скачать книгу бесплатно
Полный ледебурит и все-все-все
Сергей Опанасенко
Морские истории и байки
Если честно, то тяга к творчеству у меня была всегда.
Ах, как я умел притворяться в школе… учителя верили…
А мама? Как я умел ее уговорить, что болен и что не могу идти в школу… Впрочем, это касается всех мам…
Самый большой успех пришел ко мне в 5 классе… точнее в лето между 4 и 5-м классами. Был я в пионерском лагере и довелось сыграть мне волка, в сказке «Волк и семеро козлят». Вот где была слава!
Дальше больше… Художественная самодеятельность стала моей спутницей в школьные и техникумовские годы…
В училище начал писать… так, типа путевых заметок… (к сожалению все было утрачено)…
На службе, прочитав книгу Александра Покровского «Расстрелять!», начал снова писать и систематизировать свои служебные записки.
Вашему вниманию представляю небольшую толику из написанного…
Тех кто себя узнал – прошу не обижаться – я не со зла.
Книга содержит нецензурную лексику.
Сергей Опанасенко
Полный ледебурит и все-все-все (воспоминания, заметки, мысли)
Предисловие
Сергей Опанасенко родился в 1963 году. В детстве хотел стать танкистом, моряком и пограничником. Позже увлекся романтикой строительства Байкало-Амурской магистрали (помните: "Веселей ребята выпало нам, строить путь железный, а короче БАМ!") и даже окончил Ворошиловградский строительный техникум транспортного строительства. Но тяга к морю пересилила прочие и он успешно закончил Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище. Служил на атомных ПЛ в Приморье. Уволился в 2003 году. Капитан 2 ранга запаса. Живет в и работает Москве.
Прочитав еще на службе книгу А.Покровского «Расстрелять!…», был неоднократно изгоняем из супружеской спальни за неприличный хохот. После этого начал систематизировать свои служебные записки.
Купание красного коня или Пять суток ареста за дочь
Хотите верьте, хотите нет, а дело было так…
Женился я, по курсантским меркам, рано, уже в конце 2-го курса.
И я, и жена не севастопольцы. Когда я уже был на 4-м курсе, пришла пора жене рожать. Поскольку родственников у нас в Севастополе не было, и помочь было некому, решил я оправить ее рожать домой, в славный город Ворошиловград. Подошел к нач. факу, кап. 1 ранга Туру, и он, к моему изумлению, разрешил отвезти жену домой. Все прошло нормально. Жену отвез. В этот же день (видимо все-таки в поезде ее немного растрясло), 10 декабря 1985 года, она родила мне дочь, Сашу.
Через несколько дней, счастливый, я благополучно вернулся в Севастополь. Вернулся, естественно, не пустой, а с полной сумкой спиртного.
Первое, что поразило меня в Севастополе, это отсутствие на улицах курсантов. Обычно утром, а я ехал со съемной квартиры на Остряках, встречаешься со своими уже в троллейбусе, потом на Графской и далее в катере. Здесь же все было пусто. Я был в единственном числе. Стало немного жутко. Что же случилось в Севастополе за время моего отсутствия? Война? Эпидемия? Карантин? Учения?
Короче полная Ж…!!!
И только приехав в Голландию я узнал, что действительно, училище сидит без увольнения. Причина: все ищут пропавшую сов. секретную книгу. Отменены занятия, увольнения. Вся территория училища разбита на зоны, каждому классу нарезан участок и вперед. Завтрак – искать книгу, обед – искать книгу, ужин – искать книгу, отбой, и назавтра все сначала. Потерял книгу кто-то из «пятаков», не помню какого факультета, фамилия, по-моему, Корчак (или что-то подобное). Она попросту исчезла из его секретного чемодана.
Поговаривали, что это была чья-то месть, кто-то из своих подгадил. Было ли за
что или не было, судить не берусь. Говорят этот несчастный был старшиной роты у своих и не всем нравилась его политика, (тут меня уже поправляют про Корчака. Но я же ничего не утверждаю, просто пишу что сам запомнил и что слышал потом. Никого не хотел обидеть, но ведь книгу украли точно свои. Так просто она из секретного чемодана не пропала бы!). Забегая вперед, скажу, что книгу так и не нашли. Через несколько дней все стихло. Судьбу неудачника также не знаю – говорят, командовал где-то котельной, как сыр в масле катался. Но это только прелюдия и не является темой моего рассказа.
