скачать книгу бесплатно
Русские распутья или Что быть могло, но стать не возмогло
Сергей Кремлев
Кремлевская история России
Мы имеем общие курсы русской истории Карамзина, Соловьёва, Ключевского, Покровского. Теперь эти классические курсы подпирает капитальный обзор русской истории Сергея Кремлёва. От неолитических славянских культур до Октября 1917 года – в этом хронологическом диапазоне предпринят не просто анализ реально бывших эпох, но и рассмотрены возможные альтернативы, то, о чём Карамзин писал: «Что быть могло, но стать не возмогло».
В русской истории было немало «точек бифуркации», когда мог реализоваться иной вариант эпохи, и Сергей Кремлёв показывает, что русская история после Ярослава Мудрого – это история упущенных возможностей, за исключением пяти-шести эпох.
Иван III Великий расширил Русь… Иван IV Грозный уберёг Русь от судьбы Польши, разрушенной собственной элитой… Пётр I дал России мощный импульс развития… Эпоха «потёмкинской» Екатерины – тоже пора исторического рывка. Ленин вместе с народом спас страну от судьбы полуколонии Запада… Сталин, приняв Россию с сохой, вместе с народом вывел её на уровень первоклассной мировой державы, оградившей своё историческое будущее Ядерным Щитом.
Только в эти периоды мы не упустили свой исторический шанс, утверждает Сергей Кремлёв и указывает на причину провалов – своекорыстную имущую элиту.
Вопрос «Что было бы, если бы?..» постоянно возникает на страницах книги, но ответ на него каждый раз даётся на фоне реальной истории России.
Сергей Кремлёв
Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло
© ООО «Издательство «Алгоритм», 2016
* * *
Посвящается народам Советского Союза, имеющим огромные возможности для творческого созидания и упускающим их в настоящем, губя умное будущее
Предуведомление от автора
Книга, которую взял в руки читатель – аналитический обзор русской истории, начиная с праславянских времён до эпохи Петра Великого. И это – лишь первый том двухтомного труда «Русские распутья». В готовом к изданию втором томе «От Петра II Ничтожного до Николая II Кровавого» рассмотрение нашего прошлого доведено уже до Октября 1917 года. Второй том, естественно, преемственен по отношению к первому, однако каждый том имеет и самостоятельное значение.
Необходимость в общем историческом обзоре – сжатом, но достаточно полном, назрела, на взгляд автора, давно. Наиболее известны обзоры Карамзина, Соловьёва, Ключевского, но все они, во-первых, – продукты мысли XIX века. Во-вторых, они и доводят события нашей истории не более чем до того или иного периода XIX века, а нынче у нас «на дворе», как-никак, третье тысячелетие…
К тому же, моя книга – не просто обзорный анализ, а анализ с выявлением точек бифуркации, когда русская история могла бы пойти не так, как она пошла в действительности, а иначе. При этом каждый раз ставится не только вопрос: «Что было, если бы?», но и вопрос: «А почему это “если бы…” не было реализовано?».
Вначале автор предполагал довести рассказ сразу до сегодняшних «путинских» дней, однако объёмность материала вынудила ограничиться – пока что – тем временным периодом, который указан выше, к тому же разбив текст на два тома.
Конечно, соблазнительно было бы выпустить в свет сразу один увесистый книжный «кирпич» – так вначале и задумывалось, но в итоге пришлось делить книгу на две в целях удешевления издания. И автор с завистью посматривает на недавно выпущенную издательством «Астрель» при участии издательства «Паломник» двухтомную «Историю России ХХ века» с 1894 по 1991 год, где каждый том – толст и увесист, хотя и увесист лишь по весу, а не по сути. Этот издательский проект под рукой его генерального директора и ответственного редактора, профессора МГИМО А.Б. Зубова трактует нашу новейшую историю гнусновато, и именно поэтому издан «по первому разряду» – с, надо полагать, явной (а, наверное, ещё и неявной) «спонсорской» поддержкой.
