дождь) грунтовый грейдер. Но, на «проходимце» ехать – вполне годится. Впрочем, даже и такая дорога велась в эти края, почти 300 (!) лет. Ещё – с петровских времён. Закончена относительно недавно. Всего-то, лет 10 назад).
Мне – на противоположный берег Пёзы. Но время было, уже – сильно за полночь. Паром стоял у причала, на противоположном берегу реки. На мои бибиканья никто никак не отреагировал. Видимо, паромщик давно ушёл спать.
Мне, стало быть, предстояло ждать здесь утра и прихода парома. (В эту пору года, на Русском Севере, понятия: «день, ночь, утро» – достаточно условны. Светло круглые сутки). Что ж, светло – не светло, а сон – по расписанию. Стал устраиваться на ночлег.
Опытом предыдущих одиночных автопутешествий моя НИВА максимально «заточена» под автономное проживание в ней. В любом необитаемом месте и в любое время года. Заднее пассажирское сиденье я снял и оставил дома, ещё перед выездом на Север. Складываю спинку правого переднего сиденья вперёд, раскатываю туристскую пенку, спальник и – в НИВЕ можно вполне комфортно спать, растянувшись в полный рост. Но тут я случайно глянул в зеркало заднего вида и… спать мне мгновенно расхотелось. Ибо, метрах в двухстах позади моей машины из леса на дорогу вышел …нЕкто, в зеленовато – сером скафандре с тёмным, непрозрачным забралом на лицевой части шлема, необычной, призматической формы, и двинулся в мою сторону.
«Оп-паньки-и! – подумал я, передёргивая, на всякий случай, затвор карабина. – Или я уже, …и вправду, до Марса доехал?»…
Вот при таких необычных обстоятельствах и состоялось моё знакомство с Фёдором.
Глава 2
«Гуманоид» подошёл к моей НИВЕ. Заговорил …человеческим (отлично синтезированным) голосом, с явными поморскими фонетическими особенностями. (Попробуйте произнести, например, слово «Пинега», не сделав явного ударения ни на одном из слогов и с лёгкой вопросительной интонацией – и вы получите некоторое представление о северорусском гОвОрке). Общались поначалу через полуопущенное стекло. Открывать дверь я не спешил. Ибо прикид его, даже вблизи, выглядел …несколько футуристически. (Его можно себе представить, если вспомнить какой-нибудь американский фильм, где самоотверженные американские микробиологи, во спасение человечества, геройствуют на заражённой местности в изолирующих костюмах. С тою лишь разницей, что комбез моего лесного визитёра был защитного, болотного цвета. И вместо прозрачного, гнутого трехгранного лицевого стекла на его шлеме была тёмная мелкая сетка от комаров. Сетка эта сверху была прикреплена к трапециевидному козырьку шлема, а снизу, на груди комбеза, пристёгнута молнией по, аналогичной козырьку, трапециевидной линии. (Сетка таким образом формировала так же – три грани обзора: переднюю и две боковых и издали была похожа на тёмное трехгранное забрало).
Разговор поначалу чуть теплился. Я почти не спал уже вторую ночь. Появление из ночного леса субъекта в крутом комбезе было …весьма настораживающим и странным. Озвученная им версия появления – малоубедительной. Моё чувство осторожности боролось с желанием уснуть. А тут ещё надо было что-то говорить, как-то поддерживать диалог с невесть откуда взявшимся визави.
…Однако дождь пошёл. И, не предложить случайному знакомому место в машине стало уже не приличным. Я перебрался на приготовленное уже спальное место справа, а гуманоиду уступил сиденье за рулём. Он сходил в лес, из которого накануне вышел, вернулся, сел ко мне в машину с вещами: небольшой рюкзак, в коем, кажется, был только ноутбук. (Угадывался по форме. А ведь возвращался, по его словам, из Лешуконского. До коего, от места нашего ожидания парома, было – вверх, вдоль – по берегу Мезени, километров 130, как – не более. Если не биоробот, то …чё в дороге кушал? На чём спал?.. Если предположить, что добрался сюда на какой-то попутке, то …куда она делась? Почему его у переправы оставила? Никакой иной дороги тут, на сотни километров вокруг, нет).
