скачать книгу бесплатно
– Я заметил. Наверное, потому что не я задумал эту операцию.
– Надо её приструнить. – Профессор схватил со стола прищепку и резко прищемил кошку.
Она примолкла и перестала шевелиться.
– Надо её связать, как при кастрации, только чтоб на животе лежала.
– После этого она вас возненавидит, – ужаснулся Тонкостен.
– Помните, как вам понравилась девушка в морге? Хотите увидеть её живой, хоть и с кошачьим сердцем?
– Это было бы мечтой всей моей жизни.
– Вколите ей снотворное, когда я скажу, – ответил профессор. – Но я хочу, чтобы в начале операции она выслушала меня и поняла, что? её ждет.
– Ей будет страшнее, чем если бы она увидела кучу крыс!
– Не будет, она очень смелая кошка. Она знает Тимика. Я видел, как она с ним разговаривала. Меня она опасается. Мы сделаем подарок, оживим Тимика. Поначалу они, возможно, поругаются и подерутся. Я не могу обещать, что они сразу узнают друг друга. Люди и животные выглядят по-разному. Тимика я прооперирую раньше Мурки. С ним будет меньше проблем, чем с дамой. Она новенькая, может испугаться. Я должен доложить вам, что наша Мурка будет свидетелем операции.
– Максим Максимович, вы безумец.
– Нам понадобятся мощные верёвки. Кошка будет пытаться вырваться, когда увидит процесс операции на Тимике. Господи Боже мой, всё как в ужастиках.
– Вы бы могли стать главным героем одного из сюжетов.
– Спасибо, доктор.
Тонкостен положил приструнённую кошку на операционный стол, слегка погладил её по макушке и, скрипя зубами, начал привязывать её верёвками. Когда кошка была привязана полностью, Тонкостен убрал с неё прищепку. Она открыла зелёные глаза. Сразу поняв, что крепко привязана, Мурка громко зашипела, потом замяукала. Она начала брыкаться, но верёвки только сильнее в неё впивались.
– Перестань и успокойся. – Профессор надавил ей на лапу. – Тебе всё равно не вырваться. И не надо смотреть на меня такими бешеными глазами. Скоро ты станешь человеком. Чтобы ты не волновалась, я покажу тебе, как это работает на Тимике. Его ты очень хорошо знаешь, ты с ним встречалась на безопасном расстоянии. Он привязан верёвками, как и ты. Он напуган не меньше тебя, но не потому что у него это в первый раз, а потому что он опять думает, что станет мерзким человеком. Он плохо думает, всё будет по-другому. А сейчас я его усыплю.
Профессор схватил шприц и ввёл острие в Тимика. Пёс забрыкался, начал рвать верёвки, но через минуту затих.
С кошкой разговаривает доктор
– Вот как действует снотворное, – сказал побледневший профессор.
Он заметил кровь от вонзившихся верёвок на ложе Тимика, и ему с трудом верилось, что пёс выживет после операции.
– Лучше тебе этого не видеть. – Максим Максимович привязал белую тряпочку к глазам кошки. Мурка забрыкалась и затихла. – Введите ей снотворное, доктор.
Тонкостен дрожащими руками уколол кошку. Чуть меньше минуты потребовалось, чтобы она уснула.
– Была не была, доктор. Проводим операцию и над Тимиком, и над Муркой одновременно. Я доверю вам Мурку: вы её очень любите, поэтому я думаю, что вы сами без меня справитесь.
Тонкостен побледнел. Никогда ещё они с профессором не проводили операций раздельно.
– Профессор, а что если я убью её? – сказал доктор.
– Убьёте – закопаем, – улыбнулся доктор.
– Как вы можете так безответственно к ней относиться? – удивился доктор.
– Открою вам секрет, доктор: я даже к своим племянницам не слишком ответственно относился. Чего там говорить о животных. А теперь давайте, делайте миниатюрную работу. Режьте Мурке голову.
