скачать книгу бесплатно
Жизнь, как есть
Сергей Санеев
Здравствуй, уважаемый читатель. Я представляю тебе простые зарисовки о жизни. Она многогранна и не предсказуема. Иногда из школьного троешника вырастает успешный бизнесмен, а яркий общественный деятель быстро превращается в пьяницу и «умирает» для всех и для себя (нередко в прямом смысле слова). Но, если ты думаешь, что с рождения твоя жизнь кем-то прописана или предрешена, то ты ошибаешься. Мы сами ее куем. И благо тем, кому хватает сил преодолеть все барьеры и прийти к финишу не первым. Книга об этом. В ней я фрагментарно, в форме рассказа и повести показываю разноцветие Жизни. Безусловно, она еще шире и многогранней. А ты прочитаешь здесь только мою часть.
О себе.
Я, наверное, мало отличаюсь от многих людей моего поколения. С детства и на всю жизнь две страсти: музыка и спорт. Это подтверждает два моих убеждения: музыка никогда не изменит человеку, она сопровождает его на веселой вечеринке, на свадьбе и похоронах. Укладывая спать своих деток, мы поем им песни.
Спорт дает уверенность в утверждении, что Бог в каждом из нас. После тысяч часов тренировок миг Победы кажется слаще секса на старте взрослой жизни. Наслаждение в тесном и точном взаимодействии головы и мышц.
Еще две силы извне участвовали в моем формировании: физика плюс математика дали поход в профессию военного и русский язык плюс литература, которые преподавала мама в школе, дали возможность подмечать интересное в неинтересном.
Жил я очень активно, совал нос везде, поэтому материал накапливался и накапливался. Желание поделиться с народом интересным было всегда, но я говорил близким: «Стану стареньким – начну писать». Не хотелось покидать активный путь.
Стареньким я еще не стал, моей младшей дочери Ксении идет четвертый год, но с активного пути пришлось свернуть для восстановления физической формы, высвободилось время, и я начал писать с июня 2014 года.
Есть еще двое любимых деток: сын Евгений (35 лет) и дочь Дарья (27 лет). Каждый из них успешен и самодостаточен.
А я иду по жизни идеалистом и бушующим оптимистом.
Верю в честь, добро, правду, справедливость. Надеюсь, что когда–нибудь эти принципы станут основополагающими для большинства людей.
Март 2017 года. Не хочу ничего менять в тексте, просто дополню.
Книга не была издана, я считал ее неполной. Две темы предстояло раскрыть, и это удалось сделать сейчас. Все изменилось ровно на два года. Теперь пользуюсь возможностью представить свои наблюдения вашему (твоему) вниманию. Доброго здоровья всем читателям! Я с вами!
Начало
Турнир городов-героев по волейболу проводился в Волгограде каждый год. Он был приурочен к дате разгрома фашистских войск под Сталинградом. Представительство было очень емким, собиралось более десятка команд. Наш город на правах хозяина соревнований выставлял две команды: «Мотор» моторного завода, играющую в высшей лиге, и сборную школьников ДСШ.
На моей памяти так было в седьмом и восьмом десятилетиях двадцатого века.
Второго февраля 1973 года состоялось открытие традиционного турнира в северном павильоне Центрального стадиона. Я входил в состав команды ДСШ. Нас, десятиклассников, там было пять человек. На фоне многих других команд, где громко звучали спортивные звания международных мастеров спорта, заслуженных мастеров спорта СССР, представление нашей команды на параде открытия турнира прозвучало очень скромно: первый разряд, первый разряд, первый разряд…
На площадке все выглядело иначе. С первых же игр обозначились два лидера: «Мотор» Волгоград и мы, школьники Волгограда. Причем, преимущество было очень весомым, две наши команды выигрывали у гостей с крупными счетами и очень быстро. Все команды были поделены на две подгруппы. Мы и «Мотор» параллельно поднимались вверх по турнирной таблице. В полуфинале нас ждала команда Севастополя.
Несмотря на титулованный состав гостей, мы завершили игру победой 3:0 за сорок минут.