Мою же работу не дотировал никто – если не считать мощной поддержки со стороны таких могучих фигур как Владимир Мономах и Ярослав Мудрый, Александр Невский и Иван Калита, Дмитрий Донской и Иваны III Великий и IV Грозный, нижегородский купец Козьма Минин и князь Пожарский, Пётр Великий и «птенцы гнезда Петрова», герои елизаветинского и екатеринского века, герои Отечественной войны 1812 года и Крымской войны, и, наконец, Ленин, Октябрём которого заканчивается мой двухтомник… И, конечно же, я ощущал поддержку двух извечных героев русской истории – Ивана да Марьи…
Эта поддержка очень помогала в работе, но не помогла в желании издать данный обзор сразу под одной обложкой – от праславян до Ленина.
Ну, что ж, пусть будет так, как будет.
Надо сказать, что идея книги вызревала давно, но её (книги) могло бы и не быть, если бы не настойчивость главного редактора издательства «Алгоритм» Александра Ивановича Колпакиди, в течение нескольких лет подбивавшего автора на подобный труд. В конце концов работа началась, было определено и название: «Русские распутья: от Рюрика до Путина». И вдруг звонок из «Алгоритма» известил меня, что в Москве уже вторым изданием вышла в свет книга трёх авторов: Ирины Карацубы, Игоря Курукина и Никиты Соколова «Выбирая свою историю. “Развилки” на пути России: от рюриковичей до олигархов». Перекличка названий (а, возможно, и концепции, и содержания) была настолько очевидной, что пришлось, всё отложив, отыскать эти «Развилки…» и прочесть их.
Оказалось, что, хотя авторы «Развилок…» – профессиональные историки (а, скорее, как раз потому, что они – профессиональные историки), объективного и самобытного исследования русской истории и её «развилок» у них не получилось. Книгу заполняли либеральные побасенки о том, что Александр-де Невский – не гордость, а позор русского народа, поскольку отказался от блока с Западом и заискивал перед монголами, а сатрапы Иван III и Иван IV Грозный тем самым сапогом, который позднее носил Сталин, раздавили великую новгородскую республику, лишив Россию светлой демократической перспективы на манер всё того же Запада, и т. д., и т. п.
Стало ясно, что о перекличке концепции и содержания говорить не приходится, перекличка же названий имела место… Однако, нет худа без добра! После недолгих раздумий было решено несколько изменить как название, так и первоначальный замысел – тем более, что повествование разрасталось – и разделить сей труд на две книги: книгу первую «Русские распутья: от Гостомысла до Ленина» и книгу вторую «Русские распутья: от Ленина до Путина».
Затем и первую книгу пришлось разделить ещё раз – на две. Работа над книгой «Русские распутья: от Ленина до Путина». ещё продолжается, а то, что уже сделано, автор предлагает благосклонному вниманию читателя.
Сергей Кремлёв (Брезкун)
Предисловие. Русский народ, русская элита и русская судьба…
О русском народе и русской судьбе в разное время сказано было немало, и по сей день говорится много. Сказано было и верное, и глубокое, а ещё больше было сказано чепухи…
Фёдор Тютчев написал:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать,
В Россию можно только верить.
Хорошо… И даже – очень, ибо верить в Россию надо. Надо даже в нынешние – беспрецедентно глупейшие и бездарные – путинские времена.
Но не пора ли понять Россию, всё же, умом?
Неужели в России и в её судьбе – в отличие от судьбы других государств, есть нечто, что нельзя разумно проанализировать и осмыслить? И почему для измерения русской истории и судьбы не подходит общий аршин?
Ответ на такой вопрос обязательно должен быть, и в общем смысле дать ответ несложно: история России не измеряется общим аршином потому, что история России оказывается уникальной в точном смысле этого слова, то есть – единственной в своём роде, не имеющей аналогов и прецедентов.
Но в чём её уникальность?