Тонкостен, совершенно бледный, начал резать кошку. Руки его дрожали. Кожа Мурки была нежнее, чем кожа Тимика. Мартин Мартынович громко вскрикнул и чуть не свёл профессора с ума, когда случайно нанёс шрамы на кожу.
– Профессор! Я ранил кошку!
– И что?! Не смертельно же.
– Я чуть не разрезал ей голову!
– Гипофиз ещё не вынули?
– Нет ещё.
– Тогда поскорее внедряем, пока в обморок не упали.
Тонкостен поскорее начал вставлять. Сделал он это не меньше, чем за минуту.
Кошка спала дольше, чем обычно. Доктор аккуратно соединил кожу вокруг головы, осторожно соединив и порезы, случайно сделанные им. Он принялся зашивать кожу. Иноразумский почти зашил окончательно, он ни капельки не волновался, поскольку операцию проводил не в первый раз. Он сделал это всё быстро, за полторы минуты.
– В прошлый раз мы сделали это за пятнадцать минут, профессор, – сказал Тонкостен.
– Это вы делали ещё за пятнадцать минут, доктор. Я в прошлый раз так разволновался с вами, что мне показалось: мы вот-вот потеряем собаку. Я специально дал вам издеваться над кошкой, доктор, потому что нашей даме нужно исправить только голову, а я ещё не закончил. Мне ещё половые клетки Тимику вставить нужно.
– А разве Мурке их вставлять не обязательно?
– Помилуйте, Мартин Мартынович, она же кошка, обойдётся без дополнительных половых органов.
– Сколько у нас ещё времени на то, чтобы закончить эксперимент?
– У вас осталось минут десять, доктор.
– Я сделаю из неё полноценного человека. Я не допущу, чтобы она после такого сложного испытания хоть чем-то отличалась от других людей. Её все засмеют, как нашего первого Тимьянова.
Тонкостен достал из банки женские половые клетки и начал внедрять их кошке. Лицо его опять побледнело, как будто он уже смотрел на губы полученного результата эксперимента.
Операцию он завершил уже через семь минут. Иноразумский предложил оставить Мурку и Тимика привязанными, чтобы те не порвали друг друга. Тимик так и остался лежать на операционном столе, правда, обёрнутый полотенцем. Мурку же Тонкостен сам лично перенёс в свою комнату, положил на белоснежную кровать, но оставил связанной.
Ему было страшно за Мурку. Он боялся, что когда её руки изменятся на человеческие, жёсткие верёвки, привязанные по размеру кошачьих лапок, в один миг разрежут их. Тонкостену было как-то всё равно на Тимика: «Такому идиоту, каким он станет человеком, потерять руки не жалко».
Мартин Мартынович укрыл кошку белой простыней. Он подумал, какой она будет прекрасной девушкой, когда превратится в человека. Он ни капли не сомневался в её будущем характере. Директор для Тимьянова был чересчур вспыльчивым человеком. Мурке стоило его опасаться. Или не стоило. Тонкостен был без понятия. И доктор волновался за кошку. Не убил ли он её? Не слишком ли запоздал во время операции? С другой стороны, они с профессором не потеряли в прошлый раз Тимика, хотя риск потерять его был.
– Спокойной ночи, чудо, – прошептал Тонкостен, выходя из своей комнаты, так как собирался в этот день спать в кабинете вместе с профессором. – Завтра ты можешь проснуться в любое время. Только, умоляю, проснись! Не умирай, хоть ты и слабее собаки.
Кошка спала неподвижно. Войдя в кабинет профессора, Тонкостен увидел улыбающееся лицо Иноразумского.
– Могли бы остаться с ней, коль вы за неё так волнуетесь.
ГЛАВА 6.