Мы, наконец, представились друг другу. (Гуманоид назвался Фёдором).
– А меня Григорием, в крещении, нарекли. Но все, для краткости, зовут меня «Григ». К этому варианту я привык больше. Откликаюсь охотнее.
– А, по-хорошему, – так оно и должно быть. Челу полагается два имени: мирское и сакральное – ответил Фёдор. – В первые века христианства – именно так и было. Например, князь Всеволод Большое Гнездо, христианское имя носил: Дмитрий. Это потом уж, отношение к имени, в массовом сознании, …упростилось. Мы ведь и не задумываемся теперь, почему, к примеру, Александр – ещё и Шура. Анна – Нюра. А Сергей – Серёжа. А это – два разных имени. «Сергий», например – римское, христианское. А «Сережень» – славянское.
Он дал мне визитку со ссылкой на свой сайт. (Подумал, в этом месте: надо будет и мне тоже напечатать – таки визиток. Раздавать их во всех дремучих лесах. Всем встречным лешим).
«Гуманоид», как гость в моей машине, видимо, считал себя обязанным инициировать разговор. Потому, говорил преимущественно он. Сначала он рассказывал о своих путешествиях.
Фёдор (по его словам) – коренной помор. Родился и вырос в одной из поморских мезенских деревень. Окончил ВУЗ в Столице. Какое-то время жил в Москве. Но сейчас вернулся на родину.
Практикует йогу. Причём (посмотрел потом на его сайте) – в довольно «жёсткой» форме. С многодневными голоданиями. И (я это сразу отметил) выглядит он …лет на тридцать. (А то, и меньше можно дать). Хотя, по заявленной им дате рождения, должно быть на десять лет больше.
Оказалось, он много путешествует. Ежегодно (А то и, – не по одному разу) выезжает за рубеж. (И это, – проживая постоянно в краях, откуда до Архангельска-то добраться – сложнее, чем от Москвы до Мельбурна). Он уже объехал существенную часть мира. И, как я понял, особенный (доминантный) его интуристский интерес составляет Азия: Индия, Непал, Гималаи, Тибет…
Но, что меня особенно заинтриговало, так это – то, что он постоянно и много (тоже в одиночку, пешим (!)) странствует по северным глухоманям. Исходил пешком и на лодке значительную часть края. Прошёл по берегу Белого моря от устья Мезени до Архангельска. Ходил далее, вверх по Пёзе и по древнему Пёзскому волоку. (Волок этот существовал ещё в одиннадцатом веке. Упоминается в скандинавских сагах. Фёдор ходил по нему на восток, за Печору, в ХМАО. Туда от Мезени сейчас – одни направления. И те, последние лет 150 – почти никем не используемые, существующие лишь на старых картах. (Грейдер, как мне и предсказал старый геолог Лексеич, с коим я познакомился ещё на Пинеге, закончился за Мезенью, в Бычье.) В связи с услышанным, у меня сразу же возник вопрос: а …чего этот киборг – Фёдор, в одиночку, ходит по трудно проходимым, изобилующим зверьём и комарами, СеверАм? Это ведь – не в Битцевском лесопарке прогуляться. Тут мотивация серьёзная должна быть. Что-то он …ищет? Интересно, что?..
Чтобы как-то поддержать разговор, я рассказал ему о своих, личных этнографических наблюдениях. О том, что меня, в частности, поразило столь массовое использование древних ведических символов: солярных и свастических, в поморском архитектурном декоре и в народном творчестве. В частности: в традиционной северной вышивке. Немцы вот считали себя самыми арийскими арийцами. Но такой народной традиции у них, насколько я знаю, нет. Только в Индии, да у нас, на Русском Севере.
…М-м!… Кажется я, своею репликой, …случайно кликнул в гуманоиде нужную кнопочку. Соответствующий трек в нём удачно включился. Фёдор заговорил явно оживлённее. Как говорят о вещах, которые постоянно и всерьёз человека интересуют, владеют думами, волнуют… И уже не прекращал своего монолога, кажется, вплоть до прихода парома. И было чертовски удивительно его слушать тут, в северной глухомани, на берегах таёжной реки с апельсиновыми берегами. Периодически слышать из его уст озвучивание, повторение моих собственных мыслей, предположений, догадок…
Однако ж, усталость брала своё. Я …засыпал.
