П.А. Столыпин: реформатор на фоне аграрной реформы. Том 1. Путь к политическому олимпу

скачать книгу бесплатно

П.А. Столыпин: реформатор на фоне аграрной реформы. Том 1. Путь к политическому олимпу
Сергей Алексеевич Сафронов

В первом томе монографии рассматривается процесс становления П.А. Столыпина как личности и реформатора и его вклад в разработку программы аграрных преобразований, освещается деятельность правительства П.А Столыпина и его ближайших помощников: А.В. Кривошеина, С.Е. Крыжановского, В.И. Гурко, В.Н. Коковцова и т. д. Исследуются специфика исторической ситуации, в которой приходилось жить П.А. Столыпину, ее влияние на его характер и взгляды. Предназначена для научных работников, преподавателей и аспирантов.

С.А. Сафронов

П.А. Столыпин: реформатор на фоне аграгной реформы. Том 1. Путь к политическому олимпу

Список сокращений

Д. – дело

лес. -десятина

ГАИО – Государственный архив Иркутской области

ГАКК – Государственный архив Красноярского края

ГАРФ – Государственный архив Российской федерации (г. Москва)

ГУЗиЗ – Главное управление землеустройства и земледелия

Л. – лист

М. – Москва

МВД – Министерство внутренних дел

Оп. – опись

ОР – Отдел рукописей

Отд. – отделение

РГБ – Российская государственная библиотека

РГИА – Российский государственный исторический архив (г. Санкт-Петербург)

СПб. – Санкт-Петербург

Ст. – статья

Ф. – фонд

Введение

В начале ХХ в. Россия оказалась на пороге масштабного политического кризиса. После отмены крепостного права начала разрушаться главная опора монархической власти – система земельной аристократии. Значительная часть помещичьих хозяйств без рабского труда крепостных крестьян стала просто нерентабельной. Задача аграрной реформы П.А. Столыпина состояла в том, чтобы вырастить на месте той части помещиков, которая разорилась, класс новых земельных собственников капиталистического типа, которые смогли бы адаптироваться к новой социально-экономической системе и стать опорой существовавшего режима. Место земельной аристократии должен был занять средний класс: порождение нового рыночного общества поддерживало бы средневековую монархию. Постепенно из верхушки этого среднего класса появились бы буржуазные земельные «магнаты», наподобие тех, которые были до отмены крепостничества. Тема предлагаемой работы остается актуальной и в настоящее время, поскольку попытки встроить Россию в мир капиталистического производства не прекращаются и сейчас. При этом часто совершаются те же ошибки, что и во времена П.А. Столыпина. Между тем в истории нашей страны существует значительный опыт неудачной попытки построить капитализм в сжатые сроки. «Двадцать лет покоя» слишком маленький период для изменения сознания такого большого народа, как русские.

В монографии исследовано развитие П.А. Столыпина как личности и политического деятеля, а также проведение курса его основных реформ. При этом автор хотел бы проследить формирование экономических взглядов П.А. Столыпина, а особенно эволюцию взглядов реформатора по крестьянскому вопросу; изучить механизм проведения столыпинской аграрной реформы; оценить его социально-экономические взгляды; проанализировать роль П.А. Столыпина в подавлении первой российской революции 1905–1907 гг.; рассмотреть взаимоотношение реформатора с членами его правительства; проследить ход и степень интенсивности землеустройства и реформы крестьянского надельного землевладения; выяснить, насколько подготовленными оказались землеустроительные службы Сибири к отводу большого количества земельных участков для прибывавших новоселов; проанализировать ход переселенческого дела, эффективность различных служб Переселенческого управления на местах; сформулировать выводы, вытекающие из анализа хода реформ.

Хронологические рамки исследования охватывают период второй половины XIX в. – начала XX в. Объясняется это тем, что формирование политико-экономических взглядов П.А. Столыпина, его карьерный рост, а также сами его реформы происходили именно в этот период.

Методологической основой исследования является принцип объективности, а также многосторонний подход к анализу общественных явлений. Сильная сторона формационного метода состоит в том, что на основе определенных критериев он создает четкую объяснительную модель всего исторического развития. История человечества предстает как объективный, закономерный, поступательный процесс. Ясны движущие силы этого процесса, основные этапы. Однако формационный подход предполагает однолинейный характер исторического развития (исторические исследования показали, что и в Азии, и в Европе развитие определенных стран (например, России) не всегда можно вставить в схему смены формаций); решающее значение в объяснении исторических явлений отводится объективным, внеличностным факторам, а основному субъекту истории – человеку предназначена второстепенная роль; исторический процесс в этой методологии описывается преимущественно через призму классовой борьбы, отсюда наряду с экономическими значительная роль отводится политическим процессам.

Методологии формационного подхода в современной исторической науке в какой-то мере противостоит методология цивилизационного подхода. Основной структурной единицей исторического процесса, с точки зрения этого подхода, является цивилизация – целостная общественная система, включающая в себя различные элементы (религию, культуру, экономическую, политическую и социальную организацию и т. д.), которые согласованы друг с другом и тесно взаимосвязаны. Каждый элемент этой системы несет на себе печать своеобразия той или иной цивилизации. Это своеобразие весьма устойчиво. И хотя под влиянием определенных внешних и внутренних воздействий в цивилизации происходят определенные изменения, их некая основа, их внутреннее ядро остается неизменным.

Методологический принцип историзма также помог рассмотреть исследуемые процессы с учетом тех экономических и политических условий, в которых они находились. Метод сравнительно-исторического анализа обусловил возможность выяснения степени реализованности задуманных правительством преобразований. В ходе работы над монографией использовался проблемный подход, а также другие общенаучные методы: синтез, индукция, дедукция, систематизация, аналогия, моделирование, восхождение от абстрактного к конкретному, системный анализ и его производные (например, структурно-функциональный анализ). Применялись и конкретно-предметные методы исследования – ретроспективный, статистический и др.

В процессе работы над данным исследованием автор использовал большое количество работ, посвященных деятельности П.А. Столыпина. В целом хронологически историографию данной проблемы можно разделить на следующие периоды: 1) в 1906-м – октябре 1917 гг. господствовала официальная точка зрения правительства П.А. Столыпина и отчасти получали популярность произведения авторов, принадлежавших к либерально-демократическому лагерю; 2) ноябрь 1917-го – середина 1930-х гг. – продолжали существовать некоторые старые исторические школы (в основном либерально-демократического направления), но в то же время началось становление марксистско-ленинской исторической школы; 3) вторая половина 1930-х – первая половина 1950-х гг. – развитие и господство марксистско-ленинской исторической школы сталинского периода: 4) вторая половина 50-х – 1987–1988 гг. – время существования постсталинской советской исторической науки и появления многочисленных фундаментальных научных работ по аграрной реформе П.А. Столыпина; 5) с 1987–1988 гг. по нынешнее время – переосмысление исторических ценностей, осуществляется трансформация исторической науки, по-новому освещается деятельность одного из главных реформаторов XX в. – П.А. Столыпина.

В первый период истоки официальной историографии нужно искать в высказываниях председателя Совета министров П.А. Столыпина, Главноуправляющего землеустройством и земледелием А.В. Кривошеина, начальника Переселенческого управления Г.В. Глинки. Официальная концепция была представлена в целом ряде ведомственных изданий Министерства земледелия и государственных имуществ (по Указу от 6 мая 1905 г. – Главное управление землеустройства и земледелия), Совета министров, Министерства путей сообщения, Переселенческого управления (журнал «Вопросы колонизации»), а также в трехтомном труде «Азиатская Россия»[1 - Известия Главного управления землеустройства и земледелия. СПб.; Сельскохозяйственное ведомство за 75 лет его деятельности (1837–1912) / сост. Г.К. Гинс, П.А. Шафранов. СПб., 1914; Тресвятский В.А. Итоги переселенческого дела за Уралом с 1906 по 1916 г. // Вопросы колонизации. 1917. № 20. С. 45–86; Введенский И. Переселение и аграрный вопрос // Вопросы колонизации. 1909. № 5. С. 1–78; Соколов М. Землеустройство Иркутских бурят в связи с колонизацией Иркутской губернии // Вопросы колонизации. 1909. № 5. С. 138–157; Чиркин Г. К вопросу об урегулировании земельных отношений переселенцев // Вопросы колонизации. 1908. № 3. С. 130–136; Гинс Г. Переселение и колонизация // Вопросы колонизации. 1913. № 12. С. 16–64; Азиатская Россия: в 3 т. СПб., 1914.]. В данных работах (в связи с установкой на создание частного крестьянского землевладения) освещались немногочисленные в Сибири частновладельческие хозяйства, положение которых приукрашивалось. Сверх того, были несколько пересмотрены некоторые вопросы переселенческой политики. Так, изменилась оценка самовольных переселений. В частности, в ряде публикаций позднего периода столыпинской реформы (в отличие от периода реформ Александра II, когда отношение правительства к самовольным переселенцам было враждебным) самовольные переселенцы назывались «пионерами сибирской колонизации», а ограничения, ранее созданные на пути свободного переселения в Сибирь, объявлялись устаревшими[2 - Ленский И. Самовольное переселение и переселенческое законодательство // Вопросы колонизации. 1914. № 14. С. 96–120.]. Ценные материалы содержат и труды одного из главных идеологов столыпинской аграрной реформы датчанина А.А. Кофода[3 - Кофод А.А. Крестьянские хутора на надельной земле: в 2 т. СПб., 1905; Кофод А.А. Хуторское расселение. СПб., 1907; Кофод А.А. Внутреннее землеустройство. СПб., 1909; Кофод А.А. К вопросу о практическом обучении крестьян сельскому хозяйству. СПб., 1912; Кофод А.А. Русское землеустройство. СПб., 1914; Кофод А.А. 50 лет в России (1878–1930 гг.). М., 1987.].

На наш взгляд, среди исследователей столыпинских преобразований этого времени особого внимания заслуживают труды А.А. Кауфмана, который являлся наиболее значительным теоретиком и историком аграрной реформы П.А. Столыпина. Он был либералом. В его работах исследуется широкий круг проблем: землеустройство, землепользование (особенно крестьянской общины в Сибири), переселение. А.А. Кауфман видел причины аграрного кризиса в России в экстенсивной форме ведения хозяйства и низкой агрономической культуре, что вызывало малоземелье, так как для ведения экстенсивного хозяйства требовалось большее количество земли, чем для интенсивного. Выход из этого положения он видел в повышении интенсификации сельскохозяйственного производства[4 - Кауфман А. А. Переселение и колонизация. СПб., 1908; Кауфман А.А. Земельный вопрос и переселение // Сибирь (Ее современное состояние и нужды). СПб., 1908. С. 79–140; Кауфман А.А. К вопросу о принципах и вероятной будущности русских переселений // Труды юридического общества, состоящего при императорском Московск. ун-те. М., 1908. Т. 2; Кауфман А.А. Сибирское переселение на исходе XIX в. СПб., 1901; Кауфман А.А. Переселение и его роль в аграрной программе // Аграрный вопрос. М., 1905. С. 134–170; Кауфман А.А. Переселение (Мечты и реальность). М., 1906; Кауфман А.А. Община и ее успех в сельском хозяйстве Сибири (Община, переселение, статистика). М., 1915.].

