скачать книгу бесплатно
Сработало безотказно. Во-первых, он сразил всех придурков словом «дорогие». Во-вторых, может кто и догадался, что Не-добрый просто попал под горячую руку, но большинство так сильно его не любило, что с радостью согласилось с Не-бестолковейшим, вынуждено приняв его сторону. Тем более что судить его будут не «по совести», а по воле богов. Ну, а в-третьих, новый поход за человечиной был делом столь редким и столь ожидаемым, что укороты сразу прониклись – этого и хотят боги.
Папаны бросились бить и вязать Не-доброго, потом принялись обсуждать, когда и куда будет направлена провиантская дружина. Про Не-такого на некоторое время забыли. Все, кроме Не-бестолковейшего, ломавшего голову над тем, какая справедливость для богов более справедлива.
V
Утро не возвестило себя ни рассветом, ни пением птиц. Просто Святомор стал что-то видеть вокруг себя и с трудом различать цвета. Впрочем, различать было особо нечего. Вокруг царствовал почти один зеленый цвет листвы и коричневый – коры ольсы и дуба. Только одинокий зонтик сныти выделялся белым кружевом цветов прямо рядом с ним, да алела лента в волосах Велены.
Святомор вытянул из-под себя затекшие от долгого сидения ноги, с огорчением посмотрел на свои запачкавшиеся красные сапоги.
Может, одеться попроще было и удобнее, но знатность рода требовала своего. Конечно, род его ослабел, не имеет такого веса, как прежде. Но кто знает? Может быть он – Святомор – вернет роду былую славу?
Впрочем, мысли о прошлом, как и о далеком будущем, были тяжелы и неприятны, и Святомор с радостью отвлекся на проснувшегося Волка-Оборотня. Тот зевнул, задумчиво посмотрел вверх и медленно, с явной неохотой, поднялся. Возле догоревшего костра он поднял брошенный вчера Кариславом мех из-под браги, и скрылся в чаще.
Когда Оборотень вернулся назад, мех раздувался от воды. Святомор почувствовал вдруг жажду, взял попить. От его кашля и плевков проснулись все остальные.
– Что за гадость эта вода! На вкус отвратная, а запах – как из застоявшейся лужи!
– Из лужи и есть, – спокойно отозвался Оборотень, развязывая принесенные мешки. – На вкус она дрянная, конечно, но скоро и такой не будет.
Пока вставшие венеды наскоро перекусывали, Оборотень разложил тут же, на траве, какие-то вещи и оружие:
– Вот, припрятал в своё время. Золотинка, тебе придется одеть мужскую одежду, в платье и накидке здесь далеко не уйдешь. А потом выбирайте из оружия кто, чем может владеть.
Вилла подняла вещи, пересиливая страх. Ее дар говорил ей, что носившие их когда-то люди мертвы.
Грубая ткань из крапивного волокна все еще хранила память о сделавших ее женских руках, о дыме очага, о запахе загоняемого на охоте зверя, но сильнее всего она сохранила боль и страдания умирающих.
Золотинка не хотела этого ведать, но знание словно вспыхнуло у нее в голове и заставило пошатнутся.
– Золотинка? – Карислав хотел было ее подхватить, но его опередила почувствовавшая что-то Велена.
– Пойдем. – Она взяла виллу за руку и увлекла за деревья.
Только Святомор не заметил ничего, перебирая разложенные луки. Они были похожи на те, которые делают венедские охотники, но все усилены изогнутыми тисовыми пластинками, имели более крутой изгиб и мастерски были оплетены берестой. Это были боевые луки, но гораздо легче, чем те, что делали дружинники. Стрелы в простеньких колчанах были длиннее, имели иззубренные наконечники на бездоспешного воина. Закреплены они были слабо, с расчетом, чтобы остались в теле, если враг попытается выдернуть стрелу. И нигде ни узоров, ни знаков, кроме изображения солнца, общего для всех венедов. А рядом с луками и ножами лежал самострел. Святомор невольно потянулся к диковинному оружию. Самострелы изготовляли лабир-аниране и продавали их редко и неохотно. Да и покупать-то их венедские дружинники считали зазорным. Не смотря на силу удара и дальность полета стрелы, натягивание самострела требовало много времени и годило его лишь для засад и стрельбы со стен городища. А венеды драться исподтишка не любили. И все-таки хитроумный механизм с излучьем из стальных пластин притягивал взгляд Святомора.