Новые жильцы
вступают в диалог
Мурчана знакомится
Наутро Мартин Мартынович, едва проснувшись, чуть не слетел с кровати профессора на пол. Он был очень сонным, он забыл обо всём на свете. Тонкостен окликнул профессора, но тот и не думал просыпаться. Тогда доктор пошёл на кухню и позвал Зину.
– Наши новые жильцы ещё не ожили? – спросил он. – Ты не слышала никаких криков?
– Нет, не слышала, Мартин Мартынович. Мне всю ночь мерещились кошмары, но мне казалось посреди ночи, что я слышала женский голос.
– Может быть, Дарья?
– Нет. Это был сонный голос, который просил о помощи.
Тонкостен ужаснулся. Скорее побежал в свою комнату. Войдя, он приблизился к белоснежной кровати, на которой под простынёй лежала кошка. Но вместо кошки там лежала милая юная блондинка с большими зелёными глазами и маленьким алым ротиком. На лице её был лёгкий румянец. Доктор немного отдёрнул простыню. Тело девушки было слегка полноватым, но не толстым. Настоящая Афродита. И… скованная. Тонкостен оставил её привязанной к кровати. Он пришёл в ужас, когда увидел окровавленные ладошки и запястья. Девушка, или в тот момент ещё полудевушка, ночью пыталась освободиться и кричала от боли. Впрочем, она всего лишь слегка порезалась, на кровати осталось всего несколько капель.
Тонкостену пришло в голову разбудить её. Он погладил рукой её белые волосы. Девушка не реагировала, она спала. Интересно, что ей снилось? А вдруг она видела, что никогда не спасётся от верёвок на руках и ногах? Ей наверняка снилось разочарование, у неё возникло непреодолимое желание умереть.
Почему умереть?! Потому что связывают обычно, чтобы потом начать пытать. Мурка этого боялась больше всего на свете.
Тонкостен освободил кошку, но оставил привязанной одну из лап. Он внедрил ей гипофиз, но, несмотря на это, она не могла стать слишком сообразительной. Она всего лишь результат эксперимента, правда, уже третьего по счёту. Мурка спала, это было и к лучшему.
Она не должна ожить раньше Тимика; ночь не считается. Его криков Зина не слышала. Впрочем, не мешает его проведать, решил доктор. Этот пёс настолько целеустремлённый, настырный и сильный, что вполне может разорвать верёвки и сам освободиться. А потом уже от ярости разгромит всё на своём пути, ведь его снова превратили в человека без его ведома.
Тонкостен вышел из комнаты и пошёл в операционную. Когда до неё оставалось несколько шагов, Иноразумский преградил ему дорогу. На лице профессора был алый румянец, глаза были бешеными.
– Что случилось, Максим Максимович? – испуганно спросил доктор.
– Оказывается, с утра пораньше наш пёс стремился к освобождению. Этот идиот порвал верёвки, ему это удалось. Только вместе с верёвками он почти добрался до собственных вен. Весь операционный стол теперь в крови. А сейчас он спит. Я уверен, что выбраться он хотел ещё ночью. Правда, почему-то никто его не слышал. Мне пришлось найти кучу бинтов и перевязать ему руки и ноги. Надеюсь, с нашей мадам ничего подобного не случилось?
– Совсем слегка, профессор, – ответил Тонкостен. – Зина ночью слышала её крики о помощи. Она тоже хотела выбраться, но в итоге порезала себя. Не так, как Тимьянов.
– Я не хочу пока знакомить её с нашим чудовищем. Не уверен, что они быстро поладят. Когда она была кошкой, она впервые увидела Тимьянова в нашем окне как Тимика. Тимик же его едва не разбил.
– Позвольте мне взглянуть на пса.
Иноразумский вместе с Тонкостеном вбежал в операционную. Вслед за ними влетели Зина и Дарья. Все четверо с ужасом смотрели на Тимьянова, а Тимьянов пялился на них.
– Вы что, дебилы?! Изверги? Я вас умолял не делать из меня опять человека! Какого чёрта я снова им стал? Мне что, по-вашему, было легко им быть? Я мучился, как крыса в бочке! Вы меня пытались застрелить, вам это понравилось?!
