скачать книгу бесплатно
Её лицо было покрасневшим и опухшим от слёз. Прическа – со вчерашнего дня: волосы собраны в хвост, и чёлка так же подобрана заколкой. «Такая красивая, ей совсем нельзя грустить!» – Аня обняла маму, и та снова расплакалась. Несколько минут они просто рыдали. Потом мама опустила руки, вытерла слёзы с лица дочки и прошептала: «Иди в комнату». Аня всё-таки закинула в рот кусочек котлеты и ушла к себе. Через несколько минут мама, проходя мимо детской, плотно закрыла дверь.
«Я тебе ещё раз повторяю: если ты сейчас же не вернёшься домой, ты нас вообще с Аней никогда не увидишь! Никогда! – неожиданно послышалось из ванной комнаты: мама явно разговаривала по телефону с папой. – Я уеду в другой город, меня тут ничего не держит! И дочке расскажу, какой ты подлец! Она не захочет знать тебя! Променял семью на шлюху, ну разве не подлец? Я тебе последний шанс даю. И то только потому, что дочь плачет целый день, заснуть не может. Как она учиться будет? Я не позволю тебе возить её – к тебе больше нет доверия, вози своих шлюх! А как нам Новый год встречать? Ты не просто праздник ей испортишь – ты всю жизнь ей испортишь! Ты будешь для неё врагом номер один. Нет, я не угрожаю тебе. Я предупреждаю. Коль… Коль, я сейчас вся на нервах, мне плохо. Просто приди и поговорим. Ещё раз всё обсудим. Ну нельзя же так всё ломать, мы одиннадцать лет вместе, Коль, Коля! Быстро собрался и пришёл, сволочь! Я время засекаю – не придёшь через полчаса, всё! И мать твоя – она никогда больше внучку не увидит, понял? Сейчас же позвоню ей и скажу, какой ты козел! Алло! Алло! Трубку бросил… Урод!»
Мама в истерике стала стучать по стене кулаками. Аня подошла, чтобы поддержать, но та, увидев её, крикнула:
– Попросила же – сиди в своей комнате!
Аня захлопнула дверь.
«Мам, мне кажется, это конец, – она снова беседовала по телефону, теперь, видимо, с бабушкой. – Он даже из-за Ани не может прийти, эта дрянь его как будто околдовала. Я не знаю, что делать. Наверное, нам придется съезжать с этой квартиры, я не смогу возить Аню каждый день на автобусе, да и тебя не хочу напрягать. А ему не позволю возить ребёнка и знакомить с чужими бабами, особенно с этой… Поищи в интернете подходящие варианты. Нет, у вас мы не будем жить, даже временно, так не пойдет. Сколько комнат? „Двушку“ ищи, конечно, у Ани должно быть своё личное пространство, никаких „однушек“. Поближе к школе ищи. Нет, завтра не заедем, спасибо. Ко мне Юлька придёт, она училась в одном классе с этой Лилей, может, что расскажет про неё. А Аня – нормально, держится. Я вот расклеилась совсем…»
Аня так и уснула на полу, подслушивая разговор мамы. Как потом оказалась на кровати, она не помнила. Проснулась с мыслью о том, что сегодня суббота. Хоть что-то хорошее – в школу ехать не надо.
Мама уже пожарила яичницу с сосисками и помидорами и наводила порядок на кухне.
– Ешь давай и мой посуду, – сказала она, поцеловав Аню, – а то ко мне тётя Юля ближе к обеду придёт. И большая просьба: хватит подслушивать взрослые разговоры и спать на полу. Ты уже тяжёлая, а папы с нами больше нет.
Тётя Юля позвонила в дверь уже около четырёх часов вечера. К этому времени Аня успела погулять во дворе и даже замёрзнуть, так что ещё раз уговорить её побыть на улице маме не удалось. Закрыв дверь в спальню, Аня заняла уже привычное место на полу – возле дверного проёма, положила подушку, чтобы было удобнее сидеть, и на всякий случай достала книжку.
– Лиля эта пришла к нам в девятом классе, – начала тётя Юля. – До этого она жила в каком-то другом городе, где-то на юге, уж не помню. Папа у неё лётчиком, кажется, был. Когда ушёл на пенсию – они же рано выходят, – переехали в наш город. Я с ней особо не дружила. Она не очень разговорчивой была. Как посадили её с Ленкой Селезневой за одну парту, так только с ней и общалась. Помнишь Селезнёву? Она сейчас Калинина, депиляцию делает, я к ней постоянно хожу. Хорошо, кстати, делает, и недорого. Она мне про Лилю и рассказала, они до сих пор дружат. Так вот, училась она так себе. Но мама – учительница в начальной школе, была классной у моей младшей сестры Наташки, – очень хотела, чтобы Лиля тоже пошла по её стопам. Я думаю, просила за неё у коллег, потому что по той же химии только у гениев из нашего класса четвёрка вышла, и ещё у неё, хотя знаний никаких по этому предмету не было. Как и по биологии, например. Она всегда была в числе тех, кто получал за контрольные двойки. А четыре в аттестате как-то вывели. И я не знаю, как она поступила в итоге на начфак, но поступила. Отучилась. И тоже пришла в эту же школу учительницей. Дали ей первый класс. Поначалу всё было нормально, а потом у Лили завязался роман. Ухажёр этот был папой одной из её же учениц. Разведённый. Скоро Лиля забеременела. И тут выяснилось: он и не думал жениться! Более того, решил вернуться в семью. Поэтому потребовал сделать аборт, деньги дал. Но Лиля не взяла и даже родителям не решилась сообщить о том, что жених – тю-тю. Но потом директору школы позвонила разъярённая мамаша этой самой ученицы с загулявшим папой и рассказала о «неподобающем поведении» классручки. А чтобы Лиле наверняка влетело, ещё и написала письмо в городское управление образования. В итоге бедная Надежда Викторовна – мама Лили – попала с сердечным приступом в больницу. Еле откачали. Отец тоже был в шоковом состоянии. А вот об аборте и речи не шло. Решили: вырастим. После рождения Артёма папаша тот ни разу не позвонил, не спросил о сыне. Да и в свидетельстве о рождении мальчика в графе «отец» – прочерк. Что касается Лилиной карьеры, вернуться в школу после такого скандала она, конечно, не смогла. К тому же Артём – болезненный ребёнок. Поэтому Лиля прошла курсы по интернет-маркетингу, чтобы была возможность работать удалённо. В итоге её твой Николай взял. И, кажется, не прогадал.
– Короче, со всех сторон молодец, – вздохнула мама. – А я в этих соцсетях ничего не понимаю. На работе целыми днями с бумажками вожусь. Зато не завишу от мужа. Тут свои плюсы есть. Хотя…. Она же Колю не профессиональными качествами зацепила…
– А может, и ими. Помнишь, как он переживал, что никак не может выйти в плюс? А теперь от клиентов отбоя нет, штат расширил, машину обновил. Самому-то уже не приходится торговать?
– Ну, иногда бывало, работал ночью. Хотя теперь думаю, совсем он не работать ночью уходил. Знаешь, я почему-то очень хорошо запомнила тот день, когда Коля взял её на работу – год назад. За ужином сказал: «Нашёл, наконец, помощника. Знаешь, как зовут? Лилия». И рассмеялся. Говорит, будет Лилия продвигать наши лилии. Я даже ничего не почувствовала. Мы последние года два часто ругались. Он с головой ушёл в эти цветы, я тоже была загружена на работе. Мечтала о повышении, а оттуда уйти в декрет. Хотели ведь ещё ребёнка, да только никак. Анька вот с первого раза получилась. А второго – видимо, не судьба уже. Да и желание близости как-то прошло. Сначала у меня, потом и он перестал настаивать. Месяца два назад я стала замечать, что с ним что-то не так. Каким-то перевозбуждённым казался, что ли. И ещё стал уходить в другую комнату, когда видел, что звонок от неё, подолгу сидел в туалете и в ванной с телефоном. Такого раньше не было, и я спросила: есть кто-то или нет? Он опустил глаза и признался, что всё случилось. Но сказал, что это случайность, что сожалеет, что любит меня и «там» продолжения не будет. Даже заверил, что она ищет новую работу. А оказалось, всё только начиналось… Одного не могу понять. Если у неё родители такие правильные, как они допускают, что их дочь женатого мужика в дом привела?
– Лиля отдельно живёт. У них два года назад бабушка умерла. Осталась двухкомнатная квартира. Родители её дочке отдали. И даже ремонт сделали. Десятиэтажку за супермаркетом представляешь? На первом этаже ещё парикмахерская «Жанна». Вот там она живет. Кажется, на пятом этаже.
– Завидная невеста, получается. Если не считать прицепа. А я всё ему мозг выносила покупкой квартиры. Дочке уже десять, а мы всё на съёмных – спим на чужих кроватях, моемся в чужой ванне, кушаем на чужой кухне. Только вот унитаз свой поставили и мягкий уголок на кухне. Как деньги пошли, думала, хоть в ипотеку сможем влезть. Была согласна на самую крохотную «двушку» в каком-нибудь спальном микрорайоне. Лишь бы наша. А он машину новую купил. Сказал, что сейчас это важнее. Я поверила. А он, выходит, уже знал, что жильё у него есть.
Мама встала из-за стола и пошла в сторону Аниной комнаты. Та как ошпаренная отскочила от двери и стала разгребать на полке тетради. Но мама даже не заглянула. Она открыла кладовку и крикнула оттуда тёте Юле: «Ты красное или белое будешь? Тогда обе бутылки достаю».
Мама вернулась на кухню, и Аня побежала за ней, решив воспользоваться моментом и набрать себе печенья.
– А я ведь даже не знаю, как она выглядит. Видела один раз мельком. Мне она показалась полной, – сказала мама, открывая бутылку вина и не обращая внимания, как Аня закидывает в пластмассовую миску вкусняшки со стола.
– Ну, она пониже тебя, грудь пышная, но и попа солидная, думаю, через несколько лет разнесёт. Тебя ведь нет в соцсетях? Давай её поищу. Лилия Карташова. Вот чёрт, почти восемьсот человек, а в нашем городе – семьдесят пять таких. Как же её найти? Посмотрю у Ленки в друзьях: Лилия Котова, Лилия Шмакина – у неё много этих Лилий, клиентки, полагаю, – Лилия Михаленко, Лилия Николаева, Лиля Хлыстова, Карташовой нет. Хотя подожди. Вот же она! Только почему-то Николаева. Вот, смотри. Она! И фотографии с твоим мужем уже выложила.
Мама выхватила у подруги телефон и села за стол, а Аня не удержалась и подошла к маме. На экране телефона были фотографии той самой тёти Лили. Тогда, в темноте, Аня её совсем не разглядела, а теперь смотрела и не понимала, почему папа предпочел эту тётю маме. Они такие разные! Мама – высокая, худая, с длинными каштановыми волосами, голубоглазая, с пухлыми губами и маленьким острым носиком, как у лисы. Кстати, они с папой очень похожи, и Аня – точная их копия: тоже высокая, худая, голубоглазая, у нее те же черты лица. А вот тетя Лиля похожа на Риту Шмакову из ее класса – рыжую толстушку с конопушками, мальчишки дразнят её, а та за ними бегает с линейкой. Вот и тетя Лиля, как одуванчик – пушистые, то ли белые, то ли желтые короткие волосы, рыжие глаза и широкий нос с веснушками, она невысокого роста, упитанная, рядом с Аниным высоченным папой кажется гномом. И, пожалуй, единственное, что выделяет её из толпы, судя по фотографиям, – яркие наряды и обилие косметики. Мама же всегда предпочитала всё черно-белое и «незаметный» макияж.
– Мам, эта тётя на гнома похожа! – не удержалась Аня. – И на Ритку!
– Точно, гном, – повторила мама и пригубила вино. – Вот стерва бессовестная, уже фотки с чужим мужем выкладывает. Ничему её жизнь не научила.
Мама водила пальцем по экрану, перелистывая фотографии соперницы. Тетя Лиля словно для неё выложила целый альбом со снимками папы: они на работе, в каком-то парке, на какой-то кухне. Тут же фото их скрещенных рук в его авто. И ещё фото, на котором папа собирает конструктор с каким-то мальчиком.
– Это кто? – нахмурилась Аня.
– Сын её, видимо, – ответила мама, погрустнела и отодвинула дочь от себя. – Иди в комнату. Нечего эту порнографию смотреть!
– А Николаева – это потому что с Николаем? – поделилась мыслями тетя Юля.
– Какая пошлость, – заключила мама, не отрываясь от телефона. – Какое право она имеет выкладывать фотографии с моим мужем? Назло? Или дает мне понять, что окончательно отбила мужика?
– Ну, может, просто глупая. Хвастается перед подругами, которые знают её как мать-одиночку.
– Ну она же бизнес Коле подняла, значит, не глупая?
– Все мы в чём-то умные, в чём-то глупые, особенно когда дело касается любви. Тебя вот, кстати, почему нет в соцсетях? Тоже выложила бы фотографии со своим Колей!
– Да у меня была страничка, давно. Но, во-первых, неприятно, что всякие проходимцы пишут и предлагают познакомиться, а во-вторых, кому это нужно? Без конца на страницу заходят какие-то случайные люди, которым любопытно знать, как я живу. Зачем мне с ними делиться подробностями своей жизни? Незачем. Я удалилась оттуда. А знаешь, теперь даже хочу завести аккаунт. Аня! Неси мой ноутбук.
Мама и тётя Юля пили вино и выкладывали на свежесозданной странице одну за другой семейные фотографии, в том числе свадебные, из роддома, с моря и даже из больницы: пять лет назад Аня сломала руку, несколько дней пришлось лежать в стационаре. Мама круглосуточно была вместе с ней, а папа каждый день приходил к ним с букетом цветов. Потом он рассказывал, что именно тогда решил заняться цветочным бизнесом.
– Что на аватарку будем ставить? – спросила тётя Юля.
– А я как раз на своё 34—летие фотографировалась у профессионала, – вспомнила мама. – Вот, гляньте!
На фото – только лицо. Акцент – на ее огромные голубые глаза. Как поют «Иванушки International» в папиной машине, два бездонных океана глаз. Это точно про Анину маму, папа часто повторял эту фразу, восхищаясь её глазами.
– Отлично! – воскликнула тётя Юля и загрузила фото на страницу. – Статус: замужем, возраст не будем указывать, чтобы эта не радовалась, что младше на три года. Ничего, что фамилия Семёнова, а не Николаева? Ха—ха! Ведь Николай – Семёнов? Теперь надо добавлять друзей. С гномом Лилей будем задруживаться?
Они обе рассмеялись. Аня завороженно смотрела на маму. Последние два дня она только плакала, а теперь в её взгляде снова появился тот самый огонёк, который так согревал Аню до того рокового четверга.
– Нет, дружить с ней не будем. Чуть попозже лайк ей поставлю, чтобы она меня заметила.
– И сохрани её фотки, пока профиль закрытым не сделала, – со знанием дела посоветовала тётя Юля.
– Ох, зачем мне всё это надо? – вздохнула мама.
– Как зачем? – выпучила глаза гостья. – Увидит Коленька твои фоточки, и тут же бросит свою Лилечку. А не вернётся – найдёшь другого. В наше время это не проблема!
«Найдёшь другого», – эту фразу тётя Юля говорила Аниной маме каждый раз, когда та ей сообщала о новом скандале с папой. Аня уже привыкла.
С тётей Юлей мама подружилась ещё на первом курсе университета. Тогда же подруга, на зависть однокурсницам, вышла замуж за сына главного инженера какого-то комбината, родила Ксюшу, переехала с семьёй в подаренную свекром квартиру и даже не брала академ, потому что за дочкой ухаживали молодые бабушки. Через два года Юля развелась. Впрочем, всё нажитое имущество, кроме автомобиля, бывший супруг оставил ей. А спустя несколько лет он оказался на хорошей должности в банке и не только стал выплачивать бывшей приличные алименты, но и помог ей устроиться в один из филиалов этого же банка. Там тетю Юлю ожидала и хорошая зарплата, и внимание благодарных клиентов. Сначала она отвечала только холостым, надеясь ещё раз создать семью. А после тридцати убедила себя, что прожить можно и без штампа в паспорте. Ведь куда проще найти великолепного любовника, чем хорошего мужа. По крайней мере, она всем так говорила.
А о своих «великолепных» частенько рассказывала во время вечерних посиделок на кухне. Сначала Аню пытались оградить от этих разговоров, но «современные дети – такие современные, всё знают лучше нас», и на присутствие ребёнка попросту стали закрывать глаза. Иногда Аня ловила себя на мысли, что, когда вырастет, обязательно напишет любовный роман, где главной героиней, конечно, станет тётя Юля. Она и представить не могла, что когда-нибудь в центре внимания этих вечерних шушуканий станет её мама.
Они ещё немного поболтали, и гостья, пожелав маме быть сильной (как в сериалах – там все так говорят), ушла. Мама разогрела в микроволновке вчерашние котлеты и уговорила объевшуюся печеньками дочку поужинать. А сама продолжала подливать в свой бокал вина и щёлкала по фотографиям, группам и друзьям тёти Лили. И ещё кому-то что-то писала. Потом они разошлись по комнатам.
Утро началось со стука. Кто-то крутил ключом в замочной скважине и долбил в дверь так, что она едва не слетела с петель.
3
– Марина, открой, поговорить надо! Открой, это срочно!
«Папа!» – узнала родной голос Аня и бросилась к маме. Та крепко спала.
– Мама, там папа пришёл, открой ему дверь.
Мама спрыгнула с кровати, набросила на себя халат и выбежала в коридор. Стук в дверь не прекращался. Мама выдернула из замка ключ, и папе удалось открыть дверь. Аня тут же вцепилась в его куртку.
– Папа, ты вернулся! Вернулся! Я знала! Мама, он увидел твои фотографии и вернулся!
Папа обнял Аню, поцеловал и присел перед ней.
– Нюр, попозже поговорим. Посиди в своей комнате, нам надо с мамой кое—что обсудить.
Аня обиженно убрала со своих плеч папины руки.
– Почему вы меня всё время выгоняете? Я уже не могу сидеть в своей комнате! Сколько можно?
– Аня, пожалуйста, – попросила мама. – Сделай, что отец сказал.
– Надоело! – взвизгнула Аня и ушла, прикрыв за собой дверь. В комнате она, как обычно, прижалась к щели, откуда были хорошо слышны все взрослые разговоры.
– Марин, ты дура или как? – неожиданно грубо начал папа. – Ты что натворила? Ты зачем матери Лили написала о нас? Кто тебя за язык тянул? Ну ей бы, Лиле, гадости и настрочила, при чем здесь пожилой человек? Она вообще ничего не знала о том, что я женат. А после твоего сообщения в соцсетях ей скорую пришлось вызывать. Она в больнице. Состояние тяжёлое, предынсультное. Она сердечница, гипертоник, ты хоть представляешь, что будешь нести ответственность, если она умрёт?
– Кто, я?! – закричала в ответ мама. – А то, что её доченька увела из семьи мужа, отца – это нормально? То, что выкладывает у себя на странице фотографии с женатым мужчиной – это, скажешь, приемлемо? Ты хоть о дочке подумал, когда фотографировался с этим щенком?
– С каким ещё щенком?
– С ее ребёнком! С безотцовщиной! Аня вчера так плакала, когда увидела эти снимки!
– А что делала Аня в соцсетях? Мы же договаривались…
– Не переводи разговор! Твоя шлюха выставила совместные – можно сказать, интимные! – фотографии с женатым мужчиной, с моим – моим! – мужем! И теперь обвиняет меня в том, что об этом узнала её мать, которая лайкала эти фотки? Я виновата? Сама она виновата. Надо было воспитывать лучше. Ты хоть знаешь, что твоя Лилечка уже не в первый раз пытается увести женатого мужчину? До тебя был отец её же ученицы! Неудивительно, что эту проститутку с позором выгнали с работы. Но теперь же надо найти отца для своего незаконнорождённого отпрыска! Вот и подвернулась жертва.
– Марин, ты довела до сердечного приступа пожилого человека. Это главное.
– Для меня главное то, что моя дочь осталась без отца. Но, я вижу, тебе на это наплевать.
– Я не собирался бросать Аню. Я могу её возить в школу и забирать оттуда, я хочу участвовать в её жизни, я буду помогать деньгами, я буду брать её с собой, если мы решим куда-то поехать.
– Вы решите, – голос мамы снова задрожал. – Коль, я всё поняла. Уходи. Скорейшего выздоровления твоей будущей тёще. В какой она больнице? Я пришлю ей букет. Можно, у тебя закажу? Лиля подберёт цветочки?
Папа хлопнул дверью. В замочной скважине так и осталась звенеть связка ключей. Когда Аня вышла из комнаты, мама сидела на полу в коридоре и плакала.
– Теперь мы точно остались одни, – сказала она, обняла дочь и ушла в спальню.
На кухонном столе Аня обнаружила открытый ноутбук, рядом стояли бутылка вина и фужер. Аня знала пароль – день свадьбы родителей, вбила шесть заветных цифр и тут же оказалась на страничке мамы в соцсети, в разделе «Сообщения». Мама написала целое письмо какой-то Надежде Карташовой.
«Уважаемая Надежда Викторовна! Я не была вашей ученицей, но многие мои подруги учились именно у вас и отзываются как о мудром, порядочном человеке. Скажите, почему же тогда ваша дочь выросла таким жестоким и беспринципным чудовищем, воровкой чужого счастья? До недавнего времени у меня была крепкая, дружная семья. Мы с мужем растили нашу Анечку – ей сейчас десять лет, работали, строили свой семейный бизнес, мечтали о втором ребёнке. Да, возможно, у нас были какие—то проблемы и ссоры, но это случается в каждой семье. Всё это было решаемо! И вот появилась ваша дочь, которая разрушила нашу семью, мою жизнь и жизнь моего ребёнка. Мой муж даже на развод не подал, а его любовница уже не стесняется с ним фотографироваться и выкладывать эти снимки в соцсети. Это подло и аморально. И знайте: я буду бороться за свою семью. А всё зло, которое причинила ваша дочь, обязательно вернётся. Да ещё и в двойном размере. И не только ей, но и вашему внуку, который, как известно, стал следствием таких же грязных и порочных отношений».
Сообщение было прочитано, но ответа на него не последовало. Аня щёлкнула на профиль Надежды Карташовой. На главном фото – уже немолодая женщина с пышной прической, в строгом сером костюме с букетом цветов на фоне школьной доски. Явно учительница. На других фотографиях – она же, но в яблоневом саду с маленьким мальчиком. Аня узнала его – тот самый, с которым зачем—то фотографировался папа. И ещё несколько фотографий – с уже знакомой Ане тётей Лилей.
Аня, как ошпаренная, закрыла ноутбук.
В понедельник её впервые проводила в школу мама. Ехали на автобусе. До этого долго стояли на остановке, и Аня очень замерзла. На улице мело. Утром папа несколько раз звонил маме и даже написал смс-ку о том, что хотел бы подвезти дочь, но мама категорически отказалась. Сначала Аня была на её стороне: раз папа возит чужую тётю, то ей, Ане, точно делать нечего в его автомобиле, но, постояв на улице в ожидании транспорта, поймала себя на мысли, что согласилась бы доехать до школы, даже если бы в салоне сидела тётя Лиля. «Нет, нет, как я могу так думать? – корила себя Аня. – Буду страдать вместе с мамой. А потом мы переедем в другую квартиру, и начнётся новая жизнь!».
Планы о переезде бодрили и отвлекали от мыслей о том, что родители все—таки разведутся. По дороге домой Аня оживленно рассказывала бабушке, как выглядит комната её мечты, и что мама обязательно найдет квартиру с такой комнатой.
Дома бабушка приготовила ужин, и они с Аней сели перед телевизором в ожидании мамы. Она пришла домой около восьми вечера и, к удивлению родных, светилась от счастья.
– Мама, Анюта, меня повысили! Меня повысили! – прямо с порога повторяла она. – Я даже не представляла, что сегодняшний день окажется таким счастливым! С сегодняшнего дня я замначальника нашего отдела! Представляете? Я – зам! Ещё вчера о таком я даже не мечтала! Вот теперь точно нужно будет переехать отсюда, потому что буду приходить домой позднее. Зато зарплата увеличится! О, ужин готов, спасибо, мамочка! Давайте ужинать?
– Мне ещё отца кормить надо, а то ворчать будет! – бабушка выпустила маму из своих объятий и, поцеловав Аню, ушла.
– Значит, торт поделим на двоих!
Мама поставила на стол свою любимую «Сказку» и, отмерив ножом равные кусочки, опустила нож в крем. В это же время телефон, который лежал на столе, загудел, и на экране всплыло сообщение от «Любимого мужа»: «Подал на развод. Жди повестку».
– Ай! – мама вскрикнула и присела на стул. С мизинца на левой руке брызнула кровь – порезалась. Из глаз покатились слёзы, то ли от боли, то ли от обиды. – Такой день испортил. Что же, Аня, а давай соберём ёлку!
4
Следующие дней десять мама искала подходящую для переезда квартиру. Аня даже несколько дней жила у бабушки, потому что после работы мама разъезжала с риелтором по городу. Но то слишком дорого, то первый, то последние этажи, то без нового ремонта – не въедешь, то мебели нет или вся трещит. А маме очень хотелось переехать до Нового года, и она продолжала поиски. Искала, пока в один из вечеров в их дверь снова не постучал папа.
– В следующий раз предупреждай, когда соберёшься прийти, у меня ведь тоже может быть личная жизнь, – вместо приветствия с порога заявила ему мама.
Услышав голос отца, Аня сначала хотела выбежать в коридор и даже встала с табуретки, но потом села обратно. Её переполняли самые разные чувства: желание увидеть папу, любопытство – о чём они там с мамой будут разговаривать? – и глубокая обида на него. Как ком в горле – бывает же такое! Все эти дни перед глазами Ани стояла та самая фотография: папа и чужой мальчик. Аня представляла, как папа забирает его из детского сада, как тот садится на её место в машине – возле водителя, на её детское кресло, как они вместе поют песни, как играют в города. Аня не делилась этими переживаниями с мамой, но с каждым днём она всё чаще думала об этом мальчике и всё больше ненавидела ту чужую тетю.
Папа не прошел дальше коридора, а остался стоять у двери.
– Зачем ты подала на алименты и раздел имущества? – спросил он. – Разве не понятно, что я и так буду помогать вам? А как ты собираешься машину делить? Она мне для работы нужна. На чём я буду ездить, возить товар?
– Возьмёшь что-то поскромнее, – спокойно отчеканила мама, как будто долго репетировала свой ответ. – Я посмотрела, сколько сейчас она стоит. Если продать, то половины мне вполне хватит на первый взнос. А на тачку мечты пусть тебе подружка добавит. Скажи спасибо, что не стала делить твои палатки с сорняками: слишком муторно возиться! Но, возможно, я передумаю.
– Знаешь, когда я подавал на развод, готовился к другому, – вздохнул папа. – Я боялся, что ты будешь просить время на примирение, потому что ещё любишь меня. Да, боялся этого и одновременно ждал, потому что сомневался, а тебя, смотрю, только финансовый вопрос и интересует.
– Зачем мне время на примирение? – вскрикнула мама. – Наоборот, я хочу как можно быстрей развестись, чтобы взять ипотеку. И перестань лезть ко мне в душу! Люблю, не люблю – разве тебя это интересовало, когда ты уходил к своей шлюхе?
Родители снова стали ругаться, а Аня забралась под стол, надеясь, что там не будет слышно, как они высказывают друг другу претензии.
– Хорошо! – неожиданно тихо сказал папа. – Я возьму кредит и дам тебе деньги на первый взнос, только отстань от моей машины. И ты мне разрешишь встречаться с Аней. Без твоего присутствия. Я хочу забирать её в один из выходных. Да, она будет видеться с Лилей и, возможно, будет играть с Артёмом. Но в первую очередь она будет общаться со мной.
– Нет, никакого общения с этой семейкой! Может, ещё твою девку мамой называть? Деньги ты мне и так выплатишь, я хорошего юриста найму.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – вздохнул папа. – Тогда я подам в суд на общение с ребёнком. Она уже не маленькая, и суд встанет на мою сторону, разрешит общаться без тебя. А если начнутся фокусы, приду с приставами!
Аня не знала, кто такие приставы, но из уст папы это звучало так угрожающе, что она не выдержала и выбежала из кухни.
– Не буду я с тобой общаться! – закричала она. – Ни с тобой, ни с тем мальчиком, ни с твоей тетей-шлюхой!
– А—аня! – воскликнула мама.
– Твое воспитание, – заключил папа, с укором посмотрев на жену. – Аня, я тебя люблю, а мама не всегда права. Не надо повторять за ней плохие словечки. Прости.