Однако его опередил Карислав. Подобрав самострел, он заявил, что «вот эта тяжелая штука» как раз ему по плечу, а если он не попадет, то будет размахивать ей как дубиной.
Опешивший Святомор уже хотел, было, вскочить и потребовать самострел себе, но вовремя вспомнил о своем знатном роде, да и женщины уже возвращались.
Золотинка в мужской сорочице и штанах, подчеркивающих фигуру, смотрелась ничуть не хуже, чем раньше. Волосы, заплетенные в две косы, были кольцами уложены у висков и красиво сочетались с янтарным ожерельем-оберегом на её белой шее.
– Вот это да! – восхитился Карислав. – Вот женщина, которой идет любой наряд! Срази меня Поревит, если я видел когда-нибудь красивей!
Золотинка слабо улыбнулась на это, и, присев, подняла себе колчан с луком.
– Тетиву надеть на лук я не смогу, – она виновато посмотрела на Оборотня, – но стрелу пустить сумею.
– Хорошо, возьми лук с собой, – согласился Волк.
Карислав, недолго думая, взял выбранный Золотинкой лук, упер один конец в дерево, и, согнув чуть ли не в круг, набросил тетиву и вернул его вилле. Святомор, подумав, тоже поднял лук. В конце концов, самострел – презренное оружие.
VI
Волк-Оборотень, вырубив себе длинный шест, осторожно шел впереди, иногда прощупывая дорогу.
– Смотри, Золотинка, – прошептала Велена. – Кажется, наш проводник помрачнел еще больше!
– Вряд ли это возможно, – засомневалась та. – Он всегда мрачен, я даже не могу почувствовать его настроений, будто оно у него всегда одно и тоже, но согласись, что это место совсем не радостное.
И действительно, лес все больше приобретая неряшливый, запущенный, гиблый вид. Необычайно толстые и длинные вьюны оплетали деревья, свисали с ветвей, тянулись по усыпанной прелыми листьями земле.
Чаще всего попадался гигантский подмаренник, плети которого, как показалось Золотинке, могли выдержать и двойной человеческий вес. Повсюду свисали поникшие желтоватые колокольчики, окруженные трилистниками, в которых Золотинка признала ядовитый даже в обычном виде княжик. Карислав, неосторожно сорвав цветок рукой, долго шипел, тряся обожженной ядом кистью.
Повсюду была плесень и гниль, висели совсем уже невиданные стебли и корни. Вокруг непрерывно звучали какие-то подозрительные шорохи, скрипы, шелест.
– Приготовьте луки, – вскоре скомандовал проводник. – Но без команды не стрелять. И вот еще что, держите ножи под руками, и если захлестнет веревка – режьте её не задумываясь.
Через некоторое время далеко справа вдруг послышалось нежное «э-р-л-л, э-р-л-л-лл».
– Что это? – поежилась Золотинка.
– Это наши «друзья» – шилмасы, – отозвался Оборотень, – похоже, они нас заметили. Он остановился, пригляделся, и обошел стороной еле заметную лощину. Все двинулись за ним дальше.
– Послушаешь эти звуки, и никак не верится, что их могут издавать злобные существа, – почему-то шепотом обратилась к вилле дочь Буривоя.
– Многое бывает не таким как кажется. Беда иной раз приходит оттуда, откуда её совсем не ждёшь.
– Это точно, – заметил Карислав, – но в этих криках нет ничего угрожающего. Я что-то с трудом представляю себе этих шилмасов.
