banner banner banner
Музей как лицо эпохи. Сборник статей и интервью, опубликованных в научно-популярном журнале «Знание – сила»
Музей как лицо эпохи. Сборник статей и интервью, опубликованных в научно-популярном журнале «Знание – сила»
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Музей как лицо эпохи. Сборник статей и интервью, опубликованных в научно-популярном журнале «Знание – сила»

скачать книгу бесплатно

Музей как лицо эпохи. Сборник статей и интервью, опубликованных в научно-популярном журнале «Знание – сила»
Сборник статей

Игорь Александрович Харичев

Надежда Алексеева

Сборник статей и интервью, опубликованных в научно-популярном журнале «ЗНАНИЕ – СИЛА». В сборник вошли статьи и интервью, опубликованные в рамках проекта «Музей – как лицо эпохи» в 2017 году, а также статьи по теме проекта, опубликованные в журнале «ЗНАНИЕ – СИЛА» в разные годы, начиная с 1960-х.

Музей как лицо эпохи

Некоммерческое издание, не предназначено для продажи.

Издание осуществлено в рамках проекта «Музей – как лицо эпохи», реализуемого с использованием средств государственной поддержки, выделенных в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации № 68-рп от 05.04.2016 и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Союз пенсионеров России».

© АНО «Редакция журнала «ЗНАНИЕ – СИЛА»

Создавая портрет эпох

Эта книга – итог проекта «Музей – как лицо эпохи», который осуществил научно-популярный журнал «ЗНАНИЕ – СИЛА». Осуществил не случайно. Журнал неоднократно писал о музеях. В разные годы выходили статьи о достойных представителях этих «хранилищ прошлого», о том, как они «стряхивают пыль веков» и осваивают новые формы работы, как стараются соответствовать времени, превращаясь в центры интеллектуального притяжения, где возможно объединение людей разного возраста и разных пристрастий. Казалось бы, все темы исчерпаны. Но нет.

Есть сельские или городские усадьбы, или даже отдельные дома, связанные с именами людей выдающихся – писателей, художников, композиторов, государственных деятелей. Дома эти давно превратились в музейные объекты и дают прекрасную возможность увидеть обстановку, в которой жили эти люди, давно ставшие историческими личностями, ознакомиться с их вещами, картинами, рукописями, партитурами, письмами, книгами, – словом, всем тем, что составляло смысл, содержание их жизни. И через них, через обстановку, вещи увидеть, понять этот смысл, почувствовать биение, нерв их ежедневного существования.

Но как бы это ни было само по себе важно и интересно, значение музейных объектов культуры гораздо шире. Когда-то здесь, в залах, гостиных, кабинетах, текла жизнь. Звучала речь, музыка, смех, здесь обсуждались самые важные на тот момент вопросы – семейные, политические, здесь увлеченно спорили о жизни, музыке, литературе… Это можно «услышать». Узнать, какие книги читали, как обставляли и украшали свое жилище? Были консерваторы или либералы, скучные или веселые? И главное – чем занимались, чем прославились?

Прошедшая жизнь здесь как бы остановлена, и мы можем ее разглядывать и изучать. Изучать не предвзято, без навязывания чужих точек зрения и идеологической пропаганды. Это огромное преимущество любых музеев. Музей так же, как документ, свободен от нынешних ярлыков и мифов. Он говорит самим своим существованием и языком своего времени без искажений, ошибок и заблуждений исследователей.

Проект «Музей – как лицо эпохи», проект широкий, обширный. Цель его – рассказать о значимых периодах российской истории, об исторических личностях с XVI по начало XX века. Прежде всего, сами здания – повод для разговора, и весьма обстоятельного, об архитектуре. Не менее интересно всё, что связано с повседневной жизнью людей – где и как служили, как проводили свободное время, какую музыку слушали, какие книги читали, что ели, в чем ходили? И, наконец, что тогда занимало людей? Что двигало ими? С помощью проекта хотелось показать Историю России через историю повседневной жизни многих людей.

Проект «Музей – как лицо эпохи» повествует о шести усадьбах (и пяти эпохах):

1. Палаты бояр Романовых, которые расположены на улице Варварка в Москве и являются филиалом Государственного исторического музея. Это рассказ о жизни в Москве и в России XVI–XVII веков.

2. Хмелита – родовое гнездо Грибоедовых и центральный объект Государственного музея-заповедника «Хмелита». Усадьба находится в Смоленской области неподалеку от Вязьмы. Это, прежде всего, рассказ о второй половине XVIII века.

3. Городская усадьба на Старой Басманной в Москве, связанная с именем Василия Львовича Пушкина, поэта, дяди Александра Сергеевича Пушкина. Теперь это музей В. Л. Пушкина, филиал Государственного музея А. С. Пушкина. Рассказ о дворянском быте начала XIX века.

4. Городская купеческая усадьба в Замоскворечье, в Щетининском переулке – теперь там Музей В. А. Тропинина и московских художников его времени. Это тоже рассказ о первой половине XIX века, но о купеческом быте и о жизни самого Тропинина, дом которого находился неподалеку от нынешнего музея, на Полянке.

5. Дом в Клину, который снимал в последние годы жизни Петр Ильич Чайковский. Теперь это Государственный мемориальный музыкальный музей-заповедник П. И. Чайковского. Речь о второй половине XIX века.