В том, что Россия заняла собой «шестую часть Земли с названьем кратким “Русь”…»?
Но почему только Россия это смогла?
А, может, уникальность – в положении России между Европой и Азией?
Но почему Русь – ни Европа, ни Азия? Или, если угодно, почему она и Европа, и Азия?
До нашествия монголов, до погрома русских земель Батыем, Суздальско-Владимирская и Киевская Русь входили в средневековый европейский мир, и это наиболее наглядно выявляется в династических связях великих киевских и владимирских князей с правящими домами тогдашней Европы.
После того, как Русь подпала под азиатское монгольское влияние, она была почти отсечена от Европы, но в Азию не превратилась, а осталась сама собой и сумела не просто изжить монгольское иго, но включить в себя былых своих разрушителей….
Почему?
В этой книге ответ на такой вопрос, пожалуй, даётся. Он даётся, конечно, не в двух словах, однако главный тезис надо бы высказать сразу – уже в предисловии… Начать придётся при этом со времён доисторических, известных лишь по археологическим раскопкам, продолжить временами поздней Киевской Руси, а закончить уже пост-монгольскими временами…
История человека уходит в эпоху палеолита. Это – первый период каменного века, начало которого отстоит от нас на добрый миллион лет назад. В палеолите первобытный, ещё даже не очень разумный, человек, только начинал изготовлять и использовать первые орудия труда.
Время с 10-го до 5-го тысячелетия до нашей эры историки назвали мезолитом – тогда появились лук и стрелы, развилась охота…
Неолит – новый каменный век, датируется временем с 8-го до 5-го тысячелетия до нашей эры, когда люди переходили от «присваивающего» способа хозяйства (собирательство, охота) к производящему (земледелие, скотоводство). В неолите появляется глиняная посуда, возникают прядение и ткачество.
Примерно с конца 4-го тысячелетия до нашей эры начинается переходный период – энеолит, когда каменные орудия труда сменяются вначале медными – в «медном веке», а потом и бронзовыми – в «бронзовом веке»…
Наконец, в начале 1-го тысячелетия до нашей эры в жизнь человека входят железные изделия – начинается «железный» век.
И все эти долгие тысячелетия на пространствах в многие тысячи километров шло формирование отдельных племён и племенных объединений. Люди осваивали окружающий мир, перемещались с обжитых мест на новые – необжитые, которые или были привлекательнее, или просто не были никем заняты.
Например, готы из Южной Швеции прошли до Азовского моря, Дакии и Испании… Но осели в Германии. Кочевники-гунны, теснимые древними китайцами, в самом начале нашей эры дикой и жестокой массой докатились из глубин Азии до Дона, Дакии и Галлии, но после смерти Атиллы огромное квази-«государство» гуннов, протянувшееся от Дона чуть ли не до Ла-Манша, быстро распалось, а сами гунны растворились в других народах.
А где-то какие-то племена селились прочно и не уходили уже из мест, ставших родными. Среди таких родоплеменных объединений были и славяне – крупнейшая группа европейских народов, объединяемая общностью языков и происхождения.
Николай Васильевич Гоголь – не только великий писатель, но и профессиональный историк (в 1834 году он был определён адъюнкт-профессором по кафедре всеобщей истории Санкт-Петербургского университета) в своих заметках по истории славян помечал: «Некоторые обычаи показывают их происхождение из Индии. 1) Сходство, хоть довольно отдалённое, с языком санскритским. 2) Обычай жён сожигать на кострах».
Да, славянские языки относят к индоевропейской группе. За тысячелетия перемещений народов – перемещений великих и невеликих, известных нам и оставшихся неизвестными – произошло, конечно, немало смешений языков и обычаев. Так, трудами большой группы языковедов, начиная с датчанина Хольгера Педерсена и советского учёного В.М. Иллич-Свитыча, доказано, что подавляющее большинство языков относится к огромной «ностратической» (от латинского «noster» – «наш») макро-семье, одной из семей которой является индоевропейская.
