скачать книгу бесплатно
– Представила Вас дитятей… – задушевно произнесла она.
– Ну, так это же сравнение, может, оно неудачное, Вы уж меня простите, олуха Царя небесного, – засмущался он, совершенно не понимая, как же себя с ней вести, чтоб не наскучить.
– Нет, всё правильно. Просто трудно Вас представить уже маленьким. Вон Вы, какой большой! – улыбнулась она, ободряя его
– Не подтрунивайте надо мной, – попросил он.
– Простите, не буду. Смешно немножко стало, – и она улыбнулась, вновь показывая свои милые ямочки на щёчках.
Она тоже принялась вспоминать своё детство. Батюшка у неё был полковником в отставке. Но он рано умер, им с матушкой было трудно жить в поместье, они уехали в белокаменную. На лето возвращаются в поместье. Их поддерживает материально брат отца, дядя Илья. Она окончила Смольный институт благородных девиц. Пока не знает, чем заняться. Но может работать гувернанткой, преподавателем французского, английского, немецкого языков. Здесь у них сохранилась богатая библиотека. Когда она оказывается тут, всё время читает, усаживаясь в гамак. Или играет на фортепьяно. Иногда уходит в лес с соседскими девушками, собирают ягоды, грибы, составляют гербарии…
Иван Сергеевич подумал: «Вот это девушка, языки знает, может быть мне хорошей помощницей в общении с иностранными фирмами. И то сказать, на фортепьяно играет… В свете с такой женой появиться не стыдно. А красива как, загляденье… Такую невесту с руками оторвут умные люди!».
– Да, судьба у Вас нелёгкая… Но вы многого добились… – задумчиво протянула она, как бы в ответ на его мысли.
Он слегка вздохнул и промолвил:
– Судьбы у многих нелёгкие… Да что обо мне, да обо мне, давайте лучше о Вас. Вы девушка образованная, культурная, воспитанная. Вас и слушать только…
– Хорошо, обо мне, так обо мне… Тёмной ночью я привыкла у нас в поместье вот так же сидеть на веранде, смотреть на звёзды и представлять себя на одной из них. Будто там есть жизнь, где живут красивые, сильные, умные люди. Они хорошо воспитаны и тактичны, помогают друг другу, занимаются изучением межпланетного пространства и другими науками. Изучают теорию происхождения их планеты, созданную их великими учёными, мечтают о изучении других миров. Когда почти под утро я ухожу к себе в комнату спать, я мысленно прощаюсь с ними до следующего свидания. Это моя тайна и я впервые открыла её Вам! Прошу Вас, не посвящайте в неё никого другого. Я доверилась Вам, поэтому и разоткровенничалась. Просто увидела в Вас хорошего, милого, простого человека… И Вы расположили меня…
– Не волнуйтесь, милая Верочка, я не ослушаюсь, – заверил он её с непередаваемой теплотой в голосе.
И от переизбытка чувств, доверия и признательности, она чмокнула его в щёку. Он не посмел ответить ей, понимая, это детский, братский поцелуй милой, неискушённой принцессы. Затем попросила его рассказать подробнее, чем он занимается сейчас, нравится ли ему это. Он с тревогой и волнением поведал ей о своей напряжённой жизни, полной беспокойств, самоотдачи, анализа, контроля, над самим собой. Постепенно он воодушевился, речь потекла плавно, уверенно. Он посвящал её в то, чем занимается в данное время, пообещал, когда они переберутся в город, покажет ей свою пушнину и научит разбираться в хороших мехах. Она слушала, не перебивая.
Он осмыслил, она отличная собеседница, ей можно доверить всё самое сокровенное, она поймёт, поддержит и никогда никому не выболтает, не предаст. Эта девушка заинтриговала его, против обыкновения, стала увлекать к далёким-далёким звёздам, к мечте. Он понял, на свете существуют не только его прекрасные меха, но и романтика, грёза, нечто такое, что заполняет тебя всего светом, полётом, неземной радостью… Он стал учиться мечтать…
Так Иван и Верочка провели за сокровенными разговорами всю эту загадочную летнюю ночь. Когда уже стало светать, она мило улыбнулась ему, немного потянулась в своём кресле-качалке и предложила разойтись до следующего вечера. Он поцеловал ей не прощанье руку и, вернувшись в свою комнату, завалился спать.