6. Городская усадьба Льва Николаевича Толстого в Хамовниках. Ныне Музей-усадьба Л. Н. Толстого в Хамовниках, филиал Государственного музея Л. Н. Толстого. Речь о конце XIX – самом начале XX века.

В настоящем сборнике собраны не только статьи и интервью, напечатанные в рамках проекта, но и более ранние публикации, вышедшие в журнале «ЗНАНИЕ – СИЛА» в разное время, начиная с 60-х годов XX века. Все они рассказывают о том или ином периоде отечественной истории, о разных сторонах жизни в России, дополняя друг друга и создавая объемный портрет эпохи, которой они посвящены.

Важно отметить, что практически все статьи, представленные в сборнике, написаны профессиональными историками, искусствоведами и научными сотрудниками музеев. Это же относится и к содержащимся в сборнике интервью – их давали знатоки своего дела.

Тема патриотизма весьма популярна в последние годы. Наше общество ищет надежные точки опоры. Патриотизм есть любовь к отечеству. Но можно ли по-настоящему любить то, что знаешь плохо? Проект «Музей – как лицо эпохи» поможет глубже узнать наше прошлое, ощутить дух ушедших эпох. И только так можно пробудить гордость за страну и любовь к Отечеству.

Очень яркое время

Галина Щуцкая[1 - Галина Константиновна Щуцкая – заведующая музеем «Палаты бояр Романовых», филиалом Государственного Исторического музея.]. Уникальный музей в Зарядье

В центре Москвы сохранилось более 50 каменных зданий – палаты XVI–XVII веков. Одно из таких зданий стоит на улице Варварке, недалеко от Кремля. В нем расположен музей «Палаты бояр Романовых» – филиал Исторического музея.

Палаты были построены в конце XV века, а в середине XVI-го вошли в состав городского двора боярина Никиты Романовича Юрьева. На первом плане Москвы конца XVI – начала XVII века двор обозначен под № 15. В экспликации к плану, составленной в 1613 году, написано: «Двор Микиты Романовича, который был дедом ныне царствующего государя Михаила Федоровича».

Выкопировка из первого плана Москвы позволяет детально рассмотреть усад Романовых, его расположение и постройки.

Владение располагалось в нагорной части Зарядья, называемом в XVI веке Псковской горой. Усадьба «стояла на скате горы к Москве-реке в четвероугольнике» – то есть, имела форму неправильного четырехугольника. (Точнее, не усадьба, а двор, – слово «усадьба» тогда мало употреблялось). Высокая бревенчатая ограда окружала усад, состоящий из нескольких частей: боярский двор, церковный сад, огород, хозяйственные постройки.

Палаты, единственная постройка, сохранившаяся от усадьбы Романовых, построены по традиции древнерусского зодчества, «по хоромному типу» – буквой «Г», «глаголем». Если нужно было сделать пристройку к дому, ее выстраивали опять под прямым углом. Строили без плана, создавая из многообъемных и разновеликих зданий удивительные композиции. Своеобразной архитектурой, причудливостью построек высокопоставленной знати средневековая Москва поражала европейцев. Краковский дворянин Станислав Немоевский, удивляясь пышному великолепию столицы, отмечал, что «не менее придают величия городу и боярские усадьбы и дворы…»

Рядом с двором Никиты Романовича располагались дворы других бояр. Все они строились по типовому плану. В правом нижнем углу находился большой каменный дом – так называемые «палаты на верхних погребах». Палаты Никиты Романовича двумя этажами выходили на улицу Варварку. Небольшая их часть сохранилась до наших дней. В глубине двора, недалеко от западной стены, обращенной к Кремлю, стоит еще одно здание, которое называлось палатами «на нижних погребах». Как указано в документах, были здания и более древние. В центре усадьбы видно отдельно стоящее высокое сооружение типа башни. Возможно, это повалуша – общая летняя, холодная спальня, куда могла на ночь уйти вся семья.

В юго-восточной части владения показана домовая церковь Знамения Пресвятой Богородицы. При ней были два придела: во имя Благовещения Богоматери и во имя Никиты исповедника Мидикийского, который считался покровителем Никиты Романовича. Въезд во двор был с примыкающих переулков. На плане хорошо видны ворота со стороны Кремля. Это парадный въезд. Был еще вход в усадьбу с другой стороны – южной, для дворни.

Планировка двора позволяла хозяевам жить в городе так же, как в вотчине – ни в чем не нуждаясь. На территории двора было много хозяйственных построек, без которых не могла обойтись ни одна городская усадьба: сараи, амбары, конюшня, баня, кузница, поварня, сушило, ледник, а также людские избы, в которых жила дворня. В подвалах дома хранилась казна и хозяйственные припасы. В среднем этаже, подклете, была кухня, или «поварня». Второй этаж, «жилье» или «непокоевые палаты» – каменная часть дома. Здесь долго не находились, то есть, не спали, не отдыхали, а проводили какое-то время. Следующий этаж, деревянный, назывался «покоевые палаты». Там были спальни, комнаты для долгого присутствия.

История двора в Зарядье и дома, которые сегодня занимает наш музей, тесно переплетается с судьбой нескольких поколений его владельцев – Юрьевых-Романовых. Он сохранил историю заговора бояр Романовых против Бориса Годунова; историю жизни Федора Никитича Романова, он же Филарет, впоследствии Патриарх Московский и всея Руси. Он был одним из участников заговора, в котором участвовали все пятеро его братьев. Более того: во главе заговора стояла, предположительно, его жена Ксения Ивановна.