Марксистский взгляд на столыпинскую аграрную реформу начал разрабатывать В.И. Ленин. Он писал: «Столыпин, верой и правдой служивший "объединенному совету крепостников" и проводивший его политику, говорил сам: "Дайте мне 20 лет покоя, и я реформирую Россию". Под "покоем" он понимал покой кладбища, покой молчаливого, овечьего перенесения деревней неслыханного разорения, обнищания, которое на нее обрушилось. Под "реформированием" России Столыпин понимал такую перемену, чтобы в деревне остались только довольные помещики, довольные кулаки и живоглоты, да раздробленные забитые, беспомощные и бессильные батраки»[5 - Ленин В.И. К вопросу об аграрной политике (общей) современного правительства // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1958–1983. Т. 23. С. 264.].

В целом В.И. Ленин делил столыпинскую аграрную реформу на две составляющие: а) переселение и б) раздел общины на хутора. Хуторян, в свою очередь, он разделял на два разряда: «Один разряд хуторян, ничтожное меньшинство, это – зажиточные мужики, кулаки, которые и до нового землеустройства жили отлично. Такие крестьяне, выделяясь и скупая наделы бедноты, несомненно, обогащаются за чужой счет: еще больше разоряя и закабаляя массу населения. Но таких хуторян… совсем немного. Преобладает, и преобладает в громадных размерах, другой разряд хуторян – нищие, разоренные крестьяне, которые пошли на хутора от нужды, ибо им некуда деться»[6 - Там же. С. 265–270.].

Разрабатывал В.И. Ленин и переселенческий вопрос. В 1907– 1908 гг. он написал ряд статей по аграрному вопросу, в которых поставил вопрос о переселениях[7 - Ленин В.И. Проект речи по аграрному вопросу во II Государственной Думе // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1958–1983. Т. 15. С. 127–160; Ленин В.И. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1958–1983. Т. 16. С. 103–413; Ленин В.И. Аграрный вопрос в России к концу XIX в. // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1958–1983. Т. 17. С. 57–137.]. В 1912–1913 гг. В.И. Ленин написал несколько специальных работ о переселениях[8 - Ленин В.И. Перспективный вопрос // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1958–1983. Т. 21. С. 325–326; Ленин В.И. Значение переселенческого дела // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1958–1983. Т. 23. С. 103–109; Ленин В.И. Еще раз о переселенческом деле // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1958–1983. Т. 25. С. 128–130.]. В научных трудах этого периода он сформировал марксистский взгляд на переселение, указывая на пагубное влияние феодально-крепостнических пережитков на колонизацию России. Успех переселения В. И. Ленин прежде всего связывал с ликвидацией помещичьих хозяйств. Отчасти это утверждение является верным, так как нередко помещики, стремясь удешевить стоимость рабочих, сознательно тормозили переселенческое движение. В.И. Ленин также отмечал низкое качество землеотводных работ, указывал на ограничения, которые в ряде случаев ставились переселенцам, в выборе места водворения. Негативно оценивая столыпинскую реформу, В.И. Ленин считал: «Ломка должна быть крутой, потому что несоответствие чересчур велико, потому что старое слишком старо, болезнь чересчур запущена»[9 - Ленин В.И. Сущность «аграрного вопроса» в России // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1958–1983. Т. 21. С. 310.].

Особое место в буржуазном направлении занимала областническая концепция П.М. Головачева[10 - Головачев П.М. Сибирь, природа, люди, жизнь. М., 1902; Головачев П.М. Экономическая география Сибири. М., 1914.]. В трудах этого ученого содержатся интересные наблюдения о влиянии Сибирской железной дороги на различные стороны экономической жизни Сибири, о формах найма крестьян. Однако П.М. Головачев также отрицал наличие общих закономерностей в развитии Европейской России и Сибири, чрезмерно преувеличивая различия между русскими-сибиряками и жителями центра страны. Эта мысль перекликалась с мнением Г.Н. Потанина, искавшего «идею» областничества «в целях сибирского крестьянства»[11 - Потанин Г.Н. Областническая тенденция в Сибири // Сборник к 80-летию Г.Н. Потанина. Томск, 1915. С. 89.]. В связи с этим также интересны взгляды Д.М. Головачева[12 - Головачев Д.М. Сельское хозяйство крестьян Енисейской губернии и условия его развития // Труды Краснояр. отд-ния Москов. общества сельского хозяйства. Красноярск, 1903. Вып. 3. С. 42–80.]. Он объяснил провал попытки насаждения помещичьего землевладения в Сибири климатическими условиями и неорганизованностью сбыта продукции. Первое утверждение Д.М. Головачева не совсем верно, второе же имеет под собой полное основание, так как плохие дороги довольно часто мешали развитию в Сибири крупных товарных хозяйств. Автор также неверно считал сибирскую деревню сплошь «трудовой», не имеющей основы для капиталистического развития. Внесли областники свой вклад и в изучение процесса переселения[13 - Потанин Г.Н. Областническая тенденция в Сибири. Томск, 1907; Козьмин Н. Областничество // Сибирские записки. 1918. № 1.]. Их недостатком является то, что они неправильно противопоставляли крестьянство Сибири крестьянству Европейской России, считая первых носителями сепаратистских идей.

В 1910 г. появляется, по сути, первая прижизненная биография П.А. Столыпина. Очерк, изданный в Риге П.Н. Кречетовым, открыл премьера для современников, которые знали о нем в основном понаслышке. В брошюре наряду с известными фактами были изложены любопытные сведения о быте, семье, привычках реформатора[14 - Кречетов П.И. Петр Аркадьевич Столыпин: Его жизнь и деятельность. Рига: Тип. Л. Бланкенштейна, 1910.]. Далее следует назвать труд Е.В. Варпаховской, который был издан отдельными частями и книгами в Санкт-Петербурге в 1909 и 1911 гг. Этот труд, основанный на публикациях прессы, стал на многие годы основным источником информации о работе и, частично, личной жизни премьер-министра. Интересно, что издание первого сборника, охватывающего период с 8 июля 1906 г. по 8 июля 1908 г., было благосклонно встречено самим П.А. Столыпиным[15 - Варпаховская Е.В. Государственная деятельность председателя Совета министров статс-секретаря Петра Аркадьевича Столыпина: в 3 т. СПб.: Изд-е составителя (Е.В. Варпаховская), 1911.]. Вторым заметным изданием о П.А. Столыпине стал выпущенный в 1912 г. отдельной книгой очерк кадета А.С. Изгоева (Лянде)[16 - Изгоев А.С. П.А. Столыпин : Очерк жизни и деятельности. М.: К.Ф. Некрасов, 1912.], который содержал определенную долю критики реформатора.

Во второй период (ноябрь 1917 г. – середина 1930-х гг.) вопросы развития капитализма в сельском хозяйстве освещались в книге С.М. Дубровского, посвященной столыпинской реформе[17 - Дубровский С.М. Столыпинская реформа (Капитализация сельского хозяйства в XX в.). Л., 1925.]. Автор придерживался марксистско-ленинской идеологии. Аграрный капитализм он рассматривал на общерусском фоне капитализации сельского хозяйства. Причины, тормозящие развитие аграрного капитализма в Сибири, С.М. Дубровский видел в полукрепостнической собственности на землю, выкачивании средств из сельского хозяйства, большая часть которого, по его мнению, уходила на непроизводственное потребление господствующих классов Европейской России, за границу или капитализировалось в отечественную русскую промышленность. Недостаток средств сдерживал переход к интенсивному земледелию. В 1930 г. вышла еще одна книга С.М. Дубровского, в которой исследовалась тема столыпинской реформы[18 - Дубровский С.М. Столыпинская реформа. М., 1930.]. В ней были введены в научный оборот документы из архивов Главного управления землеустройства и земледелия и Земского отдела Министерства внутренних дел. Однако вопросам переселения в ней уделено не слишком много внимания.

Заслуживает внимания и вышедшая несколько раньше работа советского историка Н. Карпова[19 - Карпов Н. Аграрная политика Столыпина. Л., 1925.]. В его книге увидели свет некоторые новые, не опубликованные ранее документы и материалы. Тем не менее, как и предыдущий автор, Н. Карпов почти не разрабатывал вопросы, связанные с ходом столыпинского переселения.

Вместе с тем во втором периоде были авторы, придерживавшиеся несколько иных взглядов. Так, один из сотрудников Государственного колонизационного научно-исследовательского института, существовавшего в первые годы советской власти, А.А. Ярилов, в 1919 г. выдвинул проект заселения «новых мест технически подготовленными и опытными колонистами – русскими и иностранцами»[20 - Ярилов А.А. Колонизация и использование природных богатств как основные предпосылки развития России. М., 1919. Вып. 5. С. 38.], что в условиях советской действительности было, по меньшей мере, странным. Этот автор и в середине 20-х гг. продолжал изучать переселенческое дело[21 - Ярилов А.А. Пути колонизационного строительства // Труды Государственного колонизационного научно-исследовательского института. М., 1924. Т. 1.]. Другой сотрудник Государственного колонизационного научно-исследовательского института, Э.Д. Гримм опубликовал интересную работу по проблеме колонизации[22 - Гримм Э.Д. Основные типы миграционно-колонизационного процесса, их происхождения и характер // Труды Государственного колонизационного научно-исследовательского института. М., 1924. Т. 2.].

В 20-х гг. по вопросу колонизации также выступали И.А. Язмин, В.П. Вощинин, Г.Ф. Чиркин[23 - Вощинин В.П., Ямзин И.А. Учение о колонизации и переселении. М.-Л., 1926; Чиркин Г.Ф. Очерк колонизации Сибири второй половины XIX – начала XX в. // Очерки по истории колонизации Севера и Сибири. Петроград, 1922. Вып. 2 и др.]. Авторы полагали, что эмиграция и внутреннее переселение «происходят и развиваются вне воли людей и государств, вытекая из экономического состояния страны, отвечая уровню народного хозяйства, в особенности сельского, то есть происходят закономерно, поддаваясь в той или иной степени лишь регулированию со стороны государства»[24 - Вощинин В. П., Ямзин И. А. Указ. соч. С. 14.]. Это не совсем совпадало с марксистско-ленинской точкой зрения, согласно которой только эксплуататорские государства не могли регулировать процесс колонизации, что являлось преувеличением.

После октября 1917 г. продолжал разрабатывать тему столыпинской аграрной реформы и А.А. Кауфман[25 - Кауфман А.А. Аграрный вопрос в России. М.: Москов. науч. изд-во, 1918.]. В послереволюционном издании он еще более критично отзывался о мерах и формах проведения столыпинской реформы, подчеркивая тем самым недостаточную «исчерпанность» крестьянской общины.

