Тамгинский завод и Камчатская экспедиция. Сборник документов

скачать книгу бесплатно

Тамгинский завод и Камчатская экспедиция. Сборник документов
Сборник

Николай Корепанов

Маршрутами Великой Северной экспедиции
Настоящее издание представляет собой сборник документов из архивного фонда Уральского горного управления, содержащих историю Тамгинского завода 1735–1745 гг. Уникальное предприятие было выстроено в районе Якутска по инициативе великого российского мореплавателя Витуса Беринга с целью снабжения железом и железными изделиями Второй Камчатской экспедиции. История завода открывает малоизвестную сторону деятельности Экспедиции Беринга. Не зная этой истории, невозможно в полной мере оценить масштаб и цели Экспедиции. Документы свидетельствуют также, что уже в XVIII в., когда в труднодоступных местах на вечной мерзлоте был выстроен горный завод, для российской металлургии не было ничего невозможного. Сборник содержит уникальные письма членов Экспедиции Д. Лаптева, Д. Овцына, М. Шпанберга, Г. В. Стеллера, а также двадцать писем и ордеров самого Беринга. К сборнику составлены предисловие и исторические комментарии. Сборник предназначен специалистам-историкам и всем интересующимся историей Экспедиции Беринга и российской промышленности.

составитель Николай Корепанов

Тамгинский завод и Камчатская экспедиция: сборник документов

© ООО «Маматов», оформление, 2018

…Что же он, Беринг, во 2-м пункте предлагает, в Сибири-де когда случится нужда в железе, тогда возят от Тобольска до дальних городов, от чего чинится в провозе лишний кошт, а при Ангаре-реке около Идинского острога и около Якутска имеется железная руда, о том послать в Коммерц-коллегию указ; в которой рассмотря, велеть завесть в пристойных местах малые заводы и делать на них столько железа, сколько там на расходы надобно, а лишнего не делать; потому что оттуда к здешним портам за дальностию возить не возможно.

Сенат, 2 мая 1732 г.

    (Полное собрание законов Российской империи. СПб. 1830. Собр. 1. Т. VIII. С. 770–771)

Завод командора

Вторая Камчатская экспедиция (1733–1743) – мероприятие, сравнимое по последствиям с открытием Америки Колумбом, а по масштабам и организации не имеющее аналогов в истории России. Экспедиции посвящено множество исследований, в том числе изданы и сборники документов[1 - Экспедиция Беринга. М., 1941; Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана в первой половине XVIII в. М., 1984. С. 111–281.]. В историографии Экспедиции едва ли не ключевой проблемой остается соотношение географического и колонизационного ее аспектов. В конечном счете это вопрос непреходящих геополитических ценностей России в АзиатскоТихоокеанском регионе.

Одной из ярких, но малоизвестных страниц Экспедиции была деятельность Тамгинского железоделательного завода, выстроенного в 1735 г. под Якутском специально для ее промышленного обеспечения. Завод географической экспедиции – весьма примечательный факт сам по себе, но постройка и успешное действие первого в истории металлургического предприятия на вечной мерзлоте заслуживает не меньшего внимания. Уникальная производственная операция была осуществлена горными специалистами и мастерами с Урала по инициативе и при непосредственном организационном участии командора Витуса Беринга, с подключением многих членов его команды. Таким образом, не зная истории Тамгинского завода, нельзя вполне понять ни конкретики действий, ни истинных масштабов, ни даже стратегических целей Экспедиции.

Между тем в историографии Камчатской экспедиции (как и в историографии истории Сибири и сибирской промышленности) Тамгинскому заводу уделяется минимум внимания. Основой всех сообщений о нем до недавних пор служили лишь раздел Отчета о Камчатской экспедиции, составленный Берингом 18 апреля 1741 г., и короткая информация в книге Геннина (в разделе о Нерчинском заводе)[2 - Экспедиция Беринга… С. 70–71; Геннин В. И. Описание Уральских и Сибирских заводов. М., 1937. С. 607–608.]. Объясняется это тем, что большинство письменных источников по Тамгинскому заводу отложилось в архивном фонде Уральского горного управления Государственного архива Свердловской области – в провинциальном архиве. Дело в том, что Тамгинский завод, как и остальные горные заводы Сибири до 1747 г., подчинялся горнозаводской администрации в Екатеринбурге (Сибирский Обербергамт, Канцелярия Главного правления Сибирских и Казанских заводов).