Ему снилась Верочка. Вот они бредут куда-то по дорожке, в лесу. Лес кончается, они, словно эльфы, взлетаю вверх, и мчатся на перегонки, обгоняя друг друга, туда, высоко в поднебесье, к лучистым, ярким звёздам… Вдруг из грозовой тучи вылетела Татьяна, она схватила его за руку, потянув за собой. Он сопротивлялся. Но всё было бесполезно. Она заставила его спуститься на землю, затащила в беседку, стала целовать, и умолять бросить Верочку. Он старался оттолкнуть её, вернуться к Верочке, но она повисла на нём и не отпускала. Он всмотрелся в неё и, о, ужас! Это уже была не Татьяна, а страшная, изворотливая ведьма! Тогда, собрав все силы, он вырвался из её рук, впившихся в него когтями, и полетел вверх, к звёздам, мечте, к Верочке… Вдруг он услышал громкий окрик:
– Барин, просыпайтесь, все уже за столом, ждут Вас на завтрак.
– Что-что? – пробормотал спросонья Иван Сергеевич.
– Кушать приглашают, велели Вас разбудить, говорят, заспались не в меру. Заявляют, если приехали в деревню, надо очень рано вставать, завтракать и больше гулять на свежем воздухе!
Ивану стало неловко. Он быстро выскочил из постели, оделся, слуга принёс ему холодной воды в тазике, помог умыться, и он помчался со всех ног в столовую. Гости чинно сидели и ждали его прихода. Хозяин весело улыбнулся и произнёс:
– Ну, как? Крепко спиться на деревенском воздухе? Не то, что у нас в столицах-то?
– Да вот, поди, ты, разоспался, – сконфузившись, ответил он, – дома-то встаю совсем рано, ещё до восхода солнца…
– Ну, ничего, брат, не смущайся, такое здесь со всеми приключается. Свежий воздух бодрит и лечит. Скоро сам увидишь, вся усталость пройдёт! Отдыхай, набирайся сил. И кушай, Ванюш, кушай, у нас здесь всё своё, добротное, полезное, отборное. Не то, что в столицах на рынках продают!
– Премного благодарен за внимание и заботу, Фёдор Николаевич! – при гостях не хотелось фамильярничать, называть друга только по имени. Но Федор предупредил:
– Без церемоний, без церемоний, Ванюша! У нас тут все свои и всё попросту!
Слуги стали обходить с подносами, наполненными едой, гостей, сидевших за большим круглым столом. В середине его кипел медный самовар. Он фыркал, чихал, охал, ахал, словно говоря: «Поторапливайтесь, господа хорошие, ведь я уже перекипаю, боюсь, не выдержу такого напора. Апчхи! Ну же, пейте мой кипяточек! Апчхи-и-и-и!». Горячая вода из носика стала капать и брызгаться, растекаясь на медном подносе, где размещался и сам пузатый самовар. Он, словно добротный господин, стоял на столе в центре, пыжился и, вроде, даже подсмеивался над ними: «Вот, господа, какой я важный и персонистый. Не вы меня поите, я Вас пою! По-то-ра-пли-вай-тесь». Слуги стали заваривать в фарфоровых чайничках китайскую заварку, перемешанную с травой кипрея. Русские, до революции, любили пить копрский чай. Во-первых, экономнее, сам чай был очень дорогим. Во-вторых, полезнее. Иван-чай, (кипрей), придавал силы, здоровье. В-третьих, очень ароматно и приятно пахло из заварочников.