В этот же день, день моего приезда, после сампо, по старой флотской традиции меня, как «родившего» дочь, решили искупать в море.
Декабрь!!! Хоть и Севастополь, а все-таки холодновато! Ну, собственно, ничего – у нас с собой было.
Сразу же после сампо, спустился я вниз и только часы успел снять и документы из карманов вынуть, как меня подхватили на плечи и бегом, с улюлюканьем, криком, свистом, гиканьем, битьем железяками в тазики, потащили на пирс плавсредств. Мичмана, дежурного по плавсредствам, робко пытающегося что-то сказать и этому разгильдяйству воспрепятствовать, наша орда снесла напрочь. На пирсе меня, не долго думая, бросили в воду. Вынырнул, выплыл, крепкие подхватившие руки товарищей, вылез, накинутая шинель, застрявшие в горле матерные слова, поднесенный заботливой рукой Юрки Литвинова стакан водки и бегом в роту.
А дело было, как вы помните, в 1985 году – перестройка, борьба с пьянством и алкоголизмом и, как следствие, борьба с нездоровыми традициями (банкетами, презентациями, «пьяными» свадьбами, и т. д. и т. п.). Говорили (а может это просто курсантские байки той поры), что в те «трезвые» времена плачущих полковников и капразов вытаскивали из ресторанов и увозили в комендатуру, а что уж говорить о такой мелюзге как мы. Попалась под горячую руку и эта старая флотская (а может только Голландская?) традиция (кстати, может кто знает как в других училищах сие было и на других флотах. У себя в Приморье на ТОФе мы также делали, но поскольку там был сплоченный «голландский» коллектив и, может быть, удачно сия традиция была пересажена на дальневосточную почву) – если родился сын, значит родился моряк, отца с почетом утром несут на руках на камбуз, а если родилась дочь, значит отец – «бракодел», и его бросали в море. Вообще, хоть и не сильно мы выпили и не сильно буянили, да и не эта пьянка была поводом, но кто-то решил устроить образцово показательное наказание.
Оказывается сука-мичман с плавсредств заложил нас дежурному по училищу (приметил на рукаве четыре шеврона курсовки, проследил, гад, в какой подъезд мы зашли после «купания красного коня», далее вычислить нас уже было не сложно). Дежурный по училищу мужик мудрый, на рожон лезть не стал, подождал пока мы все отбуянимся, уляжемся. После этого пришел в роту, якобы с плановой проверкой.
Доклад дежурного по роте: «Во время дежурства происшествий не случилось!».
«Так таки и никаких?» «Так точно! Никак нет!»
Дежурный по училищу, старый мудрый капраз, тоже заканчивал нашу Систему и к делу подошел системно.
Зашел в сушилку, открыл калорифер, там сохнущая форма три. Проверил подпись на сушащемся обмундировании (а подписывали, как вы помните, хлоркой).
Удовлетворенно: – «Та-а-а-к! Опанасенко! Дайте план размещения личного состава по койкам!»
Я уже спал, когда меня разбудили и задали на ухо один только вопрос: «У тебя дочь родилась?». Ну и как я должен был ответить на этот хитрый и мудрый вопрос?
В общем утром на докладе меня со спокойной совестью вкладывают начальнику училища.
Далее события развивались следующим образом. Утром, после завтрака, нашу роту останавливает нач. фак. кап. 1 ранга Тур, уже раздраженный, злой, получивший свой пистон от нач. училища.
Раздраженно: – «Кто дежурный по роте?»
«Старшина 2 статьи Калимулин».
«Выйти из строя! Кто вчера бросал Опанасенко в море?»
«Я не видел?»
«За обман начальника факультета – 7 суток ареста!».
Молодцевато: – «Есть 7 суток ареста!»
«Старшина 2 статьи Опанасенко!»
«Я!»
«Выйти из строя! Кто тебя вчера бросал в море?»
Молчание.
Ехидно: – «Ты, наверное, тоже не помнишь!?»
Скромно: – «Помню».
Удивленно: – «Да ты смелый. Ну, скажи, кто?».
Спокойно: – «Не скажу».