– Могу вас уверить, – обернулся Волк-Оборотень, что как только вы их увидите, больше никогда не сможете слушать их голоса без содрогания. Кстати, смотрите сюда. – Он указал на какое-то подобие звериной тропки среди листвы, а потом ударил туда своей палкой. Словно из ниоткуда взметнулась грубая волосяная петля, захлестнула палку и рванула ее вверх. Оборотень невозмутимо поглядел на свой висящий в воздухе ослоп, вытащил меч, и, подпрыгнув, обрубил веревку.
– Ого! – Карислав осторожно подошел поближе. – Ежели такая петля захлестнет ногу, то будешь болтаться вниз башкой, пока не набегут эти самые твари.
Венеды заторопились дальше. Крики шилмасов слышались теперь и справа, и слева, и сверху, откуда иной раз сыпалась труха или падала плесень. Однако в этом полумраке ни одного шилмаса рассмотреть не удалось, хотя шуршание и треск веток слышались совсем близко. Оборотень вел их без всякой дороги, постоянно петляя, а иной раз и возвращаясь назад. Все кроме него давно уже потеряли понятие о нужном направлении. Вот Волк присел, вглядываясь вперед, потом мягко отступил немного в сторону, поднял здоровый сук и бросил его туда, где они должны были пройти. Раздался треск. Довольно большой пласт дерна обрушился вниз, открыв обширный провал. Крики «э-р-рл-л» зазвучали громче, с ноткой обиды и разочарования в нежных голосах.
Отвесные стены ямы на глубине десятка локтей уходили в мутную воду, которая теперь пузырилась и ходила ходуном, взбаламученная неясно различимыми подводными обитателями.
– В этом лесу нет ничего опаснее торных дорог и легких путей. – Сказал Оборотень и зашагал дальше.
VII
Оставив за собой омертвевшую весь, Морх бодро шагал по тропе, неизвестно кем проложенной в Корбовом лесу. Теперь он был полон силой до краев, она клокотала в нем, рвалась наружу, и все живое разбегалось с его пути. Только вороны следовали за ним, бестолково хлопая крыльями и хрипло вопя в надежде на добычу. И также как вороны, толклись мысли в голове у колдуна. Морх не знал силу Предреченного и не хотел ее испытывать сам. Еще раньше Предреченный должен быть сломан, испуган, подавлен. Еще в веси, рассматривая человеческие внутренности, Морх выгадал, что Предреченный в лесу. Теперь осталось лишь найти помощника, что сумел бы его схватить. Морх остановился, поглядел на ворон и поднял левую руку вверх.
Тотчас одна из них с радостным карканьем опустилась ему на запястье. Колдун посмотрел в ее черные глазки, а потом схватил другой рукой и с хрустом сломал птице шею.
Подруги погибшей, испуганно крича, снялись с деревьев, но вскоре вернулись, с прежней жадностью гладя на Умерщвляющего добычу.
Морх не обратил на них внимания. Раздвинув безвольный клюв птицы, он дохнул туда, впуская свой дух, и ворона зашевелилась, встрепенулась, осматривая мир белесыми, незрячими глазами. Морх торопливо нашел на своей одежде семя чертополоха, зашептал над ним, потом вложил в вороний клюв и запричитал:
– Лети и ищи силу и злобу, месть и хворобу, темные души, чуткие уши, острые зубы, жадные губы, ищи смерть несущее и мне послушное!
С последними словами он подкинул птицу высоко в воздух, и она молча, хлопая крыльями, помчалась в глубину леса. Только голова ее на сломанной шее беспорядочно болталась из стороны в сторону.
VIII
Белесые глаза мертвой птицы обшаривали лес, крылья, не зная устали, мяли воздух, пропитанный порчей. Когда стемнело, ворона опустилась на землю, дожидаясь следующего дня. И вот ночь разорвалась, съежилась подальше от глаз Яра. Мертвая птица снова была в воздухе. Белесые глаза в очередной раз заметили нечто. Среди ветвей деревьев, опутанных вьюнами, таились существа, чьи глаза со злобой посматривали вниз. Их было много, тела отливали красным на фоне листвы. Теперь ворона знала нужный ей путь. Развернувшись, она полетела туда, где над деревьями высились остатки крепости из гранитных глыб. Кажущаяся пустота развалин не обманула птицу, белесые глаза нашаривали что-то в темных провалах окон сохранившейся башни.