А.А. Ансон сделал вывод, что сельское хозяйство в Сибири капитализировалось быстрее, чем в Европейской России. Он объяснял это отсутствием помещиков и земств, своеобразием форм землепользования и преобладанием государственных крестьян. Поэтому в Сибири, как и на других окраинах России, «быстрее и интенсивнее шел распад крестьянства на сельскохозяйственных предпринимателей и рабочих, резче выделялся «коммерческий», торговый характер зажиточного крестьянства, рельефнее выпячивались два противоположных полюса – кулак и бедняк»[26 - Ансон А.А. Классовое расслоение и классовая борьба в сибирской деревне до революции 1917 г. // На ленинском пути. 1931. № 3–4. С. 43.]. На наш взгляд, А.А. Ансон преувеличивал уровень развития капитализма в сельском хозяйстве Сибири.

Вызывает интерес работа Д.А. Батуринского[27 - Батуринский Д.А. Аграрная политика царского правительства и Крестьянский поземельный банк. М.: Новая деревня, 1925.], которая была напечатана на немецком языке в 1920 г., а написана в 1917 г. для представления в Бернский университет в качестве докторской диссертации. При выборе темы автор руководствовался целью осветить перед иностранными читателями социально-экономическую роль бывшего русского Крестьянского банка как одного из могучих орудий аграрной политики царского правительства. Попутно работа должна была представить собой краткую монографию Крестьянского банка – самого большого в мире и наиболее своеобразного земельно-кредитного института, деятельность которого имела огромный научно-практический интерес.

Любопытен ряд работ А.Н. Челинцева[28 - Челинцев А.Н. Теоретические основания организации крестьянского хозяйства. Харьков, 1919; Челинцев А.Н. Русское сельское хозяйство перед революцией. М.: Новый агроном, 1928.]. Первый труд посвящен анализу экономических особенностей крестьянского хозяйства в первой четверти XX в., в нем рассматриваются проблемы влияния экономических особенностей на организационный строй сельского хозяйства; промыслы в крестьянском хозяйстве; средства производства; деньги и денежный оборот. Второй – представляет собой экономическое исследование сельскохозяйственной деятельности в предреволюционной России и содержит данные эволюции сельского хозяйства, географию полеводства и животноводства, сравнения бывшего помещичьего и крестьянского хозяйств.

В 1927 г. в Париже вышел очерк Аркадия Петровича Столыпина (сына реформатора). Исследователь после краткого обзора становления П.А. Столыпина как государственного деятеля особое внимание уделил главным направлениям его забот: землеустройству крестьян и поездке в Сибирь и Поволжье, сооружению Амурской железной дороги и воссозданию флота, западному земству и думским запросам, а также вопросам вероисповедания, заботе о городах и финляндскому кризису[29 - Столыпин А.П. П.А.Столыпин. 1862–1911 гг. Париж, 1927.]. В 1931 г. в Берлине была опубликована книга В. Богрова (брата убийцы П.А. Столыпина – Д.Г. Богрова)[30 - Богров В. Дмитрий Богров и убийство Столыпина. Разоблачение действительных и мнимых тайн. Берлин: Изд-во «Стрела», 1931.].

Пятая и самая младшая дочь П.А. Столыпина – Александра Петровна Столыпина оставила воспоминания о своем отце. Первые их фрагменты появились в 1931 г. в парижском журнале «Revue des deux Mondes» на французском языке. В этом же году она вышла отдельной книгой (Столы-пина А.П. Человек последнего царя. Столыпин). Правда, есть версия, что она писала данную книгу со своим братом Аркадием, а муж А.П. Столыпиной – прибалтийский немец Л. Кейзерлинг издал ее под фамилией жены. Тем не менее данная книга содержит интересные факты, особенно о начальном периоде жизни П.А. Столыпина (в Вильно, Ковно, Колноберже и Саратове). Сам же А.П. Столыпин также опубликовал книгу о своем отце, но несколько раньше, с очень коротким перечислением преобразований П.А. Столыпина[31 - Столыпин А.П. П.А. Столыпин. 1862–1911 гг. …].

В третий период (вторая половина 1930-х – первая половина 1950-х гг.) наибольшего внимания заслуживает работа П.Н. Ефремова, вышедшая из печати в 1941 г.[32 - Ефремов П.Н. Столыпинская аграрная политика. М., 1914.] Однако ограниченный объем книги и широта поставленной задачи позволили автору лишь собрать по выработанной схеме высказывания В.И. Ленина о переселениях, прокомментировать и проиллюстрировать их фактическим материалом довольно общего характера.

В 1951 г. в Иркутске была издана работа В.В. Покшишевского, которая носила историко-географический характер и охватывала процесс заселения Сибири в целом за весь период – с момента присоединения ее к русскому государству до Первой мировой войны[33 - Покшишевский В.В. Заселение Сибири. Иркутск, 1951.]. Переселениям эпохи П.А. Столыпина посвящен один из разделов книги, в которой на основе опубликованных материалов рассматриваются все аспекты переселений. Автор поднял вопрос об условиях организации переселенческих хозяйств и о их капиталистическом развитии с учетом работ В.И. Ленина о переселениях. Но широкие хронологические и тематические рамки исследования и в этом случае позволили автору лишь в общем коснуться того основного, что связано с жизнью переселенцев на новых местах. Заслуга В.В. Покшишевского состоит в том, что он первым из советских историков дал общую картину заселения Сибири.

В 1935 г. в парижском журнале «Возрождение» появились воспоминания старшей дочери П.А. Столыпина – Марии Петровны фон Бок. В 1953 г. эти воспоминания вышли в Нью-Йорке отдельной книгой[34 - Бок М.П. Воспоминание о моем отце П.А. Столыпине. Нью-Йорк: Изд-во имени Чехова, 1953.]. Его дочери было всего 19 лет, когда П.А. Столыпин был назначен сначала министром внутренних дел, а вскоре и Председателем Совета министров. Менее чем через два года она вышла замуж и вместе с мужем поселилась в Берлине, где тот занимал пост русского морского атташе. О дальнейшем развертывании деятельности отца она узнавала из переписки, из разговоров во время нечастых поездок на родину и общих источников осведомления. Тем не менее воспоминания М.П. фон Бок имеют очень большую ценность, особенно о начальном периоде жизни реформатора.

В предпоследний, четвертый период (вторая половина 1950-х гг. – 1987–1988 гг.) появилось большое количество работ, посвященных столыпинской аграрной реформе в России. Среди них можно выделить монографии С.М. Сидельникова, А.Я. Авреха, П.Н. Першина и др.[35 - Аврех А.Я. Столыпин и III Дума. М.: Наука, 1968; Першин П.Н. Аграрная революция в России: в 2 т. М.: Наука, 1966.; Сидельников С.М. Аграрная реформа Столыпина. М.: Изд-во МГУ, 1980.] В них впервые было опубликовано большое количество новых юридических документов, статистических материалов, что явилось значительным вкладом в изучение данной темы.

Особого внимания также заслуживает и первый том двухтомника С.П. Трапезникова, где в сжатой форме показан ход и масштабы переселения в Сибирь и на другие азиатские окраины России. Автор проанализировал эволюцию аграрных отношений от реформы 1860-х гг. до настоящего новейшего времени[36 - Трапезников С. П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. М.: Мысль, 1983. Т. 1.]. На основе большого материала С.П. Трапезников попытался проследить эволюцию ленинской аграрной программы. Определенное внимание было уделено здесь и столыпинскому реформированию крестьянской общины, а также развитию кооперативного движения в России. Однако критика С.П. Трапезниковым деятельности П.А. Столыпина излишне радикальна. Так, автор утверждал, что «переселенческая политика Столыпина – это аграрный авантюризм, прямой и открытый обман трудового крестьянства»[37 - Трапезников С. П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос… С. 202.]. Это, на наш взгляд, не совсем правильно, поскольку переселенческая политика П.А. Столыпина (при всех ее недостатках) во многих случаях улучшала материальное положение трудового крестьянства, решившегося на смену места жительства, что находит подтверждение в реальных фактах.

В.Г. Тюкавкин придерживался концепции неразрывного единства Сибири и России, действия общих закономерностей в их развитии, причем общественные отношения в центре страны имели решающее значение и для Сибири[38 - Тюкавкин В.Г. Проведение «нового курса» переселенческой политики в Восточной Сибири (1911–1914 гг.) // Науч. докл. высшей школы (Сер. «Исторические науки»). М., 1958. Вып. 4; Тюкавкин В.Г. Сибирь в эпоху реакции 1907–1914 гг. // История Сибири. Л.: Наука, 1958. Т. 3. С. 299–340; Тюкавкин В.Г. Организация переселения крестьян в Восточную Сибирь. Иркутск, 1958; Тюкавкин В.Г. Влияние переселения крестьян на развитие капиталистических отношений в Восточной Сибири (1906–1917 гг.) // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1916. С. 149–163; Тюкавкин В.Г. Социально-экономические предпосылки переселения крестьян в Сибирь в начале XX в. Иркутск, 1961 и др.]. Тему реформы крестьянского надельного землевладения исследовал Л.Ф. Скляров. Характеризуя социально-экономические отношения в сибирской деревне в начале XX в., он исходил из представления о сохранении вплоть до 1917 г. «системы государственного феодализма». «В Сибири, – писал он, – правительство сохранило устаревшую систему государственного феодализма, не ввело частной собственности на землю»[39 - Скляров Л.Ф. Переселение и землеустройство в Сибири в годы столыпинской аграрной реформы. Л.: Изд-во ЛГУ, 1962. С. 18, 348, 557.]. В числе наиболее значительных феодально-крепостнических пережитков автор называл кабинетное и государственное землевладение. Л.Ф. Скляров подчеркивал взаимность процессов обострения аграрного кризиса в Европейской России и в Сибири, считал, что сельское хозяйство Сибири пошло по прусскому пути.

В последний, пятый период (с 1987–1988 гг. до наших дней) продолжал усиливаться интерес к преобразованиям П.А. Столыпина. Так, в 1991 г. вышла работа А.Я. Авреха, в которой предпринята фундаментальная попытка обобщить и проанализировать опыт столыпинской реформы в России[40 - Аврех А.Я. П.А. Столыпин и судьбы реформ. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1991.]. Вместе с тем с 1987–1988 гг. начался процесс переосмысления освещения как советской, так и досоветской истории, особенно после августа 1991 г. Этому способствовало появление в печати и различных средствах массовой информации новых документов и материалов, репринтных изданий книг русских эмигрантов, воспоминаний современников П.А. Столыпина, переводимых зарубежных изданий и т. д.[41 - Анфимов А.М. Царствование императора Николая II в цифрах и фактах // Отечественная история. 1994. № 3. С. 68–77; Бок М.П. Столыпин (Воспоминания о моем отце). М.: Современник, 1992; Бородай Ю. Кому быть владельцем земли? // Наш современник. 1990. № 3. С. 102–120; Жильяр П. Император Николай II и его семья (Петергоф, сентябрь 1905 г. – Екатеринбург, май 1918 г.). М., 1991; Зырянов П.Н. Столыпин // Вопросы истории. 1990. № 6. С. 54–75; Иванов В. Столыпин // Молодая гвардия. 1990. № 3. С. 43–56; Казарезов В.В. Столыпин: История и современность. Новосибирск, 1991; Островский И.В. Столыпин и его время. Новосибирск: Наука, 1992; Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь в конце XIX – начале XX вв. (Проблемы регионального управления) // Отечественная история. 1994. № 2. С. 60–73; Столыпин П.А. Думские речи. М.: Знание, 1990; Ферро М. Николай II: пер. с фр. М.: Междунар. отношения, 1991 и др.]