При всём при том не приходится сомневаться, что, по крайней мере, со времён мезолита праславяне неизменно занимали огромное территориальное «пятно» в Центральной и Восточной Европе – от берегов Балтики, Эльбы и Одера в бассейн Вислы, и далее на восток – в Верхнее Поднестровье, Верхнее и Среднее Поднепровье и к верховьям Оки, а на севере – к озеру Ильмень и реке Волхов… Славянские территории изобиловали лесами и реками, а на востоке имели преимущественно равнинный рельеф.
Западные праславяне – сегодня это поляки, чехи, словаки и лужичане, граничили с германскими племенами, воспринимающими какие-то элементы культуры Древнего Рима. Южные праславяне – сегодня это болгары, сербы, хорваты, словенцы, боснийцы, македонцы и черногорцы, предпочли продвинуться ещё южнее – на Балканы, соприкасаясь с Византией…
А восточные праславяне – сегодня это русские-великороссы, украинцы и белорусы, оставались на месте, занимая середину издревле славянского «пятна», условным центром которого можно считать Поднепровье в районе нынешнего Киева. Восточные славяне никуда не уходили, а если и продвигались, то – на север и северо-восток, где не было цивилизационно что-либо значащих народов, а условия жизни были знакомыми – леса и реки. Это было не переселение, а расселение всё увеличивающегося одного рода-племени.
Отсюда, вне сомнений, и особая привязанность и преданность русских славян – великороссов, украинцев и белорусов, к своему народу и к родной земле. Когда живёшь на землях, в которых лежат кости пра-пра-пращуров, на землях, освоенных твоими предками пять, а то и десять тысяч лет назад, нетрудно прикипеть к ним всей душой.
С запада и юго-запада восточные праславяне соприкасались тоже со славянами, а с юга – с дикой Степью… Необходимость защиты от степняков заставляла объединяться, и родоплеменные прото-государственные объединения русских славян возникли, скорее всего, ещё в самом начале нашей эры. Если не раньше! При этом в них было сильно «вечевое» начало – сборы, сходки… Собственно, вече в том виде, в каком оно существовало у русских славян, не встречается больше ни у кого, включая славян западных и южных.
И только у русских славян очень рано сформировалось особое чувство общности прав членов племени на ту землю, которую они населяли. Такими уж оказались условия формирования именно русского национального прото-характера.
Уникальным оказалось и то, что в Европе – особенно в Западной Европе, народам приходилось тесниться на небольших пространствах, а русским славянам было куда податься… При этом родственность общерусскому у ушедших не притуплялась – они оказывались лишь пионерами на новых рубежах, за которыми подтягивались другие. Эта цивилизационная особенность приведёт со временем русских на берега и Северного Ледовитого, и Тихого океана.
Когда на пути «из варяг в греки» – о нём будет сказано в своем месте, образовалась Киевская Русь, от которой «отпочковалась» позднее Владимиро-Суздальская Русь, общерусские права на русскую землю были делегированы великому князю… На Руси не возникло феодализма в его европейском понимании с принципом: «Вассал моего вассала – не мой вассал». В Западной Европе феодал-владетель владел вполне определённой территорией, а в Киевской и Владимиро-Суздальской Руси удельный князь сегодня мог княжить в Угличе, завтра – в Галиче, а через год или два – в Полоцке или в Великом Новгороде, – в зависимости от указаний великого князя и изменения прав старшинства… Такого не было нигде, кроме Руси! Могла повлиять на перемещение и воля народного веча, не приемлющего одного князя, и желающего другого. Сами князья при этом были не столько владетелями, сколько администраторами и «сторожами» в своих уделах. Подробно об этом будет сказано позже.
На Руси существовало до 120 удельных княжеств, и по мере роста их благосостояния центральные связи ослабевали. Всё было бы не так и страшно – при всех княжеских распрях чувство единой русской общности сохранялось и даже укреплялось во всех слоях русского раннесредневекового общества, а, значит, имелась и база для новой централизации власти под рукой или Киева, или Владимира.