Никита Романович приходился шурином Ивану Грозному. Брат первой и любимой жены царя Ивана Грозного, Анастасии, пользовался доверием и уважением царя. Старший брат Никиты Романовича Даниил, служил дворецким у царя Ивана Грозного. После его смерти дворецким стал Никита. На протяжении многих десятилетий он был одним из самых влиятельных придворных. Никита имел чин боярина. Этот чин имели очень многие, если не все, предки Романовых. Он давался и за заслуги по службе, но прежде всего – по происхождению («по отечеству»). Боярин – это был служивый человек по отечеству. В XVII веке даже князь может получить чин боярина. Тогда говорили: «боярин князь такой-то».

Никита нес ответственную службу: участвовал во всех приемах с иностранцами, был старшим воеводой во время военных действий, наместником в разных городах – все это отражено в документах. Когда Иван Грозный поставил его на сторожевые посты на юге России, Никита сумел укрепить границу, облегчил положение служивых людей, увеличил оклад сторожевым казакам и распределил сроки ежегодной службы так, что она стала менее утомительной, отменил телесные наказания. Никита Романович был любим в народе, о нем сложили много песен, в которых он представляется добрым молодцем, справедливым, могучим, сокрушающим врагов.

К концу XVI века Никита Романович, у которого было много дочерей и сыновей, сумел их всех женить и выдать замуж так, что практически породнился со всеми знатными фамилиями. Но особенно он дружил с Борисом Черкасским, жившим в районе Никольской, прямо напротив усадьбы Михаила Никитича Романова. У них были очень тесные, родственные связи: Борис Черкасский был женат на сестре Никиты Романовича, Марфе. И потому, когда умирает царь Федор Иоаннович и в боярской думе начинает складываться партия против Бориса Годунова, в нее входят не только пятеро братьев Романовых, но и их ближайшие родственники, которые поддерживали их в борьбе за трон.

После смерти Никиты (1586) в усадьбе в Зарядье жили его сыновья Федор, Иван и Василий, а у Александра и Михаила были свои усадьбы. Федор Никитич, старший сын, тоже дослужился до чина боярина, служил при Иване Грозном, а затем при его сыне Федоре Иоанновиче. Он был в советниках настолько ближних, что, по одной из версий, Федор Иоаннович, умирая, назначил своим преемником именно Федора Никитича, хотя рядом с умирающим стоял и Борис Годунов, который практически уже правил Россией.

Федор Никитич после смерти отца тоже жил открытым домом. Об этом пишут иностранцы. В частности, голландец Исаак Масса пишет, что дом Федора Никитича всегда был полон гостей, которых он щедро принимал. Здесь мог бывать и Иван Грозный – отношения у них были самые близкие.

В 1596 году в усадьбе на Варварке у Федора Никитича и его жены Ксении Ивановны родился сын Михаил, который стал родоначальником новой царской династии – Романовых.

В 1600 году всех «Никитичей», так звали братьев Романовых, постигла страшная беда: их обвинили в заговоре, попытке отравить царя Бориса Годунова и притязаниях на престол. У Александра Никитича в подклете нашли «корешки», которыми якобы хотели отравить царя. По приказу Годунова несколько сот стрельцов было отправлено во двор Романовых на Варварке. Под стенами усадьбы произошло настоящее сражение, «так как боярская свита оказала отчаянное сопротивление… некоторых опальных убили, некоторых арестовали и забрали с собой». Всех братьев Никитичей, их детей и родственников арестовали и по боярскому приговору сослали в разные места.

Федора Никитича сослали в Антониево-Сийский монастырь под Архангельск и насильно постригли в монахи, он стал Филаретом. Монашеский сан отрезал ему путь к московскому трону. Это было нужно Годунову – он рубил род Романовых почти под корень. Жену Фёдора, Ксению Ивановну, тоже насильно постриженную под именем Марфа, сослали во владения Вяжецкого монастыря в Новгородский уезд. Их дети, четырехлетний Михаил и дочь Татьяна, вместе с тетками стали узниками Белозерской тюрьмы.

Двор на Варварке опустел, скорее всего, он был отписан на государя.

В 1605 году в Москву въезжает Лжедмитрий I. Он считает себя Рюриковичем, царевичем Дмитрием. Значит, Романовы – его родственники. И он возвращает из опалы тех, кто выжил: Филарета с семьей и его брата Ивана Никитича. Остальные братья погибли. Их останки по повелению Лжедмитрия тоже привозят сюда и хоронят в Ново-Спасском монастыре. Иван получает чин боярина, а Филарет – сан Митрополита Ростовского.

Однако приключения на этом не заканчиваются – появляется еще один Лжедмитрий. Филарет попадает в плен к Лжедмитрию II, а тот венчает его патриархом.

В 1610–1612 годах Миша Романов с матерью инокиней Марфой был в Москве и испытал на себе все ужасы польской оккупации, а потом и кремлевской осады. В октябре 1612 года войска второго ополчения под предводительством Д. Пожарского и К. Минина изгнали поляков из Москвы. В феврале 1613-го в Москве собрался Земский Собор, который избрал нового царя – Михаила Федоровича Романова.

