скачать книгу бесплатно
– Какая родня? – кричал я ему в ответ.
– Да со мной хотя бы! Мы, брат, с тобой в родстве, – давит он на меня.
– Никогда не слышал я этого! – кричу ему.
– Ну, вот теперь услышал. Матушка твоя, выйдя замуж не за нашего, откололась от нас, а вот теперь-то пришла. Просит отговорить тебя от этой свадьбы.
– В каком мы родстве с тобой, Савва? Что ты мне голову морочишь? – вновь кричу на него, – он отвечает:
– Ты мой троюродный брат, как-никак. А у нас родню в беде не бросают. Нет моего согласия на такую свадьбу и невестку, – тоже ревет он.
– Слушай, братец, новоявленный, где ж ты был, когда я в людях маленьким ребёнком жил, крутился, как белка в колесе? Где вы все вообще были? Теперь вспомнили, когда миллионными оборотами кручу? Видно, на своей женить хотите, чтоб деньги мои от Вас не ушли, так что ли? – выхожу я уже из себя.
– Не артачься, не выйдет из этой затеи ничего хорошего! – одно и то же заладил Савва.
– А у тебя всё хорошо? – нахально спрашиваю его.
– Хорошо! – зло огрызается он.
– Очень хорошо. Подцепил вертушку продажную и рад? – смеюсь ему прямо в глаза.
– Какую ещё такую вертушку? Ты, брат, осторожней! Можем повздорить! – злится всё больше Савва.
– А Андрееву, свою актрисочку разлюбезную! Она же утка подставная всех этих бродяг, всяких эсеров, народников, террористов. Оберут тебя, отдоят, да и прикончат её руководители-то!
– Откуда ты знаешь, отдоят, подставная утка! Да она любит меня, а я её! Вот развестись с женой не могу, не позволяют. А я души в ней не чаю, – оправдывается Савва.
– Не чаешь, а твои жена с детьми плачут во весь голос! Загулял отец семейства. Никто ему не нужен, кроме актрисочки Андреевой. Красавицу дешёвую нашёл. Моя-то Верочка чистая, умная, красивая. Никто ещё не дотрагивался до неё!
– Откуда ты знаешь, что плачут мои домашние? Бабёнкам только деньги нужны, а не мы! – уже он дикий вопль поднял.
– Ну, вот и я не чаю в своей Верочке души, как ты в Андреевой. Только между ними разница большая в пользу моей девочки. Не наступай на меня! Ты, как никто понимаешь, что такое – любовь!
– Понимаю!.. – грустно повторил он, и перепалка наша кончилась, – Ну, что ты скажешь на все эти сентенции, дорогой Фёдор Николаевич?
– Что скажу? Что скажу… Тут, брат, надо основательно покрутить мозгами. А твою любезную, ясно, украли старообрядцы. После того, что ты рассказал, сразу мысль на ум пришла – это их рук дело. Да вот, как бы ни погубили девушку безвинную…
– И я тоже об этом раскинул мозгами. Помоги, я с ума сойду, если с ней плохое приключится, честное слово! Надо же мне было матушке всё рассказать! И закрутилось всё и поехало. Ужас какой-то! Спасай, друг дорогой!
– Да, ты прав, из-за денег твоих больших они стали возле тебя все крутиться, «оберегать»!
– Что делать? – сокрушённо спросил Иван Сергеевич.
– Не обижайся, но ты всё ж размазня. Не мог уломать девчонку! Мамы и папы им нужны, хотя самим уж невтерпёж мамами и папами становиться!
– Ну, дело упущено, что молотить пустую копну?
– Заяви в полицию. Хоть следить за ними будут, твоими старообрядцами.
– Ты понимаешь, заявил бы, да вот и матушка оказывается из этого знаменитого рода Морозовых. Они от самой боярыни Морозовой идут. Ну как её срамить-то тогда? Не простая и у неё, у самой боярыни Морозовой, судьба. Она ведь была когда-то тайной возлюбленной самого царя – Алексея Михайловича Романова! Вот какая история. Наслушаешься ты сегодня от меня всяких историй, мой дорогой друг, Федюшенька!
– А ты всё об этом откуда узнал?
– Матушка рассказала.
– А как же она от старообрядцев-то оторвалась?
– Мой отец её похитил. Он из дворян обедневших был. Они полюбили друг друга. Жаркая любовь. Одна искра и всё запламенело. Отца она так любила, что приняла православную веру, молилась, ходила в храм, каждое его слово было для неё законом. И он её тоже любил, старался лишний раз не беспокоить какой-нибудь неприятностью. Всё брал на себя, потому так рано и умер… А она с ними в связи-то никогда больше не была, а тут, поди ты, вспомнила о своих старообрядцах, прибегла к защите. Да против кого? Против родного сына. Ох, и задала она мне перцу! Очень уж похожа, вижу, моя матушка на свою дальнюю родственницу, упрямую боярыню Морозову, бывшую Феодосию Соковнину!
– Так кому она родня, самой боярыне Феодосии, или её мужу Глебу Морозову?
– Сейчас расскажу тебе подноготную их рода и оба подумаем, кому из них. Тут тоже сложная история получается!
– Может сейчас не до рассказов, а быстрее надо начинать поиски Верочки?