В любом случае, Русь развивалась бы и крепла даже при раздельном государственном существовании южно-русских, юго-западных и северо-восточных русских земель. Позднее это могло бы привести к образованию триединой Русской федерации…
Но тут из глубин Азии на Русь пришли монголы Чингисхана и в два года предали огню результаты цивилизационной работы русских славян на протяжении нескольких веков. Начался «монгольский» период русской истории, однако тысячелетнее чувство общности не только не исчезло в пределах земель русского славянства – собственно, уже русского народа, а позволило пережить и изжить владычество монголов, и создать, как гарантию от нового погрома, особо централизованное – самодержавное государство.
Такой судьбы и истории действительно не было ни у одного «исторического» народа, почему её и нельзя мерить общим «аршином».
Однако здесь нет мистики, а есть лишь исключительные, не характерные для других народов, факторы формирования национального характера и национального государства. Напомню, это: 1) уникальная привязанность к родной земле, обусловленная древностью поселения; 2) уникальная государственность, обусловленная древней потребностью в объединении для защиты и ранним осознанием права на свою землю и её защиту; 3) уникальная широта подхода к жизни, обусловленная возможностью нестеснённого расширения пределов национального обитания; 4) наличие уникального по мощи и уровню влияния негативного внешнего фактора, который был, тем не менее, изжит за счёт первых трёх факторов.
Вот чем объясняется «особенная стать» России…
Поняв это, мы поймём – умом поймём, что русский народ и Российское государство могут успешно существовать и развиваться лишь как самобытные исторические явления, ассимилирующие в себе всё положительное из достижений внешнего мира, но не сливающиеся с внешним миром до тех пор, пока этот мир будет разделён межгосударственными перегородками.
Только для России условия её исторического бытия сложились так, что Россия может слиться с остальным миром лишь тогда, когда исчезнут условия несправедливого разделения мира. Для России гибельна интеграция в современный мир, «глобализованный» на западный манер, то есть – в мир, где основными оказываются принципы не общности судьбы народов и людей, а принципы индивидуалистического потребления, избыточного у одних за счёт недостаточности у других.
Именно к такому основополагающему выводу приводит анализ русской истории, начиная с её праславянских корней, последующий рассказ о русской истории, надеюсь, это покажет.
Далее же в предисловии надо сказать следующее…
Эта книга – не просто о русской истории, но также о том, могла ли русская история в те или иные моменты – начиная со времён летописных, то есть – со времён Гостомысла и Рюрика, пойти иначе, чем оно состоялось на деле?
Но эта книга также о том, что было бы, если бы в тот или иной момент история пошла по иному, чем было, пути… Задуматься на сей счёт – отнюдь не означает впасть в авантюру. Всё дело в том, как и с какими целями мы будем вопрошать прошлое?
Любой человек не раз и не два в своей жизни спрашивал себя: «А что было бы, если бы я поступил не так, как поступил, а иначе? Или если бы случилось не то, что случилось, а что-то другое? Как бы тогда сложилась моя судьба?.. Как бы пошла жизнь?».
Задавать подобные вопросы, казалось бы, глупо. Всё сложилось, как сложилось, и в том что уже произошло, нам ничего не изменить, даже если это произошло секунду назад. С другой стороны, задаваться такими вопросами полезно… Если ты где-то, когда-то и в чём-то сделал неверный выбор, то осознание этого поможет сделать верный выбор в дальнейшем.
А если ты, оглядываясь назад, особых ошибок в уже прожитой жизни не видишь, то это укрепляет тебя в правильности сделанного выбора, помогает и дальше идти верным путём.
Жизнь человека может быть вариантной, хотя фаталисты и считают, что у каждого – своя судьба. Но это – в случае отдельного человека. А как там с народами, со странами, с государствами? Или, если иначе – с историей? Могут ли быть и в истории народов развилки, распутья, точки ветвления – своего рода точки бифуркации (от латинского bis – дважды, и furca – вилы)?