Построение команд после игры, «Физкульт УРА!» с обеих сторон и – по раздевалкам.
Следом за нами в раздевалку влетели игроки Севастополя. Из них просто брызгала энергия. Они не успели растратить ее в игре, слишком быстро все кончилось. Их связующий, невысокого роста мужчина до тридцати лет, начал выбрасывать слова, как из пулемета. Орали все. Разобрать, что они говорят, было очень сложно. Сначала прояснилось, что весь этот шум позитивный и является восторженной реакцией на нашу техничную игру. Потом стал вырисовываться смысл происходящего. Тот невысокий связующий игрок оказался тренером волейбольной команды военно-морского училища. Сам недавний выпускник института им. Лесгафта он захотел нас видеть в своей команде.
Как я понял, никто из нас не мечтал о карьере военного моряка. Более того, все мы уже имели приглашение от нашего института физкультуры. Но этот севастополец так бойко вербовал, что мы всерьез задумались о его предложении. Конечно, главным козырем для нас было обещание спортивного роста. Бестолковые мы еще были. Пацаны, и только. Для нас важнее волейбола ничего не было.
Финальную игру турнира у нас выиграл «Мотор» в упорной борьбе со счетом 3:2.
Дома я рассказал родителям о разговоре в раздевалке. Рассказал просто так, а они ухватились за эту идею, как за единственную. До апреля они меня обрабатывали, чтобы я согласился ехать поступать в Севастополь. И я поддался их убеждениям, начал проходить медицинскую комиссию в военкомате.
Из нас пятерых четверо решили ехать поступать в Севастополь. По разным причинам трое отсеялись, я остался один и дошел до финишной прямой
Под звуки «Варшавянки» поезд на Севастополь отходил от станции «Волгоград-1». В купе вагона со мной оказался еще один парень, направляющийся в то же училище. Крепкий, белобрысый, с уверенным тяжеловатым взглядом. Его лицо с напухшими бровями и носом с горбинкой напоминало лицо боксера. Из дальнейшего общения выяснилось, что он и есть боксер-перворазрядник.
– Толик,– представился он.
В соседнем купе ехал еще один кандидат в курсанты военно-морского училища. Он был из небольшого городка в области и представился Николаем.
Так мы и стали держаться втроем. Ни один из нас толком об училище ничего не знал.
От вокзала в Севастополе мы добрались до Графской пристани и через полчаса вышли из катера на пирс «Голландии», именно так назывался военный поселок и училище, расположенное на его территории. Метрах в ста пятидесяти от пирса стояли ворота с якорями. К ним мы и направились.
Навстречу нам вышел курсант с сине-белой повязкой на левой руке выше локтя. Привет-привет. Мы поставили чемоданы на асфальт.
– Поступать?– cпросил курсант.
– Ну да. Только мы ничего не знаем об училище. Ты нам хоть немножко расскажи.
– Училище классное,– с гордостью начал вещать парень,– готовит специалистов на подводные лодки.
– Куда-куда?– заволновались мы.
– На подводные лодки,– уверенно подтвердил курсант.
– Ни хрена себе! Мы на это не рассчитывали, – переглянулись и почесали затылки мы.
– Заходите,– пригласил курсант.
– Да нет, погоди. Надо подумать.
Мы отошли от ворот и стали горячо обсуждать полученную информацию. Сошлись на том, что на лодках мы служить не хотим: полысеем, зубы выпадут и так далее… Нет, нам этого не надо. Возвращаемся на вокзал. Решили – поехали. Надо сказать, что парень Николай из области почти не принимал участия в обсуждении и принятии решения. Он просто сказал:
– Я – как вы.
Вернувшись на вокзал, обнаружили, что обратный поезд отправляется завтра. Новая задача: надо где-то переночевать. Денег – в обрез. Сошлись на том, что надо возвращаться в училище, по крайней мере, там мы переночуем бесплатно.
Курсант на воротах встретил нас улыбкой и объяснил куда идти.