Сквозь полудрёму, ещё какое-то время, ловил сознанием обрывки его загадочных фраз:
– …«С дороги много не увидишь. Самое сокровенное, тайное старается держаться подальше от дорог».
– …«Неизменность традиций народного орнамента, солярной символики отслеживается на Русском Севере на протяжении последних двадцати – тридцати тысяч (!) лет.
– …«Аненербе искала, в принципе, – ТО. И даже, – почти ТАМ. Но, наверняка – они этого не знали. Распыляли силы и на другие регионы планеты. Потому, до окончания войны, – не успели…
– …«Этот край – есть антропогенный генератор Земли, но сейчас он – в неактивном, спящем состоянии».
– …«Наидревнейший, изначальный, очаг появления человека индоевропейского антропотипа находился именно здесь, в среднем и нижнем течении Мезени и, частично, – восточнее, где сейчас – Ханты-Мансийский АО».
Не поскромничал Фёдор и упомянуть собственную принадлежность к «нордической расе». (Экстерьер, в общем, …соответствует стереотипу. Блондин. Сероглазый, восточный европеоид…)
…«Ничего. – засыпая, утешал себя я. – У меня же есть, на визитке, ссылка на его сайт. Прочту потом, на свежую голову, всё то, что прослушаю сейчас…»
– Григ! Поднимайся. Паром идёт. (Видимо, я пару часов – таки проспал).
У воды уже стояли ещё пара машин. Паром причаливал, опускал на оранжевый берег трап.
…От переправы, за рекою, поменялись местами. Фёдор расположился на моём спальнике и сразу выключился. (Перешёл в спящий режим). Кажется, он …даже не дышал. (Да… – гуманоид, – он и есть гуманоид). А я, ведя машину по трясучей грунтовке, анализировал собственные обонятельные ощущения. По опыту автодорожному, знаю, чем обычно пахнут автостопщики. Пахнут … (как бы это поделикатнее сказать) …давно не мытым телом. Этого запаха я сейчас не ощущал. Впрочем, машинным маслом и перегревшейся электроникой от Фёдора …тоже не пахло. «Ах, Федя, Федя. Кто ж ты, Федя?»…
Федот включился сам. Аккурат у нужного ему поворота на лесную, проторённую лесовозами, колею. Попрощались. Договорились поддерживать контакт. И Фёдор, в своём суперкомбезе, потопал куда-то, по колее, в лес. Совершенно не обращая внимания на дождь. Я порулил дальше. Конечный пункт моего маршрута был уже близко. И, по времени, уже пора было поворачивать на Москву. (Возвращались с практики геологи – МГУшники. И в наших, совместных с ними, намерениях была поездка в Карелию).
…Ещё не покинув берегов Её Величества Мезени, я уже строил планы на следующий белоночный сезон: «Вот приеду, поселюсь тут, в каком-нибудь поморском доме, в глухой деревеньке, да похожу по краю, аки Фёдор, пешком…»
…Неделю спустя, первым по возвращению в Первопрестольную делом, я открыл сайт Фёдора. А там… А ТАМ – НИЧЕГО!!! Т.е., – обычная дежурная лабуда: материалы по этнографии края, про климат, флору, фауну… Про практику йоги. Но, даже и намёка на то, что я, полусонный, услышал от Фёдора на СеверАх, в машине, на паромной переправе через Пёзу, – там нет. Степень его скрытности меня …и поразила, и заинтриговала ещё более. Кто ж ты есть? Экстремал – Фёдор в футуристической экипировке?…
Несколько дней, собираясь в Карелию, я ждал от Фёдора отклика на своё письмо, отправленное ему на сайт. Не дождался. Уехал.