В 1991 г. была опубликована монография И.В. Островского, которая была посвящена аграрной политике царского правительства в Сибири периода 1900–1917 гг. В данной работе особого внимания заслуживают разделы, где достаточно подробно раскрывается попытка распространить на Сибирь ту часть аграрного законодательства, которая предусматривала образование частного крестьянского землевладения[42 - Островский И.В. Аграрная политика царизма в Сибири периода империализма. Новосибирск, 1991.]. В 1992 г. И.В. Островский опубликовал книгу, где рассматриваются вопросы социально-экономической и политической истории России начала XX в.[43 - Островский И.В. Столыпин и его время. Новосибирск: Наука, 1992.] Основное внимание в ней уделяется личности П.А. Столыпина и его реформаторскому курсу. Показаны истоки столыпинской политики, приведен материал об отношении к ней различных политических сил, раскрыты особенности аграрной реформы в Сибири. В работе рассказывается и об убийстве П.А. Столыпина и расследовании обстоятельств гибели премьер-министра.

В книге П.Н. Зырянова[44 - Зырянов П.Н. Петр Столыпин: политический портрет. М.: Высш. шк., 1992.] освещается жизненный путь П.А. Столы-пина, прослеживается формирование его взглядов по основным проблемам российской действительности. Особое внимание уделяется аграрной и другим реформам, разработанным под руководством Столыпина. Раскрываются взаимоотношения российского премьера с двором, высшей бюрократией, Думой, правым дворянством. Отдельная глава посвящена отношениям П.А. Столыпина и Л.Н. Толстого.

В 1998 г. была опубликована статья белорусского исследователя В.Н. Черепецы[45 - Черепица В.Н. П.А. Столыпин – гродненский губернатор // Православный вестник. 1998. № 2–3.]. Данная статья повествует о деятельности П.А. Столыпина на посту гродненского губернатора. В.Н. Черепица сравнивает П.А. Столыпина с видным философом и публицистом И.Л. Солоневичем, чьи труды со значительным опозданием лишь сегодня возвращаются к нам. В.Н. Черепеца также утверждает, что П.А. Столыпин живо интересовался местными проблемами.

В 2001 г. вышло фундаментальное исследование В.Г. Тюкавкина «Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа», которое посвящено исследованию крестьянства в тесной связи со столыпинской аграрной реформой[46 - Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. М.: Памятники исторической мысли, 2001.]. В.Г. Тюкавкин придавал большое значение развитию фермерского типа хозяйства, считая, что российское крестьянство получило большую выгоду от изменения землепользования, так как «более половины укрепленцев и землеустроенных дворов не только стали личными собственниками, но у них появились преобразованные участки; ликвидированы многополосица, мелкополосица, чересполосица, множество межей, значительно уменьшено дальноземье»[47 - Там же. С. 299.].

Е.А. Юртаева опубликовала монографию о деятельности Государственного совета[48 - Юртаева Е.А. Государственный Совет в России (1906–1917 гг.). М., 2001.]. Книга представляет собой научное исследование, в котором достаточно подробно и полно освещаются организация и деятельность одного из важнейших высших государственных учреждений императорской России – Государственного совета – после его реорганизации в «верхнюю законодательную палату» в 1906 г. Данная научная работа знакомит с опытом формирования Государственного совета, его структурой, компетенцией, основными функциями, формами его взаимодействия с монархом, Государственной думой и Советом министров, содействуя тем самым верному оценочному пониманию политико-юридического прошлого России, ее системы государственной власти предреволюционного периода.

Известный экономист и политик Б.Г. Федоров издал двухтомную биографию П.А. Столыпина[49 - Федоров Б.Г. Петр Столыпин: «Я верю в Россию»: в 2 т. СПб.: Лимбус Пресс, 2002.]. Написанная с использованием уникальных архивных документов, книга является одним из самых полных и авторитетных трудов о П.А. Столыпине. В ней рассказывается о происхождении реформатора, прабабушкой которого была бабушка М.Ю. Лермонтова – Е.А. Столыпина (по мужу Арсеньева), дедом был канцлер А.М. Горчаков, отцом – генерал-адъютант А.Д. Столыпин. Среди его преподавателей на физико-математическом факультете Санкт-Петербургского университета был Д.И. Менделеев. Профессиональная деятельность П.А. Столыпина прослеживается от сотрудника МВД до губернатора Саратовской губернии, министра внутренних дел и главы правительства.

Известный исследователь реформаторской деятельности П.А. Столыпина Г.П. Сидоровнин опубликовал монографию по этой теме[50 - Сидоровнин Г. П.А. Столыпин. Жизнь за Отечество. Саратов, 2002.]. Работа содержит обстоятельное жизнеописание великого реформатора, основанное на документах отечественных и зарубежных архивов, мемуарах современников П.А. Столыпина и его близких, исторической и научной литературы о нем. Оригинальные фрагменты раскрывают отношения Столыпина с Николаем II, С.Ю. Витте, Г.Е. Распутиным, Л.Н. Толстым, а также воззрения на выдающегося реформатора его современников – Вильгельма II, В.И. Ленина, В.А. Маклакова, Л.А. Тихомирова и других известных исторических персонажей. В книге использованы речи знаменитого премьер-министра России в Государственной Думе и Государственном Совете, его отчет о поездке в Сибирь, многочисленные факсимильные свидетельства и документы, а также своеобразное завещание П.А. Столыпина – его «Проекты преобразования России».

Публицист и историк С.Г. Кара-Мурза написала ряд полемических монографий о П.А. Столыпине и его реформах[51 - Кара-Мурза С.Г. Столыпин – отец русской революции. М.: Эксмо, 2003; Кара-Мурза С.Г. Ошибка Столыпина. Премьер, перевернувший Россию. М.: Эксмо: Алгоритм, 2011.]. Автор считает, что роль П.А. Столыпина в русской истории далеко не однозначна, а его реальный образ далек от усиленно создаваемого властью идеала. Миф о П.А. Столыпине нужен нынешней власти для оправдания проводимых ею реформ, ради чего предаются забвению все отрицательные черты этого государственного деятеля, – даже то, что он фактически стал «отцом» русской революции 1917 г. В своих книгах С.Г. Кара-Мурза собрал множество свидетельств современников и документальных материалов о П.А. Сто-лыпине – все это позволяет оценить личность человека, который объявлен ныне «символом России».

Книга С.Ю. Рыбаса, изданная в серии «Жизнь замечательных людей», представляет собой, строго говоря, не историческое исследование, а документально-исторический роман с особенностями этого жанра и достаточно яркой эмоциональностью (достаточно отметить прогноз автора, утверждающего, что, «если бы Столыпин довел свое дело до конца, не было бы ни Сталина, ни Ленина. Возможно, не было бы ни Первой, ни Второй мировой войны»[52 - Рыбас С.Ю. Столыпин. М., 2003. С. 254.].

В 2003 г. из печати вышел двухтомный сборник документов и материалов под редакцией П.А. Пожигайло, в котором собрана основная масса столыпинских законов и законопроектов[53 - П.А. Столыпин: Программа реформ (Документы и материалы): в 2 т. / под ред. П.А. Пожигайло. М.: РОССПЭН, 2003.]. В данном сборнике собраны документы, дающие развернутое представление о замыслах П.А. Столыпина в области землеустройства, насаждения крестьянской частной собственности, кооперативного строительства, развития кредитно-финансовой системы, ссудной помощи переселенцам, церковно-школьного строительства. Из обзора этих документов видно, что не все замыслы реформатора смогли осуществиться на деле. Например, так и не была реализована идея создания Государственного сельскохозяйственного банка, который должен был помогать в деле распространения частной собственности на землю и в повышении уровня сельскохозяйственного производства. Вместе с тем в данном сборнике показывается масштаб столыпинской реформы, грандиозность замыслов последнего реформатора царской России. В этом же году вышел сборник документов под общей редакцией П.А. Пожигайло, в котором рассказывается о гибели П.А. Столыпина[54 - Тайна убийства Столыпина / под общ. ред. П.А. Пожигайло. М.: РОССПЭН, 2003.].

В 2008 г. П.А. Пожигайло опубликовал еще один сборник документов о П.А. Столыпине[55 - П.А. Столыпин глазами современников / под ред. П.А. Пожигайло. М.: РОССПЭН, 2008.]. В публикацию включен комплекс ранее неизвестных мемуаров современников П.А. Столыпина, позволяющих в своей совокупности значительно расширить представления о его облике, личных и деловых качествах, роли в подготовке и реализации системных преобразований России начала ХХ в. В книгу вошло более 30 воспоминаний родственников, сослуживцев, видных общественных и политических деятелей. В Приложение включено более 20 неопубликованных писем П.А. Столыпина.

В 2011 г. П.А. Пожигайло выпустил из печати монографию о П.А. Столыпине[56 - Пожигайло П.А. Петр Аркадьевич Столыпин. Интеллект и воля. М.: РОССПЭН, 2011.]. В данном исследовании предпринята попытка комплексного анализа столыпинской концепции разрешения системных кризисов, программы его масштабных преобразований, технологий ее реализации, итогов и перспектив реформ для исторических судеб России. Исследование позволяет понять исходный замысел, содержание и механизмы перемен, выводивших Россию в число ведущих мировых держав, обеспечивавших укрепление ее целостности и единства, формирование среднего класса, гражданского общества и правового государства, повышение уровня образования и улучшение материального положения народа.

Американский историк Д. Мейси, размышляя о судьбе аграрной реформы, акцентирует внимание на роли прямой и обратной связи между правительством и крестьянством[57 - Мейси Д. Аграрные реформы Столыпина как процесс: центр, периферия, крестьяне и децентрализация // Россия сельская. XIX – начало XX в. / отв. ред. А.П. Корелин. М., 2004. С. 266, 271.]. В связи с этим он обращает внимание на два процесса: децентрализацию власти в рамках учреждений, проводивших реформу (проведение совещаний на уровне регионов и губерний, учреждение местных органов Крестьянского поземельного банка); начало перехода от традиционных и патерналистских форм вмешательства администрации к наблюдательной роли. В современной литературе продолжается дискуссия об эффективности аграрной реформы. Д. Мейси настаивает на том, что программа П.А. Столыпина не только не потерпела поражения, но и нашла положительный отклик среди широких масс крестьянства. Данный вывод автор основывает на анализе обширного статистического материала.

А.П. Бородин написал ряд крупных работ об истории России начала ХХ в.[58 - Бородин А.П. Государственный Совет России (1906–1917 гг.). Киров, 1999; Боро-дин А.П. Столыпин. Реформы во имя России. М., 2004.] Первое иследование данного автора повествует о работе реформированного Государственного Совета периода столыпинских реформ. Замысел второй книги А.П. Бородина заключается в том, чтобы взглянуть на П.А. Столыпина глазами современников, что позволяет преодолеть искажения в восприятии облика государственного деятеля несколькими поколениями наших соотечественников. Автор по-новому расставляет приоритеты в оценке карьеры П.А. Столыпина, обращая внимание на некоторую категоричность вывода о близком уходе его с поста главы правительства весной 1911 г., так как «вопрос о направлении правительственного курса окончательно решен не был[59 - Бородин А.П. Столыпин. Реформы во имя России… С. 122–123, 218.]. Не столь однозначными, по мнению А.П. Бородина, являются и оценки национальной политики (приведение местного законодательства в соответствие с общеимперскими), отношения к дворянскому землевладению (стремление добиться добровольной продажи частью помещиков своих имений).