Мы попали в роту абитуриентов. Там уже было человек пятьдесят или больше. Нас поразила широкая география городов, представленная здесь парнями. Весь вечер в наше помещение шли курсанты искать земляков. Пришло много волгоградцев с разных курсов. Все хвалили училище и его порядки и традиции. И что очень обратило на себя внимание, это – дружность волгоградцев, независимо от курса.
Народ в помещении гудел до отбоя. Эмоций было море, и все положительные. Я вообще встретил парня, который годом раньше закончил мою же школу. Мы знали друг друга до этой встречи. После отбоя долго не могли уснуть, в головах – полная каша, положительные эмоции выше крыши.
Утро. Построение. Уже появились новые знакомые, и подводные лодки уже не так пугали. Когда это еще будет?! А сейчас жизнь бурлит! И это не все, нас еще не встретил спортзал.
– Давай, наверное, оставаться. Все не так плохо. Дальше видно будет,– высказал утром свое мнение Толик.
– Я согласен,– это мое мнение.
– Я – как вы,– подтвердил Николай.
И мы остались. Мы были просто пацанами, жаждущими жизни и приключений. Начиналась наша жизнь в профессии военных моряков.
Мы остались. До пенсии.
Вы замерили глазомер?
В то время я жил в огромной стране под названием СССР, не меняя места жительства относительно сегодняшнего. В ней применялась Советская власть, которая давала массу преимуществ своим гражданам, таких как: планирование в рамках государства и отдельно взятой семьи, прогнозирование собственного будущего, стабильные зарплаты, которых-таки хватало до следующей, и прочих.
А эти преимущества, в свою очередь, давали возможность жить неторопливо, уверенно, иногда даже праздно.
Люди ходили в гости.
Я именно об этом. В то утро я был дома и в определенный момент получил к себе гостя Наталью, близкую подругу нашей семьи. Это не вызвало у меня страха: чай и что-то к нему всегда было.
За чаем разговор потек непринужденно и даже весело. Мы сидели за столом на кухне, перед нашими глазами был небольшой коридор и входная дверь. Коридорчик далее заворачивал направо к главной комнате нашей квартиры.
Как правило, с утра одного гостя бывает достаточно… Но резкий звонок прервал нашу беседу.
Я встал, подошел к входной двери и открыл ее.
По-моему, это был май. Даже в яркий солнечный день на лестничной площадке были сумерки. Я никого не увидел перед собой и собрался было закрывать дверь, но тут ниже моего пояса в сумерках подъезда что-то шевельнулось. Я вгляделся… Боже мой, там стояла совершенно замечательная девочка, наверняка первоклассница, в школьной форме и с бантами на голове. В ее руке был лист белой бумаги, разлинееный и разграфленый, как накладная.
Циферки слева, я догадался, обозначали номера квартир, а в столбце справа местами стояли подписи.
–Что тебе, девочка? – спросил я с улыбкой уверенного в себе человека.
Советские школьники, надо вам сказать, тоже были достаточно уверенные в себе… И вот с этой интонацией, как будто я ей что-то должен, требовательно она обратилась ко мне из темноты подъезда:
–Вы замерили глазомер?
ОПА! Мою уверенность как ветром сдуло. Я слышал вопрос, в этом не было сомнений, но такое было впервые в моей жизни, и я опешил. Начал судорожно соображать, как все будет происходить, понимая, что на контроле всего процесса будет стоять вот этот конкретный ребенок.
В поисках поддержки я обернулся к Наталье. По ее лицу было понятно, что она тоже слышала вопрос, и великая женская реакция: она вздернула плечиками и весело заливисто засмеялась. Как она сказала потом, такого глупого выражения моего лица она еще никогда не видела.
В моей голове формируются возможные варианты реализации задачи. При этом окончательно обескураживает листок в руках девочки с росписями соседей, они справились, о чем и поставили свои подписи.
Я поворачиваю голову влево и прикидываю расстояние до угла комнаты. Каково будет задание?! Вот она войдет и спросит: «Какое расстояние до угла комнаты?» Я ей – ответ, а она – рулеточку из карманчика, и – на тебе, опозорился!