Ждало меня разочарование и – по возвращению из Карельской поездки. Ни письма от Фёдора, ни каких-то новых публикаций на его сайте, (признаков жизни хозяина) не было. Таинственный Фёдор таинственно канул в таинственную неизвестность. Будто его и не было вовсе…
Глава 3
…Объявился «гуманоид» лишь в конце зимы. Когда я …уже стал забывать об этом северном знакомстве. Он ответил на моё письмо в сети. Своё долгое молчание объяснил столь же долгим пребыванием в Юго-Восточной Азии. Поинтересовался моими планами на грядущий полевой сезон. И, …особенно подробно расспрашивал меня о сейде, найденном мною прошедшим летом в Карельских лесах. (Фёдор уже посмотрел мой блог в интернете. О сейде узнал оттуда. Чем-то моя находка его очень заинтересовала. У меня даже возникло подозрение, что его, столь поздний отклик и восстановление контакта со мною продиктовано именно интересом к этому сакральному валуну).
А в блоге у меня было написано следующее:
…Одна из интригующих загадок Севера – древние сейды. Они …есть. И, …это, по сути, – всё, что о них достоверно известно. Всё прочее – бездоказательные фантазии, невразумительные предания, малоубедительные домыслы.
…Сейд, о котором я здесь намерен рассказать, вероятно, официальной науке ещё не известен. Во всяком случае, никаких упоминаний о нём нигде я не нашёл. И он – самый большой из всех, виденных мною, сейдов.
Узнал о нём случайно. Остановился как-то, в одной глухой карельской деревне, купить молока у местных жителей. Преклонных лет карелка, продавшая мне молоко, полюбопытствовала, откуда я еду и куда?
– Путешествую. Сейчас еду с Воттоваары. Вы, наверное, знаете про это древнее капище, про сейды на горе Воттоваара?
– …Знаю. А у нас тут тоже сейд есть – вдруг сказала бабушка. Она, похоже, тут же пожалела о своей словоохотливости. Но, слово – не воробей. Я к ней прицепился с расспросами: Где? Как найти?
Нехотя, старушка, всё же рассказала, где надо свернуть на заброшенную лесную дорогу, ведущую к заброшенной же деревне, на берегу лесного озера. Проехать по ней, за деревню, с километр. Затем – пешком вправо, в лес, ещё с километр. (Очень точная наводка. Не проще, чем искать иголку в стоге сена). Видя мою решимость ехать искать сейд, бабушка, на прощанье, всё же сказала мне про одну, определённую примету: там, где с заброшенной дороги надо топать вправо, в лес, висит на дереве бутылка.
…Проехал, в соответствии с услышанной от старой карелки «маршрутной картой» до нежилой, брошенной деревни. За нею – ещё, по давно не езженой колее, – с километр. По лесной дороге. Бутылку нигде не увидел. Остановился. Прошёл пешком вдоль колеи туда, сюда… Нету бутылки. Куда идти?…
Смотрю, справа от того места, где я остановился, уходит в чащу …что-то, похожее на тропу. Просто – чуть примятый мох. Может, раза три тут прошли. Не она ль ведёт к сейду? Осматриваю деревья над тропой. – Есть бутылка! Пластиковая. Зелёная. В зелёной листве. Конспиративно весьма.
Запираю свою «проходимицу» и – вперёд. В лесную неизвестность…
Идти не просто. Буреломы. Но, – что любопытно и странно: тропа (точнее будет: след во мху) эти буреломы не обходит. А ныряет прямо под завалы из упавших деревьев. Лес – всё мрачнее и гуще. Участки буреломов – всё чаще…
…Сейд возник неожиданно. Внушительных размеров силуэт за стволами елей, похожий, очертаниями, на горбатое исполинское животное (МАМОНТ?!).
…Сложно описать мысли, чувства, при виде этого многотонного, загадочного камня, установленного здесь неизвестно кем, когда и для чего. (Размеры, на глазок: 4Х2.5Х2 м. Умножим на плотность гранита. Более сорока тонн получается!).
Сейд покоится на плоском скальном основании. Стоит на трёх камнях – ножках. И за ним …явно кто-то ухаживает. Видны следы недавней очистки его от мха. Прикладываюсь руками и лбом к его боку. Этот приём помогает сосредоточиться, настроиться… Пофантазировать о событиях, которые, возможно, с артефактом происходили в его дремучем прошлом.