Решение о строительстве особого завода для целей Экспедиции было принято Сенатом как составная часть указа «об отправлении капитанкомандора Беринга в Камчатку» от 2 мая 1732 г. (на основании его собственных «пунктов»). Речь шла о строительстве в одном из двух районов разведанных железных руд – на Ангаре или вблизи Якутска, где местные жители в частном порядке уже освоили рудоплавный промысел (см. пункт 5 документа № 35 настоящего сборника и документ № 62). Организация и техническое обеспечение строительства возлагалось на руководителя горнозаводской администрации в Екатеринбурге главного командира Вилима Ивановича Геннина.

Но известно, что еще в 1727 г. сибирский губернатор М. В. Долгоруков, назначенный на должность Петром I, ставил перед Генниным вопрос о возможности постройки горного завода на Камчатке. Геннин тогда высказался довольно скептически: «Понеже вознадобится для литейного дела, ежели на Камчатке железные руды сыщутся, построить плотину и при ней домну, к которой востребуются деревянные водяные меха и прочие тяжелые припасы, и ежели так, то извольте милостиво рассудить, как можно в такое дальнее место оные меха и другие тяжелые припасы нартами на собаках провезти? Того никоим образом учинить невозможно»[3 - Цит. по: Корепанов Н. С. Геннин на Урале. Екатеринбург: БКИ, 2006. С. 131.]. Можно лишь предположить, что уже тогда в верхах рассматривалась вероятность металлургического предприятия для нужд будущей великой экспедиции.

Известно также, что в 1731 г. Бергколлегия прямо распорядилась направить в Охотский порт группу крестьян, не забывших древнее искусство клажи «ручных доменок» и прямой переплавки в них руды в кричное железо (сыродутный процесс). Неясно, однако, замышлялась ли эта акция, как непосредственный пролог Второй Камчатской экспедиции (№ 21–25). Один из направленных крестьян, П. Щетников, работал впоследствии на Тамгинском заводе (№ 58, 63, 87).

Теперь же при выборе принципиального места будущего заводского строительства Геннин, судя по всему, не колеблясь, отдал предпочтение Ангаре (№ 26). Преимущества были очевидны: относительная заселенность, более мягкий климат в сравнении с Якутском, а значит, и отсутствие проблем с рабочей силой и продовольствием, а также близость к горнопромышленной базе в Забайкалье – Нерчинскому заводу с представителем уральской администрации Т. Бурцевым во главе. Последнему поручалось непосредственное руководство строительством. Под его команду с необходимым заводским оборудованием (гидравлический колотушечный молот с принадлежностями и доменная фурма) отправлялись с Урала выпускник Московской инженерной академии молодой московский дворянин А. Соловьев и доменный мастер (№ 27, 29).

После получения известия о болезни Т. Бурцева и отсутствии на Нерчинском заводе требуемого к строительству плотинного мастера (№ 30) с Урала были направлены новый заводской управитель П. Столов с мастером П. Бронских (№ 31). Это случилось уже после пребывания в Екатеринбурге Беринга с командой и его переговоров с Генниным. По настоянию командора строительство надлежало перенести к Якутску и обходиться без домны, одними лишь «ручными печками» (№ 6, 7, 28). К тому времени на ангарском притоке речке Тельме уже было начато заводское строительство (две кузницы без домны и молотовой фабрики), велась промышленная добыча руды и плавка ее сыродутным способом (№ 33–35, 38, 41, 42). Весной 1734 г. команда Столова и Соловьева оставила практически готовый Тельминский завод, со всем прежним заводским оборудованием добралась посуху до р. Лены и к сентябрю сплавилась до Якутска (№ 44–46), где в октябре состоялась встреча с Берингом и его людьми.