Но до этого – еще одна история. Правительство Шуйского в 1610 году назначило Филарета в посольство к польскому королю Сигизмунду III просить на русский трон его сына царевича Владислава на определенных условиях. Но Сигизмунд III отказался выполнять условия и сам захотел сесть на московский трон. Отказавшись подписать подготовленный польской стороной окончательный вариант договора, Филарет был арестован поляками и оставался в плену долгих 9 лет. Освободить его из плена удалось только после долгих переговоров. К тому времени его сын уже был на престоле. Приехав в Россию, Филарет понял, что положение у него шаткое. Какой он патриарх? Ведь этот титул дал ему Лжедмитрий II! А сын хочет, чтобы он был законным патриархом.

22 июня 1619 года иерусалимский патриарх Феофан, специально приглашенный в Москву, ставит Филарета патриархом Московским и всея Руси.

И тогда принимается простое и остроумное решение. В 1619 году всех восточных, греческих патриархов собирают на Большой Всемирный Собор, который – уже законно – делает Филарета патриархом России.

Михаил вступил на престол в 1613 году, неполных семнадцати лет. Это был малограмотный юноша – он долго жил в ссылке, где было не до его воспитания. Такой человек управлять государством не мог. На первых порах фактически правила его мать, Ксения Ивановна, а с 1619 года – отец, патриарх Филарет. Михаил обожал своих родителей. В экспозиции музея представлены их письма – читая их, видишь, как трогательно все они друг к другу относились. Так вот, в 1622 году Михаил дарует своему отцу второй титул – «Великий Государь». С этого времени Филарета называли «Великий государь святейший патриарх». Вся духовная и светская власть была сосредоточена в его руках. Он фактически стал первым правителем из рода Романовых. Это – первое двоевластие в России.

Федор Никитич был личностью неординарной, но и неоднозначной. Он справился с разрухой и начал восстановление России. В Историческом музее на одном из сводов можно увидеть генеалогическое древо от Рюриковичей до императора Александра III. И на этом древе изображен патриарх Филарет. Значит, в середине XIX века, когда создавался Российский Императорский исторический музей, Филарета считали правителем. А мы сегодня сравниваем его с его западно-европейским современником – кардиналом Ришелье.

Став царем, Михаил поселился в Кремле – там был государев двор, а усадьбу на Варварке стали называть «старым государевым двором» или просто «старым двором» на «Варварском крестце», «у Варвары горы» или «на старом патриаршем дворе».

В 1631 году умерла инокиня Марфа Ивановна. В память о ней царь Михаил Федорович и патриарх Филарет основали на своем старом дворе мужской Знаменский монастырь, который старался сохранять постройки романовской усадьбы. Однако со временем многие здания ветшали и рушились. К концу XVII века почти все строения старого государева двора «…от ветхости и огня развалились…», кроме палат, которые были восстановлены в 1674 году и стали использовать как казенные кельи.

Сегодня знакомство с Зарядьем и усадьбой предков Романовых начинается с уникальных находок, сделанных во время археологических раскопок во дворе музея в конце XX века. Белокаменной резной капители конца XV века, клада серебряных слитков конца XV века, муравленых изразцов XVI века, фрагментов керамической посуды, игрушек и других артефактов. Но самая большая находка – печь-поварня середины XVI века. Дворовая печь, сложенная из кирпича, служила для приготовления пищи в летнее время года. Подобные печи были характерным элементом усадебной застройки средневекового города. Воеводские наказы, во избежание пожаров, предписывали сооружать такие постройки вне дома, «чтобы в летнее время в огороде и на посаде и в слободах изб и мылен не топили и вверху с огнем не сидели и не ходили, есть бы варили и хлеб пекли в поварнях и на огородах в печах». В усадьбе Романовых таких печей было не менее трех. Для того, чтобы сохранить печь-поварню на том месте, где ее нашли, построили подземный музей – первый в Москве.

В музее «Палаты бояр Романовых» представлены памятники, рассказывающие о первых Романовых и о патриархальном боярском быте второй половины XVII века. Архитектура палат, его планировка, убранство и подлинные памятники позволили создать атмосферу этого времени.

Акцент на второй половине XVII века мы делаем потому, что именно тогда начинает проявляться западноевропейское влияние на русскую жизнь и начинают постепенно рушиться основы, казалось бы, незыблемо устоявшегося патриархального уклада бытия. «Это была эпоха последних дней для нашей домашней и общественной старины», – писал историк И. Е. Забелин. В то время закладывались основы будущих Петровских преобразований. Сложный был период для России: переход от Средневековья к Новому времени, в котором жила уже вся Европа. Изменения в русской жизни начались уже в правление царя Алексея Михайловича и его сына Федора Алексеевича, но шли очень медленно и трудно. Почти до начала XVIII века «старина» и «новизна» существовали вместе. Особенно это хорошо видно на примере повседневной домашней жизни, которую мы и отражаем в нашем музее. Например, в обстановке боярского дома стали появляться барочные кресла, стулья, шкафы, портреты, зеркала, люстры, гравюры, часы и… вилки. Все эти новшества были заимствованы из Западной Европы. Новые предметы стали постепенно входить в старый уклад жизни и разрушать его. Мужской и женский костюм еще долго оставался традиционным. Это наглядно представлено на рисунках иностранных путешественников: Мейерберга, Адама Олеария и других.

В наших интерьерах «новшества» соседствуют со старыми предметами: лавками, столами, сундуками, с традиционной посудой и шкафом-поставцом, который ставили на лавку.

В наших палатах – три этажа и подвалы, которые относятся к концу XV–XVI веков. Подклет и второй этаж были перестроены в XVII веке, а третий этаж – реконструкция архитектора Ф. Ф. Рихтера середины XIX века, но в соответствии с традициями древнерусского зодчества. Сейчас в белокаменном подвале палат представлена боярская казна, то есть богатство: денежный сундук, разнообразная посуда, одежда, ткани, меха и много оружия. На втором этаже – мужская половина дома. Здесь расположены: трапезная палата, в которой принимали гостей и пировали, кабинет боярина, библиотека и комната старших сыновей. На третьем – женская половина: комната боярыни и светлица. На верхний этаж ведут две узкие потайные лестницы, сохранившиеся еще с XVII века и восстановленные архитектором Ф. Ф. Рихтером в XIX веке.

Каждый, кто переступает порог нашего музея, попадает в «театр памяти». Он может не только увидеть застывшее прошлое, но и, проходя по помещениям, представить себя на месте людей, которые здесь жили, ощутить стремление к новому и нежелание отказываться от старого. XVII век – время перемен. Следующий период русской истории – Новое время – берет свое начало в допетровской Руси. Именно это и отражает музей «Палаты бояр Романовых».

    «ЗНАНИЕ – СИЛА» № 6/2017

Елена Генерозова. Палаты бояр Романовых

В давние времена эта часть Москвы называлась Зарядной, потому что находилась «за рядами» лавок, которые примыкали к Кремлю. Отсюда и название, позже закрепившееся за этим городским урочищем – Зарядье. Центральная улица, на которой стоят палаты бояр Романовых, носила имя Варварка; после Октябрьской революции ее переименовали в честь Степана Разина, зачинщика восстания крестьян. Именно по этой улице Разина провезли в день казни, летом 1671 года. И только в 1993 году Варварке было возвращено историческое название.

В музейный комплекс сегодня входят не только старинные романовские палаты, но и собор с золочеными куполами, церкви, зубчатая крепостная стена – всего одиннадцать разнообразных по назначению и стилю построек XVI–XVIII веков. Это – огромный музей древнерусского зодчества под открытым небом.

Дом 10 по сегодняшней Варварке – это трехэтажное здание, увенчанное высокой четырехскатной кровлей, каждый из этажей которого по мере подъема в высоту уменьшается в размере. Это и есть музей «Палаты в Зарядье», они же – «Палаты бояр Романовых», филиал Государственного Исторического музея.

В свое время эти белокаменные палаты входили в состав обширного городского двора. Предположительно, они были построены в XV или XVI веке, – по крайней мере, их можно видеть на планах Москвы от 1597 года. А в 1613 году они отмечены на плане города уже с довольно большой примыкающей территорией и занимают видное место в топографии Москвы.

Но кем, собственно, были бояре Романовы?

В «Истории Дома Романовых», написанной бароном Кампенгаузеном, чиновником русской службы, в начале XIX века, можно прочитать: «Предки рода Романовых уже в XIII веке поселились в России и с тех пор отличались в ней своей служебной деятельностью как в военное, так и в мирное время, занимая военные и гражданские важнейшие должности и духовные высшие звания».

К сожалению, в своем первозданном виде палаты до нас не дошли из-за нескольких больших московских пожаров и грабежей. При восстановлении облик палат, как и других московских зданий, менялся. По преданию, именно в этих палатах 12 июля 1596 года родился Михаил Федорович, которому предстояло стать первым русским царем из династии Романовых. Сама усадьба с XVI века принадлежала деду Михаила – Никите Романовичу Захарьину-Юрьеву (ок. 1522–1586 или 1585) – младшему (третьему) сыну окольничего и воеводы Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина (ум. 1543) и брату Анастасии Романовны Захарьиной (1530 или 1532–1560), первой жены царя Ивана IV Грозного.

Через несколько лет после рождения Михаила, Романовы, как наиболее вероятные претенденты на русский престол, подверглись опале. По наущению Бориса Годунова Бертенев, казначей семьи Романовых, пишет на них донос: «Якобы хранят они у себя в казне коренья волшебные, дабы извести (отравить) семью царскую». В 1599 году отца Михаила, Федора Никитича, заключили в тюрьму, а затем насильно постригли в монахи под именем Филарета. Вся семья Романовых была арестована стрельцами, а усадьба – разграблена и много лет пустовала. В 1605 году Лжедмитрий возвращает Романовых из ссылки, пытаясь доказать свое родство с ними. Но в свою усадьбу они уже не вернулись.

Михаил Федорович был избран на царствование Земским собором 3 марта 1613 года. Став царем, он поселился в Кремле. Некоторое время спустя Михаил Федорович передал боярскую усадьбу только что учрежденному Знаменскому монастырю. Монахи не единожды перестраивали здание под свои хозяйственные нужды. Происходило это вплоть до 1857 года, пока Александр II не выкупил палаты у монахов за 20 тысяч рублей – сумму, по тем временам немалую.

Пережив множество пожаров и разграблений, неоднократную смену хозяев, «старый государев двор» наконец обрел статус исторического памятника. Александр II приказал устроить в своей родовой вотчине «Дом бояр Романовых» – фактически, первый исторический мемориальный музей в Российской империи. Тогда же здание было тщательно обмерено, и была проведена его реставрация по историческим документам, которая закончилась в 1858 году.

Проект реставрации разработал и руководил ею придворный архитектор Ф. Ф. Рихтер. В ходе ее были достроены второй и третий, деревянный, этажи, перестелены полы, восстановлены крыльцо и крыша, на которую в виде флюгера водрузили геральдический знак дома Романовых – грифона. Герб с изображением грифона был расположен и на северном фасаде музея, над входной дверью со стороны Варварки. В советское время нишу заделали, грифон был снят, и дальнейшая судьба этого памятника неизвестна. Во время реставрационных работ 1984–1991 годов нишу раскрыли, ее предназначение выяснили в результате работы в архивах. Обнаружили ряд малоизвестных проектов Рихтера и фотографию 1913 года, на которой изображен император Николай II на фоне северного фасада палат – там над входом хорошо виден грифон. В 2008 году потомки Ф. Ф. Рихтера – семья Черновых-Рихтеров и Пол Эдвард Куликовский, потомок сестры Николая II, дали денег на реконструкцию на фасадах здания двух рельефов с изображением геральдических грифонов.

Во время реставрации 1850-х годов внутренняя отделка палат тоже подверглась существенной модернизации: стены были обиты дорогой парчой с царскими вензелями (фрагменты ее, чудом уцелевшие, можно увидеть в некоторых местах даже сейчас). Внутри появились серебряная и расписанная эмалями посуда, шитье, женские украшения. Сундуки, коробья, мебель, стены были украшены прекрасными росписями. Тогда же легенда – сочиненная, как говорят, в 1850-х годах придворными кругами – стала называть это здание местом рождения царя Михаила Федоровича.

После революции 1917 года в палатах открыли «Музей старого русского быта» (или «Музей боярского быта»), который с 1932 года стал филиалом Государственного Исторического музея. Позже палаты были частично перестроены. На территории музея обнаружили уникальное деревянное сооружение – три венца сруба, столбики, поддерживающие его основание, фрагменты русской печной кладки, а также некрополь XVI века. Самой интересной и важной находкой стал производственный комплекс конца XV–XVII веков с двумя одновременно работавшими печами – гончарная мастерская. Рядом с горнами были обнаружены глиняные игрушки, фрагменты посуды, изразцы – всего около пятисот предметов.

Сегодня «Палаты бояр Романовых» – единственный в России музей русского быта допетровской эпохи. Здание состоит из трех частей, разбитых на разные исторические отрезки: боярской кладовой XVI века, монашеских келий XVII века и музейной надстройки XIX века. Палаты сохранили классический тип русской избы, состоящей из «клети» (жилое помещение) и «подклета» (подсобное помещение). Построены они в виде буквы «Г», что характерно для большинства русских домов XVII века. С внешней стороны стены здания имеют декоративное убранство XVII века – наличники окон, карниз, полуколонны на углах. Внутри – небольшие комнаты, низкие, сводчатые потолки, толстые стены, двери и окна с характерными закруглениями верхней части. Два помещения подвала и четыре комнаты второго этажа здания оформлены в характерном для того времени стиле интерьеров боярского дома. Почти все представленные здесь экспонаты – подлинники.

О чем могут нам сказать эти факты?

Прежде всего: о том, как жили и чем дышали наши предки в XVI веке, нам, увы, известно не так уж много. Нет, конечно, в это время искусство в России цвело относительно пышным цветом – храмы, монастыри, светские дома богатых сановников были полны иконами, керамикой, образцами золотого шитья и работами по металлу. Начиная с конца XVI века, появляются серьезные основания говорить об «обмирщении», светской ноте в изобразительном искусстве – даже в строгих церковных канонах. Правда, до обычая украшать интерьеры произведениями светской живописи было еще очень далеко, и в палатах образцов этого искусства мы почти не встретим – за исключением портрета боярина Т. Стрешнева, выставленного на втором этаже, в трапезной.

Зато, к счастью, до наших дней дошло – и сохранилось в романовских палатах – множество нетронутых, аутентичных образцов русского декоративного искусства.

Одним из самых интересных и динамических художественных направлений была керамика, в частности – керамическая плитка. И в палатах бояр Романовых сохранились несколько таких изразцовых печей, которые вполне могут служить живой иллюстрацией не только художественных, но и исторических изменений.

Если говорить о школах керамической плитки в России, то сейчас принято считать, что, начиная с IX века, в русских городах преобладала так называемая греческая (точнее, византийская) школа керамики. Она характеризовалась наличием выступающего рельефа, орнаментальной избыточностью и яркостью красок. В декорировании белоглиняных изделий преобладали цветные эмали (поливы) зеленого, голубого, красного, желтого цветов, делая плитку яркой и радостной. До сих пор мы можем любоваться огромным количеством русских раннебарочных храмов, отделанных такой плиткой – в Москве, Пскове, Ростове, Суздале, Киеве, Ярославле и множестве других городов.