Книга П.С. Кабытова отличается тем, что здесь впервые рассмотрены особенности личности П.А. Столыпина с учетом факторов повседневной жизни, взаимоотношений с семьей и сослуживцами. На основе мобилизованного материала региональных архивов им была предпринята весьма удачная попытка изучения стиля деятельности саратовского губернатора, а также практики хозяйствования[60 - Кабытов П.С. П.А. Столыпин: последний реформатор Российской империи. Самара, 2006. С. 68–94, 134–155.].

Монография американского профессора Я. Коцониса посвящена исследованию взаимодействия между представлениями о крестьянстве и практикой реформ в аграрной сфере в 1861–1914 гг. В отдельной главе рассмотрен сюжет о дискуссиях о собственности в период реформ П.А. Столыпина. Автором отмечены особенности дискуссии о политическом и социальном значении понятия «собственность». Главным аргументом представителей элиты и правительственных кругов, демонстрировавших свою сословную ментальность, являлось стойкое убеждение в том, что «крестьяне недостаточно зрелы для того, чтобы им можно было доверить их собственную землю и вообще средства к существованию», поскольку они «нуждаются в неусыпном надзоре государственных учреждений и некрестьянской по своему составу администрации»[61 - Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России 1861–1914 гг. М., 2006. С. 121.]. Анализируя содержание кредитной политики, Я. Коцонис приходит к выводу о том, что ссуды, выданные под залог надельных земель (около 11 млн руб.), в основном были предназначены для крестьян-переселенцев, что исключало возможность эффективной поддержки хозяйств в Европейской России. В представлении П.А. Столыпина кооперативы, наряду с обновленным землепользованием, являлись прообразом новой интегрированной системы, которая должна быть бессословной по своей природе.

Крупная научная работа В.А. Демина также повествует о реформированном Государственном Совете. Подробно рассматриваются история его создания, порядок и практика формирования его выборной и назначаемой частей, законодательные, финансовые и контрольные полномочия Совета. Выявляется его место в системе органов власти. Анализируются состав и идеология политических групп верхней палаты, а также ее внутренняя структура и порядок работы[62 - Демин В.А. Верхняя палата Российской империи. 1906–1917 гг. М., 2006.].

Историк Д. Струков в 2012 г. опубликовал биографию П.А. Столыпина[63 - Струков Д. Столыпин. М.: Вече, 2012.]. Автор считает, что кризис того времени оказался настолько всесторонним и глубоким, что никакие титанические усилия одного человека были не в состоянии преодолеть государственный развал. Николай II мучительно искал себе деятельного помощника. Но никто из тогдашнего царского окружения не мог ответить на тот шквал страшных вопросов, который обрушила на власть смута 1905 г. Провозвестником спасения России стал П.А. Столыпин. Д. Струков считает, что Николай II и П.А. Столыпин стали знаковыми фигурами этих исторических процессов, органично соединившими в себе высокую нравственность и государственный талант.

К.И. Могилевский в соавторстве с К.А. Соловьевым выпустил ряд монографий, посвященных деятельности П.А. Столыпина[64 - Могилевский К.И., Соловьев К.А. П.А. Столыпин: личность и реформы. Калининград, 2007; Могилевский К.И. Столыпинские реформы и местная элита: Совет по делам местного хозяйства. М., 2008; Могилевский К.И., Соловьев К.А. П.А. Столыпин: Имя Россия. Исторический выбор 2008 г. М., 2008.]. В книгах представлен жизненный путь и государственная деятельность П.А. Столыпина. На основе широкого круга источников воссоздается программа реформ П.А. Столыпина, имевшая своей целью системную модернизацию России в начале XX столетия. Авторами подробно рассматриваются пути ее реализации и результаты правительственной политики в 1906– 1911 гг. К.А. Соловьеву также принадлежит работа, рассказывающая о деятельности Государственной Думы и Государственного Совета[65 - Соловьев К.А. Законодательная и исполнительная власть в России: механизмы взаимодействия (1906–1914 гг.). М.: РОССПЭН, 2011.]. Как показывает автор, правительство сталкивалось со многими трудностями на всех этапах обсуждения законопроектов. Причем на любой стадии существовали особые «правила игры», к которым нужно было приноравливаться правительству. Вопреки представлениям, популярным в историографии, и Дума, и Государственный Совет далеко не во всем соглашались с министрами, задерживали, а иногда и вовсе блокировали прохождение правительственных инициатив, существенно влияли на распределение средств государственного бюджета. Все осложнялось тем, что и верхняя, и нижняя «палаты», как и Совет министров, в силу несовершенства юридических норм, особенностей политической культуры того времени, разнородности состава этих учреждений не обладали определенной политической волей. Представители этих учреждений нередко вели самостоятельную «игру», вступая в альянс друг с другом. Возникали сложные сетевые, горизонтальные связи, основанные на неформальных контактах высшей бюрократии и депутатского корпуса. В силу этого появлялись альтернативные алгоритмы принятия решений, устанавливались отношения между администрацией и группами интересов, стоявшими за депутатами. В итоге расширялась сфера компетенции представительных учреждений, а народные избранники постепенно интегрировались в политическую систему, которая, собственно, и формировалась усилиями депутатов и министров.

Цикл статей В.В. Шелохаева фокусирует внимание на базовых ценностях столыпинской программы модернизации, взаимодействии законодательной и исполнительной ветвей власти. Выводы В.В. Шелохаева основаны на системном изучении всего комплекса документов, связанных с именем реформатора. Речь идет о том, что П.А. Столыпин осуществлял консервативно-либеральный тип модернизации, который, по мнению автора, представлял собой оптимальный вариант преобразований – нечто среднее между правоконсервативной моделью переустройства страны и леворадикальными вариантами, способными стимулировать национальную катастрофу[66 - Шелохаев В.В. Столыпинский тип модернизации России // Историк и время. Пенза, 2004. С. 7–32; Шелохаев В.В. Столыпин и Государственная дума // Государство и общество. Проблемы социально-политической и экономической истории России. Пенза, 2004. Вып. 2. С. 4–7; Шелохаев В.В. Опыт и уроки П.А. Столыпина // П.А. Столыпин. Программа реформ: документы и материалы. М., 2002. Т. 1. С. 19–20; Шелохаев В.В. Столыпинская программа модернизации // Родина. 2006. № 12. С. 9.]. Автор весьма объективно проанализировал социально-политическую среду реформирования, трудности, просчеты в реализации внутренней политики. Речь шла об асинхронности в ходе разработки законопроектов, финансировании мероприятий в социальной сфере по остаточному принципу, недостаточном учете остроты противоречий между политическими элитами, специфике взаимоотношений с фракциями политических партий, представленных в Государственной думе. Наконец, П.А. Столыпин как политик не в должной мере учитывал необходимость вовлечения в процесс преобразований широких общественных кругов, что, в частности, требовало особой роли печати.

Британский историк-аграрник Т. Шанин исходит из того, что теоретическое и концептуальное содержание проектов П.А. Столыпина не было воплощено в «связную теорию», поскольку «теоретические умы России были заняты другими проблемами»[67 - Шанин Т. Уроки истории и следующая революция: границы политического воображения. URL: www.strana-oz.ru/?numid=58Larticle=268.]. Впрочем, вынося данный вердикт, автор признает логичность программы П.А. Столыпина по выходу страны из системного кризиса, что еще не гарантирует достижения политических результатов. Т. Шанин делает вывод о том, что успех преобразований «нельзя исключать по чисто теоретическим соображениям», однако роковое значение, по его мнению, для «команды П.А. Столыпина» имели кадровый «голод», недоверие к правительству либеральной интеллигенции и жесткая позиция консерваторов-монархистов.

Категоричность суждений Т. Шанина, называющего аграрную реформу «революцией сверху», не пользовавшейся поддержкой ни одного крупного общественного класса, ни одной партией, не разделяется А.Н. Медушевским[68 - Медушевский А.Н. Проекты аграрных реформ в России: XVIII в. – начало XXI в. М., 2005. С. 289, 291.]. Его вывод основан на признании правильности стратегии реформы. Что касается сопротивления ей традиционалистских слоев, то оно было неизбежно, а трудности реализации определялись сжатостью исторического отрезка времени. Главное же, по мнению А.Н. Медушевского, состоит в том, что «вектор современных реформ в точности соответствует представлениям П.А. Столыпина». Автор на весьма широком материале системно рассмотрел проблемы преодоления правового дуализма и переходных форм собственности. Справедливо обращая внимание на неопределенность этимологии понятий «общинная», «общая», «общественная» собственность, он заключает, что подобная ситуация была весьма искусно использована левыми партиями, исходившими из идеологической презумпции о преимуществах общественной собственности над частной. В конечном итоге проблемы правового обеспечения аграрной реформы приобретали особое значение в конкретно-исторических условиях начала XX в.

Можно утверждать, что развитие советской и российской исторической науки имеет поступательный характер и дает толчок для дальнейшего изучения истории столыпинских преобразований. Однако еще не все аспекты данной исторической темы нашли освещение в работах отечественной и зарубежной историографии. Остается незавершенным и ряд вопросов, разработка которых способна не только конкретизировать и уточнить те или иные оценки, но и существенно расширить имеющиеся представления по ряду сюжетов в политической биографии П.А. Столыпина. Историографический анализ литературы последних лет свидетельствует, что многие взгляды на столыпинскую аграрную реформу остаются спорными. В ряде публикаций данная реформа П.А. Столыпина стала идеализироваться, ее экономические результаты – преувеличиваться. Многие стороны реформы раскрыты еще недостаточно: состояние сельского хозяйства накануне реформы, программа организации самой аграрной реформы в центре и на местах.