Вскоре же выяснились и прежде очевидные недостатки нового места – тяжелый климат, малая заселенность, неслыханная дороговизна и вдобавок недоброжелательность местной воеводской администрации. В дальнейшем это оставалось причинами всех бед завода Экспедиции (№ 46, 50, 56, 57, 61, 76 и др.). Тем не менее в мае 1735 г. были начаты поиски места под завод по ленским притокам (№ 51, 52), и к 4 июня плотинный мастер Бронских при участии лейтенантов Экспедиции Василия Прончищева и Вилима Вальтона выбрал речку Тамгу в 29 верстах выше Якутска (№ 53, 54, 60). 14 июня силами привезенных из Иркутска, определенных от Якутской воеводской канцелярии и направленных Берингом ссыльных работников началось строительство, и 23 сентября завод был пущен (№ 19, 55–57, 63, 66). Строительством командовал молодой Соловьев, ибо Столова из-за пьянства пришлось отстранить, а назначенный управителем механик Н. Бахорев был отозван с полпути в Екатеринбург В. Н. Татищевым (№ 39, 40, 48, 59). Ковку железа в колотушечной фабрике наладил сосланный из Екатеринбурга мастер Йохем Рамфельт (Ехом Якимов), англичанин по происхождению (№ 64, 65). Руда поступала с Ленских Столбов, с разведанного Столбовского железного рудника. Ее спускали с горы в сумах из сыромятной кожи и сплавляли по Лене 152 версты до заводской пристани в устье Тамги. Отсюда руду возили к заводу на якутских быках (№ 46, 55, 85, 93, 110 и др.).

Еще в ходе строительства Соловьев заболел чахоткой (№ 10, 70) и умер в июле 1736 г. (№ 11, 71). Должность заводского управителя последовательно занимали временные люди – мастер П. Бронских (№ 71), ссыльный подпрапорщик А. Ракитов (№ 12) и местный казачий голова А. Аргунов (№ 14). Слабое руководство и специфика рабочей силы привели завод к грани кризиса (№ 78, 79, 82), тогда же начались и бесконечные споры о подведомственности завода (№ 13, 75). Тем временем подошел срок отъезда Беринга с основной частью команды в Охотск – в июле 1737 г. (№ 13), а во главе завода с начала 1738 г. встал опытный горный офицер А. Метенев (№ 77, 84). При нем завод превратился в стабильное предприятие, обеспечившее Экспедицию металлопродукцией на несколько лет вперед (№ 134).

Внешняя сторона деятельности примитивного предприятия на заре индустриальной эпохи не должна заслонить его сути, внутренней идеи. И несколько моментов истории Тамгинского завода заставляют говорить о нем как о явлении мирового масштаба.

Завод был выстроен в одном из самых суровых районов Российской империи (вечная мерзлота, близость полюса холода Северного полушария), а значит, уже в первой половине XVIII века для страны не было практически ничего невозможного в промышленной колонизации, в полномасштабном освоении необжитых территорий. Завод был первым промышленным предприятием России, сориентированным исключительно на восток; продукция его не отправлялась традиционным караванным отпуском в столицы и на ярмарки Европейской России, но и не оседала в ближних окрестностях. Наряду с созданием к 1737 г. горнопромышленной базы в Красноярском уезде (Ирбинский и Луказский заводы) это явилось важным этапом на пути утверждения горнозаводской промышленности в Сибири. Любопытно, кстати, что участник Камчатской экспедиции, некоторое время отвечавший за связь с Тамгинским заводом, Д. Коростелев (№ 8), в конце 1750-х – начале 1760-х гг. в чине капитана флота командовал изыскательскими и картографическими работами в Красноярском и Томском уездах[4 - Подробнее см.: Корепанов Н. С. Никифор Клеопин. Екатеринбург: БКИ, 2014. С. 266–267.].

Многозначителен сам выбор места заводу под Якутском. С точки зрения горных специалистов, простых хозяйственников, предпочтение диких мест сравнительно обжитому району и более мягкому климату Приангарья – абсурд, нелепость, неумное расходование сил и средств. Сплав готовой продукции до Якутска, как и сухопутный путь от Иркутска до верховьев Лены, вовсе не казался серьезной проблемой (№ 138). Не случайно и Бурцев, и Столов с Соловьевым, и Метенев только что не обвиняют Беринга в самодурстве (№ 44–46, 84). Но с точки зрения геополитика, определяющей оказывается близость Тихого океана, и Якутск – всего лишь этап на том пути. В этой связи чрезвычайно ценно упоминание уже смертельно больного Соловьева (может быть, самое ценное среди публикуемых здесь документов) о намерении командора: «Сколько в Якутску понадобится железа, толикое число надлежит приуготовить, потом со всею командою идти из Якутска на Камчатку и в Охотск и тамо [новый] завод строить и железа приуготавливать» (№ 70). Металлургический завод на берегу Тихого океана мог оказаться реальностью, не заболей Соловьев (временные его преемники были слишком далеки от горного дела, чтобы поручить им столь серьезную операцию). К тому же не оправдал надежд пробирный мастер С. Гардеболь: видимо, именно ему Беринг отводил роль открывателя руд в прибрежных районах (№ 17, 106). Хотя очевидно, что любой член Экспедиции считал своим долгом известить администрацию завода о найденных рудных образцах (№ 103 «б»).