Окна-бойницы, с видневшимися краями ловчих сетей, были опасны для ее тела, птичьи кости густо усыпали землю под ними. Прекратив кружить, ворона спикировала в дверной проем и, не давая опомниться сидящим внутри тварям, полетела вдоль ведущей вверх лестницы. Свист рассекающего воздух меча раздался вдруг возле самого ее крыла. Ворона шарахнулась в сторону и вверх, и второй удар только лязгнул по камням. Хлопая крыльями, она влетела на второй поверх. Те, что сидели здесь, были растеряны – красные ничтожества во главе с ничтожным царьком! Птица выронила, наконец, семя чертополоха и зашлась в хриплом граянье, разметавшем тишину.
И прежде чем успели опомниться шилмасы, из семени пополз на каменный пол белый морок, стал расти и менять очертания, пока из него не вызрела призрачная фигура Морха.
Оглядев затаившихся существ, Морх заговорил:
– Ничтожные твари, кто вы?
То, что раздалось в ответ, не было связной речью, но морок понял.
– Ха, ха, ха! Болотный слизень завел еще и детей! Я восторгаюсь этим! И у вас есть царь! Настоящий повелитель леса?! – морок снова расхохотался. – Где ты, Царь? Покажись мне!
Старый голый шилмас с железным обручем на голове робко подступил ближе.
– Ну, вот что, тварь. От моего лица говорит здесь повелитель Изверы. Здесь, в его лесу, идет человек. Ты и твои твари должны поймать его и держать до моего прихода во плоти. Понятно?
В глазах царька злоба уступила место страху и покорности. Да, они выполнят приказ повелителя Изверы.
IX
Вот еще одна яма раскрыта тем же способом. Спутники Оборотня даже не подозревали, сколько ловушек они миновали, отчаянно петляя среди деревьев. Еще один сук брошен вперед, но нет – ошибка. Оборотень торопился, шкурой чувствуя возрастающую опасность.
Судя по всему, шилмасов собиралось вокруг них все больше, и они смелели. Если их соберется достаточно много, нападения не избежать.
Он оглянулся. Все держали наготове луки, Карислав – взведенный уже самострел. «Ну что же, если не попадутся в ловушку, то должны отбиться. Ага, вот похоже еще одна яма. Да, никаких сомнений, уж больно чисто» – он огляделся и увидел поблизости неплохой древесный обломок. – «Как раз такой, какой нужен, чтобы швырнуть в яму. Как раз…» – он протянул руку… и, едва не коснувшись его, замер. Что-то было не так! Прислушался – ни одного крика! Разом взмокнув, Оборотень отодвинулся, перехватил половчее шест и резко ударил им по обломку. Миг – и из-под него, шипя, вывернулась змея. Мгновение они с Оборотнем смотрели в глаза друг другу, а потом удар палкой раздробил змее голову. Крики и возня шилмасов раздались снова, их «эр-л-лл» звучало теперь тише и как бы с досадой.
Услышав это, Оборотень пришел в себя, и скомандовав: «За мной!», рванулся с места, уже на ходу крича, чтобы стреляли, как только ясно увидят цель. Теперь он был уверен, что они вот-вот бросятся, и, мчась между деревьев, искал место почище, где можно дать бой. Но едва он заметил такое место, как прямо впереди спрыгнул на землю шилмас. Увернувшись от удара дубиной, Волк начисто снес паршивцу голову и успел отскочить как раз вовремя, чтобы следующий, прыгнувший на него сверху, промахнулся. Этот промах дорого обошелся твари, окончательно приземлившейся уже с перерубленным горлом. Сразу же пришлось столкнуться с еще двумя. Оставалось надеяться, что его спутники справляются сами.