…В воображении вскоре возникает картинка: зимний, пасмурный день. Видимо, довольно холодный. Большая группа людей (?), в архаичных одеждах, с трудом волокут на верёвках огромный валун по специально для этого намороженной, ледовой дороге. (Причём, люди, похоже, – не кроманьонской расы. (Неандертальцы?) …). (…И похожую «картинку» я видел на Воттовааре. Зимний хмурый день. Люди, волокущие на верёвках массивные гранитные валуны…)
Почему-то Фёдору очень захотелось этот сейд увидеть. Он просил у меня, дать ему подробную наводку, как до него добраться. А ещё лучше, по возможности, сопроводить его к сейду. Мне же очень хотелось продолжить знакомство со столь …интригующим персонажем, из мезенских лесов возникшим. Поэтому, я пообещал, скорректировать свои планы северных поездок на следующее лето, выбрать время и добраться с ним до «моего» сейда.
Глава 4
С некоторых пор Русский Север для меня – как наркотик. Живу – от одного белоночного сезона до другого. Т.е., прежде и я был …нормальным. Для отдыха и путешествий предпочитал края южные, моря тёплые. Но, однажды, просто – разнообразия ради, отправился на Север и…
Помню паромную переправу через Северную Двину около Холмогор, за которою начиналась моя «Терра Инкогнита». Был …изумительно тёплый, солнечный день. Яркая, сочная зелень обрамляла, по берегам, тихие, чистые воды красавицы – Двины. Паромные пристани на противоположных берегах, – друг напротив друга. Но паром плывёт не напрямую. Сначала он движется вдоль левого берега, вниз по течению. (Видимо, обходя мель). Затем пересекает реку и плывёт вверх, вдоль правого, Усть-Пинежского, белого, скалистого берега, до пристани.
…Я и не представлял себе прежде, что Русский Север, это – такая красота и простор. Однако, вместе с восторгом, я испытывал и …стойкое ощущение «дежавю». (Это ощущение сопровождает меня с тех пор почти постоянно в путешествиях по северАм). И там, на пароме, совершенно неожиданно для меня самого, в сознании моём вдруг прозвучала следующая фраза: «Ну, встречай меня, Родина». Сам ей очень удивился. Никогда прежде я в этих краях не бывал. Родился – за тысячи километров отсюда. А, час спустя, …удивился ещё более. Когда, на въездном знаке – названии первой же, на моём пути, поморской деревни я прочёл …фамилию своего деда. Мистика однако. «Зов предков», как сказал бы, наверное, по этому поводу, Джек Лондон.
С той первой поездки меня каждое лето, с приближением поры белых ночей, аки птицу перелётную маниакально тянет на Север. И зимой, когда Фёдор написал мне о своём желании, увидеть мой сейд, я уже мысленно устремлялся туда. Так что, повторное посещение, уже в кампании с Фёдором, таинственного валуна на трёх каменных ногах моим планам никак не противоречило.
…И прошла весна. И пришло лето… И приблизился наконец день Х. День старта в высокие широты. В направлении – к берегам Беломорским…
С вечера я обстоятельно навьючил на багажник «проходимицы» свой походный «приклад»: всё, нужное для автономного путешествия. А, с утра – пораньше, стартовал.
Глава 5
С Фёдором мы встретились в Петрозаводске. Он прибыл на поезде. Здесь он пересел ко мне в машину, и мы двинулись дальше. Сначала, по хорошей Мурманской трассе, – до Медвежьегорска. Там я свернул на северо – запад, на дорогу попроще. Её сменила дорога с гравийным покрытием. А через несколько десятков километров закончился и гравий. Пошла простая лесовозная грунтовка, местами заболоченная. Чем дальше в лес, тем …хуже колея.
Фёдор нынче был заметно – менее словоохотлив, чем год назад, на Пёзе. Мои попытки вывести нашу дорожную беседу на «прошлогодние» темы натыкались на его уклончивые ответы. О своей поездке в Юго-Восточную Азию он тоже рассказывал как-то …дежурно. Общими фразами. Только, чтобы поддержать разговор. Никак не обнаруживая, при этом, своих истинных целей азиатского путешествия. (А они, я это чувствовал, были). Впрочем, когда пошла лесовозная колея, стало уже – не до разговоров. Следовало сосредоточиться на управлении машиной. Дабы – не застрять здесь, в карельских болотах, надолго. Может, даже – …очень надолго…
До места добрались к вечеру. Пластиковую бутылку (прошлогодний знак, от которого надо идти с колеи в лес, к сейду) я, в этот раз, не нашёл. Видимо, тот, кто её повесил, по каким-то конспиративным причинам её снял. Но, в прошлом году я предусмотрительно «забил» координаты сейда в свой карманный навигатор. И, с его помощью, покружив, обходя буреломы, по лесу, к сейду мы – таки вышли.