Здесь следует вспомнить и посылку в Охотск крестьян-доменщиков – только создание местной горнопромышленной базы (ни больше, ни меньше), серьезное и вполне самостоятельное промышленное производство могло обеспечить многолетнюю Камчатскую экспедицию. Отметим, что формальным предлогом прекращения ее финансирования стал лишь неурожай в Иркутской и Енисейской провинциях (№ 123, 133); Метенев же неоднократно подчеркивал, что завод в принципе готов к ее продолжению (№ 133, 134).

Если брать чисто металлургическую сторону, то уникальность Тамгинского завода в его малости и изолированности. Образно говоря, Тамгинский завод – это ложка, по которой можно узнать содержимое бочки, своего рода цивилизационный анклав. Его история – это и генезис всей российской металлургии, начиная с архаики сыродутных печек. На момент остановки на заводе имелись два плавильных амбара (16 рудоплавных печек и два укладных горна), колотушечная фабрика (один молот и два разогревательных горна), якорная фабрика (два горна), кузница на шесть горнов (№ 125, 126, 142). Обыкновенно же на уральском заводе в молотовой фабрике монтировалось не менее трех боевых молотов, и таких фабрик могло быть четыре-пять; колотушечные молоты и колотушечные фабрики считались вспомогательными (в т. ч. для ковки уклада и стали). Завод мог сочетать доменное, передельное (кричное) и медеплавильное производства. На Тамге же колотушечный молот был заводской основой, и лишь делалась попытка наладить вторичную медную плавку (№ 121). Столь малого завода не было больше не только в казне, но и в частных руках (если не считать заводами отдельных рудоплавных печек), но этот имел такую же налаженную отчетность, как и любое казенное предприятие (№ 81, 107, 126, 127, 132, 142). А его технологические особенности нагляднее и емче говорят о производственном цикле, чем даже общая картина горнозаводского хозяйства Урала (№ 120, 135).

К слову, куренное жжение, несмотря на кажущуюся варварскую сущность, не выходило за рамки природной системы, а потому и не вело к необратимым процессам. Лесное хозяйство заводов – их энергетика – становилось предметом особой заботы, и именно в заводской зоне впервые практически ставился и решался вопрос восстанавливаемости лесов. Появление заводов означало прекращение всякой нерегламентированной рубки на отводной территории (№ 67), и самый яркий пример эффективности той заботы – сохранившиеся леса Урала.

Из-за морозов завод простаивал больше половины года – с октября по май (№ 76, 125), не считая почти ежегодных летних остановок ради починки постоянно оседающей и подмываемой плотины. Невозможность забить сваи в мерзлый грунт, низменные места и преобладание песчаной почвы вынудили мастера Бронских сотворить весьма хлипкую плотину (№ 100), и в принципе непонятно, как ее не смыло в первую же весну. Завод обязывался выдавать ежегодно тысячу пудов железа на Экспедицию и столько же на местные нужды (№ 84).

До настоящего времени неизвестно о составлении заводского чертежа, который позволил бы вполне судить о внешнем облике завода. Вероятнее всего, он так и не был составлен. О том, как выглядел завод, мы можем судить лишь по любительскому эскизу подьячего Ф. Сургуцкого (1737) да по заводским ведомостям.

Заводская плотина, согласно позднейшему промеру, была устроена примерно в пяти верстах от заводской пристани на берегу Лены и устья речки Тамги. Плотинная насыпь в прудовую сторону имела ширину 20–23 сажени. Неширокий пруд разливался на две версты вверх по речке. Плотина не имела ларевого прореза, два подливных (нижнебойных) колеса были установлены непосредственно в вешняке. На эскизе, впрочем, обозначены некие «трубы», идущие к обоим колесам. Возможно, неграмотный мастер исхитрился сотворить комбинированное устройство – колеса могли действовать и как наливные (верхнебойные).

Дорога через плотину с правого берега вела на заводской курень, с левого – на заводскую пристань.