Раздраженно: – «За обман начальника факультета – 5 суток ареста!». Молодцевато, и где-то даже весело: – «Есть 5 суток ареста!» (Про себя недоумененно: "Странно! Вроде никого не обманывал, сказал все честно!"). Хоть дело было перед зимней сессией, и садиться на гауптвахту очень не хотелось, а пришлось. А ведь чтобы допуститься к сессии надо кучу зачетов сдать, кучу курсовиков, РГРов и лабораторных защитить и т. д. и т. п. Не сделаешь всего этого, к сессии не допустишься, не сдашь сессию, не поедешь домой в отпуск – расклад очень простой.
И вот мы уже сидим с Эльдаром Калимулиным в старшинской камере на знаменитой Севастопольской гауптвахте.
«Странно как-то, дочь родилась у тебя, тебе 5 суток ареста, а мне 7!».
«Это тебе надбавка за дежурно-вахтенную службу!»
В камере сыро и холодно. Батареи холодные. В камере 4 арестанта, все «годки»: мы с Эльдаром, курсанты 4 курса, младший сержант морской пехоты с Казачки Дрейска Гунар (родом из предместья Риги) и еще один старшина 1 статьи с надводного корабля (фамилию не помню, зовут, по-моему, Юрий, родом, по-моему, то ли с Волгограда, то ли с Саратова). Короче хохол, татарин, латыш и русский, т. е. полный Интернационал и "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". (Отдельная история как попал на гауптвахту Гунар. Довольно забавно. Все мы видели фильмы про Великую отечественную войну. Итак – первые месяцы войны, наши оборванные пленные работают: разбирают какие-нибудь развалины или еще что-нибудь, их охранник – ариец, эдакая «белокурая бестия». Что же он делает? Расслаблено сидит в тенёчке, автомат (карабин) небрежно поставлен возле ног, и что??? Сейчас узнаете, на примере Гунара! Значится так! Наши дни, точнее 1985 год, заступает на Севастопольскую гауптвахту караул от морпехов из Казачки. Ребята все здоровые, стройные (правда мы все в то время тучностью не страдали, чего не скажешь теперь), красивые. Отдельно выделяется младший сержант Дрейска Гунар – высокий, белокурый, красивый, со спокойным нордическим характером и чисто арийской внешностью. И вот он назначается конвойным и с группой арестованных направляется на работы, по моему в Севастопольский яхт-клуб. Когда помощник (или заместитель, не помню как он там обзывался) начальника гауптвахты приехал проверять работу арестованных и правильность несения службы караулом, его изумленному взору (а также взорам не менее изумленных мирных севастопольцев, кстати сравнительно недавно пережившим немецкую оккупацию – всего-то чуть более 40 лет прошло) предстала следующая картина. Оборванные военнослужащие неизвестно какой армии что-то копают, разбирают, таскают, рядом охранник, «белокурая арийская бестия», сидит в тенёчке, в черной форме с закатанными рукавами (то ли советский морпех, то ли эссесовец), автомат стоит на земле возле ног, а сам что? Правильно! Играет на губной гармошке! Мелодия слезливая, ностальгически-сентиментальная, вроде:
"Ah, meine nett Augustin, Augustin, Augustin!
Ah, meine nett Augustin,
Allen, ist aller gegangen!" или
"Vor der Kaseme
Vor dem grossen Tor
Stand eine Lateme
Und steht sie noch davor
So woll'n wir uns da wieder seh'n
Bei der Lateme wollen wir steh'n
Wie einst Lili Marleen".
Вам это ничего не напоминает? «Матка! Млеко! Яйки! Арбайтен! Хенде хох! Вэг! Расстреляйт!». Вот это и был наш Гунар. В итоге 10 суток ареста).
Сидим мы посижываем, строевыми не занимаемся, гоняют на работы: в яхт-клуб, на автобазу и т. д. Копаем, носим, перетаскиваем, гребем, черпаем – в общем выполняем самую «черную» и грязную работу. Спать очень холодно. Стелим две толстые матросские шинели на нары, укрываемся двумя тонкими курсантскими. Под голову – кулак (помню почему-то сначала нам не давали шапки, чтобы-их положить под голову). Одна мысль в голове, скорей бы утро. Помню очень боялись заболеть, т. к. тогда точно не сдали бы сессию и не поехали бы в отпуск.
Благо все мы, как я уже писал, были «годки». Быстро разобрались в обстановке, нашли знакомых, корешей, земляков (особенно в этом преуспели наши срочнослужащие друзья Гунар и Юра. Мы с Эльдаром, как вы понимаете, уже чувствовали себя без пяти минут лейтенантами и были выше этого) – в общем, наладили более менее приемлемую жизнь. И ели неплохо, и курили в камере, после отбытия наказания поправились каждый на пару килограммов.
