скачать книгу бесплатно
Цузамэн
Серафима Банько
Цузамэн (в переводе с немецкого “Вместе”) – это современный психологически-информационный роман с нотами детектива о поиске любви, её преследовании и спасении. Если вам нравятся ребусы, то эта история – для вас! Шарада в романе, которую нужно разгадать. История основывается на реальных событиях. На пути к гармонии и счастью главным героям содействуют все персонажи, эффективно ставшие двойными агентами в этом сложном жизненном лабиринте. Многогранность семейных и любовных отношений и коммерческих связей на стыке веков. Книга предназначена для чтения взрослой аудиторией старше шестнадцати лет.
Посвящается семье и моим клиентам.
С любовью, Серафима.
Любовь есть причина
Мы будем нести пламя любви,
И пламя семьи,
Потому что уберечь вечный огонь —
Наш единственный шанс на спасение.
Эта книга о времени и любви!
В путешествие любви меня с собой возьми!
Потому что только правда-любовь
Может выстоять всё время,
А не наоборот.
Твоя Все-Лен-Ная.
Файл I. “Банк-Нот”
Он твёрдо верил.
И пусть кто-то не-мой,
Но если ты – Ленин,
То Надежда – с Тобой!
Часть I. “Зов на Восход”
Кадр 1. Элена
Банка сгущёнки Ваша Алёнка,
Сделай две дырочки в крышке жестяной —
И пей из одной, но только осторожно —
Поправиться можно.
– “Элена, Элена”, – так неправильно произносилось её имя на английском языке. – “Елена, Елена!”
– А Сергей? – спросил Редактор.
– Сергей одинаково произносится, как на русском, так и на английском. Только ударение отличается. Тем, кто говорят на английском, нравится бить первыми. Даже приветствие у них начинается с управленческого вопроса “How do you do?”, или “Как дела?”
– Неужели ты знаешь Сергея Я.?
– Конечно, Сергей Я. заполнился мне в следующем амплуа (а Маслова произносится с ударением на первый слог, что необычно для русского языка):
– Как-то на теле-конференции Сергей Я. был очень-очень расстроен, что кто-то из его менеджмента продавал акции его компании, а ему не предложили купить первым, и что именно Бульдог-Банк был, почему то, в этом виноват. В этой связи Сергей Я., прямо из Нарьян-Мара, крыл трёхэтажным русским матом весь Бульдог-Банк. Я бы даже сказала – всю Лунную стрит в Лондоне. При этом в нашу переговорную набилась целая куча управляющих директоров всяческих полов и языковых способностей, однако никто из них не имел ни малейшего понятия, что русский клиент пытался до них донести. Я же этот колл переводила. Но в какой-то момент, я уже не знала как дальше переводить, и в переговорной повисла дооолгая пауза. А Сергей всё говорил, говорил и говорил… Потом немецкие начальники подшучивали надо мной, обсуждая между собой, что я не смогла перевести для них речь русского Клиента.
* * *
Это была вторая половина 2007 года. Рынки были в самом разгаре. В печать шли брошюры небоскрёбов и воздушных замков, обещавших их обладателям в России самое светлое и красивое будущее.
– Вы должны срочно увеличить поток электронной корреспонденции от Бульдог-Банка к Клиенту! – требовал управляющий директор от подчинённых. – Моргай-Банк посылает чаще, поэтому у клиента складывается впечатление, что они лучше работают.
Пошла битва между ко-букраннерами[1 - Букраннер – Банк, участвующий в размещении акций компании на бирже.] за место в следующей рассылке клиенту. Становилось так тесно, что попутчиков расталкивали практически локтями.
* * *
Мы помним те моменты из наших воплощений, в которых Душа присутствовала всецело и безоглядно, формируя, таким образом, полноценный кадр в матрице пути своей Звезды.
Так, Елена знала, что в предыдущей жизни она была вольной славянской девочкой, которая выбегала в поле к луговым цветам и приносила дары языческим богам.
После первого периода наступил блэк-аут, о котором душа ничего конкретного не помнила. Сохранился только неосязаемый протест против любого общественного гнёта и стремление к независимости и свободе.
В ХХ веке душа вернулась.