На правом берегу речки за плотиной были размещены обе плавильни и колотушечная фабрика. Здесь же стояли работная изба и угольный сарай. На левом берегу за плотиной – управительская и подьяческая квартиры и баня.

На правом берегу пруда стояли припасной амбар, работная изба, работная баня и «юрта» плавильных работников (доменщиков). На левом берегу пруда – «юрты» работная и рекрутская (горных рекрутов), избы солдатам и кузнецам.

В том же 1737 г. была выстроена заводская контора, а старая работная «юрта» (вероятно, на левом берегу пруда) была переустроена под кузницу. Первоначальную кузницу смыло в половодье 1737 г.

К 1740 г. здесь появились также якорная фабрика, важня (весовая), пробирная к пробе руд, работная казарма, три сарая (в т. ч. под железную руду), арестантский прируб, конюшня. В трех верстах от завода имелся сарай к делу кирпича из красной и белой глины (№ 107, 126, 142). В 1739 г. была заложена и выстроена Троицкая часовня (№ 101 «а»).

Вообще очевидно стремление Метенева обеспечить стабильное социальное развитие завода известными ему способами: создать слой работных людей (№ 85) или хотя бы закрепить ссыльных (№ 108), организовать ежегодный наряд сотни крестьян с верховьев Лены – первый шаг к приписке (№ 101), активно привлекать к заводским работам за плату коренное население (№ 86, 136), организовать школьное обучение (№ 111), добиться духовной устойчивости заводского общества (№ 113, 117). Однако Тамгинский завод оставался заводом ссыльных (тоже беспрецедентный случай), и социальная стабильность была там практически недостижима (№ 82, 89, 90, 94, 97, 110, 112, 114, 129). В известном смысле, производственную организацию его можно рассматривать как далекий прообраз системы позднейших времен. Впрочем, это касается всей казенной горнозаводской промышленности.

И наконец, на примере деятельности Тамгинского завода можно судить о путях и формах русской колонизации, русском варианте движения на восток, о воздействии на культуру коренных народов. Отношения заводской администрации с коренным населением больше, чем просто доброжелательны, это отношения равных с равными (№ 68, 86, 88, 96, 97, 130, 136). Лишь однажды упомянуто о «подарках иноземцам», и то со стороны не заводского, но экспедиционного руководства (№ 112).

Еще следует сказать, что с окончанием Второй Камчатской экспедиции и после решения Бергколлегии о прекращении на Тамгинском заводе кричного производства (№ 139) он оставался еще некоторое время форпостом промышленного освоения СевероВостока России. Команда завода вела разработку открытого в 1742 г. серебряного месторождения в среднем течении Лены (упоминание по № 142), совершила несколько масштабных экспедиций в бассейн Алдана, где тогда планировалась постройка сереброплавильного завода по типу Нерчинского. Кадры Нерчинского и Тамгинского заводов совершали ознакомительные геологопоисковые экспедиции на Камчатку, Командорские и Курильские острова.

В 1748 г. простаивавшие фабрики смыло весенним половодьем, в 1753 г. прекратилась разработка серебряных месторождений. В 1754 г. завод (несколько восстановленных рудоплавных печей и кузница) был передан на откуп соликамскому купцу Ивану Александрову. В 1756 г. казенная заводская команда во главе с тогдашним управителем шихтмейстером Петром Корниловым перебралась на Нерчинский завод.

…Тамгинский завод был «тылом» Камчатской экспедиции. Это скрытая от глаз, менее живописная и опасная, но не менее напряженная сторона ее деятельности. Сам Беринг в апреле 1737 г. так отзывался о рутинной стороне Экспедиции, о жизни в Якутске: «И тако мне бытие здешнее мило, что легче б я три или хотя и более морских кампаний окончил, нежели здесь быть один год»[5 - Экспедиция Беринга… С. 34.].

И в «тылу» Экспедиции работали такие же ее участники, отличавшиеся от прочих тем только, что они так и не смогли добиться положенных двойных окладов.

Из ссыльных каторжан, из якутских служилых людей сомнительного рода занятий, из замшелых детей боярских и горных рекрутов вырастали квалифицированные, осознавшие свое предназначение мастера Иван Попов, Тимофей Матвеевых, Аврам Мелехин, Семен Коренев и другие. (Мелехин, Попов, прибывший в 1736 г. из Екатеринбурга подмастерье Н. Курицын и подьячий Ф. Сургуцкий работали на заводе вплоть до 1756 г.)