– Ты посмотри-ка, – профессор оглянулся на Тонкостена и остальных, – он, оказывается, всё помнит!
– Как же так? – удивился доктор. – Мы ведь внедрили ему гипофиз совсем другого человека.
– Вы посмотрите, какой он красавчик, – рассмеялась Зина, – весь в марлевых повязках.
– Это потому что не надо было меня привязывать, чудовища! – заорал Тимьянов. – Чего вы, интересно, боялись? Боялись, что я вас разорву? Впрочем, молодцы. Я бы так и сделал.
– Если бы, Тимьянов, – сказал Тонкостен, – если бы мы боялись только этого, мы бы тебя привязали только за одно запястье. Тут другое дело: в этом доме кроме тебя появился ещё один человек.
– Не понял?!
– У тебя будет сестрёнка, – пробормотал Мартин Мартынович.
Максим Максимович понял, что Тимьянов теряет сознание. Он наклонился к нему и начал трясти. Тимьянов злобно посмотрел на профессора и схватил его за шею.
– Вы решили уничтожить кого-то ещё?! – закричал быший пёс. – Вам было мало издевательств надо мной?
– Согласись, Тимьянов, – едва освободившись с помощью Тонкостена от когтистых рук напавшего, ответил профессор, – в прошлый раз эксперимент над тобой прошёл весьма успешно. И я тут подумал: отчего тебе не сделать подружку, чтоб тебе не было одиноко и чтобы хоть она научила тебя уму-разуму.
– Она тоже псина?
– Намного лучше, – ответил профессор, – она белая кошка.
– Куда вы её положили, где она?
– Она в моей комнате, – улыбнулся Тонкостен.
Тимьянов забился, потребовал, чтобы его полностью освободили. Профессор достал из кармана нож и мигом разрезал верёвку. Тимьян побежал в кабинет Ивана Арнольдовича. По пути он едва не сшиб Дарью и Зину с ног, успел обогнуть их и продолжил лететь.
Через несколько мгновений Тимьянов очутился в кабинете доктора. На белоснежной кровати, открыв большие зелёные глаза, лежала девушка. Она испуганно смотрела в потолок, дёргалась. Верёвки на её запястьях, видимо, впивались ей в кожу уже продолжительное время, так что теперь она была как будто в красных браслетах. Тимьянов медленно приблизился к ней, злобно рыча. Девушка, увидев его, громко завизжала и ещё больше забилась в конвульсиях.
В увлечённости девушкой Тимьянов не услышал шагов и тихо открывающейся двери. В комнату зашёл доктор в сопровождении свиты из Дарьи и Зины. Тонкостен приблизился к Тимьяну сзади, испугавшись, что затевается что-то дурное, схватил его и скрутил на полу.
Тут подоспел Иноразумский. Заметив, что бывший Тимик под контролем, он, обойдя схватку, приблизился к кровати, на которой возлежала девушка.
– Клянусь богами, она прекраснее всех результатов экспериментов, которые мне доводилось видеть! – восхитился профессор, и, приглядевшись, добавил: – Зина, Дарья! Да она белее, чем вы!
– Отпустите меня! – заревел Тимьянов.
– Не рискнём, – ответил ему профессор. – Не хотим, чтобы ты разорвал кошку.
– Отпустите его, – неожиданно жалобно сказала Мурка.
От неожиданности Тонкостен ослабил хватку, и Тимьянов кое-как выбрался.
– Позвольте нам просто познакомиться. Спасибо, что превратили нас в людей. Вы просто гениальные учёные.
Развёрнутый комментарий бывшей кошки ошарашил профессора окончательно.
– Мы оставим тебя наедине с ним, Мурка, и он как пёс порвет тебя на части, – заявил Максим Максимович.
– Он не порвёт, я его достаточно помню.