Ближе к XVIII веку изразцы переместились внутрь зданий. Однако, если во внешней отделке керамики становится все меньше, то во внутреннем убранстве она, веселая и функциональная, начинает играть большую роль. Прежде всего ею украшались как раз печи. Благодаря ее физическим свойствам – устойчивости к температурным перепадам, инертности к щелочам и кислотам, легкости в уходе – керамическая плитка была и остается идеальной для печки. Единственное нововведение, которое здесь потребовалось, это румпа – глиняный короб сзади глазурованной поверхности, который обеспечивал воздушную прослойку между самой печью и окружающим воздухом. Нововведение позволило сгладить температурные перепады (существенно отличающиеся в России и Византии) и позволило быстрее наращивать тепло в условиях суровых русских зим. И, если бы не вмешательство моды, а точнее – голландской моды, памятников русско-греческой традиции сейчас было бы гораздо больше.

Царь Петр, плененный прогрессивным Западом, ввел в обиход не только платье, гладковыбритые щеки, корабли и новые яства, но и пригласил голландских керамистов для создания плитки нового формата. Голландская плитка, как правило, монохромна или дихромна, цвета ее – синий кобальт, зеленый хром, коричневое железо, возможен и микс из этих цветов.

Что касается сюжетов, то они, по первоначальному умыслу, должны были повторять светские картинки своих делфтских предков, на которых мы и сегодня видим пейзажи с мельницами, разодетых кавалеров в треуголках, изящных барышень и карикатурные изображения древнегреческих богов. Однако все получилось гораздо веселее: искусственное столкновение двух различных культурных традиций породило странный гибрид, обладающий свойствами обоих родителей. Рисунки – причудливые русские девки и индейцы, «апонски ездоки», «бразильски бабы», зайцы, птицы и другие диковинные звери, включая китоврасов (кентавров), растения и орнаментальные композиции – полны юмора и светских развлечений, которые мы с удивлением встречаем, например, на печах в залах Церковного собрания суздальского Кремля.

Впрочем, в палатах бояр Романовых, конечно же, мы имеем дело с чуть более ранними образцами декорации. Зеленые поливы («муравленые», как принято было их называть), наложенные на рельеф с изображениями боев, героев и мифических зверей, – один из прекрасных примеров светского бытового устройства. Печь, топившаяся каждый день в течение многих лет, согревала не только своим теплом. Так и чувствуется, как вокруг этих печей, которые и сейчас можно рассматривать в течение долгого времени, собирались чада и домочадцы, и кто-то из старших начинал рассказывать о «делах давно минувших дней», о дальних странах, невиданных зверях и людях из дальних стран. В то время, когда книга была доступна лишь немногим (да и то в виде религиозной литературы), такие «наскальные», «накерамические» летописи были куда важнее печатного слова в создании общей картины мира.

Стоит обратить внимание на то, что у сегодняшних посетителей палат есть много возможностей погрузиться в повседневную жизнь допетровской Руси – сделать ее частью собственного чувственного опыта. В музее проводятся экскурсии, одна из которых специально посвящена московскому быту XVII века.

В основу этой экскурсии положены статьи «Домостроя», возникшего по меньшей мере столетием ранее – в XVI веке. Этот известный памятник русской литературы и мысли, полное название которого – «Книга, называемая «Домострой», содержащая в себе полезные сведения, поучения и наставления всякому христианину – мужу, и жене, и детям, и слугам, и служанкам» – это, напомним, – сборник правил, советов и наставлений, которые касаются всех мыслимых областей жизни человека и семьи, включая вопросы общественные, семейные, хозяйственные и религиозные.

Согласно мнению некоторых авторитетных исследователей (С. М. Соловьева, И. С. Некрасова, А. С. Орлова, Д. В. Колесова), «Домострой» сложился и того раньше – в XV веке, в Великом Новгороде, во времена Новгородской республики, как результат длительного коллективного труда на основе литературных источников, уже существовавших к моменту его написания. Соответственно, корни его уходят гораздо глубже. Ученые прослеживают связь «Домостроя» с более ранними и куда менее известными нынешнему массовому сознанию сборниками нравоучительных текстов – не только славянскими, среди которых «Измарагд», «Златоуст», «Златая цепь», но и западными: «Книга учения христианского» (Чехия), «Парижский хозяин» (Франция) и другими. По существу, «Домострой» систематизировал и оформил сложившиеся к тому времени представления о нормах поведения, о моральных ценностях, о правильных принципах организации жизни вообще.

Возникнув, «Домострой» почти сразу получил распространение среди новгородских бояр и купечества. Впрочем, допетровское время было медленным, и для XVII столетия домостроевские предписания продолжали оставаться вполне актуальными.

В середине XVI века «Домострой» был переписан протопопом Сильвестром – духовником и сподвижником Ивана Грозного – в качестве назидания молодому царю. Некоторые исследователи (Д. П. Голохвастов, А. В. Михайлов, А. И. Соболевский и другие) даже считают автором «Домостроя» именно Сильвестра.

Обновленная же его редакция была составлена иеромонахом московского Чудова монастыря, работавшим справщиком московской духовной типографии, а позже игуменом Карионом (Истоминым) в XVII веке. Этой редакцией, объединившей несколько существовавших на тот момент версий, скорее всего, и руководствовались люди того времени, в которое стараниями сотрудников музея на целых два с половиной часа отправляются экскурсанты.

Сегодня именно в палатах бояр Романовых можно увидеть, как выглядела жизнь по «Домострою»: здесь оживают сцены патриархального быта.

Экскурсия по трехэтажному зданию начинается в подвале XVI века, куда ведет крутая старинная лестница. Это – подвал, который действительно принадлежал боярину Никите Романовичу. Там расположены несколько печей, которые отапливали весь дом – печи на втором и третьем этажах нагревались горячим воздухом, поднимающимся по специальным каналам снизу. Там же, в подвале, можно увидеть сундуки – прототипы шкафов более позднего времени, в которых хранили ткани, одежду, обувь, утварь, посуду, деньги и драгоценности, оружие и доспехи, – боярин, если ему приходилось идти на войну, обязательно должен был прибыть к месту назначения при своем вооружении и на собственном коне.

На втором этаже – небольшие комнаты с тяжелыми сводчатыми потолками. Самая большая из них, с окнами, выходящими на Варварку, – трапезная, или «Столовая палата». В ней принимали гостей, проводили официальные встречи, обедали. Рассаживались гости – как и предписывал «Домострой» – согласно «местничеству»: чем ниже был социальный статус гостя, тем дальше от хозяина приличествовало ему садиться. Рядом со столом – принадлежности для мытья рук во время пиршества: небольшой столик с кумганом (умывальником) и чашей (лоханью). Вдоль стен и стола – множество традиционных лавок и деревянные, обитые прорезным железом ларцы с крышками, расписанными изнутри. Здесь же – пять кресел, которые были редкостью в русском доме XVII века. У стены находится поставец – шкаф-горка с уступами, на нем расставлена столовая посуда. Выставлены здесь и иноземные вещи, свидетельствующие о развитии торговых связей России того времени с Востоком и Западом. Среди них – шведское паникадило, полавочники турецкого бархата, немецкая гравюра, уже упомянутый портрет боярина Стрешнева, шкаф со слюдяными створками, фигурным фронтоном и нижними дверьми, украшенными росписью в виде крупных тюльпанов.

Смежная со столовой комната, окнами во двор – «кабинет» боярина. Окна ее обращены во двор. Ничего лишнего. Под иконой – рабочий стол с письменными принадлежностями. Возле стола – кресло, лавка, чуть поодаль еще одно кресло – высокое. Здесь же – сундук-теремок с книгами в кожаных переплетах, глобус голландской амстердамской работы 1642 года, портреты русского дипломата XVII века и думного дьяка И. Т. Грамотина и картина «Осада Смоленска польско-литовскими войсками в 1610 году». Две стены комнаты обиты сукном, две другие – золоченой фландрской кожей, которая в те времена слыла особенно изысканным украшением. Возле входной двери – печь из зеленых поливных изразцов с рельефными изображениями исторических сюжетов, сказок и бытовых сцен: «Александр Македонский», «Соловей-разбойник», «Борцы борются» и другие.

Из этой комнаты – отдельный вход в библиотеку, где в сундуках хранились дорогие по тем временам книги.

На том же этаже расположены и комнаты старших сыновей с учебными пособиями: астролябией, телескопом, географическими картами. Когда мальчикам исполнялось шесть лет, их забирали сюда с женской половины дома и начинали учить грамоте и военному делу.

В другую часть дома, состоящую из двух помещений, можно попасть через площадку лестницы. Первое от лестничной клетки помещение оформлено в виде сеней, которые в боярских домах служили и как «спальные чуланы», и как места для хранения вещей, необходимых в повседневной жизни. В сенях на лавках расставлены ларцы, шкатулки и коробья, где находятся кружева и ткани. В стенных нишах – кокошники (женские головные уборы) и барабан с коклюшками и сколками.

Из сеней – вход на женскую половину. Такое ее расположение – за сенями, в изолированной части дома, характерно для XVII века. Эту половину составляют комната боярыни и светлица, окна в которой расположены с трех сторон – чтобы было больше света для рукоделия. Интерьер ее составляют предметы, связанные с шитьем: пяльцы, в них – образцы орнаментального шитья, сундук-укладка с шитьем, на стене – шитая пелена с изображением Христа во гробе (Плащаница), стоит прялка и сидят два манекена, изображающие девиц за работой. Помимо этого, в светлице находятся зеркало со створками, «коробья» и ларец для тканей и драгоценностей, широкая лавка, крытая бархатом, на ней подголовок – ларец со скошенным верхом, который ночью ставили в изголовье постели. Здесь же – коробочки и ларчики для румян, белил и сурьмил, серьги, перстни, опахала, а также большое количество книг религиозного содержания.

Женщины в те времена на волю почти не выходили, и единственными доступными им занятиями оставались чтение церковных книг и рукоделие. Знаменитая фраза «А где боярыня твоя, в церкви, что ли?» совершенно справедлива для того времени – больше женщинам нигде бывать не приходилось. Более того, женщины из боярских семей почти не покидали своей половины дома и трудились над прялкой и пяльцами наравне со служанками. Если у молодой боярышни не было большого приданого, созданного ее собственными руками, и тем более, если, не дай Бог, она не умела прясть, шить и вышивать, – она считалась неумелой хозяйкой, и выйти замуж ей было очень трудно. Зато, выйдя замуж, боярыня становилась полноправной хозяйкой дома. Хотя в торговые или государственные дела своего мужа она посвящена не бывала, в домашнем хозяйстве ее голос часто был решающим.