В те времена на Урале уже сложился слой горных офицеров – энергичных, жизнелюбивых, уверенных в себе людей, просто работавших на отечество и получавших за свой труд просто деньги. Впервые в России появились люди, для которых выполнение производственного задания сделалось жизненной целью. Имена большинства их совершенно забыты, ибо сама заводская жизнь не располагает к эффектным жестам и чеканным историческим фразам. И все же в одном ряду с именами Беринга, Чирикова, братьев Лаптевых на равных должны стоять имена Александра Соловьева и Афанасия Метенева. И не должен быть забыт Тамгинский завод, «дедушка» горно-обогатительных комбинатов Дальнего Востока и Крайнего Севера России.

* * *

Подлинные письма В. Беринга (№ 1–6, 10–14, 16–20) публикуются в соответствии с «Правилами издания исторических документов в СССР» (М., 1990). Орфография остальных документов приближена к современной.

Сборник документов «Тамгинский завод и Камчатская экспедиция» прежде издавался в Екатеринбурге в 1999 г. в издательстве «Банк культурной информации» (тираж 100 экземпляров).

Документы № 101 «а», 101 «б», 103 «а», 103 «б», 104 «а» публикуются впервые.

Действию Тамгинского завода после окончания Второй Камчатской экспедиции, а также геологоразведочной деятельности в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке в 1742–1759 гг. посвящен подготовленный нами сборник документов «Тамгинский завод и якутское серебро» (Екатеринбург: БКИ, 2002).

    Корепанов Н. С., редактор-составитель

Письма и ордера Витуса Беринга. 1733–1740 гг.

№ 1. 1733 г., сентября 21.

Письмо В. Беринга В. И. Геннину о потребных в Камчатскую экспедицию пушках и согласии проследовать из села Осы в Тобольск через Екатеринбург

(Л. 378) Высокородный и превосходителный господин генерал и ковалер, м[и]л[ос]тивый г[осу]дарь мой!

В[а]ш[е]го высокородия почтенное писание, отпущенное из Екатеринбурха от 5 числа прошедшаго июня, в коем изволите напоминать, что по промемории ис Таболской губернской канцелярии требующияся в Камчатскую экспедицию чюгунные пушки, а имянно: 3-х-фунтовые – 24, двухфунтовые фалканет на вертлугах

[1] – 48, хотя им чертежей, каковы пропорциею надобны, и не прислано, однако чтоб той Экспедиции не учинить какого препятствия и остоновки, бл[а]говолили В[а]ше высокородие приказать лить при помянутых [2] и Екатеринбур[г]ских заводех, которое и при нем тем пушкам чертежи я июля 13 дня получил. За которое В[а]ше высокородие м[и]лостиваго г[осу]д[а]ря моего попремногу бл[а]годарствую и покорно доношу:

О пушках, подлежащих в тое Экспедицию, хотя я при от[ъ]езде моем из Санкт-Питербурха Г[осу]д[а]рственной Адмиралтейской кол[л]егии и предлагал, чтоб повелено было лить на Демидовых заводах для лег[к]ости 4-х-фунтовые по 16 и 18 пуд, точию по указу оной Кол[л]егии определено те пушки требовать тамо (Л. 378 об.) 3-х-фунтовые, в пропорции не убавливая для легкости в весу, чтоб не было помешателства надлежащему действию. Понеже по справке с канторою Адмиралтейской артил[л]ерии показано, что хотя те 4-х-фунтовые пушки в показанной вес вылить и можно, но действием против надлежащей в стрелбе ядром и в клаже пороху быть не могут. И по силе того указа я инако учинить не могу. А что же по требованию Таболской губернской канцелярии вышепомянутые 3-х-фунтовые пушки – 24 да 2-х-фунтовые фалканет на вертлугах – 48 делаютца при помянутых и Екатериненбур[г]ских заводах, тому быть так.