Зародившись в Петербурге, она появилась на свет в точке рекорда донбасского движения – городе Стаханове Ворошиловградской области. Там она воспитывалась в доброте русской бабушки Иды как примерная, правильная и любимая внучка последних пионерских лет той советской эпохи. Вокруг цвели яблочные сады и брызгали фонтаны, было много пломбира, воздушных шариков, велосипедных гонок, “битв” в бадминтон и прыжков через резиночку с девочками до ночной темноты под куполом звёздного неба; настольных игр и деревянных корабликов, которые она и дедушка Коля запускали вдоль пешеходных тротуаров по ручьям таявшего весеннего снега. Зимой, если выдавалось много снега, катались до одурения на санках с горок и ходили на беговых лыжах. Она вспоминала своё последнее детство с великим восторгом и теплотой в сердце.
Дядя Вова из правого крыла.
Выходит мне навстречу – и я уже – не одна!
Дядя Вова, который начинал с общественной работы в комсомоле, был ответственным за организацию творческих мероприятий и приобщил её к фотографии и вышиванию. Вместе они катались на велосипеде.
Дядя Вова из Комсомола.
Пересекаем мы границу той стахановской станицы.
Он крутил педали, а я болтала ногами,
Сидя сзади на багажном седле, как на лодочной корме…
Потом он вёз сливочный пломбир
В пионерский лагерь детям,
Очень спешил, гнал изо всех сил сквозь степную жару.
Всё это в памяти я своей берегу!
PS. Кстати, он не растаял!
Дедушка Коля, который к тому времени вышел на шахтёрскую пенсию, завещал ей как великий Ленин: “Учиться, учиться и учиться!”
И над головою вместо нимба
В мягком переплёте моя первая книга!
Он обладал прекрасным умом и отличной памятью и мог бы продолжить образование. Однако в послевоенную молодость в доме нечего было есть, отсутствовало центральное отопление, а у Николая тогда были в наличии только одни штаны. Оставив учёбу после второго курса техникума, он был вынужден пойти на самую тяжёлую работу – шахтёром в забой. Путь его по социальной лестнице был ограничен по материальным причинам, поэтому их с бабушкой трудовой подвиг был нацелен исключительно на обеспечение образования обоих сыновей.
Из редких высказываний Иды Алёна усвоила, что есть слово “хочу”, а есть слово “надо”; после этого модальные глаголы в семье не произносились. Бабушка разделяла распространённую на то время безопасную социально-политическую позицию, что “нужно быть “как все”, однако ж вязала ей крючком воротнички и манжеты, чем индивидуализировала школьную форму. Воспитательные беседы распространяли тезис о том, что самое главное для женщины – это удачно выйти замуж. Такие разговоры ещё тогда, в раннем детстве казались ей каким-то назиданием, и она старалась всячески их избегать. Дедушку избежать было гораздо сложнее: если Алёну или дядю Вову втягивали другие дети в какие-то глупости, он просто лупил их всех ремнём, не принимая во внимание чей-либо возраст. Собаками он брезговал, но на каком-то этапе у них появились аквариумные рыбки. Зимой дедушка кормил птиц и пояснял, что от жареных семян они умирают.
После окончания начальной школы переезд к родителям в Республику Коми оказался сильным ударом. После школы она слушала пластинки “Крибле-Крабле-Бумс”, а транзистор вдруг поймал радио-волну. Это был испуг! На Севере было всё намного суровей, холодней и жёстче по сравнению с жизненным укладом в Украине. Однако она как-то притёрлась, свыклась, и рутина средней школы брала своё. Из этой серости Елена вынесла в новое время только один афоризм Чернышевского: “Великий, могучий и богатый русский язык”; так критически отзывался критик о языковом наследии. И она ощущала его гибкость и лингвистические способности.
Появились новые подружки, а сердце рвалось обратно, туда, в Донбасские степи, где начиналось безмятежное детство, наполненное радостью, любовью и бесконечными играми во дворах до позднего вечера под высочайшими звёздочками.
Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь.
Качнётся купол неба, большой и звёздно-снежный,
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались![2 - Из собраний Комсомола и ЦК КПСС]
Как же это прекрасно, когда есть прошлое и счастливые воспоминания!
И как бы не гадили в две тысячи десятых,
Счастливое детство восьмидесятых,
Испортить сейчас не могли ей никак!
* * *
Полетели в Донецк, к трубочистам[3 - Трубочист – символ возвращающий в дома удачу.]? На что глава международного отдела ответил тогда в две тысячи седьмом: “Если они хотят увидеть меня один раз, пусть подают частый самолёт, и я приеду”.
Так, толпа из трёх бульдог-брекет[4 - Крупнейшие глобальные инвестиционные банки] банков добиралась кто на чём – кто на чартерах, кто бизнес-классом, а кто своим ходом на перекладных. Приземлившись, коллеги по цеху, ожидавшие не прибывший за ними кортеж, рассыпались по взлётному полю и спрятались за корпоративные блэкберри.