Волнуюсь, как пацан. Наталья вытирает слезы от смеха. Я ищу лазейку какую-нибудь и прошу девочку повторить вопрос. Она с той же твердостью и укором повторяет:
–Вы замерили глазомер?
Нет разницы в вопросе. Но в голосе девочки появилось какое-то возмущение, укоризна что ли…
Совершенно сбитый с толку, дрожащий внутри от непонимания происходящего, я попросил объяснить мне всю процедуру замера. При этом было впечатление, что девочка лопнет от возмущения.
Она шлепнула ладошками себя по бедрам и громко сказала:
–Вы что, дяденька, не понимаете?! Бывает война.
Я говорю:
–Ну да.
Она:
–А бывает мир.
Я опять:
–Ну да.
Отупение полное. Она:
–Так вы за войну или за мир?
Эврика!!! Я аж подпрыгнул! Я понял, она изначально задавала вопрос: «Вы за мир или не за мир?». Видимо, вкупе с небольшим дефектом речи получилось то, что получилось.
Я обнял девочку, сказал, что за мир, что она молодец, что собирает подписи в поддержку Мира на Земле, расписался в ее накладной и закрыл дверь.
Наталья рыдала от смеха, а я впервые почувствовал себя полным идиотом.
Джаз – рок.
К моменту женитьбы я уже имел четкие предпочтения о порядке рождения детей. Первенцем хотел видеть сына, вторым ребенком – дочь. Так и получилось: через восемь лет после сына родилась дочь. Счастье!
Не буду описывать, каким способом я радовался, просто скажу – сильно.
Жена плохо себя чувствовала последние семь–десять дней перед родами, и накопилось море грязного детского и прочего белья. Я успевал стирать и сушить утюгом только оперативные его объемы. Но это были еще цветочки, как стало ясно после рождения дочери.
И вот она пришла в наш мир, стандартного роста и веса, с нормальным цветом кожи. Все нормально.
Ненормальными были только два события: жена и недели дома не пробыла после выписки из роддома, ее увезла «скорая» прямо на операционный стол по поводу какого–то осложнения. И второе: дочь кричала, как резаная. Кричала изо всех сил! Что там происходило в ее маленьком организме – одному Богу известно.
Как только мы остались дома втроем (сын, дочь и я) меня охватила паника. По–моему, я чувствовал себя комфортнее, когда тонул в детстве, обучаясь плавать на Бузулуке. Надеюсь, вы меня поймете: орущий без умолку младенец, ожидающий от меня решений восьмилетний сын, жена в больнице и груды нестираного белья, в квартире – хаос. Ко всему прочему, надо всех кормить, включая себя.
Некоторое время я провел в полном оцепенении, не понимая за что хвататься. Постепенно мозг начал выстраивать планы борьбы с разрухой, и я включился.
Мое тело в разной последовательности готовило еду из молочных смесей для дочери, еду для нас с сыном, в основном, из куриных яиц, стирало вручную и сушило утюгом пеленки, стирало остальное белье в активаторной машинке и вывешивало его в длительную сушку на балкон, меняло пеленки дочери и так далее.
Очень скоро я почувствовал себя универсальной хозяйственной машиной нового поколения, потому что всему этому перечню не было конца. Если я с каким–то делом управлялся, то необходимо было срочно браться за другое. Я не садился и, уж тем более, не ложился.
Втянулся. Только «не выключайте компьютер из розетки».
Сын тоже получил свою меру ответственности за младшую сестру, он бегал к маме в больницу утром и вечером каждого дня за сцеженным грудным молоком, которое мы стерилизовали и поили им главного человека всей этой ситуации. Кроме всего прочего, сын был связующим звеном с женой, мобильных телефонов тогда еще не было.
Повторяю: это все – преодолимые трудности. Только одна непреодолима, это – крик дочери.
Вы же знаете, что это природа так позаботилась о малышах, чтобы о них не забыли: она наделила их голос совершенно непереносимым тембром. Так и хочется подскочить к ребенку и успокоить его.
У-у, у-у, у-у, покачал. Орет!