…Сначала увиденное произвело на Фёдора заметно – сильное впечатление. В первые минуты он забавно напоминал спаниеля, почуявшего добычу и застывшего в напряжённом ожидании команды: «Пиль!». Затем, однако ж, его настроение, видимо, стало меняться. Он ожидал чего-то другого. Фёдор ходил вокруг валуна, прикладывал к нему свои руки, закрыв глаза, прислушивался к чему-то… Зачем-то, присев, заглянул под сейд… С минуту он, сидя на корточках, смотрел в просвет между нижней частью валуна и плоским скальным основанием, на коем, на трёх камнях-ножках, он установлен. Затем поднялся. И, на лице его уже не было азартного выражения охотника, учуявшего добычу. Предвкушение оказалось ложным. Видимо, от моего сейда Фёдор ожидал чего-то особенного, мне не понятного.
– Григ, а ты, в своём посте, в интернете, писал ещё о «картинке», будто бы, тобою увиденной здесь, – заговорил наконец Фёдор. – Можно об этом поподробнее? Что это твоё видение – вообще такое?
– …Да – просто – игра воображения.
– А ты …не мог бы включить своё воображение и увидеть эту картинку снова? А потом рассказать мне об увиденном тобою.
– …Можно попробовать – слегка озадаченный столь необычной его просьбой ответил я. Затем подошёл к сейду, положил на него ладони и приложился к его холодному, каменному боку своим лбом.
…«Кино» опять было тусклым и чёрно-белым. Как и год назад. Я опять увидел хмурый и холодный зимний день. Людей, какой-то архаичной расы, скуластых, смуглых, косматых и малорослых гоминидов, в одеждах из шкур. Они таскают в кожаных бурдюках воду на этот плоский скальный выход на поверхность, посреди леса. Сейда ещё нет. Но три камня, на коих он будет установлен, уже расставлены на скальном основании. Гоминиды льют воду, которая быстро замерзает, покрывает сплошным, толстым слоем льда и весь плоский скальный массив, и камни-ножки на нём, предназначенные для установки сейда.
В это время, другие их соплеменники тоже таскают воду, намораживают ледовую «трассу» к скальному выходу. Замысел их очевиден: По льду они дотащат гранитный валун до места установки и оставят его на ледовой поверхности, над камнями – ножками, до весны. Такой вот, доисторический кёрлинг. Лёд растает. Валун опустится на свои камни – опоры. И станет священным сейдом.
– Это всё, что ты видел? – спросил меня Фёдор, когда я закончил пересказывать свою «игру воображения».
– Вроде всё.
– …Ну, что? – после долгого раздумья сказал Фёдор – поворачиваем назад?…
Глава 6
Мы шли обратно. Проваливаясь в толстый, влажный мох. Обходя завалы из деревьев. К проторённой когда-то лесовозами, а ныне заброшенной, лесной дороге. К, оставленной там, моей НИВЕ. Поведение Фёдора у сейда, его не понятные поступки, породили, в моей голове, новые вопросы. Дополнительно – к прежним. Моё любопытство жаждало ответов. И теперь я приступил к нему, за разъяснениями.
– Фёдор, у меня, к тебе – простой и закономерный вопрос: что – …всё это было?
– …Есть у меня одна гипотеза, относительно происхождения и предназначения северных сейдов. Сейчас я тебе о ней расскажу. Но, прежде ответь мне вот на какой вопрос: эти твои «игры фантазии», видения («картинки», как ты их называешь) – они только с этим сейдом связаны? Или, что—то подобное случалось и раньше?
– …Боюсь, не понял: что имеется в виду под «чем-то подобным?»