Присутствовавшие чинно потягивали чай из блюдечек. Уж очень он был горячим! Иван Сергеевич заметил – Верочки не оказалось на месте. Она сказалась больной. Он занервничал, решил: утомил девушку ночными разговорами. Стало неудобно, неловко. Не понимал, как выразить ей сочувствие, чтоб никто не догадался, не заметил. Боялся скомпрометировать. Мало ли что подумать могут. А она девушка молодая, ей жить, да жить! Ах, как неудобно… Навестить её или нет?
Наконец сомнения его разрешились сами собой. Когда гости после завтрака вышли в сад, к ним присоединилась и Верочка. Она подошла, посмотрела на него, и приложила пальчик к губам, дабы он помалкивал об их ночных посиделках. Он шепнул ей, что виноват и просит у неё прощение. Но она успокоила, ей всё понравилось, сплошная романтика – эти их тайные ночные встречи. Тогда он попросил её вновь придти на веранду ночью. Она, молчала, кивнула ему головой, в знак согласия, улыбнулась и отошла в другую сторону, где гости уже что-то оживлённо обсуждали между собой. Говорили о том, будет ли дождь завтра, какая вообще погода ожидает дачников и помещиков на всё лето, будет ли грибным год и многие другие хозяйственные проблемы. Вдали раздалась протяжная песня:
– Где же ты моя тальяночка,
Разухабистые времена!
Где найду тебя, Татьяночка,
Позабыла ты меня!
– Что за тальяночка, что за Татьяночка? – поинтересовался кто-то из гостей, – Уж не нашу ли Татьяночку просят найтись? Ау, Танюшка, где ты? Тебя уже разыскивают. Вот какая боевая девчонка, не успела ещё встать с постели, а её уже кличут! – смеялся кто-то из гостей.
– Да это пастух горланит, он так своих телочек собирает, – отозвался хозяин, и, обращаясь к Татьяне, успокоил, – Танюша, это не Вас.
Утро было свежим, ядрёным, забористым, у всех дух захватывало от восхитительного гимна жизни, который воспевала природа всему сущему. В саду было ещё прохладно, свежо. Но, жизненный дух, охватывая всё живое, бодрил, молодил, возбуждал. Солнце пока робко показывалось из-за горизонта, ещё не набрав той могучей силы, при помощи которой согревало всё вокруг. Оно ведь тоже недавно пробудилось, не успев даже позавтракать, как эти весёлые, довольные господа. И поэтому, как бы оправдывалось: «Дайте придти в себя немножко, и тогда я примусь за дело по-настоящему! О, я Вам ещё покажу, на что я способно!».
Сад благоухал от распускавшихся роз и всевозможных цветов. Всё блестело в капельках росы, переливаясь яркими искорками. Пели птицы, чирикали воробьи, деревья своими ветвями сплетали нежные объятия друг с другом. Разнообразные запахи кружили голову, гости чувствовали себя энергичными, полными сил, счастливыми. Жизнь копошилась во всём, в маленьких стрекозах, бабочках, муравьях, червячках, улитках!
Немного погуляв и размявшись, неугомонная молодёжь решила искупаться в небольшой речушке. Все вернулись в дом, надели на себя купальные костюмы и заспешили на речку. Вода была холодной, кусалась, обжигала. Иван нырял, вновь показывался из воды, фыркая и урча. Вдруг он почувствовал, его щиплют за ногу, нагнулся и увидел в воде Татьяну. Она вынырнула, поплыла рядом с ним, поздоровалась, и как ни в чём не бывало, стала что-то ему рассказывать. Он не слушал, рывком повернулся и подплыл к Верочке. Та стала брызгаться, смеяться, хотя уже ежилась от холода, он тоже её обрызгал, и они понеслись вместе кролем вдоль течения.
Татьяна сразу выбралась из воды и принялась поспешно переодеваться. А молодые люди ещё резвились, барахтались в речке до посинения.