Или, всё же, не могут?
В географии под бифуркацией понимают разделение рек на две ветви, которые направляются в разные бассейны и в дальнейшем уже не сливаются. Реальная же история – это всегда одна, единая, мощная и не ветвящаяся «река». Так что в «географическом» смысле бифуркации в истории никогда не происходит…
А в историческом? Реальная история не раздваивается, но в ней есть точки бифуркации, когда «река» могла бы потечь иначе – удобнее, привольнее, да вот – что-то помешало.
Что?
И, всё же – что было бы, если бы?
Задаться этим вопросом полезно не только отдельному человеку, но и народу, особенно – русскому, советскому. Да, если уж на то пошло, это не помешало бы и всему человечеству. Причём иногда это «что было бы, если бы…» само просится на язык.
История считает эпохами, человек – днями и годами, бывает – минутами и мгновениями. Но порой исторический и человеческий счёт сравниваются.
В Полтавской битве Петра в ходе «генеральной баталии» – той последней двухчасовой фазы сражения, когда всё и было решено, победа русских в какой-то момент висела на волоске. Шведы ударили на Новгородский пехотный полк, и неприятель «на штыках сквозь» прошёл через первый батальон… Могло быть смято русское левое крыло, девяти полкам грозила опасность быть отрезанными от основных сил. И тут в самое пекло боя примчался Пётр и лично возглавил штыковую контратаку второго батальона новгородцев и остатков первого батальона…
Позднее отчёт о Полтавской битве выделил эту ситуацию как решающую: «всё щастие реченной баталии от единого оного исправления зависело». Но «баталия» могла пойти для русских и вовсе иначе – в той контратаке пуля пробила Петру шляпу.
А могла пробить и голову…
Какой была бы тогда история России и мира?
Тот или иной виртуальный поворот – в результате одномоментного или скоротечного события – история России и мира могла совершить ещё не раз. Но как понять – так ли уж неизбежным был тот или иной разворот исторических событий? И почему он развернулся так, а не этак? И что на данный разворот повлияло? И не могло ли произойти в жизни людей что-то другое? Скажем, более умное, нужное и важное, чем то, что вышло на деле?
И что мешало реализации умного и способствовало реализации глупого? Впрочем, бывало ведь и наоборот – реализовывалось нужное народам! Например – победа петровской России над Швецией, а не Швеции над Россией.
Увы, так бывает не всегда…
Но почему? И что определяет ход истории?
Герои?
Экономика?
Случайности?
Или – объективные исторические законы?
Конечно, в первую очередь ход истории определяют объективные предпосылки. И объективные исторические законы имеются. Но они действуют лишь в те исторические периоды, для которых верны, и в сегодняшнем обществе действуют далеко уже не все те исторические законы, которые действовали сто лет назад. А сто лет назад действовали не все те законы, которые действовали в эпоху, скажем, Петра Великого…
Однако, надо заметить, что перед имущими классами всегда, во все времена, стояла и стоит задача сохранить свои неправедные привилегии и обеспечить себе возможность устраивать свою хорошую жизнь за счёт широких народных масс. Этот социальный закон справедлив для любого классово разделённого общества – от рабовладельческого до «пост-индустриального»… И имущие классы ради своекорыстных интересов пренебрегали общественными интересами уже тысячи лет назад. Особенно ярко это проявилось в истории России, и мы это увидим.
Если мы, дойдя в своём анализе истории до той или иной «развилки», того или иного распутья, спросим: «А почему тогда вышло глупо, а не умно? Что помешало умному варианту?», то каждый раз будет верным один ответ: «Помешала позиция элитарных “верхов” общества». Всегда во всём том негативном, ужасном, кровавом, разрушительном, что происходило с народами, и особенно – с русским народом, были виновны не народные «низы», а элитарные «верхи». А точнее – наиболее шкурная, наиболее алчная и подлая часть этих «верхов».