1. П.А. Столыпин в 1862–1902 гг.: формирование личности и взглядов

1.1. 1862–1881 гг.: детство и юность, гимназический период

Фамилия «Столыпин» считается не очень часто встречающейся на территории России, она была образована от прозвища «Столыпа» – так называли человека, который часто бродил без дела, вел праздный образ жизни. Дворянский род Столыпиных восходит к началу XVI столетия. Первый письменный документ о роде Столыпиных датирован 1566 г., когда «второй Титович Столыпин подписался на поручной записи бояр и дворян по князю Охлябинине». Последовательная поколенная роспись начинается с Григория Столыпина, жившего в конце XVI в. По свидетельству известного русского писателя-славянофила А.П. Аксакова, исследовавшего нисходящие ветви рода этого предка, «сын его Афанасий Григорьевич и внук Сильвестр Афанасьевич писались», как это видно из официальных документов, муромскими городовыми дворянами. Последний из них, Сильвестр, за участие в войне с Польшей в 1654–1655 гг. был награжден поместьем в Муромском уезде. У внука этого Сильвестра Афанасьевича – Емельяна Семеновича, бывшего товарищем Пензенского воеводы, было два сына: секунд-майор Димитрий Емельянович и Пензенский предводитель дворянства Алексей Емельянович. От брака последнего с Марией Афанасьевной Мещериновой было шесть сыновей. Александр, бывший адъютант генералиссимуса Суворова; Аркадий, друг М.М. Сперанского, женатый на дочери графа Николая Семеновича Мордвинова – Вере Николаевне и умерший в звании сенатора в 1825 г.; умершие в молодых годах Петр и Николай, генерал-лейтенант, убитый во время бунта в Севастополе в 1830 г.; Афанасий, бывший саратовский предводитель дворянства; Дмитрий, генерал-майор; и пять дочерей, из которых старшая, Елизавета Алексеевна, была замужем за капитаном Преображенского полка Михаилом Васильевичем Арсеньевым и имела дочь Марию, которая вышла замуж за Юрия Петровича Лермонтова, отца знаменитого поэта Михаила Юрьевича Лермонтова[69 - Аксаков А.П. Высший подвиг. СПб.: Изд-во Всероссийского национального клуба, 1912. С. 9–10.]. Дед будущего реформатора, Дмитрий Алексеевич Столыпин (1785–1826), генерал-майор, артиллерист, участник кампании 1805–1807 гг., отличился под Аустерлицем, впоследствии стал военным теоретиком, автором многих книг и специальных статей, он «был близок с П.И. Пестелем, и его, как передового и просвещенного человека, декабристы прочили, наряду с братом Аркадием Алексеевичем, Н.С. Мордвиновым и М.М. Сперанским, в состав Временного правительства» после свержения самодержавия[70 - Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 552.].

Отец П.А. Столыпина (он был двоюродным дядей М.Ю. Лермонтова) – Аркадий Дмитриевич Столыпин родился 21 декабря 1822 г. Его детские годы прошли в усадьбе Середниково. В шестнадцать лет он определился в конную артиллерию в должности фейерверкера 4-го класса, в девятнадцать – получил первый офицерский чин – прапорщика, но, дослужившись до подпоручика, вышел в отставку; когда русские войска отправились в Венгрию, А.Д. Столыпин вновь поступил на военную службу, затем участвовал в Крымской войне 1853–1856 гг. В период между Крымской и Русско-турецкой войнами, в сентябре 1857 г. он был назначен наказным атаманом Уральского казачьего войска. В первом браке А.Д. Столыпина с Екатериной Адриановной Устиновой в 1846 г. родился сын Дмитрий. В следующем году его первая жена умерла. Вторым браком А.Д. Столыпин был женат на княжне Наталье Михайловне Горчаковой – матери будущего премьер-министра, принадлежавшей к древнему роду, ведущему «отсчет от русского святого – князя Михаила Черниговского, замученного в Орде в 1246 г. «за твердое стояние за православную веру» (мощи его покоятся в Архангельском соборе Московского Кремля). Правнук мученика – князь Иван Титович Козельский принял фамилию Горчаковых в XVI в. Дмитрий Петрович Горчаков был писателем, противником сентиментализма. Сын его, Михаил Дмитриевич, руководил обороной Севастополя в Крымскую войну в самые трудные месяцы этой эпопеи. Наконец, дед Петра Аркадьевича Столыпина по матери – Александр Михайлович Горчаков был министром иностранных дел, а с 1870 г. – канцлером России[71 - Столыпин. Жизнь и смерть / сост. А. Серебренников, Г. Сидоровнин. Саратов: Приволжское книжн. изд-во, 1991. С. 36–37.]. «Таким образом, – по мнению А.П. Аксакова, – в Петре Аркадьевиче Столыпине соединилась кровь старинного весьма почтенного дворянского рода Столыпиных и княжеская кровь Рюриковны»[72 - Аксаков А.П. Высший подвиг… С. 10.].

П.А. Столыпин начал свой жизненный путь в период «оттепели» XIX в. – либеральных реформ Александра II. Предыдущий царь Николай I был, по образному выражению знаменитого философа В.С. Соловьева, «могучим самодержцем» и «державным великаном», у которого «за суровыми чертами грозного властителя, резко выступавшими по требованию государственной необходимости… таилось ясное понимание высшей правды и христианского идеала». По мнению В.О. Ключевского, царствование Николая I многие «считали реакцией, направленной не только против стремлений, которые были заявлены людьми 14 декабря, но и против всего предшествовавшего царствования» либерального и прозападного Александра I. Согласно Л.М. Жемчужникову, Николай I «совмещал в себе качества противоположные: рыцарство и вероломство, храбрость и трусость, ум и недомыслие, великодушие и злопамятность… Он был верующий, но отличался жестокостью»[73 - Жемчужников Л.М. Мои воспоминания из прошлого. Л., 1974. С. 191.]. Николай I был твердо убежден во всесилии государства как единственного выразителя интересов общества. Для этого ему необходим был мощный централизованный аппарат управления. Отсюда то исключительное положение в системе органов власти, которое занимала личная канцелярия монарха с пятью ее отделениями, «подмявшими под себя и подменившими собой всю исполнительную структуру власти в стране»[74 - Готье Ю.В. Император Николай I. Опыт характеристики. М., 1913. С. 290; Рахматуллин М.А. Император Николай I глазами современников // Отечественная история. 2004. № 6. С. 35.]. Суть отношений общества и отдельных его членов с верховной властью была четко определена самим самодержцем: «Сомневаюсь, чтобы кто-либо из моих подданных осмелился действовать не в указанном мною направлении, коль скоро ему предписана моя точная воля»[75 - Цит. по: Шильдер Н.К. Император Николай I, его жизнь и царствование. СПб., 1903. Т. 1. С. 314.].

Александр II очень сильно отличался от своего отца. Родители будущего императора были люди очень разные, но Александр гораздо более унаследовал характер своей матери. Он рос мягким, чувствительным и даже сентиментальным мальчиком. Чувства и переживания всегда играли в его жизни большую роль. Твердость и непреклонная властность, присущие Николаю I, никогда не были отличительными чертами его сына. В детстве Александр отличался живостью, быстротой и сообразительностью. Воспитатели отмечали в нем сердечность, чувствительность, веселый нрав, любезность, общительность, хорошие манеры и красивую внешность. Но вместе с тем признавали, что цесаревичу недостает настойчивости в достижении цели, что он легко пасует перед трудностями, не имеет характера и воли. Так, по свидетельству А.И. Герцена, сначала его вид «не выражал той узкой строгости, той холодной, беспощадной жестокости, как вид его отца; черты его скорее показывали добродушие и вялость». Однако со временем, по мнению Ф.И. Тютчева, Александр II «считал себя обязанным почти всегда принимать суровый и внушительный вид, который в нем был только плохой копией». Придя к власти, Александр II, под давлением обстоятельств и не имея никакой программы, начал принимать новые решения, не укладывавшиеся в старую систему и даже прямо противоположные ей. Он встал на путь освободительных реформ. Освобождение крестьян существенно изменило все основы русского государственного и общественного быта.

Петр Аркадьевич Столыпин родился (согласно метрическому свидетельству) 2 апреля 1862 г. (через год с небольшим после отмены крепостного права) в столице Саксонии Дрездене, где в то время у родственников находилась его мать. Детство П.А. Столыпин провел в Середниково, Колноберже, Вильно и Орле. Середниково (первоначальное название местности – Горетов Стан, по протекающей поблизости реке Горетовке. В центре Горетова Стана находилась пустошь Середняя, и поселение на ней было названо Средниково. Впоследствии название трансформировалось в современное Середниково, находилось в 30 верстах от Москвы). В 1825 г. Середниково приобрел генерал-майор Дмитрий Алексеевич Столыпин, брат бабушки М.Ю. Лермонтова – Е.А. Арсеньевой. Спустя год после покупки усадьбы Д.А. Столыпин умер, и владелицей стала его вдова Екатерина Аркадьевна. Сюда поэт вместе с бабушкой в 1829–1832 гг. приезжал на летние каникулы. Здесь М.Ю. Лермонтов испытал чувство первой любви, писал юношеские стихи, читал, переводил. В 1855 г. владельцем усадьбы стал Аркадий Дмитриевич Столыпин. Середниково в этот период представляло собой величественное зрелище: «Этот сад за дремлющим прудом, этот старинный барский дом, увенчанный бельведером, соединенный подковообразной колоннадой с четырьмя каменными флигелями, это строгое и простое в своей классической красоте произведение Растрелли»[76 - Столыпин А. Средниково (Из семейной хроники) // Столица и усадьба. 1913. № 1. С. 2.]. Кроме этого, в Середниково была большая библиотека – около 10 000 томов.

Между тем время было неспокойное. На исходе мая 1862 г. Санкт-Петербург оказался охвачен эпидемией пожаров, слишком многочисленных, чтобы их можно было считать случайностью. Не успевало догореть в одном месте, как уже поднимался столб дыма в другом. Начавшись с окраин, пожары добрались и до элитной части города. Полностью выгорели два крупных рынка близ Невского проспекта – Апраксин и Щукин дворы. Специальная следственная комиссия так и не нашла организаторов пожаров. Но и общество, и правительство были уверены, что это дело рук социалистов – за считаные недели до страшных пожаров жители Санкт-Петербурга, а затем Москвы и других городов начали получать по почте, обнаруживать в университетских клиниках, просто находить на улицах листовку «Молодая Россия»[77 - Революционный радикализм в России: Век XIX. М.: Археографический центр, 1997. С. 35.]. Решительностью заявлений она превосходила все, к чему уже успели привыкнуть столичные обыватели: «Своею кровью заплатят они за бедствия народа, за долгий деспотизм, за непонимание современных потребностей. Как очистительная жертва сложит головы весь дом Романовых!» Меры противодействия социалистам со стороны власти ограничились арестом в течение июня–июля 1862 г. вождей первой «Земли и воли» (включая Н.Г. Чернышевского), закрытием журнала «Современник», воскресных школ и шахматного клуба.