Ну, в общем-то, все завершилось хорошо. Отсидели, каждый свое. К сессии допустились (надо отдать должное нашим преподавателям, отнеслись с пониманием. Когда бегали сдавать зачеты к сессии и преподаватели узнавали за что мы сидели на губе – смеялись и сразу ставили зачеты). Сессию сдали. В отпуск поехали (а отпуск для курсанта это святое).
На кап. 1 ранга Тура я и тогда не обижался, а теперь и подавно. Благодаря отсидке приобрел хорошего друга Эльдара. Мы до сих пор вместе, и я его считаю вторым крестным отцом своей дочери (мусульманина!…), первый крестный – Юрка Литвинов, он её и в церкви крестил.
Кстати, хотим с Ильдаром собрать всех арестантов с нашей камеры. Гунара Дрейска адрес есть. Я у него в Риге был в гостях, вместе с женой, уже лейтенантом в 1987 году. А вот Юру надо найти. Как думаете, можно где-то в архиве найти регистрационную книгу Севастопольской гауптвахты за 1985 год? Или еще что посоветуете? Может какие то запросы в архивы?
Ну вот и все.
Ребенок мой благополучно вырос, уже скоро 25 лет, закончила юридический факультет одного из московских ВУЗов, работает в одном из Федеральных агентств. Живу я в Москве. С Эльдаром Калимулиным работаю в одной компании (Я под его чутким руководством – он "в законе", ведь на 2 суток больше отсидел!). Записку об аресте, кстати, я храню:
* * *
P.S. Второй и уже последний раз я сидел на губе уже офицером. Капитан-лейтенантом в славной базе в бухте Павловского. Был начкаром на губе и у меня сбежал арестованный матрос, а конвойный, плесень подкильная, стрелять не стал. Может это и к лучшему – стрелять в человека непросто, и сейчас этот матрос где-то живет и радуется. Сейчас вот думаю, как классно, что конвойный не стрелял (почти как у Высоцкого: "Но был один, который не стрелял…"). Пусть его… Зато греха на душе моей нет. Мне не жалко, отсидел 10 суток (объявил нач. Гарнизона). (Кстати, помню комендант гарнизона был майор, недавно к нам переведенный из Германии. Пытался он меня заставить заниматься строевыми с матросами. Я несколько часов ими покомандовал, а он смотрит из своего окна на 2 этаже. Ну я тогда и сочинил строевую песню на мотив "Три танкиста…". Помню, что-то там такое: "Над губою тучи ходят хмуро, комендант в окно свое глядит, Всем известно в мире – пуля-дура, Без разбора в цель она летит!…" Ну и ещё что-то в таком же ключе – про губу, коменданта, порядки и вообще. Заставил матросов выучить наизусть. И на другой день начал их гонять со строевой песней. Сначала комендант не понял, видимо слов не разобрал – подумал что мы поем: "Три танкиста, три веселых друга…", даже похвалил за инициативу. Потом вслушался, и больше я строевыми не командовал. Спал в камере.). А матросика так и не нашли. Он был с Украины, а уже тогда началось отделение самостийной Нэньки. Как потом удалось узнать, у него все было подготовлено – гражданка, продукты, деньги, билеты и он благополучно убыл на Родину. В те времена просто отправляли личное дело в военкомат по месту жительства (я имею ввиду сбежавших матросов из ранее братских союзных республик, а теперь республик ближнего зарубежья) и все. Ну и ладно. Обидно только то, что где-то месяца через три офицерам отменили дисциплинарное наказание арестом на гауптвахте. Так что я был одним из последних могикан.
Сын лейтенанта Шмидта или племянник зампреда
Хотите верьте, хотите нет, а дело было так…
Фамилия у меня довольно редкая, но наверное только для России. А так простая украинская фамилия. По училищу однофамильцев что то не припомню. На службе тоже не встречалось. Есть правда почти однофамилец, Сашка Панаскин (3-й фак, год выпуска эдак 84–85, сейчас живет в Белгороде). Служил я в Приморье, в Павловске. В конце девяностых годов там были выборы губернатора Приморского края. От партии власти тогда очень активно продвигали тогдашнего заместителя тогдашнего представителя президента по Дальневосточному федеральному округу Пуликовского, некоего Апанасенко Геннадия Васильевича. Жившие в то время в Приморье должны эти выборы и господина Зампреда помнить. Да и центральные СМИ этот момент истории отображали довольно активно.