Елена в тот момент ничего интересного в нём для себя не нашла и с любопытством представляла предстоящую презентацию клиента.
“Они чумазые” – подумала она.
К вечеру, наконец, переговорную заняли всю хороводом. От клиента в таких случаях присутствовали только два персонажа – генеральный директор и представитель акционера. Последний был всегда в одном из двух амплуа – или как бывший работник КГБ, или немного бандитского прикида. На этом представлении явно использовали бандитский образ. Собственника, которого интересовало в основном только изобразительное искусство, не было.
Молодой Банкирше достался стул краю – также, как и папуле на свадьбе племянника, несмотря на самый большой денежный взнос в капитал молодожёнов.
“Не обращай внимания! – кричала она мысленно. – Мне в собственной семье вообще места не досталось, поэтому пришлось держаться в лагере невесты как двойному агенту”.
– Я хочу узнать поподробней о ваших составах! – рассмотрев банкирские фотографии, начал спич генеральный директор. – Почему вы, например, включили в свою команду Елену Маслову? Расскажите мне о ней. Какими такими особенными качествами она обладает?
“Ну почему опять я”? – подумала она. – “Мой стул сейчас с краю. А вокруг за столом ещё двадцать человек сидят. И даже есть девушки, из Гонга!”
* * *
По возвращении в Лондон проходил приём в Посольстве Республики Беларусь. Говорили о перспективах страны и гарантиях для инвесторов. Королёв тоже там присутствовал и был замечен в компании с Юлией Б., которая стояла рядом с ним на очень близкой дистанции, превышающей все лимиты банковских отношений и независимых директоров. До этого он очень старался, репетируя на подиуме доклад о достигнутых успехах и дальнейших инвестиционно-строительных планах компании.
После представления Виктор заметил Елену и, в присущей ему манере, сразу же завалил бандитскими вопросами.
– Ленка, привет! – выкрикивал он как Чапаев без лошади. – Почему одна?! Где Сашка? Чем он сейчас занимается? Я правильно понимаю, что ничем?!
Почти уже прижавшаяся к нему в тот момент Юлия была крайне удивлена Витьиной фамильярности. А Елена предпочла исчезнуть в толпе, дабы никого не разочаровывать.
* * *
– Элена, ты пропускаешь половину происходящего, – заявлял управляющий директор. – Тебе надо поехать в московский офис Бульдог-Банка, чтобы больше успевать!
– А что мне собственно предлагается?! – поинтересовалась она.
– Тебе, собственно, ничего не предлагается, – пояснил он. – No bells & whistles[5 - Никаких привилегий]. Просто так ты будешь в самом эпицентре событий!
Она проходила это ещё в две тысячи шестом. Когда после двухлетних перелётов между Москвой и Лондоном (потому что непонятно было, где жить и работать), она была готова вернуться обратно в Россию, её бывшая начальница в московском Гонге сразу отбила все её желания:
– Возвращайся на ту же должность, с которой уезжала. Продвижение по службе в общем порядке с Нового года.
– А сколько у вас в отделе сотрудников, прошедших практику за рубежом?!
Кроме меня, никого, а иностранным партнёрам всё равно, потому что здесь растущий рынок!
“Конечно, у вас здесь растущий рынок, потому что уровень потребления ещё не достиг западного. Там уже больше не лезет”, – подумала Елена и решила искать альтернативные возможности. – “Я пять лет всё только выбрасываю”.
* * *
Перед выходом на IPO[6 - Initial Public Offerring = Первоначальное Публичное Предложение (на размещение Капитала)] казахстанских рудников финансовый директор крыл матом всю бухгалтерию. Они работали над длинным отчётом в богом забытом месте, а ей хотелось услышать в тех прериях концерт струнных инструментов. Саша прилетал к ней, ведя себя крайне эксцентрично. С утра у неё открывалось сладострастие, но он неохотно катался по ней, уговоры подействовали.
* * *
– А Таранов приедет, а Таранов приедет? – шушукались между собой лондонские банкиры.
– Не приедет, – разъяснила местная коллега. – Для него это очень маленькая сделка.
“Где-то бухает”, – подумалось позже Елене.
От церемонии закрытия несостоявшейся сделки партнёр юридической фирмы, представляющей интересы клиента, также грамотно самоустранилась. Соответственно, присутствовали только банкиры, их юристы и генеральный директор Виктор с остатками корпоратива. Открывал заседание управляющий директор Бульдог-Банка, начав с отдалённых тем про рыночную обстановку две тысячи восьмого года.