Резко ухудшилась ситуация и на западных окраинах России. С началом либерального царствования в Польше тяга к независимости приняла демонстративные формы: празднование памятных польских дат, ношение траура, отказ от русского языка. Александр II действовал по отношению к ней так же, как по отношению к студентам. 27 марта 1862 г. великий князь Константин Николаевич был назначен наместником Царства Польского. Император был обеспокоен подъемом национального движения в крае, но надеялся найти с поляками компромисс. Новому наместнику было предписано проводить «примирительную политику» (устранить самых неподходящих русских чиновников, расширить сеть школ, открыть Главную школу в Варшаве – по существу, восстановить университет, закрытый в 1831 г.). Но полякам этого было мало. В июле– августе 1862 г. состоялось три покушения на великого князя Константина Николаевича и руководителя гражданского управления маркиза А.И. Велепольского. Готовилось восстание, об этом открытым текстом сообщалось в «Колоколе». Главной целью восстания провозглашалась независимость Польши от России. Восстание началось в январе 1863 г. и было окончательно подавлено к маю 1864 г. Таким образом компромисс найти не удалось. Покидая Варшаву в октябре 1863 г., отставленный Константин Николаевич горько заметил: «Теперь наступает время палачей». Восстание ничего не дало для польской самостоятельности, но оно сильно изменило обстановку внутри России. Консервативная партия праздновала поражение великого князя Константина Николаевича и в его лице – всех реформаторов. Либеральная политика Константина Николаевича в Польше окончилась провалом, тогда как грубая солдатская работа пришедшего ему на смену М.Н. Муравьева обеспечила восстановление порядка, то есть «примирительная политика» закончилась традиционно: ружейной пальбой и артиллерийской канонадой. Польша стала для великого князя тяжелым поражением. Его открыто обвиняли в измене, в попустительстве националистическим устремлениям поляков. Давление было настолько сильным, что Константин Николаевич на некоторое время был вынужден отойти от дел и уехать за границу. Великий князь категорически отвергал обвинения: «Я свято исполнил данную мне программу. К глубокому сожалению, она не привела к доброму результату»[78 - Перетц Е.А. Дневник. М.-Л., 1927. С. 28.]. Вероятно, это было правдой, он просто выполнял поручение Алексадра II.

Жизнь дворян второй половины XIX в. очень сильно отличалась от первой половины столетия (до отмены крепостного права). «Известно, что в старые годы… гостеприимство наших бар доходило до баснословных пределов, – писал П.А. Вяземский, – ежедневный открытый стол на 30, на 50 человек было дело обыкновенное. Садились за этот стол, кто хотел: не только родные и близкие знакомые, но и малознакомые, а иногда и вовсе незнакомые хозяину». У В.А. Всеволожского «даже в обыкновенные дни за стол садилось 100 человек». Все иностранные путешественники отмечали необычайное гостеприимство русских дворян. «В то время гостеприимство было отличительной чертой русских нравов, – читаем в «Записках» француза Ипполита Оже, – можно было приехать в дом к обеду и сесть за него без приглашения. Хозяева предоставляли полную свободу гостям и в свою очередь тоже не стеснялись, распоряжаясь временем и не обращая внимания на посетителей: одно неизбежно вытекало из другого. Рассказывали, что в некоторых домах, между прочим, у графа Строганова, являться в гостиную не было обязательно. Какой-то человек, которого никто не знал ни по имени, ни какой он был нации, тридцать лет сряду аккуратно являлся всякий день к обеду. Неизбежный гость приходил всегда в том же самом чисто вычищенном фраке, садился на то же самое место и, наконец, сделался как будто домашнею вещью. Один раз место его оказалось не занято, и тогда лишь граф заметил, что прежде тут кто-то сидел. «О! – сказал граф, – должно быть, бедняга помер». Действительно, он умер дорогой, идя по обыкновению обедать к графу»[79 - Записки Ипполита Оже // Русский архив. 1877. Кн. 1. М.: Тип. Лебедева, 1877. С. 53–78.].

Крупная помещичья благоустроенная усадьба первой половины Х1Х в. представляла собой замкнутый хозяйственный организм. Из продуктов раз или два в год закупали на ярмарках только чай, кофе, сахар, рис, изюм, чернослив для вина. Эта замкнутость усадьбы усиливалась еще и наличием в ней собственных мастерских с крепостными ткачами, кружевницами, вышивальщицами, портными, сапожниками, столярами, живописцами, музыкантами и певчими, поварами, виноделами. В пореформенный период все изменилось. Многие дворяне практически потеряли свое первоначальное престижное положение высшего сословия империи в связи с ухудшившимся материальным положением. Продавая большую часть земли и по возможности оставляя за собой усадебный дом предков с приусадебной территорией, эти поместные дворяне все чаще стремились поступить на службу в город. Но формируемое поколениями у многих помещиков-крепостников нежелание и неумение трудиться, склонность к беспечности, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности вызывали на службе в городе подчас неприязнь и даже презрение у деловых людей. Поэтому они пытались возвратиться к своему старому положению, особенно если у него еще сохранились не только усадебный дом, но и часть имения, и в новых условиях путем повинностей, сдачи в аренду земли, стараясь удержаться «на плаву» уходящего из-под ног прежнего благополучия[80 - Оноприенко И.Г. Изменение социально-экономического статуса дворянского сословия в пореформенный период (на примере Центрального Черноземья) // Научные ведомости Белгородского гос. ун-та. Сер. История. Политология. Экономика. Белгород: Изд-во БелГУ, 2007. №1 (32). С. 63–66.].

Поэтому в 1869 г., не имея финансовой возможности поддерживать такое большое имение, А.Д. Столыпин продал его купцу 1-й гильдии И.Г. Фирсанову (известному московскому купцу, нажившему в сравнительно короткое время громадное состояние в несколько десятков миллионов рублей). Имение было куплено за 75 тыс. руб., причем И.Г. Фирсанов вернул эти деньги, только продав на вырубку окружавший усадьбу лес (около 1 тыс. дес.); распродажа антикварной обстановки усадьбы дала ему еще 45 000 руб.[81 - Галашкина А. Середниково. М.: Де Агостини, 2011. С. 1–10.] Пахотные земли, леса и усадьба впоследствии были проданы более чем за миллион рублей, а на его землях был построен полустанок Фирсановка Николаевской железной дороги[82 - Варенцов Н. Книга судеб. Фирсанов // Новая юность. 1998. № 1–2 (28–29).].

До XVIII в. включительно дворянский ребенок был желанным как продолжатель рода, но бесправным существом. Его обыденные отношения с родителями определялись этикетом и не были особо близкими. Становясь взрослыми, дети сохраняли зависимость от родителей в повседневной жизни. Во взаимоотношениях с братьями и сестрами, которые были на положении взрослых, сохранялась та же дистанцированность. Ниже детей в повседневной жизни по положению были только крепостные. По отношению к детям допускалось любое действие (например, наказания, переходящие в истязания). Положение ребенка-дворянина в XVIII – первой половине ХIХ в. можно назвать полубесправным: он занимал низшее положение в повседневной жизни по отношению ко всем свободнорожденным, но в то же время не смешивается с крепостными. Государство начинало рассматривать дворянского ребенка как потенциального служащего по достижении 10 лет. К этому возрасту обыденная жизнь и обучение ребенка были таковы, что он, как правило, оставался малограмотным или совсем неграмотным. В первой половине XVIII в. родители сначала под нажимом государственной власти, а позже добровольно сделали уроки частью повседневной жизни своих детей. Дети, отданные в учебные заведения, где весь распорядок их обыденной жизни был направлен на обучение, имели шанс получить неплохое по тем временам образование, но их было меньшинство. Мальчиков готовили к исполнению служебных обязанностей, а девочек – к семейной жизни. При низком уровне образованности и полной несамостоятельности малолетний дворянин оказывался на военной или гражданской службе чаще всего по решению взрослых. Служба для таких детей составляла содержание их повседневной жизни. После часов, проведенных на рабочем месте, ребенок возвращался к своим играм и занятиям. Для некоторых мемуаристов служебная повседневность заменила школу. Несмотря на низкий образовательный уровень, детям могли доверять исполнение ответственных поручений[83 - Мартианова И.Ю. Дворянское детство в отечественной истории ХVIII в. // «Под сенью Святого Георгия»: материалы V Междунар. дворянских чтений / отв. ред. Е.М. Сухачева. Краснодар: Кубанькино, 2009. С. 166–172.].

В первой половине ХIХ в. взаимоотношения детей с родителями в обыденной жизни стали менее холодными и натянутыми, но патриархальность в целом сохранялась. К середине века стали распространяться педагогические учения, рекомендовавшие строить повседневные взаимоотношения с детьми на основе любви и понимания. Родители контролировали детей в их повседневной жизни, не ущемляя их самолюбия, обращали внимание на их чувства. Детей уже ставили в те же материальные условия, что и взрослых, в зависимости от общего достатка. Их любовь взрослые стремились заслужить, а не принудить к почитанию репрессивными мерами. Забота об образовании потомства стала обыденной нормой. Значительное число дворян продолжало получать домашнее образование, которое более зависело от повседневного течения жизни, чем образование в казенном учреждении по специальным программам. Дети в меньшей степени подвергались дома идеологической обработке, знакомились с более разнообразными мнениями взрослых. Ранний переход к обязанностям взрослой жизни сохранялся, но уровень подготовки детей становился выше. Положение в отношении детской службы изменилось, так как государство с 1803 г. потребовало для исполнения должностей предъявлять документ об образовании. Однако общество реагировало на такое нововведение медленно, и только к середине XIX в. детская служба фактически исчезла. Девочки, как и мальчики, рано приступали к обязанностям повседневной взрослой жизни. Для них они начинались с выходом замуж. Закон позволял замужество с 16 лет, но его соблюдение не контролировалось. С 11 лет девочка могла считаться невестой. Мужчины, бравшие в жены девочек-подростков, обычно мотивировали свой выбор тем, что малолетние еще не развращены светской жизнью. Выйдя замуж, малолетние жены должны были рожать и воспитывать детей, вести хозяйство. Повседневная практика раннего замужества у дворян просуществовала дольше, чем отдача на службу малолетних мальчиков[84 - Мартианова И.Ю., Минц С.С. Дворянский ребенок ХVIII – первой половины XIX вв. как объект и субъект истории: методологические заметки // Ежегодник историко-антропологических исследований, 2009. М.: Изд-во ЭКОНОМИНФОРМ, 2009. С. 125–133.]. Во второй половине ХIХ в. нормой обыденной жизни и мальчиков, и девочек стали учебные занятия, которые велись вплоть до поступления на службу и замужества. Детство удлинилось и стало самоценным в глазах взрослых.

Светское общество относилось к бытовой стороне жизни как к явлению, глубоко содержательному, имеющему самостоятельное значение. Правила хорошего тона отнюдь не сводились к набору рекомендаций типа: в какой руке держать вилку, когда снимать шляпу и проч. Разумеется, этому дворянских детей тоже учили, но подлинно хорошее воспитание основывалось на ряде этических постулатов, которые должны были реализовываться через соответствующие внешние формы поведения. Обучение искусству нравиться людям становилось важнейшим моментом в воспитании дворянского ребенка. Никаких особенных секретов здесь не было: детям объясняли, что следует быть с людьми неизменно внимательным и доброжелательным, с уважением относиться к чужим взглядам и привычкам, не задевать самолюбие других, а самому держаться скромно и приветливо. Но помимо нравственных принципов их вооружали умением дать почувствовать людям свое уважение и доброжелательность, причем сделать это в тактичной и ненавязчивой форме. Юные дворяне усваивали не только элементарные правила, вытекающие из этих принципов (не перебивать собеседника, смотреть людям в глаза, не сидеть, когда другие стоят, и т. п.), но перенимали множество едва уловимых оттенков в поведении и манерах, которые и сообщают человеку качества, именуемые такими словами, как «любезность» и «учтивость». Чтобы выглядеть естественно, хорошие манеры должны стать привычкой, выполняться машинально – и потому рядом с каждым дворянским ребенком неизменно присутствовал гувернер или гувернантка, бдительно следящие за каждым его шагом. Чтобы уверенно играть свою роль – держаться свободно и непринужденно – светскому человеку, как актеру, нужно было уметь хорошо владеть своим телом. В этом отношении особое значение имели уроки танцев. Танцам обучали всех дворянских детей без исключения, это был один из обязательных элементов воспитания. Сложные танцы того времени требовали хорошей хореографической подготовки, и потому обучение начиналось рано (с пяти-шести лет), а учителя были очень требовательными, порой просто безжалостными. На уроках танцев дети учились не только танцевать, но и умению держать себя: изящно кланяться, легко ходить, подавать руку даме и т. д. Многолетняя упорная тренировка придавала светским людям их непринужденную элегантность. Их свободная и уверенная манера держать себя проистекала из убеждения, что им некому подражать – напротив, другие должны подражать им.