X
Золотинка бежала за Святомором и Веленой, когда заметила движение справа и на ходу пустила туда стрелу. Потом сразу несколько красных существ появилось вокруг, прыгая сверху. Она успела увидеть, как спустили тетиву Велена и Святомор, как сверкнул меч Волка-Оборотня. Не к месту мелькнула мысль, почему он выхватил свой, а не меч Карислава. А потом услышала крик позади – Карислав барахтался под двумя повалившими его тварями. Дрожащими руками Золотинка рванула тетиву. Ее стрела пробила голову одному из шилмасов, Карислав отбросил второго, продолжив борьбу, а она застыла, не в силах отвести глаз. Шилмасы были похожими на людей существами, но это были не люди, и у них не было кожи! Голое мясо с прожилками сухожилий, опутанное синими венами! Безвекие глаза убитого ею шилмаса продолжали смотреть из разверстых глазных впадин, под которыми белел хрящ носа. В безгубой пасти из десен торчали длинные зубы. Ничего более ужасного ей еще не приходилось видеть.
Впереди Святомора повалила мерзкая, безкожая тварь. Велена отбросила лук, и выхватив свой легкий меч, с размаху перерубила шилмасу хребет. Оборотень яростно отбивался от двоих или троих. Вскочивший Святомор крикнул, чтобы Золотинка помогла Кариславу, а сам тут же сшибся с ещё одним подоспевшим шилмасом.
У Горимирова дружинника дела действительно были плохи. Он с трудом поднимался с земли рядом с двумя трупами, а сверху уже готовился спрыгнуть очередной безкожий, еще двое спешили справа. Вилла вновь натянула тетиву. Ее стрела оборвала жизнь нападающего сверху. Велена подоспела как раз вовремя, чтобы отвлечь тех двоих, пока не оправился Карислав. Отбивая сильные, но безыскусные удары, они начали теснить шилмасов, когда раздался крик Оборотня, призывавшего уносить ноги.
Карислав с начала боя так и не успел воспользоваться самострелом. Едва расправившись с двумя повалившими его тварями, он выхватил топор и пришел на помощь Велене, с удовольствием глядя, как летят щепки от попавших на лезвие топора вражеских дубин. Первый страх прошел, и Карислав разошелся, ухая при каждом ударе. К его вящей радости с Золотинкой было все в порядке, ни одна тварь на нее даже не бросилась, не ясно почему.
Святомор пришел на помощь Волку-Оборотню как раз вовремя, того уже прижимали к деревьям. В два меча дело пошло веселее, шилмасы понятия не имели о выучке. Застыв на месте, Святомор разил мечом, лишь уклоняясь от грубых и прямых ударов. Оборотень дрался по-другому. Непрерывно двигаясь, он использовал как укрытия отдельные деревья и кусты, заставлял противника терять терпение и осторожность, а сам неожиданно атаковал сбоку или сзади, всегда решительно и внезапно. В очередной раз поднырнув под удар, он подрубил одному из противников ноги, как раз в этот момент Святомор ранил другого, и остальные бестии, не выдержав, бросились наутек, ловко карабкаясь на деревья.
Добив раненых шилмасов и убедившись, что все венеды целы, Оборотень снова заставил их перейти на бег, спеша в менее заросшую вьюнами часть леса.
XI
– Слава Поревиту! – тяжело дыша, воскликнул Святомор.
– Мы в долгу у праотцов. – отозвался Карислав.
Став в круг, венеды напряженно высматривали врага.
На шум сверху среагировали мгновенно, резко отпрянув в стороны. Лишних пять локтей полета, что приходилось преодолевать шилмасам на таком слабо заросшем месте, с лихвой хватило – тварь приземлилась прямо на мечи.
– Сумасшедший какой-то поганец, – заметил Карислав.
Шилмасы шумели на деревьях, но близко не показывались. Волк-Оборотень оглядывался, оценивая ситуацию. Он чувствовал, что надо торопиться. Однако куда двигаться? Шилмасы обжили порядочную часть леса. Раньше он надеялся, что безкожие не осмелятся напасть на такой большой отряд. Но что-то случилось, и они очень осмелели. Прямо-таки беззаветно лезут на мечи. Впрочем, другого пути все равно нет, этот – самый безопасный. Но если промедлить – здесь и сгинешь. Наконец он принял решение:
– Будем пробиваться к укрытию, приготовьтесь, бежать нужно будет долго и быстро. – Оборотень огляделся в последний раз и рванулся вперед.