Наплававшись в холодной воде, они выбрались на берег, и побежали, наперегонки догоняя остальных, уже устремившихся в лес. Верочка иногда останавливалась, прыгая на одной ножке, взявшись за ухо. Она старалась вылить воду, что от неосторожности попала туда. Он потешался над ней, начинал убегать вперёд, она догоняла, смеялась. Схватив пригоршню песка, запускала в него. Он кружился на месте, как бы от боли, а затем, взявшись за руки, бежали вперёд, еле поспевая за другими. С ней он превратился совсем в мальчишку…
Оказавшись на опушке леса, Верочка остановилась, всплеснула руками и воскликнула:
– Сколько же здесь цветов!
Из-под распустившихся листьев лукаво выглядывали поздние ландыши, робкие тоненькие незабудки, пестрели маленькими солнышками одуванчики. И все они, хитро улыбаясь, подзадоривали их!
Он сорвал несколько маленьких маргариток и протянул Верочке. Она, понюхала их запах, и вдруг неожиданно для него запела. Казалось, поёт не Верочка, но ожившая природа, дух леса. Он изумился. Всё было необыкновенно трогательным, гармоничным. Ванюша слышал эту песню в детстве от матушки. Он тоже подхватил её. Им было несказанно хорошо. Чтобы успеть за другими, он взял её на руки и побежал вперёд. Верочка сопротивлялась, дергала ногами, желая быстрее соскользнуть на землю. Когда они соединились со всеми, то затянули хором эту же песню.
Вновь трапезовали с необыкновенным аппетитом. Опять шутили, смеялись, скатывали хлебные шарики и незаметно бросались ими друг в друга.
Наконец, расправившись с едой, принялись рассказывать интересные байки. Кто-то ухватился за книжку, кто-то принялся за неоконченную вышивку, кто-то раскачивался в гамаке. Но вскоре молодёжь вновь убежал на речку купаться. А затем – в лес, по ягоды. День становился жарким.
Поздним вечером они вновь встретились на веранде. Верочка не отваживалась бродить поздней ночью. Как и ранее, они уселись рядом, и она стала рассказывать ему занимательные истории, кои слышала от знакомых и читала в книгах. Так прошла вторая ночь. Ему казалось, он знал эту девушку с колыбели. Может, она снилась ему во сне ещё в младенчестве? Он уже не мог ответить на этот вопрос. Да и зачем было отвечать? Верочка незаметно, без всяких усилий, входила в его жизнь, становясь для него очень близким человеком, прираставшим к сердцу. «Вот до таких девушек боишься пальцем дотронуться» – думал он. Он обходил острые моменты, сдерживался, чтоб не вспугнуть, не обидеть её. Когда же под утро возвращался в свою комнату, то спать не мог, ему казалось, она сидит рядом, он держит её за руку, и они опять о чём-то оживлённо говорят, говорят, говорят…
Как-то они условились покататься тайно от всех на лодке по речке. На берегу покоилась лодка. Они отвязали её от привязи и поплыли. Он грёб веслами, она, опустив руки в воду, болтала ими, создавая водную сумятицу. Лодка медленно скользила вдоль берега, всё дальше, дальше. Они удалились от поместья на далекое расстояние. Ивы, опустив свои трепещущие ветви в воду, наклонялись над ними, как бы что-то нашёптывая. Соловьи в прибрежном лесочке рассыпали романические трели. Всё было тихо, таинственно, зачарованно, будто создано только для них. Слабые звуки неясных всполохов будоражили кровь. Месяц ронял своё отражение в воду, словно потихоньку подсматривая за ними… И вдруг Иван, оставив вёсла, сел рядом с ней, стремительным порывом обнял её и стал целовать, в губы, в волосы, в плечи. Расстегнул пуговки на кофте, целуя робкую, упругую девичью грудь. Она разморилась, сидела не шевелясь. Кружилась голова, качалась лодка. Она чувствовала себя, словно воробушек в когтях кошки, коего она вот-вот съест. Он обезумел. Его ласки становились жарче, стремительней. Он стал властно подчинять её себе. Она в изнеможении припала к нему, забыв обо всём на свете. Поцелуи его были такими горячими, словно сжигали её дотла. Она таяла от нежности. Но вдруг, опомнившись, рывком отодвинулась от него на край скамеечки. Он вновь властным порывом привлёк её к себе. И тут она жалобно простонала:
– Нет, нет, нет… Слышишь, не надо, нет! Иначе я сейчас выброшусь в реку! – она вновь с силой вырвалась и уцепилась за край лодки.