Главными предметами, на которые тратили большую часть учебного времени, были иностранные языки. Наряду с манерами именно знание иностранного языка сразу определяло место дворянина на внутридворянской иерархической лестнице. В первой половине XVIII в. таким языком был немецкий, хотя некоторые дворяне, благодаря хозяйственным связям и участию в войнах, могли говорить и по-английски, по-шведски, по-фински, по-голландски. Со времен Елизаветы Петровны «королем языков» становится французский. Сама Елизавета владела этим языком свободно и охотно общалась на нем с европейскими дипломатами и своим медиком И.Г. Лестоком. Мода на французский язык «свалилась» на дворянство достаточно неожиданно. Так начался французский этап дворянского образования и воспитания, о котором столько было сказано обличительных и негодующих слов. И все же во второй половине XIX в. французскому языку пришлось потесниться. К этому времени он был общепринят. Из языка дворянской элиты французский превратился в язык интеллигенции, и в высших слоях дворянства появился новый фаворит – английский. На рубеже XIX–XX вв. русский высший свет предпочитал подчеркивать свою элитарность именно английским языком и вообще англоманией. На этом языке говорили в семье Николая II; ему учили английские бонны и гувернантки, оказавшиеся в эти годы очень востребованными.

По воспоминаниям брата П.А. Столыпина – Александра, первое, что он помнил, – это то, как горько плакал, когда какой-то старик дразнил его «Александрой Аркадьевной» за то, что всех маленьких детей (в том числе и мужского пола, до 4–8 лет), по моде того времени, «одевали девочками». (Обычай этот среди привилегированных классов зародился в Европе еще в эпоху Возрождения. Постепенно, вместе с остальными прозападными веяниями, он проник и в Россию и достиг даже царской семьи. Причиной его возникновения было повысившееся в этот период внимание к женской одежде. Угасать данный обычай стал в период Первой мировой войны и окончательно исчез в 20-х гг. ХХ в. Противоположным данному течению в моде был возникший интерес среди женского населения на Западе (особенно в США) к ношению атрибутов мужской одежды.) В Середниково они жили лето и зиму. «Были снежки, катанье на салазках, а в дурную погоду беготня и игры по всему дому, – писал он. – Однажды играли в войну. Старший брат Михаил поставил мою сестру на часы и дал ей охотничью двухстволку, которую она держала наперевес, стоя в темном коридоре. Брат мой Петр с разбегу наткнулся носом на дуло ружья и, весь окровавленный, упал в обморок. Можно себе представить волнение нашей матери, пока в трескучий мороз, за тридцать верст, привезли из Москвы доктора. Горбинка на носу брата Петра осталась навсегда следом этого происшествия»[85 - Столыпин А. Средниково (Из семейной хроники)… С. 2.].

С 1869 г. П.А. Столыпин жил в имении Колноберже (по немецки – Березовая гора), находившимся в Ковенской губернии (нынешняя Литва), в 30 км от Кедайняй. Три столетия данное имение принадлежало графам Радзивиллам, а после – графам Чапским. После подавления Польского восстания 1863 г. граф Э. Чапский за участие в нем был сослан в Сибирь, а имение Колноберже было конфисковано. Конфискованные имения по бросовым ценам начали продавать лицам русского происхождения. В результате Колноберже досталось родственнику Столыпиных генерал-адъютанту С.Е. Кушелеву, командиру гвардейского Измайловского полка, который проиграл отцу П.А. Столыпина – А.Д. Столыпину в Санкт-Петербургском яхт-клубе солидную сумму денег. Не имея возможности отдать долг, С.Е. Кушелев уступил А.Д. Столыпину Колноберже (835 дес.). Впоследствии А.Д. Столыпин приобрел для своей сестры соседнее с Колноберже имение, владелец которого, был также сослан на каторгу за участие в Польском восстании 1863 г. Отец П.А. Столыпина, однажды наведавшись в Колноберже, настолько полюбил его, что решил обосноваться в Литве и купил дом в Вильно, как он объяснял, чтобы быть поближе к этому поместью. Двухэтажный дом с большим садом располагался на Стефановской улице (ныне улица Швянто Стяпоно). По воспоминаниям А. Гене: «Перед русско-турецкой войной жил в Вильно отец молодого Столыпина, шталмейстер Столыпин. Это был человек разносторонне образованный, обширного ума, доступный в обращении. Он рассказывал, как, приехав в Петербург из Крыма, он докладывал государю Николаю ход военных действий, причем, за неимением чертежей, рисовал местность мелом на ломберном столе. Несмотря на свое высокое положение, Столыпин не чуждался общественной деятельности: он был гласным в городской думе, членом дворянского клуба и принимал поручения по делам города и клуба. Незадолго до объявления войны в дворянском клубе была назначена ревизия хозяйства и в ревизионную комиссию были выбраны три члена, в том числе шталмейстер Столыпин. Этот аристократ не отказался от нового дела. Он вместе с комиссиею подробно осматривал клубное имущество, поверял хозяйство, ведущиеся книги и даже спустился в винный погреб. Один из членов клуба, поляк, имевший придворное звание, узнав, что Столыпин находится в погребе, спустился также туда и выразил удивление, что русский сановник принимает участие в счете бутылок. Ревизионная комиссия выполнила свое поручение весьма хорошо, поверила все имущество, рассмотрела более 20-ти книг и составила по сему предмету подробный доклад, который был прочитан общему собранию членов… Столыпин жил в собственном доме с большим садом на Стефановской улице. Эта улица не отличалась чистотою, и Столыпин пожаловался однажды полицеймейстеру на существующую грязь. Тот отвечал: "Я скажу в городской управе, что вас собирается навестить генерал-губернатор; тогда городское управление очистит улицу". Живя в Вильно и занимаясь музыкой, оба Столыпина, отец и сын, написали театральную пьесу патриотического содержания, отвечавшую на злобу дня: ополчение русских. Эта пьеса шла несколько раз в Виленском театре и имела успех. Особенно нравилось публики пение последних слов:

И Белоруссия, Литва
Не будут Польшей никогда[86 - Гене А. Виленские воспоминания // Русская старина. 1914. № 6. С. 580–610.]».

Все теплое время года (с апреля месяца) вплоть до 1889 г. родители П.А. Столыпина проводили теперь в Колноберже. Имение это было скромным: относительно небольшой и простой главный дом в два этажа, длинный одноэтажный каменный флигель, хозяйственные постройки. Главный дом был построен в первой половине XIX в. в голландском стиле и использовался бывшим владельцем как охотничий домик. Он был небольшим по размерам и весь уместился бы в одном флигеле барского дома в Середникове. В Колноберже перенесли часть обстановки и огромную (примерно 10 000 томов) библиотеку из старых великорусских имений, в первую очередь из Середниково. В библиотеке Колноберже стояли шкафы из красного дерева из Середниково, кабинет из светлого дуба с мебелью, обтянутой вышивкой собственной работы матери П.А. Столыпина. Над диваном в кабинете висели большие портреты в дубовых рамах родителей П.А. Столыпина. Были в Колноберже и старые голландские картины, которые были проданы в начале революции, чтобы приобрести хлеб и другие продукты питания. К Колноберже также примыкали фольварки – хутора Петровский и Ольгино, так названные, очевидно, в честь хозяев. Водопровод в Колноберже собрались построить только в 1904 г. Управляющий Штраухман писал П.А. Столыпину: «Водопровод обойдется около 1 000 руб. Ямы для клозетов можно на 30 сажен от дома устроить, устроитель водопровода ручается, что клозеты вонять не будут»[87 - Жиргулис Р. Петр Столыпин и Кедайняйский край // Невыученные уроки П.А. Столыпина: материалы Междунар. конференции. Кедайняй, 2010. С. 151.].

В Колноберже братья Столыпины много ездили верхом и знакомились с помещичьим бытом, читали книги. По свидетельству брата Александра, в детстве старшими товарищами по играм у Столыпиных были князья Павел и Петр Долгорукие. Значительную часть жизни они проводили также с матерью. Отец продолжал служить в армии и не уделял детям постоянного внимания; они говорили позднее, что он был для них скорее дядя, чем отец. Однако это не мешало хорошим отношениям П.А. Столыпина с отцом. Здесь же он получил домашнее образование. По семейной традиции П.А. Столыпину и братьям дали хорошее образование. Воспитывали его первоначально дома английская гувернантка, французский и немецкий учителя, благодаря чему он свободно говорил на четырех языках (и до конца жизни регулярно читал по-французски и по-немецки). Мать П.А. Столыпина в повседневной жизни обычно говорила на французском языке.

Наступала пора поступать в гимназию. Сам термин «gymnasion» (греч.) и «gymnasium» (латин.) имел несколько значений: 1) место для физических упражнений и ведения бесед философов и ученых; 2) общеобразовательная школа, обладающая следующими признаками: гуманитарный уклон обучения; подготовка к университетскому образованию; наличие классических языков (латинского и греческого). Первые гимназии были образованы в Древней Греции. В Средние века название «гимназия» было введено для обозначения специальных средних школ, которые готовили учащихся для поступления в университеты. Основным предметом преподавания был латинский язык. В гимназиях изучались лучшие латинские писатели «золотого века», много внимания уделялось трудам Цицерона. Эпоха Реформации характеризовалась понижением интереса к античной культуре, и, хотя древние языки остались в системе обучения важнейшими, главными задачами гимназий стала подготовка к поступлению в университет, где преподавание велось на латыни, и подготовка чиновников и служителей церкви. В конце XVI в. в Германии в гимназиях стали вводить новые языки, естествознание; преподавание стало вестись на национальном языке, однако классические языки остались в большом объеме. Многие ученые того времени настаивали на обучении с учетом реалий современного мира. Это педагогическое направление получило название реалистического, что привело в дальнейшем к появлению реальных гимназий и реальных училищ. В реальной школе на первом месте стояли математика и естествознание. В XIX в. вокруг гимназического образования велись споры, в результате которых в ряде стран были приравнены в правах классическая гимназия с двумя древними языками (латинским и греческим), классическая гимназия с одним языком (латинским) и реальные училища, где древние языки отсутствовали. Древние языки занимали значительное место в общей системе преподавания (около 70 %). С 1870 г. в Европе аттестат зрелости реальной школы позволял учащемуся поступать в университет наравне с выпускниками классических гимназий.