Я тогда уже служил на отстое (кстати лирическое отступление – недавно купил книгу Александра Покровского "Корабль отстоя". Очень точно все изображено, насчет службы на отстое. Хотя что это я, наверняка многие на форуме вкусили этой пищи – службы на отстое). Ну так вот. Пришло время списывать корабль и передавать его в завод на разделку.
Дело это очень муторное и хлопотливое. На лицевых счетах корабля скопилась масса имущества, полученного в незапамятные времена диктатуры пролетариата, тогда же благополучно и прое….го. Для его списания приходилось обивать пороги многих флотских береговых служб и штабов.
И тут Остапу, т. е. мне повезло! Такая пруха пошла – во всех СМИ – ТВ, радио, газеты и т. д. – только и слышно – Апанасенко, Апанасенко!!!!
Ну вот, приходишь на флоте в Техупр или в какое нибудь ракетноартиллерийское управление и скромно так представляешся – мол, командир К-454 капитан 2 ранга Опанасенко (естественно при произношении на русском моя фамилия проговаривается на "А"). Везде принимали меня очень тепло, предупредительно: мол черт его знает кто он такой, родственник не родственник, но на всякий случай…
Даже если кто-то и усматривал в подписываемых бумагах что фамилия начинается на "О", то делал задумчивое лицо, вспоминая как там этого Зам Преда зовут по настоящему, потом мысленно махал рукой и подписывал.
И это при том, что я никого не обманывал, на родство не намекал, но если спрашивали, то делал многозначительное, задумчивое и таинственное лицо и говорил что то в таком ключе – мол это к делу не относится и давайте об этом не будем… Иногда правда, честно хочется признаться, когда видел совсем уж глуповато-простоватое лицо, одухотворенное встречей с родственником будущего губернатора Приморского края, я таинственным хрипловатоинтимным голосом добавлял, мол дядя просил до выборов особо не афишировать наши родственные отношения. Действовало это в основном безотказно. Так и списал я без потерь свой корабль. Спасибо Апанасенко Г.В. Да, а выборы Апанасенко проиграл теперешнему губернатору Приморья Дарькину. А жаль… Такие перспективы открывались!!!
Но мир тесен. Сейчас работаю в одной компании вместе с племянником Дарькина – тоже Дарькиным.
Вот такая история почти про сына лейтенанта Шмидта, т. е. пардон, племянника Зампреда Апанасенко.
Про дурдом и другое…
Служил я в Приморье, на 4-й флотилии, командующий вице-адмирал Храмцов. Там же служили контр-адмирал Парамонов (уже не помню его должность, помню только чай по-парамоновски, когда в чай добавляется больше 50 % шила) и капитан 1 ранга Голутва (тоже не помню должность, что то связано с ОУСом или тылом).
Так вот – байка эта старая, может это анекдот с бородой, может это и не у нас происходило, но я слышал эту быль в применении к Павловску.
Это случилось в один из дней, уже ближе к вечеру, во время схода в поселок. Зачем то Храмцову понадобился капитан 1 ранга Голутва и он дает приказание на
КПП-1: Не пропускать машину с Голутвой в поселок и завернуть обратно. Матрос на КПП-1 добросовестно все исполняет, смотрит чтобы Голутва не проехал, а в лицо его не знает.
И вот едет Уазик с Парамоновым. Матрос подбегает, видит сидящего в машине контр-адмирала и спрашивает: Товарищ контр-адмирал, а Вы не капитан 1 ранга Голутва.
Парамонов задумчиво смотрит на него, не спеша стряхивает пепел с сигареты в окно и говорит: Хрен его знает сынок, в этом дурдоме все может быть…
Еще одна байка про КПП и Парамонова.
На подведении итогов был разделан под орех нач. тыла за то, что машины выезжают за пределы гарнизона без маршрута следования. Нач. тыла всех своих жестоко выдрал и вот на КПП-1 стоят все вздрюченные, без маршрута следования не выпускают.
Едет на Уазике все тот же контр-адмирал Парамонов (злой, тоже Командующим за что то жестоко выдран).