– Мы с тобой Федор Николаевич, ничего точно не поняли. Вот обскажу всё, подумаем, что делать дальше. А пока надо основательно разбираться. Мы же не знаем, с чего начать, можно ли в полицию заявлять. Да и стоит ли?
– Конечно, всё выслушаю. Самому-то интересно вглубь веков забраться. Ну, а ты-то, хоть, не такой упрямец, как твои покойные предки?
– Нет, ты же меня знаешь, я покладистый, спокойный, в отца. Но за свою любовь постою. Тем более, точно уверился, моя голубка меня любит, верна мне, и даже пострадала, видимо, из-за меня. Да, страсти переплелись. В её роду много всего было, в моём тоже… Ладно, теперь уж слушай и мою подноготную. Углубимся в середину семнадцатого века.
– Ай-лю-ли, ай-лю-ли,
Вышли в море корабли.
На одном из них сидит
И всё на воду глядит
Наша дева красная,
Красная прекрасная!
Ай, люли, ай, люли,
Вышли в море корабли!
К нам боярыню везут
Феодосией зовут, – затянул гусляр монотонным голосом.
Всюду гомон, смех, шутки-прибаутки. Все гости чинно сидят за столами дубовыми, на скамьях еловых, пьют, едят, веселятся. Ныне здесь празднуется свадьба самого богатейшего в России боярина (после царя) Глеба, свет Морозова. Ему уже почти под шестьдесят годочков. Все ждут самого царя Алексея Михайловича Романова – Тишайшего. Так его в народе прозвали за ласковый, спокойный нрав. Свадебные празднества затягиваются в ожидании его прихода. Он не может не прийти, женится дядька, его воспитатель, очень близкий по душе человек.
– Эй, Марьюшка, распоряжайся пиром! Помогай слугам!
– Да всё у нас отлажено, Вы разносите ужо лебедей жаренных на блюдах!
– А Вы несите поросят, начинённых кашею, подправленных хренком!
– Эй, Никита, следи за слугами! – со всех сторон то шутки, то песни застольные, то шёпоток слуг друг с другом, кто вперёд должен выходить с подносами.
Вот и сам молодой сокол – двадцатилетний царь появился. По старинному русскому обычаю семнадцатилетняя Феодосия, бывшая Соковнина, а теперь жена боярина Глеба Морозова, целует гостей, преподнося им на подносе чарку с крепкой настоечкой – медовухой. Поцеловала новоиспечённая боярыня царя Алексея Михайловича, словно огонь по жилам пробежал. Пронзил лихой жар сердца молодых людей. Вытер царь с удовольствием усы, взглянул, по-молодецки, в ясны глазоньки молодой боярыни и обомлел. И боярыня слишком хороша и поцелуй сладостным оказался, к сердцу пришёлся. Так бы и зацеловал эту молодуху! Сел на самое почётное место царь, а глаз с Феодосии не спускает! Пир горой стоит, столы ломятся от яств!
Тяжело на сердце у Алексея Михайловича. Что же это он такую кралю прозевал? Ему самому на такой надо бы жениться! Нелегко на душе и у боярина Глеба Морозова, видит он, на кого взор вперил царь Алексей Михайлович, на его драгоценную жену Феодосюшку…
Ай, люли, Ай, люли,
Уплывают корабли…
Во моря большие,
Во моря чужие…
Перепились гости, хвастаться стали. Кто богатством, кто заморским товаром, кто усадьбами богатыми, девками дворовыми, а боярин свет Глебушка своей молодой женой хвастать не стал. Испугался, обомлел, как увидел, что она украшение его застолья. С лица сошёл. А сосед слева шепчет: «Хороша зазноба, да одного ли боярина Глеба-то будет? Сам царь глаз на молодуху положил». А второй ему поддакивает: «Не велика беда, и поделиться с царём трохи – трохи можно. Лишь бы наследник появился общими усилиями. Богаты братья Морозовы, и Борис, и Глеб, а детей ни у кого из них нет, некому состояние оставить. Ну да видно будет. Бабы, они народ разбитной, понимают всё сразу, как рыбы в воде плавают, так и они в житейских делах разбираются».
Смущённая молодая боярыня сидит, краснеет, всё на царя оглядывается. Вскоре вхожа она стала в царские покои по своему сословному положению. Частенько там бывала то с мужем, то одна.
Предположим, между ними что-то завязалось, жарко ласкал её царь в опочивальне, когда она там появлялась. Уж слишком хорош был царь по сравнению со старым мужем, старше Феодосии на сорок лет. Не могла она, видно, поначалу перед царём устоять. Сначала по молодости, горячности встречалась с ним тайно, потом со страху, что мужу донесёт. А тогда с неверными жёнами разговор был короткий, забивали на смерть или топили в реке. Да и позор, какой всему роду! Нередко задерживалась она у царя, более положенного времени, царь не отпускал быстро, но супруг, боярин Глеб, молчал. Только грустил очень. Что скажешь против царя? Частенько видела она слёзы царской жены Марии, украдкой вытираемые ею. Ведь жарко любили не её, Марию, царскую жёнку, а другую! Видела она всё. Со станом статным, грудью наливною, глазоньками – фиалками ночными, бровью соболиною. Как Феодосия ручкою взмахнёт, бровью поведёт, так и обомлеет царь, перед боярыней Морозовой.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