Они бежали за ним так быстро, как только могли, сшибая листья с редких корявых кустов бузины, путаясь в плетях подмаренника, перескакивая через поваленные стволы деревьев. Волк рисковал, вел почти напрямик, стараясь не думать о том, что может попасть ему под ноги.
Шум в кронах деревьев двигался по пятам, временами даже обгоняя. Пока венеды бежали с такой скоростью, шилмасы не могли организовать нападение. Лишь бы хватило сил.
Волк задыхался, сердце бешено колотилось, но тело, казалось, действовало само по себе, неся его вперед. Мимо мелькали стволы деревьев, ветки хлестали по лицу, пни и валежины вырастали словно из ниоткуда. Обычно он мог бежать так и день и два, но воздух, отравленный разросшейся лихорадочной травой, с сердцевидными листьями размером с тарелку, драл горло, легкие готовы были вот-вот разорваться, в глазах темнело.
Его спутникам приходилось еще хуже. Залитый потом Святомор буквально тащил за руку Велену. Карислав дышал как загнанный тур, самострел, который он не пожелал тащить в руках, а прикрепил к поясу, нещадно бил его по гузну.
В голове Оборотня натужно гудело, глаза уже отказывались воспринимать что-либо. Желание упасть, остановится хоть на мгновение, а лучше – навсегда, все требовательней заявляло о себе. Но тут он скорее почувствовал, чем увидел, что почва пошла под уклон! Спасение было близко!
Когда-то давно здесь, в низине, протекала речушка. Лес задавил и иссушил ее жадными корнями, без остатка выцедив всю воду. Сохранилось лишь сухое русло, устланное ковром гниющих листьев и поросшее корявым рваньем кустов остроиглого боярышника. Подмытый в своё время водой берег, по-прежнему нависал корнями над пустующим теперь уже руслом, образуя небольшую, закрытую сверху нишу.
Именно туда и бросился с пологого берега Оборотень. Венеды пробирались через кусты прямо за ним. И вот, наконец, раздвинув висячие корни, они вломились в сырую темноту ниши и попадали на землю. Долгое время слышался лишь придушенный хрип, люди никак не могли отдышаться.
XII
Велена долго приходила в себя, словно молоты стучали в голове, саднило горло. Рядом с ней ничком лежал Оборотень, справа – Золотинка, которой, похоже, пришлось не так худо, как другим. Она уже почти отдышалась и оглядывалась назад, пытаясь понять – нет ли угрозы. Но отсюда было мало что видно.
Велена еще долго приходила в себя после бега, а когда огляделась – содрогнулась. Корни беспорядочно и омертвело свешивались из плотного мрака сверху. В их изгибах и безобразных ответвлениях было что-то уродливое и неестественное. Ей вдруг страшно захотелось назад – на свободу.
Кто-то спросил у Волка-Оборотня насчет того, долго ли еще им здесь находится, тот начал отвечать, но тут Велену отвлек звук… или движение? Сверху, в корнях… Внутренне сжавшись, она напрягла зрение, вглядываясь в жуткое сплетение корней. И вдруг, на фоне светлого выхода, увидела, как что-то длинное, извиваясь, вытягивается по направлению к ней. Расширившимися от ужаса глазами девушка следила за приближением страшного нечто. Ужас рос и полнился в ней, сковывая невероятным напряжением. Велена не выдержала и закричала.
Она успела заметить, как метнулся к ней Оборотень, в следующий миг он навалился, зажав ей рот и враз выдавив весь воздух. Потом сдвинулся в сторону:
– Тихо!
Подкинувшиеся было венеды замерли.
– Кто-нибудь может зажечь огонь? – спросил он.
XIII
Карислав трясущимися руками достал кремень, застучал им, рассыпая искры, пока не подпалил небольшой лоскут промасленной тряпки.