Что же изволите В[а]ше высокородие упоминать, чтоб нам ехать на Екатеринбурх, понеже излишняго в пути пробытия не признаваетца, а понеже и по указу Правительствущаго Сената велено нам следовать до Таболска чрез кое место способнее и ближе, и для того сего сентября 19 дня прибыли мы с командою рекою Камою до села Осы, а оттуды имеем следовать чрез Кунгур до Екатеринбурха. И того ради В[а]ш[е]го высокородия м[и]л[ос]тиваго г[осу]даря моего покорно прошу учинить нам вспоможение в подводах, коих надобно под служителей и припасы с неболшим с триста подвод. И с тех будем отпускать (Л. 379) в два или в три отпуска, сколко вдруг подвод можно достать.

Вручитель сего, команды нашей сержант, отправлен в Таболск с ызвестием об нас тамошней губернской канцелярии. И ежели ему от Екатеринбурха по данной от нас подорожной подводы за указные прогоны давать не будут, прошу Вашего высокородия учинить ему в том потребную помощь.

В протчем пребываю В[а]шего высокородия м[и]л[ос]тиваго г[осу]даря моего покорнейший слуга

W. Bering.

Из села Осы в день 21 сентября 1733 году.

ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 425. Л. 378–379. Подлинник.

* * *

№ 2. 1733 г., сентября 21.

Письмо В. Беринга В. И. Геннину о намерении продать речные суда команды Камчатской экспедиции. Известие о размерах прибывших в село Осу судов

(Л. 393) Высокородный и превосходителный господин генерал и ковалер, м[и]л[ос]тивый г[осу]дарь мой!

Понеже имеющияся в команде нашей шесть судов, на которых приплыли мы с командою до села Осы, надлежит продать, а здесь при селе Осы купить некому, того ради В[а]ш[е]го высокородия м[и]л[ос]тиваго г[осу]даря моего покорно прошу, чтоб бл[аг]оволили приказать при Екатеринбурхе и на Демидовых заводах публиковать, ежели кто те суды купить пожелает, чтоб явились к команде нашей в село Осы для учинения торгу тех судов или, по прибытии нашем, в город Кунгур. А какой меры те суды, при сем предлагаю известие и остаюсь

В[а]ш[е]го высокородия м[и]л[ос]тиваго государя моего покорнейший слуга

W. Bering.

В де[нь] 21 сентября 1733 году.

(Л. 394) Известие о судах, имеющихся при селе Осы, на которых следовали рекою Камою до того села команда, отправленная в Камчатскую экспедицию, какою те суда в длину, в ширину и в глубину мерою, а имянно:

Футы длина ширина глубина первое судно [1] второе 96 25 8 третие 94 24 8 1/2 четвертое 75 4 сажени 8 пятое 64 18 6 1/2 шестое 60 16 7 1/2

За секретаря Иван Селиванов. ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 425. Л. 393–394. Подлинник.

* * *

№ 3. 1733 г., ноября 6.

Письмо В. Беринга В. И. Геннину о предстоящем разделении команды Камчатской экспедиции на три партии для следования из Кунгура в Тобольск и о дате предстоящего выезда

(Л. 709) Высокородный и превосходителный г[оспо]дин генерал-лейтенант и ковалер, м[и]л[ос]тивый г[осу]дарь мой!

В писме В[а]ш[е]го высокородия, отпущенном из Екатеринбурха от 8 дня прошедшаго сентября, которое я возвратно получил ис Казани сего ноября 1 дня, написано, что В[а]ше высокородие уведомились о следовании нашем с командою чрез Екатеринбурх. И на то изволите Ваше высокородие об[ъ]являть, чтоб нам следовать до Екатеринбурха с несколкими потребными служители, а протчих отправить до Таболска чрез Верхотурье, понеже что при Екатеринбурхе ямов не имеетца [1]. А хотя крестьяне приписные и имеютца, токмо от заводов живут не блиско, (Л. 709 об.) к тому ж все расположены и обретаютца в заводских Ея Императорского Величества в работах.