Он побледнел, пришёл в себя, горько и надсадно произнёс:
– Не бойся, я немного сошёл с ума. Но это прошло. Я безумно люблю тебя, хочу, чтоб ты стала моей…
– Нет, нет, – раздалось жалостливое в ответ.
– Почему же нет, я хочу, чтоб ты вышла за меня замуж, стала моей… женой, дорогая! Я очень люблю тебя…
– Я тоже тебя люблю! – бледнея, произнесла она.
– Тогда что нам мешает? Утром уедем в Москву и обвенчаемся. Ведь я не мальчик. Мне надо работать, да и хозяйка в дом нужна… Без тебя я уже не смогу и дня прожить… Ты согласна стать моей женой?
– Согласна, но ты спешишь. Дай чуточку опомниться, ну самую малость! – упрашивала она его.
– Вера, Вера, ты меня не поняла, а я думал, ты меня понимаешь…, – с горечью вырвалось из души.
– Скажи, – упавшим голосом произнесла она вдруг, – у тебя уже были женщины?
– Это были не женщины, а так, кусты придорожные, кто проходит мимо, тот и срывает листок, – с грустью признался он.
– Ну и меня пойми, – вся дрожа от растерянности, произнесла она, – у меня ничего не было, я впервые полюбила. По-настоящему ещё не опомнюсь, не понимаю, какая из меня жена… Ведь я ещё такая молодая.
– Скажи прямо, ты любишь меня? – заволновался он.
– Люблю, мой глупый Иванушка. Не хочу даже видеть никого другого рядом. Ты благороден, честен, умён, завидная партия для любой девушки. Но я ещё такая глупая, такая неприспособленная… – оправдывалась она.
– Вместе и приспособимся. Я жизни не мыслю без тебя, родная моя девочка, – пылко упрашивал он.
– Я согласна быть твоей… женой… Но дай мне немного привыкнуть, к мысли, что ты – моя вселенная, не спеши так.
– Ну поцелуй же меня, поцелуй… У тебя такие сладкие, детские губы… Я млею, когда целую их, – он выпрямился, схватил Верочку на руки и закружил. Она тревожно закричала:
– Что ты делаешь?! Здесь не шуточная глубина, утонем!
– Вместе мне ничего не страшно, – и он приник к её губам нежно и трогательно, боясь уронить или напугать, потом добавил, – давай объявим всем за завтраком, что мы обручились?!
– Опусти меня, ну, пожалуйста! – Она выскользнула из его рук, испуганно прошептала, – А может, не надо?
– Почему? – расстроено произнёс Иван.
– Я стесняюсь. Подумают о нас с тобой невесть что…
– Ты так думаешь? – спросил он, весь во власти её чар.
– Да, – смущённо повторила Верочка.
– Ну, хорошо, а дома-то ведь можно сказать? Полюбили, хотим пожениться? Попросить благословение у родных. Как ты считаешь?
– Конечно, дома, скажем! – пообещала она, успокаивая его.
– А ты не разлюбишь меня за это время? Ведь я буду занят, не смогу уделять тебе достаточно внимания? – он уже превращался в неуверенного мальчишку.
– Нет, нет, нет, я люблю тебя, глупенький! – пообещала и успокоила она.
– Хочешь, бросим здесь лодку, и я понесу тебя на руках до самого дома?
– Не надо, милый! Наберись терпения! Но я тоже тебя попрошу.
– О чём, дорогая? – в волнении спросил он.
– Больше по придорожным кустам не ходи, мне от этого будет больно!
– Обещаю, милая моя девочка! То были лихие женщины, да и то одна. Ты же у меня ещё девочка, ребёнок, даже, кажется, ещё молочко мамино на губах не обсохло. Я с ума схожу от счастья, прикасаясь к тебе! – с нежностью заверял он.
Наконец они причалили к берегу, привязали лодку к цепи и устремились в свои комнаты – спать… Утром, счастливые и улыбчивые, они никому ничего не объяснили, но были вежливы, заботливы, трогательны ко всем.
Неожиданно за Иваном приехали из города, надо было возвращаться назад, заключать важную сделку. Он не знал, как поступить? Просто уехать, проститься, и ждать случайной встречи с ней, или договориться твёрдо о встрече и о будущих планах на жизнь? В самый ответственный момент он засомневался, любит ли она его или это просто лёгкое увлечение, нафантазированное ею? Ведь она отказалась даже объявить всем об их помолвке… Ему стало грустно. Он вспомнил рассказ Бунина «Солнечный удар». Там героиня говорила: «Не знаю, что со мной произошло, я потянулась к Вам. Это солнечный удар». Может у неё тоже «солнечный удар» и никакой любви? Он вдруг решил, не надо вновь говорить ей о своих чувствах. Она тоже молчала. Он уехал, поблагодарив её за приятное общение, поцеловал руку, и они простились.
Все время, по возвращении, он непрестанно думал о ней. Как так вышло, что они не объяснились перед его расставанием? Он страдал, вновь не спал ночами, измаялся. Тем более получалась неясная картина: он в Питере, она в Москве…
Но вот начались серьёзные дела, заботы, её образ стал понемногу стираться, уходить в сторону, он постепенно забывал своё сильное увлечение этой необыкновенно романтичной девушкой. Перед ним была только работа. Несколько раз он передавал ей письма с оказией, однако она не давала о себе знать. Заехать же в Москву у него не получалось. К тому же решил, она уже забыла его, наверняка!
Но однажды он очень устал от поездок по России, добравшись до дома и своей комнаты, упал в изнеможении на диван, и, разморившись, уснул. В полудрёме ему привиделось: он сидит у кого-то в гостях и, покинув общество приятных собеседников, встаёт и направляется в другую комнату. В ней было безлюдно. Но посередине он зрит одинокую поникшую фигуру девушки, сидящей на стуле. Он подходит, заинтересованный, кто же здесь находится в грустном одиночестве? И вдруг узнаёт, поникшую Верочку. Она, побледневшая, похудевшая, выглядит, словно малый обиженный ребёнок. Он подходит к ней, здоровается. Она кивком головы отвечает и молчит. Он стоит в растерянности, не зная, как обратиться к ней, с чего начать разговор. Наконец он вымолвил:
– Я счастлив, что наконец, увидел Вас, Верочка. Но почему Вы не отвечали на мои письма и так грустны? Поделитесь со мной своими неприятностями, как когда-то летом мы все ночи напролёт вели с Вами доверительные беседы. Откройтесь, прошу Вас! Я Ваш старинный друг и обожатель, я люблю Вас! И всё сделаю для Вас, дабы Вы не были несчастны.
Но она молчит. Из её глаз катятся слёзы. Он не выдерживает и вновь повторяет тот же вопрос. Она молчит. Он берёт её руку, подносит к губам, сокрушается:
– Как вы похудели… Откройтесь, молю! Что случилось с Вами?
Внезапно она произносит:
– Я похудела и грущу от того, что Вы забыли меня. Обещали писать, и ни одного письма… Я переживаю, не нахожу себе места. Понятия не имею где Вы, с кем Вы, я очень хочу Вас видеть, скучаю по Вас…
– Не говорите так, что я забыл Вас. Я тоже соскучился и желал встречи, – смущается он.
– Так что Вас останавливало сделать это? – с укоризной произносит она.
– Решил – я Вам не пара. Вы такая утончённая, а я – серолапотный медведь… Мне стало неудобно надоедать Вам своим вниманием. Ведь Вы не отвечали на мои письма…
– Да надоедайте же, я отчаялась уже увидеть Вас… А писем не было вовсе! – с жаром воскликнула она. – Надоедайте!
– Буду теперь очень настойчивым, я всё понял, и постараюсь быть ближе к Вам. Куплю дом в Москве, каждый день буду у Вас после работы. Вы простили меня? Но как же это не было писем? Я передавал их с коллегами по работе… – растерянно оправдывался он.
– О! – протянула она трогательно и поднялась со стула, – значит, Ваши друзья закрутились в делах и забыли о письмах!
– Как же я соскучился, выходи за меня замуж, я не хочу и не могу больше ждать! Боюсь тебя потерять, дай же я тебя всю расцелую, – не сдержался он.
Он обнял её и нетерпеливо поцеловал в губы, заметив, она вся дрожит. Вдруг она стала таять, таять и исчезать в его руках…
Внезапно сон рассеялся, он проснулся. Оттёр глаза носовым платком, потянулся на постели, зевнул, сразу же вспомнив недавний сон. Сердце защемило, затосковало, он знал, только что сжимал её в объятиях. «К чему этот сон?», – подумал он растерянно. Может, она тоже тоскует по мне? Но ведь как-то неудобно искать её, вдруг она забыла уже меня? Как жаль, мы не обручились с ней официально… Я вообще неправ по отношению к ней. Как-то надо исправлять эту неопределённую ситуацию… Но как? Ведь мне придётся тогда сразу жениться на ней. А чем, собственно, она мне не хороша? Я же уже давно предлагал ей обвенчаться. Почему это я так растерялся? Она мне очень нравится. Необыкновенная, красивая, умная девушка. Да, но вот я подхожу ли ей, этакий деревенский увалень? Я ведь ни на фортепьяно не играю, ни умных книжек не читаю. Кому может нравиться такой медведь? Только таким девушкам, как моя бывшая подружка Лолита. Да и то изменяла мне на каждом шагу. Как я с ней намучился! Из-под меня убегала к другим, даже Тимофеем не брезговала. Я тогда ещё, глупец, чуть руки на себя не наложил! Беспредельный глупец. Но и ругать себя сильно нельзя, она обольстила меня за секунду, а я был сопливым мальчонкой. Первая женщина, да какая женщина? Казалось мне, такая блистательная, как золотой фантик от сладкой конфетки. Оказывается, эту конфетку кушали многие, до меня и после, заворачивая в тот же фантик! Лучше уж её забыть навсегда – настоящий позор моей жизни. Чуть капитал весь на неё не просадил! Но, надо всё-таки сказать, была очень бедовая. Не каждая на такие финти-минти способна». Он горько усмехнулся, встал с постели, задумчиво прошёлся по комнате, взглянул в окно. Утро было в самом разгаре. Яркое озорное солнце разбросало свои лучи по всей комнате, проникнув туда через небольшое оконце. Его сияние радовало, настраивая на мажорный лад. Всё казалось чудесным, возможным, достижимым.
И он, протянув руки вперёд, вскричал: «Всё, конец этой тягомотине! Еду к тебе, дорогая, ты, знать, тоже скучаешь по мне!». Иван Сергеевич решил бросить все дела и навестить Верочку. Ему просто стало уже невмоготу без неё! Или лучше он вновь приедет к другу, Фёдору Николаевичу, а тот пригласит в гости её с семейством к себе. Нет, он больше не хочет ждать, терпеть, надеяться на что-то неопределённое. Такой нерешительностью он губит себя и её! Там он сделает ей предложение. Она молода и неопытна, не понимает – такие вопросы решаются быстро. «Я же мужчина, а не тюфяк, и должен действовать твёрдо, и живо, а не так, как просит робкая девочка. Ах, если б мы с ней, хотя б обручились! Всё б пошло своим чередом. Но нечего мне стесняться, она сама заверяла, что любит! А то дождусь, что потеряю её. Всё, конец глупым сомнениям! Без Верочки мне не жить!».
