скачать книгу бесплатно
Свет иных пространств: опыт бинарного чтения. Сборник сербской поэзии
Селимир Радулович
Иван Негришорац
В сборнике «Свет иных пространств: опыт бинарного чтения» российскому читателю впервые в таком объеме представляется творчество двух выдающихся современных сербских поэтов Селимира Радуловича и Ивана Негришораца.
Под одной обложкой встретились сборники «Свет из отцовской хижины» Селимира Радуловича и «Союзы и иные пространства» Ивана Негришораца. Творчество каждого поэта самобытно и ярко индивидуально. Объединяет их вдохновленность Словом Божиим и молитвенное восхищение мирозданием.
Селимир Радулович, Иван Негришорац
Свет иных пространств: опыт бинарного чтения. Сборник сербской поэзии
Предисловие
Сборник «Свет иных пространств: опыт бинарного чтения» представляет российскому читателю творчество двух ведущих современных сербских поэтов – Селимира Радуловича и Ивана Негришораца.
Поселить двух поэтов под одной книжной обложкой – большой риск. Поэтическая кухня – стилистические пряности и приправы, авторские приемы и штрихи – всегда индивидуальна. Всякое сравнение, особенно поэтов, этих демиургов, создающих свои уникальные миры, всегда ошибочно.
Поселить двух поэтов под одной книжной обложкой – чудесная идея. Физика поэзии, преломляясь через индивидуальные призмы миров, создает свою палитру и сияет новыми оттенками смыслов, рождая гамму соотношения двух миров – яркую и дерзкую.
Поселить двух поэтов под одной книжной обложкой – возможность прочитать совсем новую книгу. Книгу, где слова и символы одного поэтического текста станут катализатором для скрытого смысла другого текста, обновляя его и приводя к такому ценному для восприятия поэтики видению.
Поселить два поэтических мира под одной книжной обложкой – метафизический опыт. Поэзия – это всегда духовная трансформация. Неуловимая, необходимая, желанная. Поэзия – всегда игра в жизнь, сложная и утонченная, которая шаг за шагом приближает нас к исконной, забытой нами, но простой как аксиома истине: жизнь невозможно поймать в ловушку определений. Эта легкая бабочка убегает от логических фиксаций, от рациональных сетей, от сачков прагматизма. Но легко летит на сладкий мед поэтического воображения.
Поселить два поэтических мира под одной книжной обложкой – уникальный шанс для читателя объединить два мира и, пропустив их через собственный фокус восприятия, получить единый цельный и целостный мир. Мир, где свет из отцовской хижины умеет светить далеко-далеко, освещая иные пространства.
В стихах Селимира Радуловича вы можете ощутить безграничную свободу, отчетливо заметную в жестах радостной и легкой цельности монаха Андрея Рублева, что-то от атмосферы его открытого неба, силы лиризма и полноты выразительной силы искусства иконописи, эфирной композиции, которая приобретает еще большую возвышенность, когда вы понимаете, что находитесь в эпицентре того, что святой Макарий назвал пастбищами смерти.
Поэзия Радуловича, окрыленная духовной верой, прославляет Господа. Один на один с хаосом нисходящей модернистской экзистенции, он открылся и предался без остатка великому библейскому слову, придерживаясь завета святого Григория, который велит не завидовать интеллигенции, притворно глядящей на Тайну Божию. Многие его произведения вдохновлены поэзией свт. Игнатия Брянчанинова.
В современной сербской поэзии нет поэта, который бы в процессе творческого роста так сильно изменил свой образ как это сделал Иван Негришорац. От книг «Гнилое яблоко», «Ракляр», «Желудок» и «Союзы», которые, связаны и духовно, и семантически, и поэтически, до «Тайника», «Маяка» и «Каменных чтений» – таков путь поэта, которого сегодня отличает особая выразительность, сопряженная с лирической силой, и лёгкость исполнения самых утончённых поэтических произведений.
Вобрав в себя лучшее из творчества Негришораца, сборник представляет сплав гротеска, фантазии языковых ассоциативных игр, плавное течение классического лирического стиха и молитвенный рокот.
Ирина Анастасиевич,
доктор филологии,
профессор Белградского Университета
Селимир Радулович
Свет из отцовской хижины
Тень восьмого эона
Молчальникам, что чаще молятся, чем дышат.
Еще струилось и благоухало
Весны дыханье. Бодрый, пробужденный,
Я взглядом ясным мерил каждый лист,
Теплом и светом солнечным взращенный.
И как когда-то в детстве, что как сон
Расстаяло, мне радость наполняла
И мысли запоздалые, и сердце.
Хоть я и знал, что тут, где дышим мы,
Дышать другие будут люди
И ревностную добродетель
Дух сменит беспокойный.
Тогда, блажен, познав печаль и горе,
Я взял у Бога дар, сужденный мне,
И осторожно, чтоб не согрешить,
Промолвив слово в ангельском собраньи,
Предался солнцу, что во мне рождалось.
Я злых бежал, ведь с добрыми дружа,
Знал, что приносят злые ветры злое слово.
С пастушьим посохом, но, словно муза,
В водовороте быстром трепеща,
Я к утреннему свету поспешил,
И терпкое испробовав вино,
Потоком слов прикрыл начальный разум.
Внимая дуновенью ветерка,
Давал названье каждому цветку,
Задумавшись, а будет ли полней
И краше ризница Отца святого.
Казалось мне, что, наступив на тень,
В руке держу начало и конец,
Ведь я промолвил о Небесном свете
И видел – множеством очей – звезду рассвета.
И я горел, и вот, перегорев
Как пожелтевшая трава, в седины
Покорно облачился, но с надеждой,
Что, смертный, я иду тропой бессмертья,
В восьмом эоне, не рожден еще,
С повязкой на глазах, без сна,
От трепета до дрожи; что ступаю
Тропою муз и, воздуха алкая,
В исконном страхе заново рождаюсь,
Ведь завтра превратится во вчера,
Вчера же, обернувшись, станет завтра.
Коль ты не победишь, душа моя,
Промолвив слово, позабыв о бедах,
Предавшись снам пустым, ты не грусти!
Но в тот же миг готова будь к борьбе.
Не отступай ни перед тучей черной,
Ни пред дремотой тяжкой, средь теней,
Когда и день, и ночь – одно, едины.
Я сердца своего не усмирял,
А сдался в плен ему. И ничего другого
Не видел и не слышал. О душа,
Не отступай, борись и возвращайся,
Ведь там, где семя брошено, оно
В плод превращается спасительный и зрелый!
Так звук немого языка растет
И благозвучьем слово расцветает.
Год опирается на год, весна
Благоухает в белоснежных кронах,
А ты в дивленьи опускаешь взор:
В созревшем гении, в душе бессмертной,
Где дышит свет, бесследно исчезают
Воспоминанья о листве увядшей,
О ветре, о дожде; и в сокровенной мысли,
В словах, что восстают и ниспадают,
И в песне радостной души – всего лишь
Слеза, что неожиданно блеснув,
Обманывает глаз. Посланники Отца,
Святой молитвы и Священной лиры песнь
И светлый Вестник в ризе вдохновенья,
И радость неба, что дождем соленым
Вливается в меня, и свод лазурный,
Касающийся нас дыханьем нежным, —
Всё, всё, единое во всём, гласит,
Что милостив ко мне Создатель
И что из сердца дочери его
Я к Вышнему стремился сердцу,
В преображенный мир.
Я восходил на холм с красивыми древами,
Обросшими мхом диким, с ручейками,
Что змейками вились кругом;
Я шел к тому, что открывалось взору,
В заботливых объятиях Отца,
Задумавшись о прошлом, подбирая
Оставшиеся листья. И потом
Я на верху холма стоял, не зная,
Какой светает день.
Я опьянен был воздухом Небесным,
А пробудившись, ощутил в устах
Крылатой песни чудное дыханье.
Я видел оживающую землю
В убранстве трав зеленых и цветов
И слышал радостный напев листвы младой.
Я замер перед чудо-лепестками
Нежнейших роз, стеснившихся поближе,
Но знал – они осыпятся. Так угли
Искони превращаются в золу.
И вдруг язык исчез, глаза ослепли.
Ах, время, ты даешь и забираешь,
То отпуская, то сжимая хватку.
Чужой природе и Отцу обуза,
Подавлен и уныл, я в сером дне
Среди людей таких же оказался
И перестал искать большое в малом.
Так, отмахнувшись от стыда и чести,
Жил в окруженьи псов и знал – душе
Пустой и грешной счет предъявлен будет,
И тело в смертный одевалось прах.
Пока по небу облака бежали,
Я вниз спускался по тропе крутой,
И падал, запинаясь, и вставал,
И не хотел кричать.
В игре чудесной солнечных лучей
Вдруг изменилось небо. В робком свете,
Который раскрывался, как пион,
Я на земле соломинку нашел
И наконец, развел огонь несмелый.
Я верил, что живу, что сон мой длится.
И видел я душой и сердцем,
Что бабочки сияющей полет
Теперь бессмертен.
Сны святого путника
(отрывки)
1
Как пахарь усердный, живая земная душа,
Что ведет борозду и бросает в нее семена
Средь зимы в лютый холод, упрямо навстречу идет
Урожаю богатому и наливное зерно
Уже представляет в добротном амбаре своем.
Как кормчий бесстрашный на гребне опасной волны,
Что спокоен и дерзок пред бешеной мощью стихий,
Пред ветром, который безумцев любых отрезвит,
Зрит богатства несметные за разъяренной водой.
И как воин отважный, что стрелам навстречу спешит,
Что на поле сраженья не чувствует боли и ран,
Но победный божественный видит венец впереди,
Так и мы, что ползком приближаемся к свету Его,
Перед смертью не пятясь, по узкой опасной тропе
Из смятенья в бессмертие, мы не сдаемся легко.
Так бывает, что первый с руками пустыми домой
Возвращается после тяжелых трудов и забот,
А второй, что так парусу верен и предан, идет
Встречь скале или рифу под бурной зеленой водой,
Третий в схватку вступает смертельную, жизнь отдает
За победу над сильным достойным врагом!
Ныне, суще утешены вечным добром, мы растем,