А понеже по присланному Ея Императорского Величества ис Правителствующаго Сената указу велено нам с командою и с матриалами следовать до Таболска чрез Екатеринбурх или чрез кое место способнее и ближе, и того ради требовали мы от Кунгурской воеводской канцелярии известия, сколко считаетца верст от Кунгура до Верхотурья и до Демидовых заводов [2], и которая ис тех дорог способнее и ближе следовать, и можно ли тамо подводами исправитца. Кое к нам от той канцелярии получено нижеписанного числа, которым об[ъ]являют, что от Кунгура до Екатеринбурха дорога ехать способнее и ближе, понеже самая проезжая, а до Демидовых заводов дорога плоха и лесиста. И для того, хотя я и намерен был против писма В[а]ш[е]го высокородия команду, розделя, отпустить две части: одну чрез Верхотурье, другую чрез Демидовых заводы, а с третьею (Л. 710) сам быть в Екатеринбурх, точию по силе того Ея Императорского Величества указу, чтоб в проезде неболшей был д[е]нгам росход, к тому ж по лесистой и уской дороге матриалы вести весма не способно, разсудили за способною и лутчею дорогою ехать до Екатеринбурха, розделя команду и матриалы на три части, чтоб было в парти[и] по девяносту или по сту подвод, ис которых с первою партиею отправимся мы отсюды в четверток, то есть 8 числа сего м[еся]ца, вторая в будущей во вторник 13 числа, а третья в собботу тое ж н[е]д[е]ли, то есть 17 числа. А по прибыти[и] н[а]шем в Екатеринбурх, ежели по разсуждению Вашего высокородия возможно будет, одной части из той н[а]шей команды следовать чрез Демидовы заводы, о том и тогда будет время учинить определение.

В протчем пребываю Вашего высокородия милостиваго государя моего покорный слуга

W. Bering.

Из Кунгура в 6 день ноября 1733 году.

ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 425. Л. 709–710. Подлинник.

* * *

№ 4. 1733 г., ноября 6.

Письмо В. Беринга В. И. Геннину с просьбой выделить постоялые квартиры в Екатеринбурге

(Л. 711) Высокородный и превосходителны[й] господин генерал-лейтенант и ковалер, милостивый г[осу]дарь мой!

Вашего высокородия писмо, отпущенное из Екатеринбурха от 23 дня прошедшаго октября, о получении посланного от нас к Вашему высокородию писма, писанного от 21 дня минувшего сентября-м[еся]ца, я сего ж ноября 1 дня получил и за оное покорно благодарствую. А о следовании с командою до Екатеринбурха в приложенном при сем писме, писанном нижеписанного ж числа, пространно объявлено, и копия, полученная от Кунгурской воеводской канцелярии, которою дорогою [с]пособнее и ближе следовать, при том же писме Вашему высокородию для известия приложена. Точию ежели мы (Л. 711 об.) в прибытие наше в Екатеринбурх несколко пробудем тамо, то покорно прошу Вашего высокородия пожаловать нам и служителем в квартирах учинить в[с]поможение, за что Вашему высокородию, милостивому г[осу]дарю наивсегда должны услужить по возможности.

В протчем пребываю Вашего высокородия м[и]л[ос]тиваго г[осу]даря моего покорный слуга

W. Bering.

Ис Кунгура ноября 6 дня 1733 году.

ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 425. Л. 711–711 об. Подлинник.

* * *

№ 5. 1733 г., ноября 18.

Письмо В. Беринга В. И. Геннину о заказе железных и медных котлов для Камчатской экспедиции. Роспись заказанных котлов с принадлежностями [1]

(Л. 73) Высокородны[й] и превосходителнейший господин генерал-лейтенант и ковалер!

Понеже в прибытие наше в Камчатскую экспедицию надлежит для потребных случаев делать малыя канаты и другия мелкия веревки и обваривать в смоле как надлежит, а котлов, в чем те канаты и протчее обваривать у нас не имеетца, и хотя во определении от Г[осу]д[а]рственной Адмиралтейской кол[л]егии о разных матриалех о тех котлах и не упомянуто, точию бес того пробыть невозможно, и по способности те котлы надлежит зделать здесь при Екатеринбурских заводах. Того ради Вашего высокородия прошу, чтоб определено было на объявленную потребность котлы и протчие железные матриалы, потребные к тому варению, зделать здесь при заводах и отправить по возможности н[ы]нешнею зимою в Таболск на щет Камчатской экспедиции. А сколко котлов, и в какую меру, и какия к ним матриалы зделать надлежит, при сем приобщаетца роспись. А для лутчего растолкования каким оброзом те котлы зделать надлежит, то может показать обретающейся в нашей команде предилного дела десятник Степан Первухин.

W. Bering.

Ноября 18 дня 1733 году.

(Л. 74) Роспись требующимся в Камчатскую экспедицию (для варения в смоле канатов) котлом и протчим надлежащим к ним матриалом, а в какую меру те котлы вылить надлежит, при сем значит, а имянно: